Охотник

      Я бежал, не чуя под собой лап, прижав к голове уши. Сквозь сине-зеленую траву, мимо прозрачных, светящихся изнутри зданий. Меня вел запах – изумительно приятный, необычный, но в то же время очень знакомый. Он звал за собой, тащил, как на аркане, и я бежал за ним, не в силах сопротивляться. Азарт растекался по телу, жег лапы.       Город вокруг менялся, перестраивался, дома появлялись и исчезали, но я почти не обращал на это внимания, увлеченный погоней за неведомой добычей. Врожденное чувство направления сбоило, казалось, я бегаю кругами, но улицы всякий раз были незнакомые, а потом их не стало вовсе, и вокруг меня зашумел высокими кронами древний лес. Здесь пахло иначе – свежестью, деревом и водой. Я различал, казалось, тысячи запахов растений, но след, что вел меня, никуда не делся.       Дальше, дальше, в самую чащу, вглубь леса, перепрыгивая через корни деревьев и протискиваясь между стволов, сквозь лиловые кусты, оставляя едва заметные следы лап на мягкой, будто текущей во все стороны сразу салатово-желтой земле.       Добыча совсем близко, еще чуть-чуть, скорее, скорее!       Деревья расступились, открыв передо мной большую, смутно знакомую поляну. След оборвался, и я заметался, надеясь его найти, но отвлекся, увидев людей, сидящих на поваленных деревьях. Подбежал ближе. Поднял уши, вслушиваясь. Принюхался. От них восхитительно пахло – не тем самым запахом, но очень похоже. Они о чем-то спорили, но, увидев меня, удивленно замолкли.       Несколько мгновений мы рассматривали друг друга, а потом один из них взмахнул рукой, и я оказался висящим в воздухе, поджав лапы, прямо перед его лицом. Глухо зарычал, пытаясь напугать. Он усмехнулся, встряхнул рукой, которой держал меня за шкирку, и я обнаружил себя стоящим рядом с ним. Огляделся. Гэйшери, Маба, Махи, Дайша, незнакомый красавчик в Королевской шляпе. Посмотрел вниз. Никаких лап.       – Ну и как ты сюда попал, Чиффа, да еще и в таком виде? – Гэйшери насмешливо меня разглядывал.       Я удивленно моргнул, прислушиваясь к себе. Как я сюда попал? Как я сюда попал... Как я сюда... Ах да. Воспоминания словно молотом огрели по затылку. Обычно я прекрасно контролирую себя во сне, но спать на Темной Стороне мне прежде все-таки не приходилось.       – Заснул на Темной Стороне. Собственно, все еще сплю.       – Да уж я вижу.       Гэйшери задумчиво меня рассматривал. Я огляделся. На лицах Мабы, Дайши и парня в Королевской шляпе читалось веселое удивление. Махи, похоже, думал нечто вроде «кто бы сомневался, что ты что-нибудь этакое выкинешь». Кажется, я попал на какую-то закрытую вечеринку.       – Раз уж сам Мир считает, что тебе нужно здесь быть, садись. – Гэйшери приглашающе повел рукой. – Эти ваши дурацкие правила поведения предполагают, что я должен познакомить тебя с нашим гостем.       Пока он все это говорил, Дайша что-то шептала на ухо Королю. Тот тихо посмеивался, то и дело кидая на меня любопытные взгляды. Я, впрочем, догадывался, кто он такой. Очень уж нетипичная была у него магия.       – Но я не буду, потому что ты и так прекрасно все понял, кто бы сомневался. – Внезапно закончил Мастер Гэйшери. – Вводить тебя в курс дела я тоже не буду, и не из вредности, а потому, что тебе самому будет приятно обо всем догадаться. Так что сиди, слушай, а мы продолжим.       – Да уж, давайте продолжим, – проворчал Махи. – Когда этот ушастый прервал нас, мы как раз говорили о том, что надо бы подумать о каком-нибудь прекрасном местечке, где можно приятно проводить время после того, как все будет кончено.       – А я говорю, что вы с ума посходили! – Гэйшери шваркнул кулаком по бревну, на котором сидел, и рявкнул так, что у меня бы заложило уши, если бы это произошло наяву. – Придумали себе прекрасный новый мир вместо того, чтобы попытаться спасти этот! В магии нельзя быть такими прагматичными!       Внезапно он словно бы сдулся и уже тише, почти жалобно добавил:       – Должен быть способ.       – Способ есть, Гэйшери, – у Короля Менина, а это был, судя по всему, именно он, оказался очень приятный голос и мягкие, вкрадчивые интонации.       Я невольно косился на него – всё-таки живая легенда. Подвижный, улыбчивый, обманчиво-легкий – он казался человеком настроения, беспокойным и спонтанным, и я бы даже поверил этому ощущению, если бы не его магия. Тяжелая, густая, даже вязкая, она словно подчиняла себе, не людей – сам Мир, само бытие, саму Вселенную.       Вершитель.       Король улыбнулся, его сила волной разошлась вокруг него, скользнула по присутствующим, словно лизнуло холодной водой пальцы ног.       – Я говорил с ... – слово, которое он произнес, я не смог бы повторить, пожалуй, и с сотой попытки. Большая часть звуков, из которых оно состояло, была настолько непривычна уху, что я поморщился. – Ты, кажется, с ним знаком.       Я кинул взгляд на Мастера Гэйшери. Тот был странно сосредоточен.       – … – опять это непроизносимое слово, похоже имя, а может быть титул или должность, – удерживает свой мир, едва не развалившийся после техногенной катастрофы. Кажется, он назвал это «массированной ядерной атакой» – понятия не имею, что это такое.       – Ты хочешь? – Дайша положила руку на плечо Королю, заставив его обернуться и посмотреть на нее. В ее глазах была невероятная гамма эмоций – сомнение, печаль, радость, сочувствие и что-то еще, чего я никак не мог разобрать.       Король развел руками.       – Кажется, это единственный выход, который у нас остался.       Я так и этак крутил произнесенные слова, складывая их, как головоломку, пытаясь понять, чему же являюсь свидетелем. Было совершенно ясно, что речь идет о неудавшемся спасении Мира, и они, кажется, нашли какое-то решение, но мне не хватало информации, чтобы понять. Некто, чьего имени я так и не смог толком разобрать, удерживал свой мир от катастрофы. Мир можно удержать? Но как?       – И где ты собираешься торчать? – Махи напряженно хмурился. Ему явно не слишком нравилось решение, предложенное Менином. – … – снова это имя – безвылазно сидит у нас в Кеттари, точнее, на его Изнанке.       На Изнанке Кеттари? Я почти услышал щелчок, с которым моя мысленная головоломка, наконец, собралась в правильную комбинацию. Я знал того, о ком шла речь. Видел лишь раз, случайно столкнувшись на Темной Стороне Кеттарийских гор с веселым юношей, почти мальчиком. Тогда я так мало понимал, что даже не обратил внимания на то, как отличается его сила от силы наставника.       Вот как. Вершитель своим желанием может удержать мир от разрушения.       Я понимал, почему Махи так не нравится это решение. Слишком сильно в таком случае мы будем зависеть от взбалмошного легендарного Короля. Слишком хрупок и ненадежен станет Мир, удерживаемый таким образом.       Менин, кажется, чувствовал наше недоверие.       – Да хоть бы и в Тихом Городе. Отдохну немного, а там, глядишь, вы что-нибудь придумаете. – Он усмехнулся, испытующе нас разглядывая.       Тихий Город. Страшная сказка для всякого сведущего в Истинной Магии колдуна. Медленное умирание в безвременье и серости, без магии, без перспектив. Бесконечная скука. На доли мгновения меня словно окутал вязкий серый кисель, поселив внутри острое чувство безысходности, беспомощности и тоски. Я смотрел на Короля, что-то смешливо объясняющего Дайше, но не понимал ни слова. Меня затопило это чувство отчаянной обреченности – не мое, чужое, даже не принадлежащее к настоящему времени, но воспринимаемое так остро, что почти парализовало сознание. Остаться без магии – то же самое, что руки себе добровольно отрубить.       – Постойте, но как же так? Оттуда же невозможно выбраться!       Они удивленно обернулись на меня, словно успели вообще забыть о моем существовании. Я встретился взглядом с каждым по очереди.       – Мы же не можем запереть навечно человека в Тихом Городе! Вечность без магии, это же просто выноси кровать из дома!       – Впервые вижу в тебе такую горячность, Джуффин, – Махи смотрел на меня насмешливо.       – Брось, Чиффа, – Король тепло мне улыбнулся, – не так все страшно. К тому же, так уж устроена вселенная, Вершители рождаются, чтобы погулять вволю, а после – держать миры.       Я передернул плечами.       – Но мы же можем хотя бы попытаться найти кого-то еще, кто сможет заменить Менина. – Я мерил шагами поляну под скрестившимися на мне взглядами древних колдунов. Заинтересованными? Обеспокоенными? Нет, не думаю. Для них это по-прежнему было игрой – увлекательной, веселой, но не более. Кроме, разве что, Гэйшери.       Он испытующе вглядывался в мое лицо, будто проверяя на прочность.       – И кого же? В нашем Мире не рождаются Вершители – после Менина не было ни одного.       – Есть другие Миры. Я могу поискать кого-то. – Я смотрел только на него. Он нахмурился, между бровями залегла глубокая складка. Наконец, он, видимо, пришел к какому-то решению.       – Хорошо. Но учти, за свои слова надо отвечать. – В его глазах полыхнул незнакомый огонь. – Не сумеешь за триста лет после окончания войны найти Вершителя – отправишься в Тихий Город сам. мНесколько мгновений мы гипнотизировали друг друга взглядами. Это был вызов.       – Согласен.       Со стороны донесся голос Махи:       – В крайнем случае можно попро...       Что можно попробовать в крайнем случае, я так и не узнал, потому что проснулся от мягкой щекотки. Очень вовремя. Открыв глаза, обнаружил, что лилово-фиолетовый ветер вьется надо мной, щекоча нос. Усмехнулся.       Теплый свет, льющийся с твердого, будто растрескавшегося неба Темной Стороны, ласкал янтарно-желтую траву, стелящуюся вокруг прозрачных, светящихся изнутри домов. Разноцветные ветры устроили в воздухе игру в догонялки, и лиловый, который меня разбудил, присоединился к ним, будто бы довольный успешным завершением дела.       Ни следа уродливых шрамов, оставшихся после того, как я залатал прорехи в ткани бытия. Словно уход Менина в Тихий Город отменил все те раны, что мы нанесли Миру, слишком активно используя магию его Сердца. Пожалуй, так оно и было. Мир забыл, как еще совсем недавно почти погибал, разваливался на части, не способный удержать целостность.       Но я помнил.

