Охотник

      Богато расшитый кошель, тяжелый даже несмотря на заклятие дополненного пространства, с тихим звоном упал на столик в гостиной. Я плавно повел кистью, и парящая над кончиками пальцев в защитной сфере книга зависла над деревянной поверхностью.       За голову Шарайи Наны, Старшего Магистра Ордена Посоха в Песке, мне удалось получить потрясающую редкость – «Тени Могущественных». Я безуспешно гонялся за ней полдюжины лет с тех пор, как наткнулся на упоминание одного любопытного ритуала, который, якобы помогает наладить контакт с чьей угодно Тенью. Кто бы мог подумать, что она хранилась не в библиотеке какого-нибудь могущественного Ордена, где я ее разыскивал, а в частной коллекции семьи Тек.       Я опустился на колени перед столиком. Работа предстояла ювелирная – книга датировалась чуть ли не эпохой короля Менина. Установив магически инертную подставку, я бережно опустил на нее древний фолиант, постепенно, по дюйму снимая защитную сферу. Увесистый том лег на полированное дерево, сфера истаяла, и я, не теряя ни секунды, наложил заклятие Хорруна. Теперь книгу можно было без опасений взять в руки. Даже жаль, что прямо сейчас не получится изучить – вечером одна из моих целей должна отправиться в Кумон, где ее будет легко отловить и устранить, а значит, расслабляться рано.       Гладя шершавую обложку, я вспоминал, как пару лет назад накладывал то же самое заклятие на бумажную птицу, которую запустил в резиденцию Ордена Водяной Вороны, чтобы выманить Лойсо. Наши встречи в прошедшие два года были до обидного редки. Выкроить хоть пару часов для беседы и мне и ему удавалось нечасто, я и спать-то успевал не каждый день – слишком много заказов, слишком опытные противники. Некоторых приходилось выслеживать по дюжине дней, собирать информацию, взламывать защитные чары. А иногда я подолгу отлеживался после боя, зализывая раны и восстанавливая силы, удивляясь и радуясь тому, что остался жив. Впрочем, я находил в этом немало удовольствия.       Он возник неожиданно, взвинченный, искрящий собственной силой, готовый, кажется, взорваться ею.       – Эти мерзкие люди, тупые и бесполезные, постоянно что-то жующие, заинтересованные исключительно в своей тарелке с похлебкой! – Голос срывался на рык, сила исходила от него волнами, приятно покалывая кончики пальцев. – Ты спрашиваешь, почему я хочу уничтожить Мир? Да он сам вопиет о том, что хочет погибнуть! Ему надоело! Надоели эти ленивые, жалкие, бесполезные, дряблые тела обжор, не способных распорядиться его магией иначе, кроме как для приготовления очередной порции пирога Чаккатта!       Лойсо, наконец, обернулся, и магия почти против воли успокоила его, выравнивая резкое, отрывистое дыхание. Он окинул меня взглядом с головы до ног. Я вопросительно изогнул бровь.       – Ты сам знаешь, чем больше колдуешь, тем больше надо есть. И уж если есть – то есть вкусно.       Но его, похоже, интересовало совсем другое.       – Зачем тебе эти развевающиеся тряпки, Чиффа? Готов поспорить, тебе нечего скрывать под ними. – В его интонации проскользнули откровенно соблазняющие ноты. – Неужели действительно удобно охотиться в этом? Ты такой подвижный в бою, вся эта куча ткани должна здорово мешать.       Я и прежде ловил на себе его горячие взгляды. Признаться, я находил это весьма интересным. В постели с мужчинами я оказывался буквально несколько раз, в юности, в пору экспериментов, и, честно говоря, не был так уж вдохновлен процессом. Женщины мне нравились куда больше. Но было в нем то, что меня интриговало, разжигая желание и любопытство. Его ярость и страсть, но особенно – его магия, мощная, такая же агрессивная и напористая, как он сам. Мне хотелось узнать, как она ощущается в момент его высшего наслаждения.       