Рубиновый браслет

      Чанёль нажал на красную кнопку телефона, сбрасывая звонок отца. Они уже общались ранее и ни к чему хорошему это не привело. Отец сразу понял, куда уехал сын, поэтому сначала просил вернуться и не совершать ошибку, но затем стал угрожать и пытался шантажировать, лишь бы сын примчался домой. Чанёль настоял на своём, попросил прощения и решил вовсе прекратить общение. Сразу посыпались сообщения с проклятиями и шантажом, и тогда Чанёль выключил телефон.       Нет смысла выслушивать и читать то, как отец грозится покончить с собой. Он ведёт себя, как влюблённый подросток, который не хочет терять любимую девушку, поэтому идёт на глупые меры. Стоит один раз проявить твёрдость характера, как родитель понял, что сын не маленький мальчик, давно может сам принимать решения и полностью берёт на себя ответственность. Но даже в такой ситуации, когда Чанёль уехал на юг страны, отец отказался рассказать, что же его заставляет швырять проклятия в сторону собственного сына.       – Кажется, это здесь, – Чондэ остановил машину возле старой хижины с косой крышей.       Чанёль не сразу поверил, что в подобной халупе можно жить, но затем вспомнил, куда они приехали. Как и Марфа, маленький городок, который выживает за счёт туристов и случайных приезжих, желающих поесть или заправить машину, крайне неприветлив. Чанёль бы никогда в жизни не согласился остаться в этом городе дольше одних суток, потому что сошёл бы с ума от диких мест.       Зато воздух чистый. Настолько чистый, что Чанёль глубоко вдохнул и ощутил запах каждого растения, которые растут рядом. Даже дорожная пыль пахнет особенно. Нет асфальта, нет заводов, нет ничего, что помешало бы природе насыщать город кислородом. От одного вдоха голова закружилась, и захотелось остаться в городе, но в нём прекрасна только природа. Люди диковатые, на всех смотрят с недоверием, а последнее громкое дело о каннибалах сделало местных людей подозрительными. Каждый из них может быть убийцей.       Чанёль не сразу решился выйти из машины, словно чистый воздух способен навредить неподготовленному организму, но Минсок постучал в окно, подгоняя друга. Чанёль медленно вышел, набрал полную грудь кислорода и разочаровался. Хорошая природа, но это не мифический край света, в котором каннибалам точно не место.       – Вроде, сходится, – Чондэ рассматривает карту с видом великого сыщика. – Этот город можно сто раз объехать за день, но дома построены в хаотичном порядке, что затрудняет поиски.       – Дома? – Чанёль так удивился, что брови приподнял вверх.       Скорее не дом, а старое бунгало, которое только чудом выжило во время дождя. Ни забора или ограды возле домов не существует, зато загоны для животных размещены на любом удобном участке, независимо от расположения дома. В этом маленьком городке царит полная анархия, от которой человеку станет немного страшно, ведь любой приезжий не знает, по каким правилам тут выживают.       Минсок не сразу решился постучать в дверь, опасаясь, что она обвалится от удара, а вместе с ней и весь дом.       – Господин Ван! – Мин решил позвать, прежде чем стучать.       Он заглянул в окна, но те забиты досками, после чего Чанёль предположил, что в доме никто не живёт и махнул рукой в сторону машины.       – Заходите! – все узнали голос старика. – Не думал, что за мной кто-то поедет.       Чондэ аккуратно потянул дверь, и она со скрипом наклонилась вперёд. Пришлось её придержать, тихо ругаясь из-за отсутствия цивилизации в городке.       Внутри помещения крайне неуютно, разуваться никто не решился, потому что деревянные доски на полу грязные, как и стены. Освещением служили только лучи заходящего солнца, которые проникают внутрь через щели в окнах и стенах. Под дальней стеной стоит кровать, справа – стол и табурет на трёх ножках. Чанёль нахмурил брови, предполагая, что в этом доме никто не живёт, а старик, который сидит на кровати, явно в сговоре с Минсоком и Чондэ.       