***

      Я оплетал связывающим последнее бессознательное тело, с легким раздражением размышляя о том, стоит ли и дальше сотрудничать с человеком, который после взаимных заверений в ненападении отправляет своих людей тебя убить вместо того, чтобы расплатиться за заказ, когда оконная рама распахнулась с резким хлопком. Я развернулся, вскидывая руки, и сразу их опустил, почуяв знакомую силу.       Пальцы вцепились в карниз, через мгновение показалась светлая голова, тонкие рукава рубашки очертили напряженные мышцы рук, и он, наконец, залез внутрь. Присел на корточки на подоконнике, заинтересованно обводя взглядом комнату.       – Развлекаешься? – Светским тоном поинтересовался Лойсо.       Я фыркнул, легонько пнул объект своих трудов к уже замотанным, сел на пол и принялся набивать трубку. Он спрыгнул, обошел по кругу аккуратную кучку из пяти спящих тел.       – Ребята из Семилистника? Разве вы с Нуфлином не союзники?       Я бросил на него недовольный взгляд.       – Какая поразительная осведомленность о моих делах.       Он ехидно хмыкнул.       – Хорошим бы я был Великим Магистром самого опасного Ордена, если бы не знал всех тонкостей взаимоотношений главных действующих лиц нашей маленькой заварушки. Ого, да это же Кайден Норад, любимый ученик Нуфлина!       – Да, с тех пор как Клари Ваджура разругался со своим Великим Магистром и сбежал в неизвестном направлении.       Лойсо быстро окинул меня сканирующим взглядом. Я вопросительно поднял бровь.       – Ты не выглядишь уставшим.       – Стал бы я с ними драться. – Я поморщился, выдохнул в потолок очередную струйку дыма. – Мне, между прочим, за это не заплатили, а бесплатно я не убиваю. Накрыл весь дом Лапой Сна, как только понял, что это очередная дурацкая засада, да еще и от якобы союзничков, вот и все.       – Сдался тебе этот Нуфлин. – Лойсо сел позади меня, обнимая и притягивая к себе.       Я повел плечами. Старый полуразваленный дом на окраине – не самое подходящее место для подобных развлечений, особенно когда рядом лежит куча связанных спящих тел. А вдруг кто проснется? Освободиться-то они все равно не смогут, а вот сойти с ума от зрелища нежно обнимающихся Кеттарийца и Лойсо Пондохвы – запросто.       Он хмыкнул, прижался теснее, положил подбородок мне на плечо. Ладно уж, можно немного посидеть.       – Нуфлин – единственный, кто озабочен проблемой конца Мира. – Сказал я, вычищая трубку и убирая ее в карман.       – Сдался тебе этот Мир, – Лойсо выдохнул это мне в шею, щекоча дыханием, запуская по позвоночнику искры вожделения. – За что ты борешься? За горстку тупых обывателей, неспособных даже к пятидесятым ступеням Магии, за Орден Семилистника и его прогнившего насквозь Великого Магистра, который только и мечтает о том, чтобы мы с тобой друг друга прикончили, а заодно забрали с собой всех, кто способен хоть на что-то, но не носит мантию с голубым кантом и не пресмыкается перед ним? Его магия иссякает, в отличие от его амбиций. Как и магия этого Мира.       Я промолчал. Мне не хотелось вновь начинать старый спор. Куда больше меня сейчас интересовали пальцы, незаметно пробравшиеся под лоохи и едва касаясь гладящие сквозь тонкую ткань скабы грудь и живот.       Надо бы отнести старине Нуфлину его Старших Магистров. Впрочем...       Горячий язык жарко скользнул по кромке уха, сладкая волна удовольствия прошла по телу, концентрируясь внизу живота. В спину уперся твердый член.       Нуфлин подождет. Заодно помучается неизвестностью.       – Не здесь.       Я встал, спрятал в пригоршню пять спящих тел, развернулся и подал руку Лойсо, резко дергая его на себя и впиваясь в губы. Вожделение стекало искрами по позвоночнику, скручиваясь внизу живота в тугой узел. Короткий миг бездонной темноты – и мы в спальне.       Жар чужих губ, резкие, кусачие поцелуи, смазанный жест – мой ли, его – раздеть, скорее, чтобы вжаться наконец друг в друга, забыться, выкинуть на время из головы все и всех, чувствовать лишь сильное тело в руках, горячую, пылающую кожу, солено-горькую на вкус, и мощную магию – близкую, почти родную, так сладко скользящую по телу.       