В его словах, кстати, было немало истины. Иногда привычная одежда действительно мешала, хотя я, разумеется, давно выучился не обращать внимания на такие мелочи. Главное правило хорошего бойца: не можешь избавиться – используй. Широкой полой лоохи можно было отвлечь противника, обмануть его, заставить промахнуться мимо тела. Но действительно сложные заклинания я все равно предпочитал творить в одной скабе, даже без тюрбана, каждой клеткой тела ощущая магию, позволяя ей струиться вокруг себя.       Сам Лойсо в последнее время все чаще ходил в некоем подобии ташерского наряда – просторных штанах и рубахе белого или зеленого цвета.       – Пытаешься поймать меня на слабо? – Я усмехнулся.       – А даже если и так? Желаю увериться, что прав на твой счет. У тебя должно быть шикарное подтянутое тело, учитывая силу и ловкость. – Он шагнул ближе, я видел, что сейчас его разбирает мой собственный азарт. Резкий, смазанный бросок, попытка схватить за лоохи, но я успел первым. Сгреб в кулак волосы, заставляя закинуть голову назад.       – Не забывайся, Великий Магистр.       Его сила ластилась ко мне теплыми потоками, отзываясь искрами желания.       – Брось, Чиффа. Ты же так любишь магию, я дам ее тебе – много сильной, яркой магии. – Его дыхание стало тяжелее, похоже, моя рука в волосах доставляла ему немалое удовольствие. Любопытно.       – Зачем тебе это? – Я развернул его спиной к себе, заставляя еще сильнее откинуть голову, перехватывая второй рукой за шею и слегка сжимая пальцы. Ногти оставили на белой коже красный след. Скорее предупреждение, чем настоящая угроза.       – Хочу отражать твою страсть. Хочу на себе почувствовать, как рассыпается твое хваленое спокойствие.       Мне было даже интересно, действительно ли он способен заставить меня перестать себя контролировать. Вожделение огненными волнами растекалось по телу. Я провел ногтями по его шее, красными полосами спускаясь к ключицам, дразня языком саднящие следы и с упоением слыша, как срывается дыхание. С ним можно было не сдерживать себя, не быть мягким и нежным. Его страсть отзывалась на мои жесткие ласки, на мою ярость и магию.       Лойсо уже почти стонал, откинув одурманенную похотью голову мне на плечо, вздрагивая от каждого прикосновения. Худое гибкое тело в моих руках ощущалось до изумления правильно, мне нравилось его ласкать, забираясь руками под мягкую ткань рубахи, проходиться ногтями по ключицам и соскам, животу, вызывая каждый раз всплеск магии и рваный вздох.       Короткий импульс силы, заострившиеся ногти разрезали рубаху, тряпками упавшую к его ногам, пальцы нетерпеливо сдернули мешающие штаны, моя одежда отправилась следом, и я наконец вжался в него, всем собой прижимая к стене, жадно оглаживая задницу и бедра, скользя влажным от смазки членом между его ног, шепча в самое ухо заклятия.       – В твоем Кеттари... – он всхлипнул, когда мои пальцы скользнули внутрь, и подался назад, насаживаясь сильнее. Грешные Магистры, какой же он тугой и горячий... – Вообще слышали о постелях?       – Будет тебе постель, – я прошелся пальцами по нужной точке, и сам застонал вместе с ним от того, как сладко и ярко полыхнула его магия. – Ноги шире.       Он послушался, выгибаясь еще сильнее, подставляясь под ласкающие руки. Мне нравилось его дразнить, растягивая, добавляя пальцы, ловить потоки его силы, пить ее, как сладкое, терпкое вино, и я сдерживался, хотя желание насадить его на свой член было совершенно нестерпимым – до дрожи, до поджимающихся пальцев на ногах. Мне хотелось длить это предвкушение.       – Трахай уже, чтоб тебя...       От его стона, перешедшего в рык, меня сорвало окончательно, я вошел резко, рывком, сходя с ума от того, как сплетается вокруг нас магия, растекается, искрит, свивается протуберанцами, вспыхивает на каждый мой толчок, на каждое движение. Он подавался мне навстречу, царапая стену, вжимаясь в нее грудью. Тугой, горячий, беспредельно могущественный, он с удовольствием насаживался на мой член, вцепившись рукой в бедро, заставляя двигаться резче и сильнее.       