Предложение

— Будь моим парнем. — Ты ебанутый?       Сонхва неловко переминался с ноги на ногу, и если бы не его солнечная широченная улыбка, такая же яркая и теплая, как и всегда, Хонджун решил бы, что его однокурсник слетел с катушек. Парни стояли прямо перед комнатой Кима, и хозяин комнаты, застанный врасплох, стоял прямо в домашней одежде с растрепанными черно-белыми крашенными волосами.       Хонджун сделал осторожный шаг в коридор, едва-едва, как перепуганный кот, выглядывая за пределы комнаты, и быстро огляделся на предмет камеры, группы поддержки с телефонами или еще чего-нибудь, что намекало бы на то, что это просто неудачная шутка и попытка снять пранк. Но вокруг было тихо. Солнечный свет пробивался сквозь неплотно прикрытые жалюзи на окне, и косые теплые лучи падали на дощатый пол. Весеннее жаркое утро только вступало в силу.       День только начался, а уже пошел наперекосяк. Разбудил Хонджуна настойчивый стук в дверь. И он бы отмахнулся от него — на часах было половина седьмого утра, а сосед по комнате очень громко храпел, так что можно было бы отвлечься на это (или на крайний случай врубить музыку в наушниках и поспать подольше в единственный выходной), — но ранний посетитель оказался крайне упрямым. Хонджун еле как выкарабкался из вороха одеяла и пледов, которые притащил с собой из дома, по пути запутался в длинном хвосте плюшевой шиншиллы, плюхнувшись на пол, и напоследок ударился головой о тумбочку, когда пытался подняться. С грозным шипением вперемешку с матами он поплелся к двери, собираясь наорать на того, кто посмел потревожить его чуткий сон с утра пораньше, и, желательно, влететь ему в лицо с ноги.       Ему было все равно даже на то, что он сейчас был одет в растянутую домашнюю футболку с принтом какого-то популярного бой-бэнда и старые шорты, пережившие по меньшей мере четыре художественных срыва со стороны хозяина. Теперь на них была и какая-то странная вышивка, и нарисованные давным-давно цветы, и заплатки от других шорт, которые Хонджун гордо называл «пэчворк». Если прибавить к этому еще растрепанные волосы, часть которых была обесцвечена до белого (практически белоснежного на фоне черных-черных волос) цвета, синяки под глазами после бессонной жаркой ночи с проектом и размазанную подводку, получится не особо приятная картина. Глядя на него сейчас, совершенно нельзя сказать, что Ким Хонджун — будущий адвокат, у которого за спиной два курса обучения на юридическом факультете.       На пороге его ждал Сонхва. Высоченный, милый и солнечный Сонхва, лицо которого сверкало от счастья, а идеально уложенные белые волосы чуть ли не светились от рассветного яркого солнца. Злиться резко перехотелось. Но ради приличия Хонджун злобно фыркнул и уперся рукой о косяк, придерживая дверь. Пак выглядел так, будто уже минимум полчаса, а то и весь час, на ногах: ну невозможно быть таким прекрасным с самого раннего утра.       Нарушитель, которого Хонджун заочно возненавидел, оказался на порядок приятнее, чем ожидалось. Однако мысль о том, что кто-то вроде Сонхва решил навестить Хонджуна, внезапно окатила ледяной водой с головы до ног. По сравнению с невероятно привлекательным даже в шесть с половиной утра Сонхва резко стало неловко находиться в том виде, в котором сейчас прибывал хозяин комнаты. Ким начал волноваться. Просто на всякий случай.       И, как оказалось, не зря.       Не сказать, что они были приятелями или хотя бы хорошими знакомыми, так что даже на безобидную дружескую шутку нельзя было это спихнуть. — Ты шутишь сейчас, да? — голос резко осип. Сонхва снисходительно улыбнулся и окинул Хонджуна беглым взглядом, ненадолго задерживаясь им на шортах. Желая вернуть его внимание своим глазам, Хонджун кашлянул. — С чего вдруг?       