Его руки были везде, распаляли, звали, дарили наслаждение, спускаясь ниже, оглаживая ягодицы.       – Что это ты задумал?       – Неужели не любопытно попробовать? – Он толкнул меня на мягкий пол, наваливаясь сверху. – Так боишься отпустить контроль?       Любопытно... Это действительно было любопытно. Пальцы скользили по моему телу, опускаясь все ниже, играя, дразня. Собственный член горел, его губы замерли над ним, щекоча влажную от смазки головку дыханием.       – Давай же! – Я вцепился в его патлы, но он откинул голову назад.       – Соглашайся, Чиффа, будет хорошо. – Шепот огнем обжег нежную кожу, я едва не взвыл от жажды, от острого, жаркого желания. До сумасшествия хотелось его губ, и я был почти готов согласиться на все, но медлил. Пальцы скользили по моим ногам, гладили ягодицы, и это было действительно приятно, но...       Он коротко усмехнулся и кончиком языка пощекотал уздечку, не касаясь губами. Да драть же тебя...       – Ладно!       Вожделенные губы наконец накрыли член, и я застонал. Таким сладким, горячим и умелым был его рот, что это сводило с ума, доводя до исступления. Но едва пальцы коснулись входа, я резко дернул за волосы, заставляя выпустить изо рта член. Светлые глаза вспыхнули яростью, но я уже опрокинул его на спину, оседлав бедра, прижимая коленями бока. Лойсо дернулся, но я сжал горло.       – Будет по-моему.       Волна магии от заклятий отозвалась внутри приятной щекоткой, распаляя еще больше. Злость в глазах напротив сменилась насмешливым одобрением, когда моя влажная от смазки рука прошлась по его члену.       Я опускался медленно, чувствуя, как его магия заполняет меня, растекаясь волнами по телу. Она проникала глубже, чем входила горячая плоть, опаляла изнутри, дурманила разум. Он качнул бедрами, пытаясь ускориться, но я не позволил. Я скользил вверх и вниз, наслаждаясь растяжением, наполненностью, его безумным желанием, острыми волнами удовольствия, прошивающими тело всякий раз, когда я принимал его в себя полностью.       Он подавался мне навстречу, входя с каждым разом все резче и глубже. Тело горело, движения внутри сводили с ума, магия клубилась вокруг, во мне, растворяя в удовольствии все маски. Лойсо притянул меня к себе, жадно терзая губы. Я знал, что сейчас он отражает меня, чувствует, что я едва удерживаю себя на грани, слишком мне хорошо.       – Ну же, Чиффа, отпусти контроль! – Хриплый полурык-полустон взвинтил и без того хлещущее через край вожделение, и я сдался.       Он почувствовал это мгновенно, перевернул меня, подминая под себя, покрывая поцелуями-укусами шею и плечи, входя глубже, заставляя скрестить щиколотки за его спиной, раскрываясь еще сильнее. Он двигался мощно, размашисто, так, что мои лопатки от каждого удара бедер проезжались по мягкой ткани.       Хорошо, как же хорошо ощущать внутри его магию и член, каждым толчком выбивающий из глаз искры, а из горла сладкий, долгий стон.       – Да, Чиффа, да, хорошо, как же хорошо в тебе, с ума сойти, вот так, еще, я хочу тебя слышать, давай... – его сбивчивый горячечный шепот, шуршание моего прозвища на его губах, его руки – все это сводило с ума, и я закинул ноги ему на плечи, окончательно отдавая остатки контроля.       Он видел, что я на грани, ощущал это своей магией, и наконец ускорился, вбиваясь рваным, жадным ритмом. Губы искривила шалая ухмылка, он закинул голову, вжимаясь бедрами, и по телу прошла острая волна его яростной силы, переполняя, захлестывая долгим, сокрушительным оргазмом.       Последней искрой сознания я удержал себя в Мире, не давая ткани бытия расползтись от полноты и яркости ощущений, выкинув нас обоих не то в Хумгат, не то на Темную Сторону. Рано еще Лойсо...       – У меня все еще в пригоршне ребята из Семилистника.       Я усмехнулся, стряхнул его с себя, пробормотал очищающие – лезть в бассейн совершенно не хотелось. Дыхание выровнялось, сознание снова стало ясным и привычно спокойным. Давненько мне не случалось так себя отпускать.       