Защиту на доме корежило, но мне было все равно, пусть хоть совсем слетает к Грешным Магистрам, не до нее сейчас...       Едва сохраняя остатки контроля, я вцепился в его волосы, второй рукой обхватил член, почти сразу чувствуя, как сжимаются мышцы, как вздрагивает от избытка силы под ногами деревянный пол. Мощная магия проходилась волнами по телу, выталкивая за грань, и я впился зубами в его плечо, отпуская себя.       – А теперь можно и в постель.       Темным Путем переместив нас обоих в спальню, я упал на мягкий пол. Лойсо ухмыльнулся, улегся рядом. Потянулся, как сытый кот.       – Защиту мы с тобой все-таки не развалили. Уже хорошо. Пришлось бы заново корячиться, а у меня еще заказ вечером. – Я намотал на палец жёсткую светлую прядь. Определенно, я бы не отказался повторить.       – А было бы забавно, если бы кто-то решил вломиться. – Он коротко ухмыльнулся. – И что бы ты делал, сэр Кеттарийский Охотник?       – Продолжил бы тебя трахать, сэр Великий Магистр, а потом пошел бы убирать ошмётки бедняги. Там было столько магии, что любого случайного визитера ждала бы печальная участь.       Он подпер голову рукой и уставился на меня долгим тяжелым взглядом.       – Знаешь, Чиффа, мне нравится отражать тебя. Твое внутреннее равновесие, твое любопытство и деятельное спокойствие. Все эти твои маски – наглость, развязность, подчеркнутые манеры простого горского парня, которые ты так любишь демонстрировать всем подряд – никогда меня не обманывали. Но мне было крайне любопытно, способно ли что-то выбить тебя из колеи. Хочу узнать тебя настоящего, без этого постоянного самоконтроля. – Он говорил, водя кончиками пальцев по моей груди, от плеча к животу и обратно. – Сегодня у меня это, пожалуй, не вышло...       Пальцы дошли до кисти, он схватил меня за руку и резко дернул на себя, выдохнув в губы:       – Но это не значит, что я перестану пытаться.

***

      Несколько лет назад я из любопытства наведался на Болота Гнева острова Муримах. В ту пору по столице как раз ходили слухи, что мой добрый друг Лойсо Пондохва тренирует там своих воронят. Обыватели пересказывали душераздирающие подробности кровавых убийств, якобы произошедших в этой жуткой трясине.       Болота оказались не такими ужасными, как о них шептались по темным углам столичных трактиров. У меня они вызвали скорее омерзение, чем гнев, да и то весьма поверхностное. Тяжелый запах застоявшейся воды и тины, гниющего дерева, горькая обреченность всего живого – кроме, пожалуй, редких болотных трав. Я вообще не любитель болот, что гугландских, что муримахских. И отправился туда исключительно с целью разузнать о причинах любопытного эффекта, но в итоге так ничего и не выяснил, посчитав это знание не настолько интересным, чтобы ради него терпеть навязанный гнев и общую паскудную атмосферу.       Магия сидящего напротив меня Нуфлина Мони Маха отчетливо отдавала привкусом муримахских Болот Гнева. Будто по самую макушку окунули в давно не мытый чан старой, зацветшей и подгнивающей воды. Не то чтобы это всерьез мне мешало, но, следовало признать, я предпочел бы видеться с ним пореже. Оставалось лишь пожалеть адептов Ордена Семилистника – судя по тому, что я знал о магических кругах и общем для всего Ордена потоке магии, жилось им с таким Великим Магистром несладко. Разве что Сотофа и ее девочки исправляли общую безрадостную картину.       – Ты таки зря отказываешься взяться за заказ на Хонну, сэр Кеттарийский Охотник. – Морок, наброшенный на его капюшон, не мешал мне видеть лицо. Уже явно тронутое старением, оно наверняка злило своего хозяина отражением в зеркале. – За голову этого прохиндея Нуфлин Мони Мах не пожалел бы денег.       – Я все сказал. Уверен, ты найдешь, куда потратить причитающийся мне гонорар.       – Думаешь, этот всеобщий любимец откусит твою хитрющую голову?       – Думаю, что мне нет дела до тех, кто покинул Сердце Мира и больше не вредит стабильности.       