Охотник

      Тело словно прошило разрядом молнии, будто свело мышцы – коротко, на долю секунды. Ничего себе, двухсотая ступень Черной магии! Кто это, интересно, так развлекается? Все-таки большинство уличных драк затевалось орденскими послушниками и Младшими Магистрами, и колдующим редко удавалось применить что-то мощнее сотой ступени. Схватки посерьезнее чаще происходили вблизи резиденций – выбить сразу весь Орден, уничтожить здание, а если повезет, еще и какие-нибудь секретные знания или артефакты заполучить. Вот там и до Зеленого Огня пару раз доходило.       Но сейчас я созерцал узкую улочку на окраине Правобережья, подсвеченную розоватыми отблесками последних солнечных лучей, сидя на коньке старой, изрядно обветшалой крыши, а отсюда до ближайшей резиденции довольно далеко. И судя по ощущениям, нечто интересное творилось максимум в радиусе мили от моего наблюдательного пункта. Уж не мой ли клиент решил поразвлечься? Это следовало проверить.       Я уже несколько дней выслеживал Хойтхе Рангара, одного из самых опасных Старших Магистров Ордена Колючих Ягод. Причем по личной просьбе Его Величества, чей отряд Гвардейцев дюжину дней назад крайне неудачно попытался взять резиденцию этого Ордена. Выжить удалось буквально нескольким солдатам. Король полагал, что без Хойтхе боеспособность Ордена значительно снизится, и пообещал мне изрядную сумму за его голову. Но в Ехо, как все знают, полным-полно дерьмовых ясновидцев, и мятежный магистр был уже в курсе, что Кеттариец жаждет побеседовать с ним с глазу на глаз. А поскольку репутация моя позволяла с достаточной точностью предсказать итог этой беседы, забился в какую-то щель, и даже Вендерлох Абарра осилил, кто бы мог подумать.       Впрочем, у меня были и другие способы отследить человека, и сегодня мне как раз удалось разыскать одно из его убежищ. И теперь я размышлял, стоит ли пойти поглядеть, что там происходит, или остаться и выждать, пока жертва сама не явится.       Напряженное ожидание в засаде, предвкушение боя, охватившее меня, свербело в затылке. Охотничий азарт, приправленный все еще блуждающими в теле отголосками мощной магии, растворял привычную личину, любопытство подстегивало, и я поднялся. Неслышно проскользнул по крышам в направлении магического всплеска и увидел, как из старого трактира с едва различимой вывеской выбегают люди.       Здесь.       Железистый запах крови смешивался с алкогольными парами, пятна тут и там расцвечивали багровым обивку стен. Посреди разгромленного зала метался светловолосый вихрь, с унизанных ядовитыми шипами рук по пальцам стекала кровь. Несколько разорванных тел кучами тряпья лежали под столами и у стен.       Лойсо.       Собственный почти животный азарт, сделавший тело легким и невесомым, стянувший к пальцам искрящую силу, окрасился причудливыми штрихами вожделения. Но в отличие от охваченного боевым безумием любовника я не утратил контроль. В трактире еще были живые люди, я чуял их страх так же остро, как и то, что Лойсо уже не может остановиться.       Стремительный бросок, Петля Рокха, вжать в себя горячее бьющееся тело, сдавить локти, чтобы не коснуться яда – еще не хватало тратить время и силы на исцеление – и нырнуть Темным Путем домой, выпуская беснующуюся стихию посреди подвала.       – Чиффа. – Тяжелый, полубезумный взгляд постепенно светлел, становясь все более осознанным, шипы втянулись под кожу и Лойсо встряхнул руки, магией смывая кровь. – Принесло же. Не знал, что ты владеешь Петлей Рокха.       – Казалось бы, всего семьдесят третья ступень Черной магии, а поди ж ты, никто не может с ней справиться. – Я уселся на каменный пол, машинально извлекая из Щели какое-то одеяло, и потянул его к себе, прижимая спиной к груди, устраивая светлую голову на своем плече. Он вздохнул, но не стал вырываться. – А все потому, что в Орденах никого не учат самоконтролю и дисциплине. Петля требует максимальной концентрации, особенно от новичка, но и связывает куда надежнее прочих заклинаний.       Какое-то время мы молчали. Я чувствовал, как выравнивается ритм вздымающейся под моими руками грудной клетки.       – Какого драного вурдалака ты разнёс трактир? – Я усмехнулся. – Слава Безумного Рыбника покоя не даёт?       