Охотник

      Я шел по тенистой Пестрой улице, прежде забитой праздношатающейся публикой, а теперь почти совсем пустой, привычно уворачиваясь от спешащих мимо редких прохожих. Когда половина столичных жителей боится тебя, как голодного фэтана, а другая мечтает сделать из твоей черепушки чашу для вина, выбор способа перемещения безальтернативно сводится к Темному Пути. А уж если захотелось, как прежде, прогуляться по разноцветным камешкам мостовых, наперегонки со свежим речным ветром, изволь накинуть заклятие невидимости и быть начеку.       В наше первое знакомство Мастер Гэйшери сказал, что мне предстоит стать одной из самых пугающих фигур наступающей эпохи. Сейчас, почти две дюжины лет спустя, узнав о нем больше и многому у него научившись, я даже не удивлен такой проницательности. Все вышло именно так, как он и говорил. Кеттарийским Охотником, конечно, не пугали детей, как Великим Магистром Ордена Водяной Вороны, но многие Старшие Магистры всех без исключения Орденов искренне меня ненавидели и боялись.       Впрочем, страха и без меня было больше, чем может вынести одна страна, пусть даже такая огромная.       Свернув в подворотню у самой Праздничной площади, я толкнул старую, провисшую дверь, скинул заклятие невидимости, шагнул внутрь и мгновенно отпрянул в сторону. Отмахнулся от почти долетевших до меня капель воды и поднял голову. На потолочной балке сидел мальчишка с пустым ведром и ехидно ухмылялся.       – Хороший день, Маба, я тоже рад тебя видеть.       Из-за прилавка выглянула толстая, шумная, как дюжина изамонцев, и добродушная, как старейшина эхлов, тетка неопределенного возраста.       – Джуффин! Хорошо, что зашел, я как раз собирался с тобой поболтать.       Потоки магии совершенно невообразимо перетекали между его телами – второй мальчишка в углу играл с какой-то причудливой головоломкой, явно не принадлежащей нашему Миру. Он кидал оценивающие взгляды на мою одежду, и, похоже, обдумывал, не получится ли перекрасить ее в более подходящий, по его мнению, цвет, или хотя бы привязать к чему-нибудь.       Стульев или кресел в лавке толстой Флосси, разумеется, не было, так что я скрестил ноги и завис в воздухе. Всего-то тридцать четвертая ступень Черной Магии.       – О чем ты хотел со мной поговорить? – Мне было действительно интересно. Обычно если у Мабы было ко мне какое-то дело, он просто мне снился, но сегодня я ощутил сильное желание явиться в его лавку, которому, разумеется, не стал сопротивляться. Хорошо хоть Маба пока не умеет, по примеру Мастера Гэйшери, силой собственного желания переносить к себе всякого, кого захочет увидеть.       – Наши с тобой старшие друзья попросили кое-что тебе передать. Гэйшери, ты знаешь, терпеть не может сниться вперед во времени, а идти к вам по Мосту опасается, и я его прекрасно понимаю. Не стоит ему сейчас здесь находиться. Так вот, Древние считают, что при текущей расстановке сил войну не получится закончить в нужное время. Думаю, ты и сам это видишь.       Я кивнул. Пяток могущественных Орденов были примерно равны и могли бы грызться друг с другом бесконечно, вурдалаков под одеяла их Великим Магистрам, да и у Короля явно не хватало сил, чтобы приструнить всех разом. Хвала предпоследней бездне, хоть Хонна убрался из Ехо, утащив с собой большую часть Ордена. Я уже начинал всерьез опасаться, что Нуфлин Мони Мах, Эшла Рохх, Менер Гюсот и Хорти Вала как-то сумеют договориться друг с другом, отбросить на время взаимную ненависть и объединиться против Ордена Потаенной Травы. Могу себе представить эту битву и совсем не уверен, что Мир после нее остался бы так же стабилен.       А войну действительно надо было заканчивать, и как можно скорее. Очень уж не шел этому прекрасному городу всеобщий страх, густо замешанный на магических сварах, то и дело вспыхивающих на улицах, безнаказанности орденских адептов и том всепоглощающем ужасе, что испытывает всякий, кто рискует связываться с Очевидной Магией высоких ступеней. Да и вообще почти с любой магией. К тому же с каждой новой стычкой, с каждым дебошем в трактире с применением сотых ступеней магии, с каждой новой Лотереей Смерти стабильность Мира расшатывалась все больше и больше. Успеем ли мы? Кто знает.       Маба между тем продолжил.       – Не то, чтобы я так уж жаждал ее окончания – мне-то как раз вполне по вкусу происходящее вокруг, очень нескучно нынче в столице, особенно для наблюдателя вроде меня. Но и мне, веришь ли, конец мира не кажется таким уж веселым событием.       – Понять бы еще, что с этим делать.       – А вот это тебе придется придумать самому. – Маба добродушно улыбнулся.       – Ну, пара идей у меня действительно есть, хотя от доброго совета я бы не отказался. – Я вопросительно глянул на Мабу.       – Что же, вот тебе если и не добрый совет, то, по крайней мере, информация к размышлению. Единственный из Великих Магистров, кто предчувствует конец Мира и страстно желает его предотвратить – Нуфлин Мони Мах. Да не кривись ты, сам знаю, противный он человек, как без Тени остался, так совершенно невозможно стало с ним общаться.       – Не ты ли мне говорил, что Мир больше не хочет Орденов?       – И не врал, заметь. Но при поддержке магического Ордена Королю будет сподручнее разобраться со всеми остальными. К тому же не хотелось бы, чтобы традиция Очевидной магии прервалась вовсе. Кто-то должен сохранить знания и книги, а библиотека Иафаха недаром является предметом острой зависти Великих Магистров других Орденов. Как ни крути, Орден Семилистника лучше всего подходит для этой цели. Он один из самых сильных сейчас – благодаря твоей подружке Сотофе, а не Великому Магистру, ну да это неважно. Нуфлин неплохой стратег, когда дает себе труд держать в узде ненависть ко всем без исключения адептам других Орденов. И кстати, у тебя вся спина белая.       Я оглянулся – и точно, близнецы каким-то неведомым образом успели перекрасить мое лоохи сзади в белый цвет и теперь хихикали в углу. Ну, Маба, драть тебя поленом через лисий хвост!       Едва я вернул своей одежде первозданный цвет, дверь распахнулась и вошел мужчина. Он выглядел совершенно спокойным, но мне показалось, что вместе с ним в лавку ворвался яростный ветер, такой, который сносит с крыш черепицу и с корнем вырывает из земли тысячелетние дубы. Понятно, почему простые горожане боялись Лойсо Пондохву. Его сила не щадила никого, кто не был достаточно могущественен, чтобы вынести неистовый вихрь, словно стремящийся разрушить все живое. Хотя мне она, пожалуй, была даже приятна.       Он приветливо, но как-то криво улыбнулся Мабе, а потом пристально уставился на меня. К моему удивлению, ветер, которым ощущалась его магия, начал стихать, и через пару мгновений совсем улегся. Любопытно. Я слышал, что Лойсо обладает особым обаянием, которое делает его лицо похожим на лицо собеседника, но со мной это, видимо, не сработало, и я с любопытством его рассматривал. Странные, непривычные черты, словно не было в его предках ни кейифайев, ни крэйев. Встреть я такое лицо в каком-нибудь другом мире, совершенно не удивился бы.       – Надо же, какие гости у Мабы. – Он ухмыльнулся, и я наконец понял, что имели в виду, рассказывая о его обаянии. Знакомая вышла ухмылка. И знакомые, насмешливо-равнодушные интонации, которые часто раздражали моих собеседников. – Неужели Кеттарийский Охотник собственной персоной?       – Кого я вижу, сам Великий Магистр Ордена Водяной Вороны! – Я склонил голову в карикатурном поклоне, не теряя, впрочем, концентрации. Про Лойсо говорили, что он непредсказуем и временами безумен, вряд ли он решит напасть, но кто знает? За последние годы я успел неплохо пощипать его Орден.       Лойсо, признаться, был мне интересен. Несколько раз я видел его в деле и даже мне удалось почерпнуть кое-что новое. Все-таки в Очевидной магии ему не было равных.       – Каким ветром тебя ко мне занесло, Лойсо? Решил продуктов к ужину прикупить? – Маба насмешливо взирал на нас обоих. Я подозревал, что появление в лавке самого одиозного Великого Магистра произошло не без его участия, и теперь пытался понять, для чего ему нужно было нас знакомить. Впрочем, в случае с Мабой мои усилия заранее можно считать тщетными.       – Неужели я не могу просто так зайти к старому другу? Особенно когда у него такие любопытные гости. Да еще и не нужно, как в прежние времена, бесконечно петлять по Левобережью в поисках халупы, которую ты именуешь своим домом. Лойсо присел на подоконник, скрестив руки на груди. Тяжелый, изучающий взгляд скользил с Мабы на меня и обратно. Надо думать, вот так и выглядит со стороны мое собственное любопытство. Занятно.       Продолжать разговор о наших с Мабой делах не стоило, да и сказано уже достаточно. Но было еще кое-что, давно меня интересовавшее. Не то чтобы я всерьез рассчитывал, что бывший Великий Магистр, отошедший от дел, возьмется меня учить, но подсказку мог бы и дать.       – Кстати, Маба, все хотел спросить, как ты это делаешь? – Я кивнул на близнецов, мастерящих в углу нечто вроде рогатки бабум.       Он расплылся в загадочной улыбке.       – Неужели не знаешь такого простого фокуса, Кеттариец? – Лойсо удивленно вздернул бровь и тут же в лавке появились еще два его тела, одно из которых возникло за моей спиной.       Я чуял, что это были именно полноценные тела, а не фантомы. Они стояли так, что перетекающая между ними магия почти опутала меня, замыкаясь в кольцо. Азарт опьянял, тело звенело напряжением и силой, готовое к мгновенному броску, но я выжидал. Любопытно, что дальше.       – Иногда, знаешь ли, бывает очень полезно иметь сразу два или три тела. – Насмешливо сказал тот Лойсо, что стоял прямо напротив, гипнотизируя меня взглядом. – Например, чтобы ввести противника в заблуждение, и он не знал, кого именно атаковать, прямо как ты сейчас.       – Ну со мной-то все просто, сэр Пондохва, – я усмехнулся, – я могу атаковать всех сразу. Или по очереди.       И, не дав ему опомниться, в доли мгновения возник рядом с каждым из его тел и срезал по пряди волос. Гэйшери называл это скольжением сквозь ткань бытия. В отличие от Темного Пути, так можно было перемещаться только между точками в зоне видимости, но сил, концентрации и времени эта техника требовала намного меньше, да и оборвать или блокировать ее было гораздо сложнее.       