Тяжелая, вязкая тишина кабинета Великого Магистра – тесного, захламленного какими-то коробками – раздражала, хотелось отпустить свою силу и разнести здесь все в пыль, проломить крышу, чтобы наполнить, наконец, эту затхлую каморку воздухом и светом, но увы, Сотофа за такие проделки точно не скажет мне спасибо. Да и Миру Нуфлин почему-то еще нужен.       Он кинул на меня острый неприятный взгляд из-под капюшона. Мысли мои он читать не мог, но явно угадывал общее направление. Я оскалился в ухмылке.       – Побереги хвост, Чиффа. – За показным добродушием и насмешливыми интонациями ощетинились ледяными иглами остатки былой силы. Не чувствуй я так остро его иссякающую магию, ему бы, пожалуй, удалось меня напугать.       – Заставишь гоняться за мной весь свой Орден? Не боишься остаться с голым задом?       – И без меня таки найдутся желающие. Мудрый Нуфлин не делает чужую работу. – Он скривил губы в подобии улыбки.       Следовало признать, в чем-то он мне даже нравился. Самую малость. Столь ничтожную малость, что и говорить-то не о чем. Но для своего кошмарного положения он неплохо держался, и это вызывало отголоски уважения.       – Раз ты не хочешь браться за Хонну, давай обсудим другие кандидатуры.       Я едва заметно кивнул, выражая согласие. Этот разговор ужасно мне надоел.       – Меня интересует леди Латти Акаята.       Я усмехнулся.       – Вижу, ты не оставляешь надежд на мою безвременную кончину. Впрочем, Латти действительно всерьез угрожает Миру. Я возьмусь за нее, но дешево это не будет. И заплатить придется не деньгами.       Он нахмурился.       – Что ты хочешь, Кеттариец?       Чего мне стоило вызнать нынешнего обладателя этой вещи – отдельная история, длинная, как поэма эпохи Вурдалаков Клакков.       – Мне нужен один амулет. – Я помедлил, вглядываясь в его глаза. – Простая такая невзрачная тряпочка.       Взгляд Нуфлина стал острым, как бритва, он сжал кулаки так, что побелели костяшки.       – Не имею представления, о чем ты.       – Брось, Нуфлин, я знаю, что он у тебя.       – Ты его не получишь! – Хрипловатый голос обрел силу, в нем сквозила застарелая боль и ярость. Воздух сгустился, меня словно засасывало в болотную трясину, казалось, еще немного – и над головой сомкнется, пузырясь, густая каша воды и тины. Я лишь усмехнулся.       – Старая грымза одна из лучших в Ордене Решеток и Зеркал. До скольких из вас она уже дотянулась, Великий Магистр? Ведьмы из Дальнего Зазеркального Круга умеют убивать на расстоянии, как никто другой, но Латти хороша не только в этом, верно?       Нуфлин молчал, но я чуял его бессильную злость, видел ее в побелевших пальцах, стиснувших подлокотники кресла, прищуренных глазах, в скривившем рот жестком оскале. Мой намек привел его в бешенство, и лишь понимание того, что сделать со мной он ничего не может, заставляло держать себя в узде.       – И ведь ты прекрасно знаешь, что тебе она не по зубам. – Я щедрой рукой плеснул масла в огонь его злости. – Не теперь. И даже весь твой Орден с ней не справится. Соглашайся, Нуфлин. Зачем тебе эта вещь? Отдай амулет, и я убью ее.       – Будь по-твоему. – Он сверлил меня неприязненным взглядом. – Но не надейся, что я отдам его прежде, чем старуха будет мертва.       Я поднялся и вышел за дверь, чтобы немедленно уйти из коридора Темным Путем. Задерживаться в Иафахе, от подвалов до самых крыш пропитанном топкой вязкой силой Великого Магистра, мне не хотелось ни на секунду. Я знал, что победил. Слишком велико было желание Нуфлина отомстить.       Ведь именно Латти выследила Нейно.       Кто бы мог подумать, что старый, лишившийся Тени Нуфлин Мони Мах еще способен на какие-то чувства, кроме ненависти и алчности? Или это было чувство собственности?       Тело Нейно бросили у Явных Ворот Иафаха, словно в насмешку над Великим Магистром. Судя по его состоянию – развлекалась чуть ли не вся мужская часть Ордена Решеток и Зеркал. В городе об этом почти не говорили, разумеется. Жаль мальчишку...