Он передёрнул плечами.       – Сам теперь не знаю. Зашёл туда, не помню уже зачем, увидел там всю эту пьянь…       Этого следовало ожидать. Как бы ни был спокоен и уравновешен Лойсо рядом со мной, магия отражений все больше расшатывала его сознание. Я положил руку ему на затылок, мысленно формируя успокаивающее заклятие.       – Ты же понимаешь, что чем чаще мелькают отражения, тем сложнее тебе контролировать происходящее?       – Это ты так намекаешь, что я слегка не в себе? – Я не видел лица, но в голосе отчётливо сквозила насмешка. – Брось, я и так прекрасно знаю, что безумен, и отражения тут ни при чем.       – Я говорю не о безумии, а о том, что, отражая других, ты теряешь себя.       – Не пытайся меня учить, Кеттариец. – Его сила ощетинилась, словно мелкими иголочками прошлась по телу. – Эта магия со мной слишком давно, я прекрасно умею с ней обращаться.       – Однажды ты просто потеряешь себя. Вспомни того же Безумного Рыбника. Его целиком поглотила сила.       – Что-то ты слишком часто поминаешь мальчишку.       Это ревность? Кто бы мог подумать.       – Да жалко его просто. Такие задатки и так бездарно все спустить лисе под хвост.       – Мне, хвала Магистрам, уже не сто пятьдесят лет. Как-нибудь разберусь. К чему вообще ты завел этот разговор?       Он оттолкнул меня плечом и поднялся, скрестив руки на груди и упираясь в меня недобрым, колючим взглядом. И как его уговорить?       – Чем дольше ты торчишь среди людей, тем больше тебя поглощает магия отражений.       – Что, предлагаешь мне уйти в какую-нибудь пещеру и там предаваться одиночеству? Это даже не смешно.       – Ну почему обязательно в пещеру. Я мог бы проводить тебя сквозь Хумгат, показать, как путешествовать в иные Миры.       Его настроение переменилось, губы сложились в соблазняющую улыбку.       – С тобой – хоть на край Вселенной, Чиффа.       Заманчиво, драть его лису веслом на дне колодца. Ох как заманчиво. И дело даже не в Лойсо. Дело в бесконечности Хумгата, в новых тайнах и загадках Вселенной, в иных Мирах, но...       – Я могу тебя проводить, но не уйти с тобой. У меня слишком много обязательств здесь.       – Сдался тебе этот мертвый Мир! Думаешь, я не чую? Не знаю, что произошло, но он умер. Да, он существует, но он не жив. И ты привязываешь себя к нему! Вместо того, чтобы следовать своей природе, ты запираешь себя здесь, гоняешься за никому не нужными Магистрами, рискуя собственной шкурой. Уйдем вместе! А еще лучше...       Он приблизил свое лицо к моему, обхватил рукой подбородок и выдохнул в губы:       – Уничтожим его.       И никакого запаха безумия при этом, вот что удивительно.       – Не зарывайся. – Я перехватил руку и отвел от лица. – Зачем тебе сдалось уничтожать Мир, если ты считаешь, что он и так мертв?       Лойсо длинным, гибким движением качнулся назад и расхохотался.       – Сила, Джуффин. Столько силы, только представь! Я нашел один трактат! О-о-о, это нечто невероятное. Громадная, бесконечная сила, которая станет доступна тому, кто сможет уничтожить целый Мир! Ты только представь! Что ты будешь чувствовать, когда сквозь тебя пройдет весь этот поток!       Похоже, все даже хуже, чем мне казалось.       – Мне и своей силы достаточно.       – Я же вижу, Джуффин. Я же отражаю тебя. Лгать себе – последнее дело. Тебе нужен Хумгат и свобода, а не прозябание в медленно умирающем Мире!       Я передернул плечами.       – Мне нужно подумать.       Он обвился вокруг меня, обнял со спины, обласкал горячим дыханием шею.       Выдохнул в самое ухо:       – Думай. Я буду ждать.       И исчез.       Дырку в небе над его безумной головой. Я достал трубку. Повертел в руках, погладил теплую древесину, всматриваясь в линии под тонким слоем прозрачного лака, и принялся набивать табаком.       Лойсо, вольно или невольно, озвучил мои собственные мысли, которые я в последнее время не раз и не два крутил в голове. Еще пять дюжин лет бесконечной борьбы, а после – что после? Очередное официальное кресло, громкая должность из нескольких слов со всех больших букв – вряд ли будет иной способ проследить за тем, чтобы привыкшее к магии общество резко перестало колдовать. Мало мне было Кеттари? А еще как-то надо найти Вершителя. И где, спрашивается?       