Последним шагом скользнув на потолок в дальнем углу лавки, я присел на корточки и, встретившись взглядом с Пондохвой, покрутил между пальцев жесткие, как проволока, светлые волосы. Несколько мгновений мы сверлили друг друга одинаковыми азартно-бесшабашными взглядами, а потом он резко кинулся на меня, будто вовсе позабыв про магию.       Но сцепиться в банальной драке на потолке мы не успели. Чужая сила растащила нас по разным углам, скрутив, как веревками, и подвесила в воздухе.       – Ну-ка охолонули оба. Устроили тут индюшиные бои.       Флосси – то есть, Маба, конечно – корчил суровую рожу, но было видно, что ситуация его весьма развлекает.       Немного подержав в воздухе, как провинившихся мальчишек, он опустил нас вниз. К моему удивлению, Лойсо совершенно спокойно воспринял столь своеобразное поведение Мабы, которое любого другого колдуна мгновенно вывело бы из себя. Его, похоже, искренне забавляло происходящее.       – Чем хвастаться, взял бы, да научил, раз, по твоим словам, это такой простой фокус.       Пондохва – уже в едином лице – оглядел меня с головы до ног, прищурился и спросил:       – А что я с этого буду иметь?       Очень интересно.       – А что ты хочешь?       Мы сверлили друг друга зеркальными азартными взглядами, и ни один из нас не желал уступать. Наконец, Лойсо усмехнулся:       – Что же, я обдумаю этот вопрос.       И ушел Темным Путем, не прощаясь.       Я повернулся и вопросительно уставился на Мабу.       – Знаешь, Джуффин, все-таки одного твоего взгляда вполне достаточно для душевного равновесия. Когда тебя сверлят два препарирующих взгляда разом – даже мне становится несколько не по себе.       Так и знал, что он не будет ничего объяснять.       Распрощавшись с Мабой, я прямо из его лавки отправился к себе домой и устроился в кресле, намереваясь как следует подумать.       Несмотря на то, что я успел изрядно проредить список самых опасных для равновесия Мира колдунов, гражданская война, уже две дюжины лет практически официально разрывавшая на части Соединенное Королевство и его столицу, и не думала катиться к завершению. Силы Орденов были примерно равны, и у Короля явно недоставало военного преимущества для победы.       Набив трубку, я затянулся и выпустил в потолок дымное кольцо. Без Короля ограничить Очевидную магию на законодательном уровне не выйдет. Без поддержки Ордена Король не сможет одержать победу. К тому же Король и Нуфлин Мони Мах старые приятели, это я знал точно. Но и объединив силы, они вряд ли смогут устранить самых могущественных адептов некоторых Орденов, а без этого война не закончится. Зато смогу я.       Пожалуй, может получиться довольно любопытная интрига.       Я почти физически чувствовал, как утекает сквозь пальцы время. Гэйшери говорил о сотне лет, но уже сейчас магии творилось слишком много. Плохо было еще и то, что я сам вносил существенный вклад в этот процесс. Как бы я ни старался, далеко не всегда мне удавалось застать жертву врасплох и обойтись парой заклинаний, а то и вовсе кинжалом или удавкой. Многим из них было, что мне противопоставить – и всякий раз это была магия запредельных ступеней.       Размотав тюрбан и стянув сапоги, я забрался с ногами в мягкое просторное кресло. Я решительно не знал, как сделать так, чтобы моя деятельность меньше вредила стабильности Мира. Дайша не ошиблась, в бою мне почти не было равных, но вместе с азартом охоты, сладким чувством рвущейся сквозь меня веселой силы приходило понимание, что я своими руками приближаю то, с чем взялся бороться. Оставалось лишь надеяться, что Древние все правильно рассчитали. Чего я, на самом деле, терпеть не мог – надеяться на других. Даже на столь могущественных других.       Я, наконец, заметил, что грызу мундштук несчастной трубки, как чиффа кость, и сам себе удивился. Кто бы мог подумать, как глубоко меня зацепило то, что я когда-то считал лишь новой интересной игрой, увлекательной, но не слишком важной для себя. Получится спасти Мир? Отлично. Не выйдет? Во вселенной полно прекрасных любопытных миров, Неведомое бесконечно и для меня в нем открыты все пути.       Но теперь, оплатив будущую победу десятками чужих жизней, я понимал, что эта борьба стала частью меня, куда большей, чем очередная маска.       Вычистив трубку, я послал зов, и через дюжину минут уже вдыхал сладкий аромат не по сезону цветущего маари. Впрочем, когда это Сотофе было дело до сезонов? Захотела цветущий маари – пожалуйста, вот он цветет.       – Что, Джуффин, никак соскучился по мне? Или по делу пришел? – Подружка моя поставила на стол кувшин камры, протянула мне полную кружку и устроилась в плетеном кресле напротив.       – По делу, незабвенная. Но и соскучился конечно, как же по тебе не соскучиться.       – Ну так рассказывай, зачем пожаловал. Не так уж много времени я могу нынче уделить беседе со старым приятелем. Буквально дюжину минут.       – Дюжину так дюжину. Я сегодня очень сговорчив. Расскажи-ка мне, душа моя, о твоем Великом Магистре.