***

      – Представляешь, ко мне сегодня приходил некий Аренто Умара. Просился в ученики, кто бы мог подумать. – Я щелчком пальцев скинул с живота щекочущую прядь волос. Пару мгновений она неподвижно лежала на постели, а потом зашевелилась и медленно-медленно поползла обратно. – Они у тебя живые, что ли?       Лойсо ухмыльнулся.       – И как далеко ты его послал?       – Я так удивился, что с минуту слушал прочувствованную речь о его потрясающей интуиции и непревзойденном умении незаметно подкрасться к любому человеку. – Я не удержался от искушения и закопался пальцами в светлые пряди. Лойсо это, похоже, нравилось.       – Зачем, интересно, ему наставник при столь выдающихся умениях? Надеялся выудить из тебя какие-нибудь секреты?       – Кто знает? Мне, честно говоря, стало любопытно, неужели действительно такой способный парень. Прежде-то я о нем не слышал, хотя знаю всех сколько-нибудь успешных наемников. Ну я и предложил ему сыграть в колокольчики.       – В колокольчики? – Лойсо повернул ко мне голову, колкие пряди огладили низ живота и бедра. Брови вопросительно изогнулись.       Я усмехнулся, сунул руку под подушку и выудил из Щели пару связанных коротким шнурком маленьких колокольчиков. На этот раз попались синие, в форме шариков, из какого-то незнакомого металла. Встряхнул кистью, вслушиваясь в тонкий мелодичный перезвон.       – Уж не знаю, в каком из миров выудил эту забаву мой наставник, но когда-то мы часто так развлекались. – Я подкинул их на ладони. – Он подобрал меня почти совсем мальчишкой, слишком серьезным и взрослым для своих лет, и, как я теперь понимаю, в первые годы пытался отогреть, как мог, дать хоть немного детства, без которого в магии просто нечего делать. Он привязывал колокольчики себе на пояс, а я должен был их забрать. Помню, поначалу жутко злился, потому что никак не мог его перехитрить, но со временем научился и даже начал получать удовольствие от этой игры. Что ты так смотришь, хочешь попробовать?       Он резко развернулся, попытался подмять меня под себя и выкрутить руку, и какое-то время мы шутливо боролись, катаясь по постели, пока я не позволил Лойсо выцарапать заинтересовавшую его вещицу.       – Ты так тепло отзываешься о своем наставнике. Кем он был? – Он вертел в руках добычу, внимательно рассматривая.       – Я и сам толком не могу ответить на этот вопрос, несмотря на то, что провел рядом с ним больше четырех сотен лет. Вряд ли он принадлежал к нашему Миру.       В светлых глазах мелькнуло любопытство, но спрашивать он не стал, чувствовал, что я не готов рассказывать. Вместо этого он вернулся к разговору, от которого мы незаметно отклонились.       – И что, этому парню удалось? – Судя по скептическому тону, Лойсо заранее подозревал исход подобного соревнования. Правильно, в общем-то, подозревал.       – Да нет конечно. – Я закатил глаза. – Мало того, что он дышал так, что слышно было на другом конце улицы, так еще и не потрудился хоть как-то прикрыть собственную силу, чтобы я не мог его почуять. Тоже мне, гений скрытности. Впрочем, у него в любом случае не было шансов. Я не собираюсь никого ничему учить.       – Кстати об обучении, – он еще раз покрутил в руках тихо звякнувшие шарики и снова улегся головой мне на живот. – Тебя, помнится, интересовал фокус с несколькими телами. Или ты уже успел разгадать этот секрет?       – Нет, не успел. Маба наотрез отказался меня просвещать, а искать в других источниках времени не было. Хочешь сказать, ты готов поделиться тайным знанием? И какова будет цена?       – Ну например... – медленно, тягуче заговорил он, рука скользнула по моей согнутой в колене ноге, по внутренней стороне бедра, обойдя заинтересованно дернувшийся член, слегка пощекотала яйца и ушла ниже, очертив ягодицу. – Например, ты научишь меня чему-нибудь из этой твоей Истинной магии. Раз уж ты утверждаешь, что я на это способен.       Я усмехнулся. Интересное желание.       – Пошли в купальню, Господин Великий Магистр. Мне нужно подумать над твоим предложением.       