Чанёль может согласиться, что он сумасшедший, но никак не глупый.       – Что вам троим надо? – он груб и на случай побега попятился к двери. – Смешная шутка, но я её не оценил.       – Чего сразу троим? – возмутился Чондэ. – Я только адрес узнал.       – Здесь никто не живёт уже лет десять, если не больше. На чём он, по-твоему, жрать готовит? И где хотя бы сундук для вещей?       Минсок не удивился. В этом городе не удивятся, если кто-то будет голым ходить или посреди дороги есть собаку. Местные жители очень спокойно отнеслись к тому, что в кафе убивали и ели людей. Смотря на камеру журналистов, они только пожимали плечами, не зная, как прокомментировать случившееся, ведь и это они вполне ожидали от своего городка.       Старик посмотрел на Чанёля единственным зрячим глазом и усмехнулся.       – Для чего ты ехал сюда? – он упёрся ладонями в старое засаленное одеяло и внимательно следил за реакцией Чанёля.       – Зачем вы написали книгу? – голос Чанёля дрожит, но смелостью он запасся перед поездкой, поэтому готов к любому повороту событий.       Его не интересуют люди, которые его окружают, и он не спешит узнать, к чему устроен весь этот розыгрыш. Всё это они сами расскажут, а вот про Бэкхёна Чанёль жаждет узнать в первую очередь.       Старик поковырял прогнившую доску носком сапога, поднимая мелкие куски стружки, и еле понятно пробормотал:       – Чтобы ты прочёл.       – Зачем?       – Надеялся, что ты вспомнишь Бэкхёна. Тебя ведь у меня украли, – он заметил, как Чанёль непонимающе мотнул головой и сделал шаг назад. Он ничего не помнил. – Это я подобрал тебя возле кафе, когда ты сбегал от каннибалов.       Ноги Чанёля подкосились, но Минсок и Чондэ лихо подхватили его под руки. Картинка происходившего несколько месяцев назад стала собираться как пазлы, но вопросов по-прежнему осталось больше, чем ответов.       – Присядь! – Ван подвинулся на кровати, и Чанёль с волнением перед правдой подошёл к нему. – В машине и больнице ты мне рассказал всё, что я написал в книге. Много, конечно, придумал, но суть от этого не меняется. Ты был в таком стрессе, когда человек постоянно говорит. Неважно что, но ему надо рассказывать. Очень часто в таком состоянии люди вспоминают свою жизнь. Ты вспоминал Бэкхёна. Если бы не твоё ослабевшее состояние, ты бы сбежал к нему, ведь он остался в подсобном помещении.       – Где он сейчас?       – А это я у тебя спросить хотел. Твои родители забрали тебя из больницы, а при нашей следующей встрече, ты даже не обратил на меня внимания. Доктор Син очень хороший врач, он твой мозг промыл основательно, только без твоего разрешения.       – А как же мать?       – Она не выдержала твоего вида и того, что с тобой случилось. Она действительно сошла с ума и умерла, зная, что ты вновь вернёшься в этот город за своим парнем, а она бы не выдержала вновь потерю и расставание с тобой. Ты бредил этим Бэкхёном, затем пытался сбежать из больницы, чтобы отыскать его, орал, что он не мог пропасть. Но мы обыскали весь город, чтобы найти каннибалов. К сожалению, всё безрезультатно. Пока мы вынюхивали здесь каждый уголок, твой отец попросил Сина избавить тебя от воспоминаний. Твоя мать была против. Говорят, скандал был ужасный, твой отец даже бил её. А когда я приехал, то мог только наблюдать за тобой со стороны. Знаешь, какой позор для меня уйти на пенсию, зная, что последнее дело осталось нераскрытым?       