***

      Молния, полыхнувшая мимо тюрбана, оставила на крыше за моей спиной выжженный черный след. Бой, вспыхнувший на перекрестке Сияющей улицы и Мельничного переулка, что всего в квартале от Сумеречного рынка, перешел в ту фазу, когда одна половина нападающих уже не в состоянии активно участвовать в происходящем, а другая еще не удовлетворила жажду продемонстрировать окружающим свою удаль и владение магией высших ступеней.       Как часто случалось в последнее время, компания Младших Магистров Ордена Лающей Рыбы, покидая в приподнятом настроении трактир, столкнулась со Старшим Магистром Ордена Колючих Ягод, Идрином Малто. Обычная история.       Заказ на Идрина я получил буквально вчера, и теперь с интересом наблюдал за происходящим с одной из крыш.       – Ждешь, пока твоя работа сама себя выполнит? – Насмешливый голос за спиной вызвал короткую ухмылку. Не нужно было даже оборачиваться, чтобы его узнать – буйная, яростная сила окутала меня, отзываясь искрами по позвоночнику.       – Что-то вроде того.       Он сел рядом, заинтересованно уставился вниз.       – А он неплохо справляется. Четверых уже уложил, осталось еще трое.       – Эти посильнее. Моро Вала довольно хорош, особенно для Младшего Магистра не самого могущественного Ордена. Все-таки Хроппер куда больше озабочен своими безумными идеями, чем обучением адептов.       – Да, пожалуй. – Он пригнулся, пропуская над головой ледяную стрелу.       С минуту мы молча наблюдали за тем, как Старший Магистр творит заклятие Храффа, уворачиваясь от атак.       – Зачем ты вообще этим занимаешься? – Теперь в голосе Лойсо звучал неподдельный интерес. Я почти залюбовался точным, идеально выверенным движением руки, которым он выставил вокруг нас щит от хлынувшей во все стороны волны силы. Мальчишки из Ордена Лающей Рыбы, похоже, тоже успели вовремя.       – Ради денег, разумеется.       Он бросил на меня недоверчивый взгляд. Ситуация на перекрестке под нашими ногами переменилась, кажется, Идрин истратил слишком много сил на заклятие сто пятидесятой ступени. Один из Младших Магистров послал волну огня, которую он успешно блокировал, но судя по тому, что делали двое других...       – Приятно было побеседовать с тобой, но мне пора.       Став невидимым, я спрыгнул вниз, резко развел руки, отбрасывая в стороны не успевших почуять меня парней, которые, судя по отклику магии и движениям пальцев, пытались применить Пламя Тысячи Костров. Я мельком глянул на них. Пожалуй, если бы смогли правильно сложить потоки силы, выдали бы даже сто восьмидесятую ступень.       Все эти размышления не мешали мне действовать. Пока третий парень пытался понять, что случилось с приятелями, я скользнул к едва стоящему на ногах Идрину, спрятал его в пригоршню и Темным Путем уволок в свой столичный дом. Обездвижив, усадил жертву в кресло в гостиной, упал в соседнее и лишь тогда снял невидимость, проявляясь не целиком, а постепенно – от кистей рук на мягких подлокотниках до тюрбана на голове. Собственная любовь к позерству изрядно меня забавляла, и я не отказывал себе в этом маленьком удовольствии.       Едва я стал видимым, на лице моего визави отразился страх, но, надо отдать ему должное, он быстро взял себя в руки. В прищуренных глазах полыхнула ярость.       – Вижу тебя как наяву, сэр Идрин. Думаю, представляться нет необходимости.       – Кеттариец. – Он поморщился. – Неужели Зорто действительно нашел деньги, чтобы заплатить тебе за мою голову?       Любопытно, что почти все мои жертвы прекрасно знали, кто мне за них заплатил.       – Ну почему же один Зорто. Весь Орден Медной Иглы тобой очень недоволен. Спать не могут, так жаждут отомстить. Но мне, знаешь ли, нет дела до мотивов, лишь бы деньги платили.       Он явно пытался снять мое заклинание. Молодец, парень, не сдается. Бесполезно, конечно, но такое упорство дорогого стоит.       – Почему, в таком случае, я до сих пор жив? Говорят, у тебя не бывает невыполненных заказов. К тому же эти мальчишки из Ордена Лающей Рыбы, чтоб над ними куфага стошнило, изрядно меня потрепали. Ничего не стоило добить, а то и вовсе просто подождать, пока я сдохну.       Он кривился и делал вид, что ни на что не способен, но не оставлял попыток сбросить мое заклинание и явно тянул время.       – Не трудись, Очевидной магией этот блок не снять.       Он полоснул меня кинжально-острым взглядом, в котором, тем не менее, присутствовал интерес.       – Так правду говорят, ты владеешь какой-то неведомой магией?       – Кто знает? Людям свойственно лгать. – Я ухмыльнулся. – А жив ты потому, что я пока не уверен, что хочу тебя убивать. Со мной, знаешь ли, случается. Вот смотрю на тебя и думаю, а вдруг ты будешь столь благоразумен, что согласишься отправиться отдохнуть от столичных дел, к примеру, в богатый развлечениями Кумон?       Он недоверчиво прищурился.       – С чего бы такая щедрость?       – Это тебе знать совершенно необязательно.       Некоторое время он молча размышлял, даже прекратив попытки освободиться. Потом настороженно посмотрел на меня.       – Но как я могу тебе доверять?       – Доверять? Мне? Никак, разумеется. Ты можешь либо попытаться сейчас со мной подраться, и я даже честно тебя отпущу и дам такой шанс, если ты этого захочешь. Либо поверить, что я по какой-то причине не желаю тебя убивать, и отправиться в Уандук. И даже не помышлять о возвращении в Ехо. Я, конечно, щедр, но второго шанса не даю никому. Попробуешь вернуться – и разговоров уже не будет.       – Жить вдалеке от Сердца Мира – тяжелая участь.       – Не тяжелее смерти. – Я добавил в голос угрожающих интонаций, давая понять, что мое терпение на исходе.       – Ты прав. Я согласен уехать.       – Уйти. Темным Путем. Немедленно.       – Но Темный Путь невозможно проложить на другой континент! – В его глазах появился натуральный ужас. Надо же, как запугали современных колдунов глупыми байками.       – Ладно уж, сам тебя отведу.       Я поднялся из кресла, сделал незаметный жест, пряча его в пригоршню, и шагнул на Дворцовую Площадь Кумона.