Развалившись в горячей ароматной воде, я сквозь прикрытые веки наблюдал за Лойсо. Он лежал, расслабленно откинув голову на бортик бассейна, закрыв глаза и, похоже, просто наслаждался. Я же размышлял о его просьбе. Показать какой-нибудь прием не было проблемой, разумеется, но... Так уж все устроено в высшей магии: если научил чему-то новичка – бери на себя ответственность за него. А значит, рано или поздно мне придется самому провести Лойсо через Хумгат.       Когда ты окунаешься в магию не один, а вдвоем с кем-то, это связывает крепче и надежнее, чем любые дружеские и любовные узы. А именно это и происходит между тем, кто учит и тем, кто учится. Я вспомнил, как сплеталась наша сила, когда я был в нем, и подумал, что мне определенно понравилось бы его учить. Но нести за него ответственность? Я мысленно усмехнулся. Занятное, должно быть, развлечение. С другой стороны, я так или иначе собирался уговорить его уйти из Мира.       Мы часто спорили об этом. Узнав о существовании других миров и о том, что Сердце Мира на грани полного истощения, он загорелся идеей посмотреть на конец Мира, а возможно и принять в нем посильное участие. Я же понимал, что пока Лойсо руководит своим безумным Орденом, ни о каком конце Смутных Времен не может быть и речи. К тому же мне действительно было крайне любопытно, как работает этот фокус с несколькими телами.       – Есть в Истинной магии один прием, – я потянулся к нему и пощекотал пальцами ноги под водой его ступню. Он отдернул ногу и приоткрыл глаза. – Позволяет посмотреть «память вещей» – события, которые происходили рядом с неким предметом. Могу тебя этому научить.       Взгляд Лойсо стал цепким, ему явно было интересно.       – Теперь понятно, как ты узнал, кто убил того парня... Из Ордена Колючих Ягод. – Я кивнул на его вопросительный взгляд. – Так ты нашел амулет, который искал?       – Хозяина-то я нашел. Осталось выманить у него его собственность.       – Ну так за чем дело стало? – Лойсо вопросительно вздернул бровь, щелкнул пальцами, и Смертный Шар улетел к потолку. – У тебя вроде не должно возникать с этим проблем.       Я задумчиво проводил серебристо-белый шарик взглядом. Эх, какая же заманчивая это была идея.       Покинув купальню, мы вернулись в гостиную.       – У меня есть еще пара часов. – Лойсо пропустил сквозь пальцы влажные пряди, и они мгновенно высохли и распрямились. – Этого хватит?       Я пожал плечами.       – Не попробуем – не узнаем. Но пробовать лучше не здесь. Призови какую-нибудь безделушку, над которой будем измываться, и пойдем в безопасное место. Только имей в виду, вещь должна быть не магической.       – То есть это, – он окинул взглядом гостиную, – по твоему мнению недостаточно безопасное место? Да ты параноик, Чиффа.       – Зато живой. Давай, призови что-нибудь.       Он посмотрел на меня долгим, оценивающим взглядом, усмехнулся, вздернул бровь. Я усмехнулся в ответ. Да, мне интересно, как он выглядит, когда не зеркалит меня. Он фыркнул, словно угадав мои мысли, кивнул в безмолвном «будь по-твоему» и призвал какую-то чашку – кривую, словно вылепленную неумелым мастером.       Я взял его за плечо и толкнул в дверь.       Тайное убежище произвело на него сильное впечатление, он несколько раз подшучивал на тему моей паранойи, пока мы стояли на террасе, рассматривая зеленое море внизу, тут и там перемежающееся алыми полосами.       Он безропотно улегся на пол в подвале и отпустил силу, как только я зажег свечу. Я чувствовал – ему действительно интересно, это не игра отражений. Отлично. Именно то, что нужно – открыть себя миру, показать ему, как сильно ты хочешь узнать его тайны.       Я лег рядом, обнимая его магией, вплетая свою силу в его поток – как делал когда-то Махи, впервые показывая мне память какой-то безделушки.       Потому и нужен наставник для Истинной магии. Научить чему-то можно только своим примером, сплетя собственную силу с силой ученика, придавая ей направление и форму.       