Чанёль ничего не знает. Ему обидно до злости за то, что с ним сделали. Плевать на каннибалов, когда родной отец решил «помочь» сыну избавиться одним махом от всех проблем. Даже плевать на то, что Ван решил воспользоваться Чанёлем ради того, чтобы закрыть своё последнее дело, поэтому придумал сценарий с книгой, который расшатал остатки подсознания парня. Разве имел право отец забрать у сына часть жизни? Почему он решил сам выбрать, какое прошлое будет у Чанёля? Пусть оно ужасное, пусть в нём маньяки и каннибалы, но в нём есть Бэкхён, ради которого можно пережить жуткие воспоминания.       – А если я никогда не вспомню? — Чанёль посмотрел в мёртвый глаз и не ощутил страх.       Скорее отвращение, как при первой встрече, но оно смешалось с долей равнодушия, заставляя перевести взгляд на другой глаз.       – Поговори с Сином, – влез в разговор Минсок и взял Чондэ за руку, – Твой отец неплохо подкупил его, но, если ты расскажешь, что узнал, может, сердце врача дрогнет, и он тебе поможет. По тому же принципу можешь попробовать разговорить своих бывших одногруппников. Двое из них приходили к тебе в больницу, но твой отец запугал их, поэтому они молчат.       – Для этого надо было приезжать сюда?       – Нет, – Ван поднялся на ноги и немного потоптался по доскам. – Я хочу отвезти тебя в кафе, откуда ты сбежал.       – Думаете, что я вспомню?       – Думаю, что тебя вспомнят. После нашумевшего дела, в каждом городе с недоверием относятся к новым кафе и ресторанам, поэтому тщательно проверяют. Но посмотри на этот город и поймёшь, что сюда лишний раз никто не заскочит. А кафе заново открылось. Мало того, появилось ещё больше экстремалов, как ты и Бэкхён, которые приезжают специально, чтобы провести пару дней среди дикой природы или попробовать съесть местное блюдо. Многие из них устроили такую же встречу выпускников, как в институте, где ты учился, и приезжают в кафе целыми факультетами.       – Надо быть совсем сумасшедшим, чтобы вновь открыть кафе на одном месте.       – Не обязательно, – он жестом позвал Чанёля следовать за ним, и все вышли из дома, не закрывая дверь. – Можно найти того, кто оформит всё на своё имя. Они просто будут осторожнее. Видишь ли, раньше кафе было оформлено на одного человека, которого местные узнавали в лицо. У него есть жена, двое детей, но их никогда никто не видел, то есть они есть только документально. А даже если и видели, то не знали, кто они. Но, возможно, их также съели. Теперь владелец женщина, не замужем, документы в порядке, кухня, вроде, тоже. Посетителей уйма, если учитывать безрассудных подростков, но поступило два заявления о пропаже людей, которые предположительно могли сократить путь через этот город.       Они шли по песчаной дорожке, раскатанной колёсами машин, и впереди появилась тёмная крыша из черепиц, украшенная скудными огоньками. Чанёль взволновался, подходил всё ближе к заведению, представляя, как будет общаться с его хозяйкой. А ведь он ничего не помнит, зато его могли запомнить на всю жизнь. Обмануть Чанёля им ничего не стоит, и никто не знает, чем этот обман для него обернётся.       – Какой процент того, что Бэкхён жив? – он спросил, хоть сам знал ответ: нулевой.       Ван похлопал его по плечу и открыл дверь, пробормотав, чтобы не болтал, по какому именно они тут делу. Согласно их выдумке, Чанёль приехал, чтобы попытаться вспомнить прошлое.       Никто из посетителей не повернулся, чтобы посмотреть, кто вошёл. Бармен тоже равнодушно продолжил протирать бокалы, а единственная официантка не отвлеклась, продолжая бить по рукам подвыпившего клиента, который пытался погладить её бёдра. Деревянные столы и стулья, сделанные из массивного дерева, напомнили старую Германию, когда женщины в длинных нарядах разносили пиво и напевали весёлую песню. Веселье в заведении у каждого своё. Одна компания играет в карты, кто-то едва познакомился друг с другом, расспрашивая, кто куда едет в своём путешествии, а основную часть составляет молодёжь, которая ковырялась вилками в еде и шутила над трусостью друг друга. Минсок глубоко вдохнул, дыша прокуренным воздухом и отворачиваясь от мясной еды, и шепотом поклялся, что станет вегетарианцем или будет лично разводить скотину, чтобы точно знать, что ест.       – Вы поесть или опять на осмотр заведения? – официантка поставила поднос на барную стойку и вытерла руки о серый фартук.       Ей лет сорок, но выглядеть она пытается моложе. Для этого следит за фигурой и заплетает причёску в причудливые локоны, которые явно укладывает каждый день перед зеркалом.       – И не то и не другое, – осмотрелся Ван. – Узнаёшь?       Он кивнул на Чанёля, но женщина отрицательно замотала головой, на что Ван предупредил, что придётся немного потерпеть их присутствие.       – Закажите хоть что-то, чтобы не отпугивать клиентов, – возмутилась женщина. – Барбекю свежее, есть плов…       – Не надо! – попросил пощады Минсок, подавляя тошноту. – Выпить что-то можно?       Его едва не вырвало, когда он заметил, как мужчина за соседним столом вцепился зубами в кусок мяса, по которому стекает жир. Чондэ тут же предложил покинуть помещение, но Минсок отказался, уверяя, что выдержит.       – Выпить можно! – оживился бармен и стал перечислять напитки.       На Чанёля не обратили внимания, поэтому он стал прохаживаться по заведению, пытаясь вспомнить его стены, хотя мысль о том, что кто-то за столом ест Бэкхёна его не радует и он побоялся увидеть где-то кусок мяса со знакомой родинкой. Заглядывая каждому в тарелку, он вспоминал, что полиция не обнаружила в заведении следы каннибализма. Возможно, хозяева действительно другие. Чанёль не смог себя понять. С одной стороны, хочется, чтобы хозяева остались прежние. Это поможет выяснить, где Бэк. Но с другой стороны не хочется, чтобы умирали люди.       Он с чем-то столкнулся. Удар получился глухой и в живот, но заставил отвлечься от мыслей.       – Дядя? – детский голос прозвучал откуда-то снизу.       Чанёль наклонился и заметил девчушку лет двенадцати с двумя копытами в руках. Она выглядит замарашкой, особенно вид бездомной придаёт грязное лицо и руки. Зато взгляд по-детски чистый, словно дитё не в состоянии врать.       – Какая красивая девочка, – Чанёль улыбнулся, располагая к себе ребёнка. – Извини, что стал у тебя на пути.       – Дядя меня не помнит? – она прижала копыта к своей груди и воровато оглянулась, убеждаясь, что никто не следит и не видит её предстоящую шкоду. – Выходите за двор! – она проскочила под рукой Чанёля и скрылась в подсобном помещении.       Чанёль специально прошёл мимо Вана, чтобы тот заметил его перемещение. Официантка понесла поднос с выпивкой всё к тому же столику с подвыпившими мужчинами, которые с воздушными поцелуями принялись её встречать. Чанёль быстро покинул помещение, с опаской огляделся, надеясь в огнях старой гирлянды рассмотреть ребёнка. Где-то должно быть окно, ведущее в подвал, из которого Чанёль выбрался, оставляя Бэкхёна в лапах убийц. От этой мысли в душе взыграли чувства вины и тревоги. Он уверен, что никогда не бил Бэка, но вина тяжёлым камнем сдавила сердце, словно он лично избивал дорогого человека. Именно она заставила его на подсознательном уровне говорить голосом Бэкхёна: «Это ты, Чанёль!»       Сбоку раздалось кряхтение, и в темноте удалось рассмотреть девочку, вылезающую из узкого окошка в доме. Чанёль даже представить не мог, как ему удалось выбраться, если это тот же выход. Он помог ребёнку и та, взяв его за руку, повела дальше в сад.       – Вы меня точно не помните? – прошептала она, смотря снизу-вверх.       – Нет, прости.       – Я приносила вам еду.       – Вам? Со мной ещё кто-то был или ты называешь меня так из вежливости? – он немного склонился, чтобы ловить каждое слово девочки, но она молчала и заводила Ёля всё дальше.        Её молчание сводит с ума, но расспрашивать не имеет смысла. Если с первого раза не ответила, то можно оставить попытки узнать что-либо и смириться с тем, что будет впереди.       Кафе осталось позади, они свернули в гущу кустов, названия которых Чанёль не знает, и очутились в ещё одной чаще. Девочка отпустила руку и сделала несколько шагов вперёд, подходя к пышному кусту, затем посмотрела на Чанёля и поманила рукой.       Сердце Чанёля принялось сумбурно стучать. Он вспомнил сон, в котором Бэкхён так же подзывал к себе, но после открылось отвратительное зрелище в свете фонаря. Неизвестность мучает. Было бы предпочтительнее, чтобы заранее сказали, что ждёт впереди, но пришлось ступать следом за девочкой. Она прошмыгнула вперёд, скрываясь за шелестом листьев, и Чанёль быстро переступил, опасаясь потерять своего проводника из вида.       Руку тронула ветка, цепляя рукав, и Чанёль внезапно понял, как потерял украшение в парке. Нет мистики в его жизни. Несколько дней назад он так испугался, что не заметил, как порвалась леска о ветку. Где-то в закрытом врачом подсознании есть память, хранившая путь к этой местности. Чанёль возненавидел отца за содеянное. Мысль о том, что пару месяцев он, Чанёль, живёт в комфорте, а Бэкхён – среди убийц, острым лезвием разрезало грудь. И теперь он от всего сердца желал, чтобы Бэк оказался жив.       Они очутились на поляне. Пришлось прищуриться и напрячь зрение, чтобы различать мутный силуэт ребёнка. Девочка убрала сетку, обвязанную листвой и ветками, словно кто-то замаскировал тайник, и потянула дверь на себя. Возможно, раньше здесь находился подвал, но нет смысла прятать его, если там хранится консервация или вино. Местные жители давно бы его разворовали, потому что о морали они не слышали несколько поколений.       – Осторожно, здесь ступеньки! – прошептала девочка и сделала несмелые шаги.       Чанёль хотел включить телефон, но тут же передумал, вспоминая неиссякаемые звонки от отца. Любой звук может привлечь к себе внимание, тем более акустика внутри помещения лучше, чем в любой студии. Придерживаясь стены, Чанёль ощутил пальцами холод и влагу, точно такие же, как тело Бэкхёна.       – Он здесь? – судорожно прошептал Чанёль и ускорился, но девочка шагает медленно и неуверенно, держась руками за ступеньки, садится на них и ногами пытается нащупать следующие. Чанёль может наступить на неё, поэтому на слух определяет, когда она преодолевает очередную ступеньку.       Наконец она спрыгнула и следом загорелась тусклая лампочка под потолком.       – От сырости может потухнуть свет в любую секунду, – пробормотала она и быстро повернула налево, шлёпая рваными ботинками по мелким лужам.       Чанёль кинулся за ней, не пытаясь рассматривать длинное помещение и запоминать каждый поворот. Лишь когда она остановилась возле низкой двери, парень окончательно взволновался, пытаясь не думать о плохом. Прошло слишком много времени, чтобы Бэкхён остался жив, а видеть то, что от него осталось, Чанёль всеми силами не желает, поэтому зажмурился, слушая скрип двери, и задержал дыхание, когда девочка тихо сообщила:       – До приезда полиции, ваши вещи перенесли сюда.       Чанёль от неожиданности растерялся. Вещи? Она сохранила вещи? А как же Бэкхён? Чанёль шагнул в сырую комнату, ища в ней ответы. Доски начала гнить, петли проржавели настолько, что дверь полностью не открывалась. Пришлось протиснуться внутрь, и Чанёль ощутил вонь плесени, от которой рвотные спазмы подкатили к горлу. Он прикрыл нос рукавом и осмотрел одежду в лужах, на которые по стенам стекали крупные капли, как с волос Бэкхёна в сновидении.       