Я так глубоко задумался, что сам не заметил, как реальность начала размываться, меняясь, камни подвала засветились и поплыли, растекаясь во все стороны, будто истаявшие куски льда, а из трубки вместо дыма вылетел ворох салатово-зеленых мыльных пузырей. Я усмехнулся, кончиком пальца тронул замешкавшийся шарик, рассыпавшийся водяной пылью мне на лицо. Поднялся, выпустил из трубки еще несколько крупных, лилово-фиолетовых пузырей и вышел сквозь провал в стене под твердое, словно растрескавшееся небо Темной Стороны.       После разговора с Древними я ни разу не приходил на Изнанку – несколько сложных заказов, да еще и Великий Магистр Ордена Решеток и Зеркал, как вишенка на торте. И теперь был рад, что наконец-то здесь оказался. Живительный ветер Темной Стороны всегда на пользу ее избранникам. Интересно, какова Темная Сторона иных Миров? Сколько путешествую, ни разу не пробовал туда попасть.       Я шел куда глаза глядят, наслаждаясь возможностью просто гулять, не гоняясь за очередным особо борзым Магистром, не скрываясь, когда мое внимание привлекло непривычное, едва заметное движение. Темная Сторона подвижна и зыбка, но то, что я зацепил краем глаза, не было похоже ни на игру цветного ветра, которого я сегодня не встретил, ни на текучую землю. Вообще ни на что из того, что я видел здесь прежде.       Обернувшись, я всмотрелся внимательнее, отпуская магию, пронизывая ею все вокруг, насколько смог дотянуться. Ничего и никого.       Вглядываясь в окружающее пространство, я медленно двинулся вперед. Чужого присутствия по-прежнему не ощущалось. Будь на моем месте кто-то другой, он, вероятно, решил бы, что ему померещилось, но я не таков. На Темной Стороне я не способен ошибаться, а значит, то, что я видел, я действительно видел. Мысли об этом откликались внутри неприятным сосущим чувством.       Несколько дюжин шагов спустя я вышел на то место, что соответствует Гребню Ехо.       И снова увидел. Это походило на тонкую рябь, какая бывает от легкого дуновения ветерка на реке в жаркий день. Будто прямо передо мной часть пространства стала зыбкой, истончаясь, делаясь прозрачной, а за ней...       За ней менялись картинки. Дома, горы, какой-то лес, потоки алого пламени и бесконечная тьма. Высокие строения, подпиравшие небо, и сразу, почти без перехода – толща воды. Все это было словно за тонкой пленкой. Я поднял руку, пытаясь прикоснуться к ней, когда за моей спиной прозвучал глубокий, богатый обертонами, довольно низкий, но, несомненно, женский, голос.       – Грань Мира истончается.       Пленка пропала, как пропало и то, что находилось за ней. Теперь я снова видел обычный пейзаж Темной Стороны. Я по-прежнему не чувствовал чужого присутствия, а голос, между тем, продолжил:       – С тех пор, как Менин ушел в Тихий Город, Грань иногда тает. Растворяется в потоке небытия. Здесь, у Холоми, чаще – все-таки почти другой мир.       Я обернулся.       Она выглядела как молодая женщина невысокого роста. Каштановые кудри; яркие, искрящие жизнью, умом и силой глаза. Интересно, почему Темная Сторона решила показать мне себя именно в таком виде?       – А ты, значит, и есть Чиффа. – Она легко улыбнулась одним уголком рта, склонив голову на бок. – Занятно.       И, не успел я ничего ответить, исчезла. А я сел прямо на землю. Что это было? Темная Сторона решила со мной поговорить таким оригинальным образом? Нет, стоп. Это была женщина, действительно женщина, вот только ощущалась... Ощущалась она странно. Как что-то родное, близкое, но при этом...       Я совершенно запутался.       Я всегда чувствовал других людей на Темной Стороне. А ее нет. Ее словно не существовало. И одновременно она была. Или лишь мерещилась?       Она сказала, грань Мира истончается. Когда мне приходилось затягивать рваные раны в ткани бытия, это выглядело иначе. Почему же теперь исчезает Грань, если магия больше не вредит Миру? И что будет, когда она совсем исчезнет?       Мне срочно нужно было поговорить с Сотофой.       – От твоего настроения у меня сейчас все цветы в саду завянут.       