***

      Все-таки удивительно, что такая простая и эффективная методика, как успокоение дыханием, сейчас почти совсем забыта. Двоим Старшим Магистрам Ордена Семилистника, что сидели в креслах напротив, определенно не помешало бы сделать несколько дюжин вдохов и выдохов. Худо-бедно держать лицо они, пожалуй, научились, но я прекрасно чуял их страх, смятение и тревогу. В головах же и вовсе была каша, преимущественно состоящая из многосоставных словесных конструкций в адрес Нуфлина Мони Маха, отправившего их прямиком в пасть кошмарного Кеттарийца.       Моя драгоценная подружка, прекрасная и ужасная леди Сотофа Ханемер, как и обещала, подкинула своему Великому Магистру идею о том, что со мной стоит если и не дружить, то сотрудничать, и теперь двое его посланников сидели в моей гостиной, трясясь поджилками, и надеялись, что я не откушу им головы в порыве энтузиазма.       – Хотелось бы перед началом беседы получить ваше согласие на применение заклятия Хамарра. – Аминара Сор, судя по всему, взявший на себя роль парламентера, говорил спокойно и уверенно, несмотря на свое внутреннее состояние. Это он молодец, конечно. – Великий Магистр желает оставить в тайне информацию о каких бы то ни было общих делах Ордена Семилистника и Кеттарийского Охотника.       – Это разумное желание, но заклятие нам не понадобится. Дом зачарован так, что все происходящее внутри никаким образом не может стать достоянием общественности.       Они переглянулись. Похоже, у них был четкий приказ, но и перечить мне они побаивались, не говоря уже о том, чтобы колдовать в моем доме без моего разрешения.       – В таком случае, мы хотели бы увидеть наложенные чары, чтобы составить собственное представление о защите. – Голос Аминары звучал твердо.       Какая восхитительная наглость. Впрочем, увидеть и взломать – разные вещи, а обойти все, что тут накручено – задача не из простых. Особенно сделать это так, чтобы я не узнал. Пожалуй, в качестве первого жеста доброй воли, а заодно для демонстрации собственных сил и умений, можно было на это пойти.       – Что ж, вы можете удовлетворить любопытство. Надеюсь, вам известно подходящее заклинание.       Аминара глянул на своего напарника, тот согласно кивнул и сложил пальцы, шепча слова заклятия Виррена. Неплохой выбор, визуальное проявление наложенных чар. По стенам гостиной побежали причудливые цветные узоры, напоминающие не то старинную крэйскую роспись, не то ломаные линии алфавита древнего языка Хонхоны. Красота. Так бы и оставил.       Оглядев комнату, я посмотрел на своих собеседников. Они шокировано рассматривали результат действия заклятия. Забавно, но судя по тому, что сейчас крутилось в их головах, прежде они не видели плетения такого уровня сложности. Ну да, я старался. Хотя до того же Магистра Хонны и защиты на резиденции его Ордена мне далеко.       – Благодарим за разрешение. – К Аминаре наконец вернулся дар речи. – Теперь можно переходить к цели нашего визита.       На этом месте он снова замолчал. Похоже заготовленная речь не шла ему на язык, не то от страха, не то от растерянности. Я не спешил ему помогать, хотя давно прочел в его мыслях все, что они имели мне предложить.       – Великий Магистр Нуфлин Мони Мах знает о возможном конце Мира. До него дошли слухи, что для вас этот вопрос так же важен, и ваша деятельность направлена прежде всего на устранение тех, кто слишком сильно влияет на Мир своим колдовством. Великий Магистр считает, что при вашей поддержке у Ордена Семилистника будет больше шансов повлиять на ситуацию, добиться завершения гражданской войны и ограничения Очевидной Магии.       А еще Великий Магистр ненавидит всех представителей других Орденов поголовно. И без собственной Тени почти не имеет шансов на непрерывность сознания после смерти, а потому мудро надеется накопить на Харумбу и боится уничтожения Мира как последней бездны. Озвучивать все это я, разумеется, не стал. Он, между тем, продолжал.       – В ближайшее время будет официально объявлено, что Орден Семилистника поддерживает Короля. В данный момент поддержка оказывается неофициально. Для вас, разумеется, не секрет, что целью Короля является полное уничтожение всех магических Орденов и сосредоточение власти в руках монарха. Однако есть набор государственных функций, связанных с поддержанием магического порядка, которые Король считает необходимым передать в ведение Ордена Семилистника.       Интересно, это самые сильные представители Ордена или самые верные лично Нуфлину? Пожалуй, второе, потому что если первое, то выглядят они не слишком воодушевляюще. У Лойсо ребята поинтереснее. Да и в Ордене Решёток и Зеркал, пожалуй, тоже. Это еще не говоря о бывших питомцах Мабы и Хонны.       – Однако Великий Магистр понимает, что для устранения особенно опасных врагов Ордена ему может понадобиться ваша помощь.       – Это все прекрасно, – он, кажется, намеревался вдохновенно вещать до заката, но я его оборвал, – но мне-то какая выгода от этого союза?       – Великий Магистр гарантирует, что адепты Ордена не будут предпринимать попыток вашего устранения до окончания войны. Также вам будет гарантировано отсутствие обвинений после войны и снятие статуса государственного преступника.       – Статус государственного преступника находится в ведении Короля.       – Магистр Нуфлин считает, что сможет оказать влияние на Его Величество в этом вопросе.       Я барабанил пальцами по подлокотнику кресла, испытующе рассматривая своих собеседников. Аминаре было почти пять сотен, по меркам Древних совсем юнец, а по сегодняшним представлениям уже опытный состоявшийся колдун. Второй был еще моложе, его, видимо, взяли скорее для компании и моральной поддержки, чем для защиты. Я немного отпустил магию, придавливая их собственной силой. Мало кто способен спокойно ее выдерживать, и эти двое съежились, невольно поводя плечами от неприятных ощущений. Не то чтобы я считал необходимым их пугать – я и не начинал этого делать – но хотел создать у ребят правильное понимание ситуации.       – Если Господину Великому Магистру Ордена Семилистника нужны мои услуги – пусть платит. Или он считает, что, заключив со мной некий союз, получит скидку? – Я еще раз просверлил взглядом сначала одного, затем другого. – Так что именно нужно от меня Нуфлину Мони Маху?       Аминара сглотнул. В голове у него метались мысли о том, что они совершенно зря пошли на эту встречу, потому что ужасный Кеттарийский Охотник не выпустит их живыми. Надо же, какие страсти.       – Господин Великий Магистр рассчитывает, что вы не будете брать заказы на членов Ордена Семилистника, не будете препятствовать возвышению Ордена и после заключения перемирия поддержите политику Ордена.       Это все совершенно очевидно, но явно было что-то еще.       – И?       – И возьметесь за устранение Великого Магистра Ордена Потаенной Травы. Нуфлин Мони Мах готов заплатить любую сумму, которую вы назовете.       – Исключено. Хонна, – они дружно вжали головы в плечи, когда я назвал это имя, – покинул столицу и отказался от Очевидной магии. Такие меня не интересуют.       Выдержав паузу, я продолжил:       – Передайте Господину Великому Магистру, что я хочу обсудить условия с ним лично.       Они переглянулись и поднялись, понимая, что разговор окончен.       Оставшись один, я с удовольствием, до хруста, потянулся и подумал, что какое-то время этот Мир и без меня прекрасно справится. Своей натуре надо потакать, а я слишком засиделся. Охоты в моей жизни и так было более, чем достаточно, а вот новых знаний, ощущений, подлинных чудес – все меньше и меньше. Неведомое манило, и совершенно не хотелось ему сопротивляться. Но прежде следовало уладить еще одно дело.       Открыв домашний сейф, ссыпал в кошель пару тысяч корон, накинул на себя заклятие невидимости и переместился на хорошо знакомую кухню старого дома на окраине столицы. Огляделся. На плите медленно кипело какое-то варево в кастрюле, из приоткрытой двери доносились голоса и детский смех. Кажется, здесь все в порядке. Прощупал защитные плетения – опять какая-то сволочь, драного вурдалака ей под одеяло, ковырять пыталась. Залатал прорехи, кинул на верхнюю полку кошель, да и был таков. Увы, позволить себе удовольствие появляться в этом доме открыто я больше не мог.

***

      Нагретый солнцем выступ среди скал едва ощутимо вздрогнул подо мной. Пестрая долина внизу, исчерченная тонкими голубыми нитками рек, бурной белой пеной клубящихся на маленьких водопадах, на мгновение подернулась легким маревом. Любопытно, неужели кто-то из тубурских Сонных Наездников? Зачем бы я им сдался, интересно. Впрочем, это вполне мог быть некто воспитанный в их традиции и знающий прием, который позволяет не вламываться в чужое сновидение, как стадо менкалов, а вежливо постучать. Этакая «просьба о встрече» и заявление дружеских намерений.       Сон об этой долине, окруженной горной грядой, я видел часто и использовал в качестве отправной точки для путешествий. Но сегодня не успел никуда уйти, потому что, едва заснув, почуял чужое присутствие – благожелательное и заинтересованное. И теперь этот некто, находящийся за границами моего сна, но уже явно ощутимый, просил его впустить. Рассудив, что всегда успею атаковать или выкинуть незнакомца из своего сна, я ослабил щиты.       Он сразу появился рядом со мной – словно соткался из тысяч крошечных звезд. Очень красивое зрелище и довольно сложное для сновидца. Высокий, статный, даже в весьма почтенном возрасте крайне привлекательный – не столько внешне, сколько своей внутренней силой духа, которую здесь, в сновидении, невозможно было от меня скрыть. Я поднялся ему навстречу, склоняясь в положенном поклоне.       – Ваше Величество.       – Оставьте, – он взмахнул рукой, – не хватало еще во сне следовать всем этим извращениям придворного церемониала.       