Взгляд Лойсо стал отстраненным, черты исказились яростью, несколько минут он явно говорил с кем-то на безмолвной речи.       – Чтоб их вурдалаки в сарае драли!       – Опять твои оболтусы что-то учудили? – Я усмехнулся.       – Потом расскажу.       И исчез, как был, голый. Занятный будет кому-то сюрприз. Голый разъяренный Лойсо Пондохва. Да уж, не завидую ребятам.       Я позволил себе еще четверть часа бездумно валяться, наслаждаясь послеоргазменной негой, а потом послал зов Нуфлину.       «За тобой должок, Латти убита».       «Ты таки проливаешь бальзам на мое сердце, Чиффа, приходи скорее, все отдам».       Я прервал безмолвный диалог и поморщился. Брехун старый, мать его через тринадцать тысяч затей. Союзничек.       Еще четверть часа спустя я входил в полутемный приемный зал Иафаха. Я почти не видел окутанного тенями лица его хозяина, но чувствовал острый, настороженный взгляд.       На столике у кресла лежала свернутая в несколько раз головная повязка Великого Магистра Ордена Потаенной Травы. Я скользнул по ней собственной силой. Это действительно была она, отклик магии Хонны ни с чем не спутаешь. Наконец-то я выполню данное ему обещание. Взмахнул рукой, поднимая артефакт в воздух, достал из-за пазухи специальный кошель, надежно изолированный от магии как извне, так и изнутри, не касаясь поместил туда повязку, закрыл, сунул обратно в карман и только после этого опустился в кресло.       – Совсем не доверяешь мне, Чиффа.       Нуфлин с любопытством за мной наблюдал. Я прекрасно чуял его настороженность и подозрительность, он все еще не знал, куда подевались пятеро его Старших Магистров.       Я прищурил глаза и пакостно ухмыльнулся.       – У меня для тебя подарочек, Нуфлин.       С этими словами я вынул из кармана круглую брошь для лоохи. Потрясающей работы вещица. Тонкие завитки драгоценного металла поддерживали семь сапфиров, переливавшихся всеми оттенками синего. Такие, кажется, добывают только где-то в Шимпу, чуть ли не на одном единственном месторождении.       Наблюдая за сменой эмоций на почти скрытом тенью лице, прокрутил брошь между пальцами, подкинул и снова поймал. Нуфлин был в ярости, но сдерживался.       – Где они? – От его обычного насмешливого тона не осталось и следа.       – Не нужно нервничать, Великий Магистр. Твои ребята так устали готовить на меня засаду, что решили вздремнуть. – Я раскрутил брошь и поймал ее ребром на палец, не позволяя остановить вращение. Никакой магии, обычная ловкость рук.       – Я не требую от тебя клятв, Нуфлин. – Я зыркнул на него острым взглядом. – Думаю, ты и сам теперь понимаешь, насколько ничтожны твои попытки меня зацепить.       – Чего ты хочешь? – В голосе звенела сталь, пальцы до побелевших костяшек сжали подлокотники. Я видел, старик всерьез уязвлен моим отношением, высокомерным снисхождением к нему и его Ордену, зол на то, что я посмел поймать его ребят и выставлять ему свои условия.       – Я хочу получить право вето. Есть люди, которым, по моему мнению, следует оставить жизнь. И в случае, если ты решишь убить кого-то из них – я буду против. – Я помолчал, вглядываясь в собеседника. Он, кажется, смог взять себя в руки. Ярость уже не затапливала его разум. – Мы с тобой неплохо сотрудничали, пока ты не решил натравить на меня своих Старших Магистров, чтобы не отдавать артефакт. Оцени мое великодушие – я даже никого из них не убил, хотя руки чесались, что и говорить.       Я встряхнул кистью, и пять связанных тел оказались на полу. Они еще спали. Нуфлин просканировал их взглядом и магией, убедился, что все живы и посмотрел на меня.       – Великодушный наемный убийца, который просит меня о помиловании моих врагов. – Задумчиво протянул он. – Думаю, мы сможем договориться, Чиффа. Никаких нападений на тебя и тех, за кого ты попросишь.       Я усмехнулся и встал.       – В следующий раз я не буду столь великодушен. – Бросил я, прежде чем Темным Путем покинуть Иафах.