Я вдохнул полной грудью свежий, с пряными сладковатыми нотами воздух. Сел на скамью, потом подумал и улегся на нее спиной. Подруга тепло улыбнулась и села рядом, укладывая мою голову себе на колени, тонкими пальчиками проводя линии от лба к затылку.       – Вот, теперь другое дело. Рассказывай, что тебя привело в такое состояние, что мои бродячие кусты чуть из сада не разбежались при твоем появлении.       – Ты видела, как на Темной Стороне Грань Мира мерцает?       – Ах это. – Сотофа едва заметно помрачнела. – Видела конечно. Но даже я не знаю, почему это происходит. Наложение равновероятных реальностей друг на друга – никто из Древних прежде с таким не сталкивался, хотя можешь мне поверить, повидали они немало.       Я повернул голову, вглядываясь в спокойные, чуть грустные глаза подруги.       – Ты уверена, что у нас получится? Знаешь, я все еще каждый раз дергаюсь в бою, используя магию высоких ступеней. Хотя чувствую, что пока можно, запас прочности еще есть. Да и после ухода Менина мир словно замер, перестал разрушаться от слишком сильной магии. Но это мерцание Грани... Мне все чаще кажется, что мы пытаемся оживить покойника.       Я встал со скамьи и принялся мерить шагами беседку под задумчивым взглядом подруги.       – Я убиваю этих грешных магистров – почти мальчишек, Сотофа, знала бы ты, как мне их жалко! Многие даже младше меня, а мне всего шесть сотен! А что в итоге? Скольких я уже принес в жертву? А результат? Менин в Тихом Городе. В сером киселе безвременья. Ради чего?       Свисающая с крыши беседки ветвь маари мелко задрожала и поползла наверх. Я остановился и выровнял дыхание. Усмехнулся. Не хватало еще напугать сотофин сад, выгонит ведь.       – Послушай, Джуффин, сядь и послушай. Ты можешь сам увидеть результат наших усилий. Прямо сейчас, не потом. И ты прекрасно знаешь, как это сделать.       Я вопросительно на нее посмотрел.       – Сходи по Мосту Времени вперед.       Любопытная идея. Я знал, что для того, чтобы сходить вперед во времени, нужно, чтобы тебя кто-то встретил на том конце моста. Именно так к нам приходили Гэйшери и Дайша. Их всегда ждала Сотофа. Но пойти просто так?       – Без встречающего ты вряд ли сможешь попасть в конкретный вариант будущего, но скорее всего получится оценить общее настроение. Увидеть, как длится в будущее нить жизни Мира.       В ее словах был резон. К тому же это крайне любопытно. Знакомый азарт, предвкушение нового зашевелилось внутри, заменяя поселившееся там глухое раздражение.       Я сел на пол, прислонившись спиной к одному из столбиков беседки, сосредоточился и скользнул сквозь первый Ужас Небытия.       Вокруг меня струились тонкие светящиеся нити человеческих судеб, сплетаясь в толстый канат жизни целого Мира. Прочный и крепкий позади, впереди он ветвился, расходясь множеством хвостов. Большая часть из них прерывалась – измочаленные, грубо оборванные, они повисали темными плетями среди бесконечного ничто, и лишь несколько действительно продолжались дальше, вперед, в будущее.       Так вот какова вероятность... Три из дюжины. Есть за что бороться, пожалуй.       Я хотел было толкнуться сознанием назад, в действительную реальность, как почувствовал, что один из вариантов будущего засасывает меня, против воли тянет к себе. Я пытался сопротивляться, но все случилось слишком быстро.       Едва коснувшись ногами земли – зыбкой и будто ненастоящей, потерявшей все краски – я взмыл вверх, удивляясь про себя тому, что могу летать даже без потока воздуха. Словно все законы магии и физики изменились, или вовсе исчезли. Под моими ногами теперь раскинулся весь мир, я словно видел его со стороны – дрожащий, покрытый туманом или странным, причудливым маревом.       Однажды я такое уже видел. Тогда нам с Махи чудом удалось в последний момент выскользнуть из умирающиего Мира, и сейчас я пытался это сделать, но что-то меня держало.       Дрожь усилилась, переходя в равномерную пульсацию, краски поблекли окончательно, размываясь. Воздух пропал, животные, люди, растения – все замерло в неестественных, будто застывших позах. Я мог разглядеть каждую деталь, каждый камешек, каждую черту лица, на которых сосредотачивалось мое внимание.       