Сила Лойсо – буйная, неподатливая – на удивление легко сплеталась с моей. Неожиданно для себя я ощутил странное, совершенно непривычное удовольствие от слияния магии, от того, как чужая сила, повинуясь мне, обрела новое, прежде не существовавшее в ней звучание, от его восторженного неверия, когда прямо перед ним, в пламени свечи, развернулась картинка.       Светлый, в бледно-зеленых тонах кабинет был почти пуст. Пара кресел, стол и несколько полок с книгами. Великий Магистр Ордена Водяной Вороны сидел на столе, среди кучи самопишущих табличек, скрестив ноги. Пред его глазами висела книга. Судя по всему, она ему совершенно не нравилась – на лице отражались поочередно недоверие, брезгливость и скептицизм. Яркая, переменчивая мимика, которой я ни разу у него не видел.       Наконец, что-то в тексте, видимо, взбесило его окончательно, он махнул рукой – резкое, отрывистое движение – книга вспыхнула и осыпалась пеплом, который мгновенно истаял. Лойсо спрыгнул со стола и заходил по кабинету. Исчезла плавная вкрадчивость движений, пропало насмешливо-спокойное выражение лица. Казалось, он сейчас взорвется, разнесет к грешным магистрам все, что попадется на его пути.       В кабинет робко постучали. Лойсо круто развернулся, так, чтобы стоять спиной ко входу, и коротким, сильным взмахом заставил дверь открыться. Двое вошедших замерли на пороге. Их мантии были светлее, чем у Великого Магистра, но тоже довольно темные. Старшие Магистры. Судя по их лицам, они здорово опасались говорить то, с чем пришли.       – Магистр Лойсо, – один из них, наконец, справился с собой и заговорил. – Старший Магистр Крайт пропал.       – Крайт мертв. – Коротко бросил Лойсо. Обернулся, наконец, к своим посетителям – и к столу, на котором среди прочего барахла стояла кружка, память которой мы наблюдали – и я увидел, как изменилось его лицо. Буквально. Так вот как это выглядит! Любопытно, если бы не ощущение от магии, фигура и волосы, можно было бы подумать, что передо мной вовсе другой человек. Старший Магистр попытался снова что-то сказать, но Лойсо вскинул руку в повелительном жесте. – Он сам виноват, что не смог защититься. Слабые мне не нужны.       – Но Магистр Лойсо, мы всегда мстили за своих! Мы должны узнать, кто это сделал! Лойсо обернулся ко второму собеседнику, длинные волосы на мгновение скрыли вновь изменившееся лицо.       – Мне нравится твоя горячность, Нихльран, – теперь его речь текла патокой и медом, он провел пальцем по щеке второго, слегка царапая, и я увидел, как у того дрогнул кадык. Он невольно облизал губы. В глазах другого магистра на мгновение вспыхнула ревность, тут же снова глубоко спрятанная. Палец скользнул по смуглой коже, сначала нежно, почти бережно, но тут же движение изменилось, Лойсо резко дернул руку, оставляя на щеке явственно видимую царапину. – Но на этот раз мы никого выслеживать не будем. Тот, кто посмеет нарушить приказ, пожалеет о своем решении. А теперь выметайтесь.       Я прервал воспоминание.       – Любопытная техника. – Лойсо сел следом за мной и потянулся. – А я смогу сам?       Все-таки удивительно работает эта магия. Теперь я понимал, как глубоко меняют его отражения, которые прежде считал лишь масками, не задевающими истинную суть.       – Вот сейчас и узнаем. – Я протянул ему драгоценную булавку для лоохи, отобранную у одной из жертв. – Попробуй то же самое сделать без свечи.       Удивительно, но у него получилось почти сразу. Некоторое время он наблюдал за церемонией посвящения в Орден Ледяной Руки, а когда воспоминание закончилось, и его взгляд перестал быть отрешенным, я задал давно интересовавший меня вопрос.       – Почему ты не становишься похож на меня?       Он усмехнулся.       – Просто тебе плевать на внешность вообще и на собственную рожу в частности. – Он развел руками. – Обычно людям нравится видеть кого-то похожего на них, но для тебя это не играет никакой роли. К тому же тебе было любопытно, как я выгляжу на самом деле.       Я немного помолчал.       – Следует сказать тебе спасибо, что не посадил мне на хвост весь свой Орден после того, как я убил Крайта.       Лойсо криво ухмыльнулся.       – Не хотел потерять такого шикарного любовника.