Затем перевёл взгляд на противоположную стену, где стоит кровать, и дыхание перекрылось на несколько секунд. На голой сетке лежит Бэкхён. Он выглядит точно так же, как и на поляне, раскинув руки и не обращая внимания на шорох в комнате. Чанёль боится его трогать, чтобы не навредить. Для начала проверил пульс, затем осмотрел правую руку. Никакой проволоки на ней нет, только тряпки, пропитанные кровью. Должно быть, подсознание Чанёля сохранило в себе момент, когда он и Бэк были связаны одной проволокой, поэтому не представлял себе другого развития событий.       – Я сняла, – еле разборчиво проговорила девочка, но Чанёль её не услышал, убирая волосы с лица Бэкхёна, и тихо позвал его по имени.       – Ну же, открой глаза, и мы уйдём отсюда.       Он не отозвался, поэтому Чанёль решил немедленно уйти, хотя не представлял, каких усилий ему стоит поднять человека в темноте по ступенькам. Он перевернул Бэкхёна, чтобы удобнее его обхватить, и Бэк тихо простонал. Чанёлю больно и радостно слышать, что парень жив, но поспешил вынести его к Вану и друзьям. Едва он попробовал просунуть свою руку ему под поясницу, как дверь противно проскрипела.       – Маленькая дрянь! – мужской голос разорвал тишину подвала и столкнулся в груди Чанёля со страхом.       Затем раздался глухой удар и детский крик. Девочка с тяжестью упала под стену на мокрые вещи и, издав тихий, как у котёнка, стон, притихла. Возле дверей встал бармен, зажимая зубами спичку и усмехаясь при виде Чанёля. Видя, что тот присел на кровать к Бэкхёну, не решился подходить, ожидая, когда волна страха в глазах гостя пойдёт на спад.       – Вернулся? – мужчина сделал только шаг и с видом видевшего жизнь человека, принялся рассматривать парня. – Слухи о твоей амнезии дошли и до меня. Я говорил жене, что можно убить твоего любовника, но у неё нюх на любовные интриги. Это Ван со своей командой тебя привёл сюда? Что ж ты бросил парнишку помирать?       Чанёль не смог сглотнуть слюну, чувствуя ком в горле. Его взгляд приковался к человеку, он пытался наблюдать за его движениями, и настороженно выжидал, что он будет делать. Следует тянуть время, чтобы Ван успел прийти на помощь, но мужчина словно прочёл его мысли.       – Официантка устроила с пьяными посетителями перепалку в кафе, поэтому Ван со своими ребятами заняты делом, – он подошёл к девочке и поднял её за волосы.        От боли она очнулась и вскрикнула, сильно зажмурилась и вцепилась руками в его руку, а ногами стала бить по земле, прося отпустить.       – Чанёль, я даю тебе выбор: ребёнок или Бэкхён? Можешь выбрать только одного и уходить. Моя жена хочет приготовить изысканное блюдо из двух влюблённых людей, поэтому решила, что, если ты вернёшься, значит, идеально подходите, как ингредиенты. Поверь, не каждый согласится вновь оказаться в лапах изуверов. Но я не любитель сопливых драм, поэтому бери одного и проваливай.       Чанёль ему не верит. Какой смысл оставлять в живых его и Бэкхёна, если они тут же расскажут обо всём полиции? Бэкхён простонал и открыл глаза, смотря в землистого цвета потолок и тихо прошептал:       – Джин, это ты?       Чанёль нащупал пальцами его руку и сжал в ладони, но взгляд не отвёл, чтобы не получить внезапный удар по голове.       – Чанёль? – Бэкхён повернул голову, осмотрел комнату и только слабо сжал руку в ответ.       Он плачет, но ничего не в состоянии сказать, чувствуя в больном теле радость, и боится, что она будет недолгой. Его каждая косточка болит, но её заглушает лёгкий трепет души, ведь изо дня в день в течение долгих двух месяцев Чанёля он видел только во снах. А теперь он рядом, но явно не к добру, и Бэкхён почувствовал свою вину за это, ведь из-за него Чанёль вернулся в логово каннибалов.       – Кого выбираешь?! – громко крикнул мужчина, и Бэкхён от боли вновь простонал.        От шума в голову словно вонзались острые гвозди, и зрение пропало на несколько секунд, затем сознание погрузило парня в сон.       Чанёль набрал полные лёгкие воздуха, стараясь успокоиться. Следует что-то говорить.       – Двоих!       – Так нельзя! – наигранно сказал бармен. – Подумай ещё раз!       Он вновь ударил девочку. Та громко прокричала и повисла без сознания на руке садиста. Чанёль предпочёл бы этого не видеть, но понимает, что другого пути нет.       – Я останусь, а их освободи.       – Ты можешь сбежать с одним из них. Скажи, ты ведь выбираешь Бэка, да? А ведь ты их двоих первый раз видишь. Удачно забыл всё и не помнишь, как эта мелкая дрянь носила вам еду. Ты понимаешь, что вы ели? Давились, но ели. Жаль, что ты не помнишь этот вкус. Но можешь спросить у Бэкхёна.       Он рассмеялся, отпустил девочку Джин и стал подходить к Чанёлю, который готов драться. Бармен примерно его роста, но в весе Чанёль явно проигрывает, поэтому остаётся надеяться на изворотливость.       – Раз не можешь выбрать, то останетесь все. Хотя, вы бы в любом случае остались все, но я надеялся на вас поохотиться.       Чанёль не успел решить, в какую точку бить надёжнее, как сзади на мужчину запрыгнула Джин, зубами вцепилась шею, пальцами оттянула его волосы назад и при этом пыталась кричать, всё крепче сжимая челюсти в надежде прокусить артерию. У неё получилось мычать, силы брались от того, что она верит в помощь Чанёля, который обязательно поможет избавиться от врага.       Мужчина закинул руки назад, чтобы стащить хрупкое тело ребёнка, но Чанёль отпустил руку Бэкхёна и, крепко сжав кулак, ударил точно в кадык мужчине. Тот захрипел и упал на спину, придавливая собой девочку. Он перевернулся на бок, держась за окровавленное горло, и пытался дышать, издавая сиплые звуки, а во взгляде читался ужас. Спускаясь в подвал, он не верил, что судьба распорядится не в его пользу, а умрёт он, по сути, глупо и нелепо. Чанёль кинулся к Джин, оттащил её в сторону, и попробовал привести в чувства, но она притихла, держа зубами окровавленный кусок кожи, который Чанёль двумя кончиками пальцами вытащил изо рта. Он вскоре понял, что оказался один в комнате, среди полутьмы и выносить девочку и Бэкхёна тоже придётся одному.       Джин оказалась лёгкой, как пушинка. Она не отозвалась на тихий голос Чанёля, который всё же вытащил телефон и включил фонарик. Оказавшись на улице, он дозвонился до Чондэ и сообщил, где находится. Следом настала очередь Бэкхёна, к которому Чанёль побоялся даже притрагиваться. Придя в сознание, Бэкхён не отпускал от себя Чанёля, до слёз и паники просил его остаться, сначала на час, затем на день, и навсегда.       В больнице, на каждом допросе и дома Бэкхён требовал присутствия своего парня, бежал за ним следом, когда тот уходил, и искал по всему городу, когда оказывались порознь. Когда Чанёль отлучался даже на минуту, Бэкхён начинал паниковать, как некогда мать и отец Чанёля. Психиатры в один голос твердили, что это со временем пройдёт, надо лишь набраться терпения. Возможно, Бэкхён вернётся в норму через месяц, а, может, через год. Чанёль не против находиться всегда рядом, решая, что всё произошедшее – только его вина, ведь стоило вернуться в подвал намного раньше. Для Бэкхёна в то время каждая минута казалась вечностью, а Чанёль спокойно сидел дома, даже не подозревая, что кто-то в другом городе думает о нём каждую секунду.        