***

      В крошечной, скудно обставленной каморке с низким потолком всегда был удивительно чистый и свежий воздух. Магия магией, но меня всякий раз это удивляло, сам уж не знаю, почему. Сидеть, кроме как на кровати, здесь было совершенно негде, так что я устроился прямо на полу и водил взглядом по резким, изломанным линиям старинного шимарского защитного узора. Напитанный силой Сердца Мира, он становился грозной преградой всякому, кому пришло бы в голову вломиться в спальню без спроса. Даже я бы не стал рисковать, впрочем, у меня и нужды такой не было – здесь мне всегда были рады. Ну или почти всегда.       Дверь, наконец, распахнулась, и в нее, посмеиваясь о чем-то своем, вошли две женщины – пожилая и совсем юная. Я поднялся и с любопытством оглядел свою знакомую, вчувствуясь в ее магию. Все-таки у Сотофы потрясающий талант превращать глупеньких девочек в веселых ведьм. Сила Атти развернулась, окрепла, на смену взбалмошности и вспыльчивости пришли спокойная уверенность и умиротворенная созерцательность. Потрясающе.       – Вот тебе твоя девочка, расспрашивай. А у меня дела, так что я вас оставлю. – Она открыла дверь, обернулась и весело добавила: – И не вздумай совращать мне ученицу!       Я мягко улыбнулся, склонился в поклоне, подхватил изящную ручку и коснулся губами воздуха над тонкими пальчиками. Атти взирала на это представление с насмешливым равнодушием, но я чуял, что она рада меня видеть.       – Благодарю, незабвенная, что согласилась перекинуться со мной словечком. Я хотел поговорить о твоем отце. – На ее лицо легла едва заметная тень, и я поспешил объясниться. – Думаю, ты знаешь, как обстоят дела в нашем Мире. Увы, старина Рохх слишком могущественен и амбициозен, чтобы пытаться уговорами убедить его уехать в ссылку.       Она задумчиво кивнула. Какое-то время мы молчали. Атти размышляла, я ее не торопил. Когда самый опасный из наемных убийц приходит расспрашивать тебя о твоем отце, какие бы у вас ни были отношения прежде – задумаешься, стоит ли ему помогать.       Наконец, она заговорила.       – Рассказывать об отце я тебе не буду. Хоть и понимаю, что не просто так ты взялся за это дело. Да и Магистру Нуфлину обезглавленный Орден Решеток и Зеркал будет, несомненно, на руку.       Она, едва касаясь, скользила пальцами по защитному узору на двери, не встречаясь со мной взглядом. Я видел, что она по-прежнему сомневается в своем решении, но давить не хотел. В конце концов, у меня уже было довольно много информации. К Сотофе я заглянул напоследок, надеясь узнать что-нибудь еще, и был готов к тому, что мне ничего не скажут. Все-таки Атти была слишком юна, когда прекратила общение с отцом и его Орденом.       Она бросила на меня короткий взгляд и продолжила.       – Я очень хочу тебе помочь. Да и понимаю, что раз уж за дело взялся сам Кеттарийский Охотник, смерть отца – вопрос времени. Слишком хорошая у тебя репутация. Поэтому кое-что все-таки расскажу. Впрочем, возможно ты и сам об этом знаешь.       – Благодарю, незабвенная, любая малость может оказаться решающей.       – Ты наверняка в курсе, у Эшлы несколько охранников, но чаще всего рядом с ним трое – Лавар Найя, Орни Хис и Эстри Тахх. Сильные и опытные, как и сам отец, последние четыре или пять дюжин лет они при нем почти неотлучно. Когда я была ребенком, Лавар и Орни иногда сопровождали меня, если в городе становилось слишком неспокойно. – Ее губы сложились в мимолетную усмешку. – В тот вечер, кстати, я как раз должна была отправиться на Сумеречный Рынок в сопровождении этой парочки, но сбежала в Квартал Свиданий, а когда они начали меня искать – уже сидела в твоей гостиной и рыдала в три ручья. Все еще удивляюсь, что мне удалось это провернуть. Я, конечно, кое-что умела тогда, но уйти незамеченной от двоих охранников – это, определенно, была большая удача.       – Или судьба решила подыграть тебе.       – Или так. Впрочем, речь не об этом. Я хотела рассказать об одном подслушанном разговоре. Я случайно услышала, как Лавар жаловался своему приятелю, что не умеет контролировать сны, дескать, такая простая наука, а ему совершенно не дается. – Она бросила на меня короткий взгляд. – Вижу, ты все понял. Орни сказал тогда другу, что есть некие защитные амулеты, но их, дескать, сложно достать. Однако сам Орни себе один раздобыл, потому что тоже не силен в этой магии.       – Ты очень помогла мне, Атти, – я отвесил ей глубочайший поклон.       – Надеюсь, я хоть немного смогла отплатить тебе за спасение. – Я хотел было сказать, что никакой оплаты все равно бы не потребовал, но она вскинула руку, останавливая меня. – Я понимаю, что ты не стал бы требовать оплаты. Но мне так спокойнее. А теперь иди. Леди Сотофа прислала зов, велела выпроводить тебя вон и бежать на занятие.       Я усмехнулся, наскоро изменил внешность и Темным Путем перенесся на мост Кулуга Менончи, чтобы оттуда шмыгнуть к Горбуну Итуло. Жрать хотелось зверски.       