***

      Боль разрывала сознание, по венам словно растекался жидкий огонь, по пальцам струилась кровь из глубокой раны на предплечье – чудом удалось отвести зачарованный нож, едва не срезавший пальцы левой руки. Тело требовало исцеления, но некогда, некогда, заклятия мелькали, я с трудом успевал ускользать от них и ставить щиты, которые схлопывались почти мгновенно. Удерживать дыхание, вытеснять боль на границы сознания, не окунаясь в нее, пропускать сквозь себя – и атаковать, снова и снова.       Земля под ногами безумно хохочущей старухи вскипела, пошла волнами, и я взлетел, едва успев поймать нужный поток.       – А ты хорош, Кеттариец! – Латти снова расхохоталась. – Ну попрыгай, попрыгай!       Я оскалился, отпустил воздушный поток, спрыгнул на землю, уворачиваясь от пучка ледяных игл, и едва успел отпрянуть в сторону, уходя от... Грешные Магистры! Земля заходила ходуном, развалины, около которых я поймал старуху Ритуалом Призыва, пошли трещинами.       Меня разобрало бесшабашное веселье, время замедлилось, далеко, в Холоми, и одновременно прямо здесь, словно под моими ногами, почти слышимо надрывно загудело Сердце Мира, внутри меня и вокруг заметались всполохи магии, сознание послушно разделилось на два потока, каждый из которых проговаривал по кругу, не замолкая ни на миг, два коротких, хлестких, как удар плети, слова. Двести двадцатая Черной и двести девятнадцатая Белой. Секунда, другая, третья, тело, разрываемое силой, подняло над землей, наслаждение от тугого потока магии смешалось с болью от зацепившего прежде заклинания, ещё мгновение…       В глазах старухи мелькнула паника, в руках голубоватым отсветом блеснула последняя надежда – Тонкая Смерть.       Взрыв.       Я упал на опаленную землю, теряя контроль, сознание затопило болью, но времени на исцеление не было, иначе не успеть... Вдох, выдох, снова вдох, боль отступила, и я провалился на Темную Сторону.       То, что в Мире было запекшейся от температуры земляной коркой, на Темной Стороне выглядело рваными лохмотьями ткани бытия. Она распадалась на моих глазах, словно мертвая плоть, утекала, шла дырами. Свет, лившийся с твердых небес, потускнел, и даже привычное состояние безбрежного счастья почти не ощущалось, словно сама Темная Сторона истончалась, выцветая. Я опустился коленями в поблекшую траву, прижал ладони к земле и начал медленно, аккуратно латать повреждения, заполняя своей силой прорехи, восстанавливая одну за другой.       Я занимался этим не впервые. В местах, где творилось много магии высших ступеней, на Темной Стороне возникали прорехи и дыры, словно Мир не мог или не хотел поддерживать свое существование. Сегодня их было чересчур много.       Мы все ошиблись. Просчитались. Выбрали неверный путь. И дрожащая, рассыпающаяся под моими руками ткань Темной Стороны была лишь одним из признаков грядущей катастрофы, которая с каждым днём становилась все более реальной.       Истощенное Сердце уже не могло поддерживать Мир, отдавая все больше и больше. Сотофа мрачнела, чуть ли не через день бегала по Мосту Времени к Древним, но выхода все не находилось. Но ничего, так даже интереснее. Я найду способ.       Я привычным мысленным усилием подавил вспыхнувшую глубоко внутри досаду и позволил себе короткую злую усмешку. Вот тебе ещё один урок, Чиффа. В важных вещах не следует доверять никому, каким бы сильным и мудрым ни казался советчик.       Все эти раздумья не отвлекали меня от дела. Тонкими нитями кропотливо вплетая свою силу в ткань Темной Стороны, я пытался хоть немного компенсировать нанесенный нашей битвой вред. Медленно, постепенно одну за одной лечил раны Мира, пока еще существующего, жадно желающего быть и длиться.       Темная Сторона в ответ понемногу исцеляла меня.       Силы иссякали, я едва держался, и, когда последняя дыра исчезла, а свет небес наконец снова обрел прежнюю яркость, повалился в синюю траву, на теплую, мягкую землю и заснул.