Сонхва поднял глаза, как того от него и хотели. Вот только все опять пошло не по плану, и он принялся разглядывать торчащие во все стороны пряди волос, помятые подушкой. Словно оценивал. Сейчас самым логичным было бы, если бы Пак покачал головой, извинился за беспокойство и, еще раз окинув его с головы до ног пронзительным взглядом, убежал куда-нибудь подальше от заспанного и злого чудовища в лице Хонджуна. Вот только он бы никогда так не сделал. Хонджун знает это. И доказательство снова не заставило себя долго ждать. Сонхва неловко потеребил рукав широкой черной толстовки, опуская взгляд на свои кеды. — Ну, смотри… Я сексуальный, и ты тоже. Ты красивый, и я тоже, — Хонджун скептически приподнял бровь, но промолчал. — Ты умный, и я тоже. Я одинокий, и ты тоже! Мы идеальная пара! — Ты упустил кое-что из виду, — мрачно произнес Ким. Сонхва вопросительно наклонил голову. Сережка в его правом ухе качнулась, сверкнув серебром. Таким же чистым, как и ясные сверкающие глаза. — Я парень. И ты тоже. — Это наоборот замечательно! — радостно защебетал Сонхва. — Я прогрессивный человек, и абсолютно спокойно отношусь к сексуальным меньшинствам! То, что мы с тобой оба парни, ничего плохого ведь не несет в себе, правильно? Разве я не могу считать другого парня, который мне нравится, красивым, привлекательным или умным? Мы с тобой, конечно, не так близко общаемся, но это ведь не значит, что мы не можем попробовать, да? Ты вроде как очень даже классный, если вспомнить, как ты играл на барабанах в прошлом году на посвяте для первачков. Ты, конечно, тогда пьяный был… но представь, какой ты классный, когда трезвый!.. — в башке билось лишь «что за чушь я несу» и «господи, да скажи уже что-нибудь». — Я в принципе считаю, что мы с тобой в чем-то похожи, поэтому, может быть, мы сможем подружиться?.. Ну, в смысле, стать парой? Начать встречаться? Мне говорили, что ты классно целуешься? — Что происходит?       Голова начала болеть от непрекращающегося потока слов. Хонджун медленно вышел в коридор, прикрыв дверь, чтобы не разбудить соседа (если, конечно, этого человека можно было чем-нибудь разбудить), и оперся спиной на стену рядом с дверью в комнату. Он внимательно посмотрел на собеседника, отмечая про себя, как неравномерно покрылось красными пятнами его лицо из-за стыда и смущения. Пак замолчал, очаровательно отведя глаза и начиная теребить сережку в виде небольшого крестика с черным камушком посередине. — Я просто… — теперь он не мог подобрать слов. Между ними повисла тишина. Некоторое время они молчали и, когда Хонджун понял, что Сонхва не собирается продолжать, вздохнул, подавляя зевок. — Начнем с простого. Почему так резко и так рано? — Я… извини, — пролепетал парень, приглаживая непослушные волосы, которые тут же снова вскочили торчком. — Просто так неожиданно это решение пришло в голову, вот я и решил не затягивать, пока не передумал попробовать… — Попробовать что? — Попробовать… ну…       Между ними снова наступила пауза. Было слышно только, как за окном поют ранние пташки, а где-то вдали начали ездить автомобили. Их общежитие находилось довольно-таки далеко от города, и обычно Хонджуну нравилась тишина здесь. Но сейчас она лишь напрягала. Неприятная мысль коснулась его ледяными когтями, по-хозяйски приобнимая за плечи, и Хонджун, чтобы Сонхва вдруг не увидел все то, что всколыхнулось в черных глазах, отвел взгляд. Сонхва старательно ковырял нитку на джинсах. — Попробовать с парнем, да? — тихо предположил Ким, совершенно не желая продолжать разговор. Ну, конечно. Вот к чему был этот оценивающий взгляд и миленькая улыбочка. — Тебе уже кто-то рассказал обо мне. Правильно понимаю? Прости, но незачем было так заморачиваться, мог просто зажать меня в углу каком-нибудь, и все.       