Полдюжины дней спустя я сидел на крыше небольшого трактира в пригороде, совсем рядом с загородной резиденцией Ордена Решеток и Зеркал, где, по моим расчетам, должен был сейчас находиться Эшла Рохх. Трактирчик этот – старый, с покосившейся вывеской – я заприметил пару дней назад, когда исследовал территорию вокруг резиденции. Лавара и Орни удалось убить во сне, как я и планировал, но вот самого Великого Магистра никак не получалось выкурить из резиденции.       Большинство колдунов, кроме разве что самых могущественных, не чувствуют чужую силу дальше, чем в паре дюжин футов. Потому крыши я полагал самым удобным местом для засады и наблюдения. Достаточно накинуть легкое заклятие отвлечения внимания и смотреть специальным рассредоточенным взглядом, и никто тебя не увидит.       Ну, или почти никто.       Лениво созерцая старое, выглядывающее из зарослей здание, я прислушивался к Миру. Вернувшись с Темной Стороны после сна о разговоре с Древними, я не мог отделаться от ощущения инакости Мира. Если раньше чувствовалось, что он умирает, бьется в агонии, но живет, жадно делая каждый вдох, как тонущий человек, который все еще барахтается на поверхности воды, то теперь он застыл, словно вмороженный в ледяной кристалл.       Нельзя было не признать, что мы действительно выиграли немного времени, совсем чуть-чуть, не больше полусотни лет, чтобы закончить наконец эту войну и ограничить магию. Тогда Мир сможет протянуть еще немного. Но несмотря на кажущуюся успешность решения задачи, этот способ совершенно мне не нравился. Я не чувствовал жизни в мире, запертом внутри ловушки сознания Вершителя. Словно он стал ненастоящим, выдуманным. Я усмехнулся.       Все мы теперь просто приятное воспоминание древнего Короля-Вершителя. Какая ирония...       Солнце припекало совсем не по-весеннему, и я подставлял лицо теплым лучам, размышляя о том, что пообещал Древним сгоряча, повинуясь не то зову сердца, не то деятельной лихости, всегда охватывающей меня рядом с ними, не то собственной судьбе.       Впрочем, на самом деле я прекрасно знал, почему предложил найти Менину сменщика. Слишком важной для меня стала задача спасения Мира, слишком большую ответственность я чувствовал за то, что предыдущий план не сработал. Убийство тех, кто влиял на стабильность Мира, приведшее этот самый Мир на грань между бытием и небытием, не было моей идеей. Но мое внутреннее согласие, моя воля и моя магия стали воплощением этой идеи. К тому же симпатичного мне Короля – свободолюбивого, яркого, такого же любопытного и увлеченного Истинной Магией, как я сам, было действительно жаль. Я невольно передернул плечами, отгоняя вновь воскресшее в теле ощущение серого киселя.       Но вот чем придется заплатить, чтобы выполнить это обещание?       К тому же все чаще последнее время я задавал себе вопрос: а есть ли вообще решение у этой проблемы? Возможно ли спасение обреченного Мира? Не пытаемся ли мы оживить покойника, который после заклятия воскрешения, конечно, начнет двигать руками и ногами, но живым уж точно не станет. Нет, я очень люблю сложные задачки, но никогда не заключаю пари, не будучи уверенным в собственной победе.       Вечер клонился к закату, а запуганный убийством двух своих приближенных Великий Магистр все не появлялся. Исполнить, что ли, Ритуал Призыва?       Вокруг резиденции сновали слуги и послушники, я улегся на живот на согретую солнцем черепицу, подложив под подбородок руки. Ветер доносил сладкие ароматы цветущих фруктовых деревьев, облака отбрасывали на каменные плиты старого здания причудливые подвижные тени, и я выкинул все мысли из головы, погружаясь в медитативный ритм собственного дыхания, не ослабляя, впрочем, рассредоточенного внимания, направленного на резиденцию.       – Стой, Кеттариец. – Эшла хрипел, голос ему почти не подчинялся. Я чуял: лишь несгибаемая воля еще удерживает его по эту сторону жизни. Я сам едва стоял на ногах, истратив на последний удар почти все силы. Распоротый бок горел огнем, брошенное второпях замораживающее не слишком помогало. – Я... уже почти мертв. И хорошо. Хорошо... умереть в бою с сильным противником.       Если уж родился исполненным магии, лучше бы вообще не умирать. Но такая позиция, безусловно, делала ему честь. Он молчал, собираясь с силами, дыхание со свистом вырывалось из легких. Наконец, он заговорил.       – Моя дочь, Атти. Ты последний, кого видели рядом с ней. – Он поднял на меня мутный взгляд. – Что ты с ней сделал? Моим людям удалось лишь выяснить, что из Квартала Свиданий вы ушли в гостиницу, а потом был бой. Я пытался узнать что-то... но... до тебя было уже не добраться.       – Атти в круге женщин Ордена Семилистника. И, насколько я знаю, прекрасно себя чувствует.       Его взгляд прояснился, стал острым и яростным. Едва открывая рот, он прохрипел:       – Лучше бы... убил.       Почувствовав его смерть, я позволил себе упасть на колени. Хвала предпоследней бездне. Каким чудом я уцелел – вопрос без ответа.       Этот бой выпил меня до капли, но оставаться здесь было нельзя. Резиденция совсем рядом, еще максимум несколько минут – и адепты почувствуют смерть Великого Магистра. Собрав последние силы, я Темным Путем ушел в свой столичный дом. Конечно, в горах было бы безопаснее, но сейчас я не был способен даже на то, чтобы открыть туда дверь. Хорошо хоть, Темный Путь не подвел.       