Чанёль снял однокомнатную маленькую квартиру, куда переехал подальше от отца и поселился с Бэкхёном, которого новость про амнезию Чанёля ничуть не напугала. Зато напугал отец Чанёля, который попытался отобрать своего сына у Бэкхёна, но очень быстро ему проиграл, потому что в отличие от него, Бэкхён не притворяется, когда паникует из-за отсутствия рядом Чанёля. Он боится, что очередной уход парня будет последним, ведь сидя в подвале, он предполагал, что Чанёлю не удалось сбежать, его поймали и съели.       Каннибалы постоянно переселяли своих пленных из подвала в подсобное помещение, откуда Чанёлю удалось выбраться, но за время перемещения никто ни разу не упомянул про сбежавшего пленного или убитого во время побега. Вновь видеть своего парня живым стало для Бэка вторым днём рождением, а вёл себя Чанёль с ним так, что Бэкхён не сразу поверил в его амнезию. Но каждый прожитый день только подтверждал её, однако Бэкхён ни разу не упомянул жизнь с прошлым Чанёлем, чтобы не задеть чувства нынешнего, и начал жизнь заново, оставляя прошлое позади.       По телевизору и в газете долго гремела новость о поимке каннибалов, хотя Чанёль так не считает, ведь жену убитого мужчины не нашли, а именно она — главная фигура в этом деле. Ей принадлежит идея поймать двух влюблённых, потому что она верила, что чем крепче любовь, тем вкуснее блюдо. Ван стал героем, его сотрудники сержанты Ким Минсок и Ким Чондэ получили премии и долго извинялись перед Чанёлем за обман, но дружбу решили не разрывать. У них изначально не было другого пути, кроме как медленно готовить Чанёля к поездке на юг и к новости, что он забыл самое важное в жизни.       Бэкхён подошёл к дивану, на котором сидит Чанёль, и взобрался к нему на колени, после чего обнял за шею и принялся медленно перебирать волосы на его затылке. Чанёль обнял в ответ, но пульт из рук не отпустил, чтобы дослушать новости.       – Прости! – еле выдавил из себя Бэкхён и уткнулся носом в шею. – Я понимаю, что поступаю неправильно, но ничего не могу поделать со страхом, когда ты уходишь.       – Я же тоже виноват перед тобой, – в памяти пронеслись прочитанные страницы и сны, от которых стало тошно. – Я тебя когда-то изнасиловал?       – Нет, – Бэкхён выпрямился и посмотрел на него так, словно на секунду поверил, что память к нему вернулась. – Ты всегда преувеличивал нашу первую близость. На самом деле я просто очень сильно боялся первого секса с мужчиной, а ты уже не мог терпеть, поэтому даже целовался наспех. Скажем так: ты был неуклюж, тороплив и неаккуратен.       – Надеюсь, я…       – Лучше бы ты это забыл, – он вновь его обнял и некоторое время слушал его спокойное сердцебиение. – Так непривычно знать, что ты дважды в меня влюбился.       – Не дважды. Я по-прежнему тебя люблю.       Чанёль отложил пульт в сторону, ощутил прерывистое дыхание на своей шее и, обняв Бэкхёна, лёг с ним на диван. Едва Чанёль принялся кончиками пальцев гладить парня по щеке, как тот начал засыпать. Рука Бэкхёна с рубиновым, как у Чанёля, шрамом медленно опустилась с плеча на грудь, и сон окончательно одолел. Чанёль с лёгкой улыбкой наблюдал за ним, за тем, как ресницы изредка подрагивают, а дыхание выровнялось и стало спокойным. Наконец-то, край земли найден в душе Бэкхёна.       Возможно, Чанёль никогда не вспомнит часть своего прошлого, а Бэкхён никогда не поборет свой страх, но оба не видят будущего друг без друга и не представляют, что рядом может не оказаться одного из них.       Чанёль обнял своего спящего парня и, погружаясь в дремоту, услышал голос с экран телевизора, где показывают момент приговора суда. На камеру двое убийц из кафе с улыбкой сказали, сквозь решётку: «Мы ещё не проиграли. Вы можете нас убить, но дело наше будет продолжено. Все «ингредиенты» вернутся к нам на стол».