Сонхва удивленно моргнул, смущение резко сошло с его лица, и он непонимающе уставился на Хонджуна. Он немного нахмурился, пытаясь прочитать на лице парня хоть что-нибудь. Но тот старательно не смотрел на него, разглядывая невероятно удивительную трещинку на табличке рядом с дверью его комнаты. Надо бы заставить своего соседа скинуться и заказать у управляющего общежитием новую… — Ты о чем вообще?.. — медленно произнес Сонхва. Хонджун поморщился, резко оборачиваясь и глядя на парня пронзительными глазами, в которых плескалась странная смесь злости и отчаяния. — Я не… не для этого. Нет! — О, правда? — ядовито прищурился парень. — Понимаешь… есть одна девушка, которая заинтересована во мне. И она… очень активно пытается подкатить ко мне…       Хонджун сразу же понял, о ком он. В их университете на факультете бизнеса училась Мин Джиен — великолепная молодая девушка, выглядящая как модель и ведущая себя как аристократка. Она была довольно общительной, но Хонджуну так и не довелось перекинуться с Мин хотя бы парой слов: та постоянно бегала по различным делам. То запуск какого-то проекта, то частичная стажировка в компании матери, то дела в студенческом совете, то благотворительный слет. Своей бьющей через край энергией и жаждой что-то делать она напоминала Сонхва. Вот только если Сонхва при этом был довольно закрытым в себе человеком, который старался держаться обособленно и имел в близком кругу общения лишь саму Джиен и своего лучшего друга Уена, то Джиен была на слуху у всех. Отчасти благодаря своей неиссякаемой харизме и жажде деятельности, а отчасти и из-за того, что была замечательным советчиком и другом. И на втором курсе она хорошо сблизилась с Сонхва: их объединил какой-то проект. Девушке был необходим мини-сайт с основной информацией о компании, план которой она составляла для курсовой работы, а Сонхва как раз искал кого-нибудь, кому понадобится помощь программиста, чтобы закрыть свою курсовую. И они нашли друг друга. Проведя несколько бессонных недель в обществе друг друга, наконец представили проекты. И, насколько Хонджун помнил, они продолжили хорошо общаться после. Во всяком случае, их частенько видели вместе на вечеринках, и на общих парах они всегда садились вместе. Одно время ходили даже слухи, что Сонхва и Джиен встречаются. А потом Мин резко начала недвусмысленно намекать Сонхва, что хотела бы перевести отношения на новый уровень. — Вот… — продолжил Сонхва. — А я просто не особо хочу сейчас отношений с кем-то. — Поэтому ты предлагаешь мне быть твоим парнем? — Ненастоящим парнем, — поправил его Пак. — Погуляем с тобой пару раз, посидим на обеде, подержимся за ручки… может, проект какой-нибудь сделаем — и готово! Все поверят, что я в отношениях, и отстанут. — Как у тебя все просто. — А чего сложного? — безмятежно отозвался Сонхва, снова запуская руки в волосы и приподнимаясь на носочках, потягиваясь. Он довольно зажмурился, счастливо улыбаясь. Хонджун на секунду засмотрелся, но тут же встрепенулся и снова отвернулся, когда Сонхва открыл теплые глаза, глядя на него. — Мы же не влюбимся в друг друга, ей-богу. — Все еще не понимаю, почему именно я, — прохладно отозвался Хонджун. — Видишь ли… с девушкой я подобное провернуть не могу. Ен-и очень настойчивая и не успокоится, пока не заполучит меня, если будет уверена, что мне нравятся девушки. Поэтому нужен парень. Я ни в каких отношениях не был, ни с кем не встречался, иногда только в щечку целовался с кем-нибудь, и все. О своей ориентации не трубил нигде. Прикинуться геем будет проще простого! — Хонджун закатил глаза на столь беззаботное видение ситуации. — Сначала я попытался подойти с этим вопросом к Уену, но он очень культурно и вежливо попросил меня спросить у кого-нибудь другого, а то он, цитирую, разобьет мне ебальник. Да и не хочу я ставить лучшего друга в неловкое положение… А у Чонхо есть девушка. — И кто же тебя толкнул на решение подойти ко мне? — Ну… мне сказали просто, что ты любишь сладости…       Хонджун изумленно моргнул пару раз, явно не улавливая связи. Он наклонил голову, продолжая растерянно смотреть на Сонхва. Тот некоторое время молчал, а потом