Оказавшись в купальне, я стащил с себя окровавленную одежду, кое-как залечил рану, влил в бассейн несколько заживляющих и восстанавливающих зелий, предусмотрительно оставленных в шкафчике, и опустился в воду. Теплые потоки омыли тело, исцеляя, расслабляя и возвращая силы. Я бы, наверное, уснул прямо в бассейне, но спать в этом доме всё-таки было небезопасно.       В памяти снова мелькали мгновения нашей схватки с Эшлой. Нелишним было проанализировать его манеру ведения боя, всё-таки любой Орден всегда похож на своего Великого Магистра, а мне явно предстояло встретиться лицом к лицу не с одним его представителем. Интуиция и опыт подсказывали, что Король зря надеется на существенное ослабление Ордена.       Эшла оказался сильным противником, и досталось мне изрядно. Пожалуй, прежде никто не был настолько близок к тому, чтобы меня убить.       С уходом Менина в Тихий Город Мир действительно стал стабильнее. Я чувствовал, что на этот раз нет необходимости идти на Темную Сторону. Но мне по-прежнему не нравилось это решение. В том числе потому, что я снова был вынужден полагаться на других. На Менина, на силу его желаний. На то, что он не решит, все бросив, сбежать в неизвестном направлении в любой из Миров.       Я задумчиво поболтал ногами, перемешивая ароматную воду бассейна. Даже если мы с Нуфлином и Королем добьемся прекращения войны и ограничения Очевидной магии – что дальше? Каково будет жить в Мире без магии? Не окажусь ли я прикован к едва живому Миру, связанный необходимостью хранить и оберегать? И где искать нового Вершителя? Не погорячился ли я, взяв на себя такие обязательства? Да еще и согласился сам уйти Тихий Город, о чем только думал? В конце концов, я был избранником Истинной Магии, меня звал Хумгат, зачем мне вообще сдался этот грешный Мир, дырку над ним...       Неожиданно купальня наполнилась яркой, бушующей магией, колючей, нетерпеливой, как и ее источник. Вот кстати, Лойсо Пондохва – первый в списке на устранение. И что ты будешь делать со своим любовником, Чиффа, если не удастся уговорить его уйти?       – Какое причудливое у тебя нынче настроение. – Голос Великого Магистра полнился насмешкой и удивлением. – Старина Рохх все-таки вымотал тебя, Кеттариец? А ведь Угурбадо болтал, что старик ни на что не способен.       – Если ты на что-то рассчитываешь после того, как я полдюжины дней не спал, почти не жрал и отправил в небытие Великого Магистра не самого последнего Ордена и троих его телохранителей – ты меня переоценил.       Он усмехнулся.       – Да нет, что ж я, зверь какой… Поглядел в памяти какого-то булыжника ваш с Эшлой бой и зашёл лично выразить тебе своё восхищение. – Непередаваемо ехидным тоном сказал Лойсо.       Впрочем, я прекрасно понял то, что он не пожелал озвучить.       – Голоден?       – Как безрукий вор. Вот только пожрать в ближайшее время мне не светит.       Он ничего не сказал, но молчал очень вопросительно.       – Жало Отверженных, ты же видел. Да ещё и в правое подреберье. Печень в кашу, желудок в лоскуты.       – Так вот что это было… – задумчиво протянул он, – Я только пару упоминаний встречал в библиотеке Высокой Школы Холоми.       Лойсо немного помолчал и спросил:       – Может знахаря? А потом память сотрем.       Я приоткрыл один глаз. Он сидел на бортике бассейна, скрестив ноги, и сверлил меня взглядом. Заботливый Лойсо Пондохва, спешите видеть. Я хмыкнул и снова смежил веки. Сил не было ни на что.       – Я сам себе лучший знахарь. Не хипеши, все затянется за час-другой, не больше.       Он усмехнулся.       – Меня удивило, что он смог блокировать Длань Небес. Всегда считал, что от этой штуки невозможно увернуться.       Судя по звукам, он улегся прямо на бортик бассейна и опустил руку в воду. Тут же пришло ощущение легкого покалывания по телу. Бок, как будто, начал заживать быстрее, да и мелкие раны от зацепившего ледяного дождя – Эшла оказался непревзойденным мастером магической вязи, даже я не умею так шустро сплетать заклятия в общий пучок и выпускать сразу несколько, чтобы противнику пришлось как следует попрыгать, уворачиваясь, – перестали звенеть на периферии сознания не сильной, но ощутимой болью.       Любопытно, сколько я изучал целительство, казалось, изрядно продвинулся в этой области, а все равно постоянно доводилось узнавать что-то новое. Впрочем, в магии каждый новичок, вне зависимости от того, сколько лет, столетий или тысячелетий посвятил ее изучению.       – Что ты сделал?       – Добавил в воду своей крови. – Усмехнулся Лойсо.       – Решил меня добить, чтоб не мучился?       Он коротко рассмеялся.       – Ты тоже веришь в эти байки, что у меня ядовитая кровь? Все немного не так, Кеттариец. Она не яд, не лекарство, но может быть и тем и другим в зависимости от того, чего хочу я. – Он немного помолчал, а потом со странным весельем закончил: – Убивать я хочу чаще.       Вот в этом-то и проблема.