Я видел Ехо. Замершее будто перед самым последним ударом Сердце Мира. Я видел ничего не подозревающих о своей участи людей на улицах, но не находил среди них знакомых лиц.       А потом Мир в последний раз вздрогнул и рассыпался мириадами мельчайших частиц силы. Восторг и ужас затопили все мое сознание, но я прекрасно знал, что будет дальше, а потому не позволил себе любоваться происходящим. Еще мгновение – и пространство начнет сворачиваться, затягивая меня с собой.       Колоссальным усилием воли я наконец смог выдернуть себя из будущего, в последний момент успев покинуть погибающий Мир.       Что же, я получил свое подтверждение.       В собственный временной поток я вывалился шокированный и раздавленный увиденным. Говорить с Сотофой не хотелось, да и вообще ни с кем, и я оказался на крыше Мохнатого Дома. Уселся на теплую черепицу, вынул трубку и кисет, огляделся. Почти пустые улицы, многие двери трактиров заколочены. Вдалеке вспыхнуло зарево пожара. Пожалуй, отсюда открывался лучший вид на Ехо. Даже несмотря на печать Смутного Времени, он не потерял для меня своей прелести. Я любил этот город и этот Мир – красивый, интересный, полный тайн и загадок, который прямо сейчас стоял на самом краю своей гибели. Мог ли я ему помочь? Прежде я считал, что да. Теперь же...       Почти пять дюжин лет в роли наемного убийцы, множество жертв, и все лишь для того, чтобы в итоге узнать, что был лишь еще одним разрушающим фактором. Да, я помогал Королю и Нуфлину Мони Маху, и, казалось, все шло к их победе, но война слишком затянулась. И Древние не нашли ничего лучше, чем отправить в Тихий Город Вершителя – нести бесконечный, бессменный дозор в сиреневых сумерках, где нет ни начала, ни конца, лишь надежда на то, что тебя никогда не забудут.       А что потом? Еще одного мальчишку на его место? Потом еще, еще… Глупая, идиотская идея. Да сможет ли Менин вообще покинуть Тихий Город?       Остаться в Мире, пытаясь хоть как-то его спасти, или уйти – в неведомое, в Хумгат, в иные Миры?       Еще несколько лет назад я не сомневался в ответе на этот вопрос. Да что там, я и сейчас продолжал действовать так, как будто совершенно в нем не сомневаюсь. Взятые на себя обязательства следовало выполнять. Но гибель Мира, которую я видел собственными глазами, мерцающая грань Мира…       А еще был Лойсо. Мой первый ученик, который сам не догадывался о своем ученичестве, но что-то чуял, определенно. Который все больше терял себя, свою суть, поглощаемый магией отражений. Впрочем, я не обольщался на его счет. Мне-то он легко сказал, что уйдет со мной, но вот что будет у него в голове через час после?       Уйти или остаться?       Я никогда не был тем, кто руководствуется принципом «победа или смерть». Вариант «победа или какая-нибудь другая победа» мне нравился гораздо больше. И теперь я решал для себя, стоит ли и дальше играть в эту игру, или я сам не заметил, что она уже проиграна?       Остаться, ежедневно подставляясь под чужие заклинания, бороться за практически мертвый Мир – или признать, что проиграл, поверить глазам своим и уйти – к свободе, к бесконечности иных Миров, сквозь Хумгат, наплевав на обещания и обязательства?       Прежде я шел тем путем, что предложили мне Древние, и чем это обернулось? Лишь новыми жертвами и искрами разваливающегося на куски Мира. Знают ли они сами, к чему идут?       Неожиданно звуки ночного города пропали, вытесненные одним-единственным, низким, гудящим, как толстая струна. Краски поблекли, потеряв значимость, и сознание затопила мысль-эмоция, мысль-желание, мысль-удар молнии, столь яркая, что вымыла из меня все прочие размышления, выводы и умозаключения, как ливень смывает с разноцветных камешков столичных мостовых детские рисунки. Никогда в жизни ничего я не хотел так сильно и так остро.       Оцепеневший, растерянный, я крутил и крутил в голове эту мысль, как единственное тайное знание, истину в последней инстанции, и лишь немного придя в себя, осознал её до конца. Учить магии? Я? Вот сейчас? Я откинулся на теплую черепицу и расхохотался.       Я лежал на крыше старой университетской библиотеки и хохотал как безумный, а небо над моей головой меняло цвет с зелёного на ярко-голубой.