Любопытно.       Он с явным удовольствием огляделся, а потом посмотрел на меня.       – Признаться, намереваясь вам присниться, я собрал некоторую информацию о вас, Господин Кеттарийский Охотник. Но теперь даже и не знаю, чему из этого стоит верить. – Он задумчиво помолчал, скользя взглядам по далеким горным пикам. – Во сне всякий видится таким, каков есть, и смотря на вас, я совершенно не понимаю, какая нужда привела вас к столь странной профессии. Впрочем, нельзя не отметить, что справляетесь вы с ней мастерски.       – Благодарю за высокую оценку. Что до моих целей – я не раз заявлял, что работаю исключительно ради денег. С другой стороны, несмотря на тот поток корон, что течет сейчас в мои карманы, я не могу не желать скорейшего окончания смуты. Вот и стараюсь по мере сил внести вклад в ослабление Орденов.       Он бросил на меня изучающий взгляд, а потом опустился на камень, свесив ноги с обрыва. Я присоединился к нему.       – Удивительно хорошо тут у вас. Не стану скрывать, я собирался вам присниться для делового разговора, а потому очень рад, что происходить он будет в таком чудесном месте. Делегация из Тубура, которую мне приходится принимать во сне, обычно выбирает для наших встреч ужасно помпезные залы, где мне непременно отводится шикарный трон. Боятся, что недостаточно торжественная обстановка меня обидит.       Я улыбнулся, чувствуя, что ему будет приятно вести наш разговор в расслабленном тоне. Разумеется, я понимал, что Король не просто так расхаживает по снам своих подданных. Вероятно, у него для меня заказ, и, в таком случае, это очень неплохой способ конспирации – отдавать приказы на устранение врагов во сне.       – А больше всего меня радует, что у вас такая хорошая защита. Приятно, что и говорить, оказаться в пространстве сновидения, которое не нужно защищать самостоятельно.       Неужели у Короля нет Сонных Стражей, и он вынужден сам защищаться от нападений во сне? Но спрашивать я не стал. Он явно не до конца мне доверяет – как и я ему – и правильно делает.       – Я вижу, наши с вами цели схожи, – сказал он. – Бесконтрольный разгул Орденов, который допустили мои предки, привел к тому, что досужие разговоры об ограничении королевской власти, не затихающие в последние несколько сотен лет, переросли в попытки свержения монархии. Надеюсь, вы понимаете, что это недопустимо – Соединенному Королевству нельзя оставаться без Короля.       – Странно, что в Орденах забыли трактат Халлы Махуна Мохнатого «Об Усмирении Нрава Природного и Даровании Благоденствия». Буквально дюжину столетий лет назад его знал почти каждый, ставший Старшим Магистром.       Он одобрительно на меня посмотрел.       – Рад, что и здесь наши взгляды совпадают. В этой войне мне нужны могущественные союзники. Как бы то ни было, в моей армии не так много сильных колдунов. Разумеется, ваша помощь будет щедро оплачена. Однако, я слышал, что вы крайне придирчиво выбираете заказы.       Я пожал плечами.       – Мне не интересны те, кто покинул столицу – вроде Магистра Хонны и членов его Ордена. Я никогда не берусь за Младших Магистров и, тем более, послушников. Некоторых вовсе нет смысла убивать – достаточно уговорить держаться подальше от Сердца Мира.       – Они могут вернуться.       – Могут. Но обычно я бываю весьма убедителен, чтобы уговорить их этого не делать.       – Сдается мне, вы преследуете еще какие-то цели, о которых не упоминаете. Впрочем, в данный момент это не важно. Сейчас меня крайне интересует Старший Магистр Ордена Ледяной Руки Райна Хорт.       – Понимаю.       Дюжину дней назад Райна Хорт сотоварищи организовал почти успешное нападение на Канцелярию Больших Денег. Около трех дюжин жертв, еще две дюжины раненых. Королевская Гвардия подоспела в последний момент, и почти всю компанию удалось перебить, но Райна смог бежать и, по слухам, не покидал Орден, зализывая раны.       – Назовите вашу цену.       Я усмехнулся. Ладно уж, сделаем Королю скидку.       – Скажем, пятнадцать тысяч.       Он бросил на меня лукавый взгляд.       – А вот слухи о том, что с заказчиков вы берете запредельно много, явно не врали. Что ж, я согласен.       Несколько минут мы молча созерцали пейзаж.       – Как ни жаль покидать такой прекрасный сон, но придется. Надеюсь, вы не станете распространяться о нашем разговоре.       – Разумеется, Ваше Величество.       Он кивнул и исчез.       Я проснулся и направился на свою террасу. Мне нужно было подумать, а делать это во сне крайне неудобно. Сны – чтобы действовать, а не размышлять. Король мне понравился. Абсолютно не важно, о чем мы сегодня говорили – гораздо больше я верил тому, что почувствовал, находясь рядом с ним в сновидении. Пожалуй, такой человек действительно был способен победить в этой войне. Ну а я ему помогу. И Нуфлину, чтоб его вурдалаки в сарае драли.

***

      Закат уже облизывал последними лучами небо, когда мое одиночество на Ташерском пляже было нарушено.       – Как ты это сделал?       Я обернулся. Лойсо выглядел спокойным и даже грозным, но я чуял звонкий смех его силы.       – Тебе не понравилось?       – Ты устроил в моей резиденции полный хаос, переполошил адептов и чуть не заставил меня порешить каждого второго за врожденную тупость. И все это – одной единственной бумажной птицей! Они не могли поймать ее целый час, пока я не вернулся и твоя записка сама не спланировала мне в руки.       Я ухмыльнулся. После того, как Лойсо, драть его в сарае через лисью трещину, пришел невидимым в трактир, где я играл в карты, изменив внешность, и битый час комментировал происходящее, используя Безмолвную речь, да так, что я все силы тратил на то, чтобы не ржать, я просто обязан был отомстить.       – Надеюсь, ты оставил в живых хотя бы две трети.       – Вообще никого не убил. Все твои задушевные беседы! Даже отсутствуя, ты умудряешься делать меня слишком мягкосердечным.       Наши разговоры отзывались в груди теплом взаимопонимания, удивительным мне самому. Я не знал, было ли это рождено особенностями его магии или он и впрямь понимал меня слишком хорошо, но видел, что и ему по душе редкие встречи, на которые мы выманивали друг друга хитростью, гадая, придет или нет, или подстраивали случайные столкновения в городе, будто оба считали, что послать зов и сказать «приходи» – слишком просто и скучно.       – Так как ты это сделал? – Лойсо опустился рядом со мной на песок. – Нет, я и сам знаю заклинание, которое позволяет взять предмет в руки только тому, для кого он предназначен. Да и в том, чтобы заставить объект летать, как ты понимаешь, нет никаких проблем. Но две дюжины моих Старших Магистров и почти полсотни Младших за час не смогли уничтожить какой-то паршивый лист бумаги.       – А ты смог? – Я с любопытством глянул на Лойсо. Тот выразительно поморщился.       – Не смог, дырку в небе над тобой и твоими штучками. Говори уже, сил нет терпеть.       – Ты когда-нибудь слышал об Истинной магии?       Он усмехнулся и недоверчиво сощурился.       – Будешь мне рассказывать сказки о Темной Стороне и путешествиях в иные Миры? Слышал, конечно. Мало ли всякой ерунды болтали в Высокой Школе Холоми.       – Ну, не такие уж и сказки.       Под его пристальным взглядом я вытащил из-под полы лоохи бутылку вина и пару бокалов.       – А ты запасливый, Кеттариец. – Голос Лойсо звучал насмешливо, но я чуял его удивление.       – Решил разнообразить нашу беседу вином из иного мира. Рискнешь?       Можно было и не спрашивать, достаточно посмотреть, каким любопытством загорелись его глаза.       Какое-то время мы молча пили. Ночь сгустилась вокруг нас чернотой, едва слышный плеск волн умиротворял, и я погружал пальцы в остывающий песок, раздумывая о том, что мой приятель, может, и поверит рассказам о других мирах, но вряд ли захочет уйти добровольно.       – Значит, все правда? Темная Сторона, иные Миры, Хумгат и прочие байки?       – Правда, конечно, зачем бы мне тебе врать. И Темная Сторона, и все Миры, что открываются путешественнику через Коридор Между Мирами. Удивительные, разнообразные, населенные разумными существами и совершенно пустынные. Множество иных Миров, совсем других реальностей, где все – иначе. Но тех, кого принимает Хумгат – считанные единицы. Родиться подходящим для Невидимой магии инструментом – великое счастье. Уметь договариваться с Миром, чувствовать его тайные желания, сплетать с ним свою волю. Иметь возможность в любой момент скользнуть в Неведомое, туда, где перед тобой открываются мириады путей, новых знаний, чудес.       – Сейчас ты скажешь, что я тоже на такое способен.       – Скажу, конечно. Стал бы я иначе об этом рассказывать? Дразнить тебя невозможными чудесами – делать мне нечего. Нет, Лойсо. Для тебя все это так же реально, как и для меня, веришь ты мне или нет. И пусть не сейчас, но однажды Хумгат тебя примет.       Он, кажется, все-таки мне не поверил. Растянулся во весь рост на теплом песке, положив под голову тюрбан, ухмыльнулся.       – Знаешь, я всегда считал, что этот Мир – единственная реальность, данная нам в ощущениях. Мерзкая, скучная реальность. Мечтал разнести все в клочки, и, пожалуй, останавливала меня лишь неизвестность. Но если ты говоришь, что есть и иные миры...       – Есть конечно. Но зачем уничтожать этот? Пусть себе будет. Все, что однажды осуществилось – желает быть. Длиться как можно дольше. Неужели ты этого не чувствуешь?       – Веришь, нет, сейчас я и правда не хочу этого делать. Ты удивительно умиротворяюще на меня действуешь.       Я лег на песок, закинул руки за голову и уставился в небо. В далекой черноте мерцали звезды, выстраиваясь причудливыми узорами созвездий, ветер вплетал в запах моря аромат горящего где-то вдалеке костра. Прекрасная ночь, интересный собеседник. Чего еще желать для хорошего отдыха?       – Так что там с твоей бумажной птицей? Тоже Истинная магия?       – Она. Заклятие Хорруна, любую бумагу делает не подверженной уничтожению – ни магией, ни временем, ничем.       – Мои бедные мальчики совершенно взбесились из-за твоей выходки, Кеттариец, – в его голосе искрила неприкрытая насмешка.       – А все почему? – Я лег на бок и подпер голову рукой, разглядывая его профиль. Красивый, вурдалаки его дери. Будто отзеркалив эту мою мысль, он чуть повернул голову и бросил на меня короткий взгляд, словно прожег кожу. Интересно. – Потому что ты их не учишь правильно дышать и сохранять спокойствие. А на одном страхе и ярости много не наколдуешь.       Он зло прищурился и оскалил клыки, пальцы сжались, словно для атаки, но через мгновение остыл и ухмыльнулся.       – Зато ты себя контролируешь всегда и везде. Не надоело?       – Представь себе, нет.       Мы еще долго лежали на остывающем от дневного жара песке, пили вино прямо из бутылки, говорили о магии и Хумгате, о Высокой Школе Холоми и Магических Орденах, о неизбежности страха, что настигает каждого, кто слишком далеко зашел по пути погружения в силу, и о том, что каждый выбирает свой путь борьбы с ним. Верил ли он мне? Я так и не смог дать себе однозначного ответа на этот вопрос. Скорее да, чем нет, но я прекрасно понимал, как нелегко ему было перекраивать привычную картину мира.       Лойсо был прекрасным собеседником. Умным, любопытным, умеющим и слушать, и рассказывать. Было ли это частью его характера или действием магии отражений – я не знал. За свою жизнь я научился неплохо понимать людей, предсказывать их поступки с точностью, которая временами удивляла меня самого, но он так и оставался для меня загадкой, которую с каждой встречей все больше хотелось разгадать.