запустил руку в карман толстовки, вытаскивая оттуда плитку шоколада. Он двумя руками протянул ее Хонджуну, стараясь держаться как можно дальше, но, когда понял, что все равно не дотягивается, сделал маленький шажок навстречу, глядя полными испуга и благоговейного трепета глазами на Кима. Тот все еще шокировано смотрел на собеседника, даже не думая отлипать от стены. — Ты хочешь купить меня шоколадкой? — непонимающе произнес он. — Она с орешками… — еле слышно выпалил Сонхва, делая еще один малюсенький шаг вперед. — Никто и никогда еще не просил меня заняться подобным за плитку шоколада… пусть и с орехами. — Я буду тебе каждый день покупать что-нибудь вкусное! — пунцовый румянец залил щеки Сонхва так густо, что, казалось, пунцовый румянец намертво въестся в его кожу. Он накинул на голову капюшон, пряча лицо, и резко шагнул навстречу Хонджуну, буквально прижимая шоколад к его груди, заставив того наконец-то разъединить сцепленные на груди руки и принять столь оригинальное подношение. — Обещаю!       Руки его дрожали. Сам Пак, казалось, сейчас сгорит от смущения и неловкости, и он, убедившись, что Хонджун принял шоколад, снова почти отпрыгнул назад, крупно содрогаясь всем телом. — Пожалуйста, скажи, что ты готов помочь… — неразборчиво пробормотал он. Из-под капюшона торчал только кончик покрасневшего носа. — Ладно…       Сонхва сел на корточки, сдавленно застонав от переполняющих эмоций, и прижался плечом к стене. То, насколько растерянным и смущенным он был, выглядело даже мило. Открытый и искренний, все эмоции как налицо. Из-за этого что-то в груди болезненно кольнуло. Хонджун опустил взгляд на свои руки. Действительно, еще никто не дарил ему шоколад. Внезапно пришло осознание, что он в этой дурацкой футболке с какой-то мужской группой и с шоколадкой в пестрой фиолетовой обертке смахивает чем-то на девочку-подростка, только что получившей знак внимания от мальчика, который безумно нравится уже два года. А хаотично бегающий по фигуре Сонхва взгляд и дрожащие коленки с еще пока не зажившими синяками ярко рисовали образ морально неокрепшей нимфоманки. По сравнению с ним, свернувшийся клубочком Сонхва казался маленьким кусочком облачка, спустившимся на землю. И пушистые белоснежные волосы, и безразмерная толстовка, и то, каким маленьким он казался на фоне огромной и пустой стены общажного коридора.       И вдруг осознание ударило по голове. «Встречаться», пусть и не по-настоящему, подразумевает близость. Не только физическую, но и моральную. И если с физической Хонджун уже давным-давно смирился, то на психологическую был абсолютно не согласен. Подумать только… Вот они вдвоем друг напротив друга. На часах без десяти минут семь. Первые будильники зазвонят минимум через час. Они в абсолютной тишине в залитом светом коридоре, отделанном дорогущим деревом. Хонджун — в аляповатой домашней одежде и со все еще всклокоченными после сна волосами. Сонхва — в идеально выглаженном и подобранном наряде. Один, у которого еще не было отношений с кем-либо, и второй, кто стабильно раз с месяц-два просыпался у себя в кровати с похмелья один после ночи с каким-то незнакомцем. Тень от жалюзи, неплотно прикрытых с одной стороны и сбившихся в другую, полностью укрыла Хонджуна от утреннего ласкового солнца, в лучах которого купался Сонхва.       Руки Кима задрожали, и он почувствовал, как закружилась голова. Сердце больно врезалось в ребра. Шоколадка выскользнула из ослабевших пальцев и упала на пол, но Хонджун даже не обратил на нее внимания, продолжая с немым ужасом пялиться в стену перед собой. Сонхва изумленно поднял голову, прижав ладони к щекам и все еще пытаясь успокоиться после прилива смущения. Он обеспокоенно нахмурился, увидев, как побледнел его собеседник, замерев на месте. — Ты… в порядке?       Хонджун не ответил. Он лишь поджал губы, закрывая приоткрытый рот, и тяжело сглотнул. Глаза медленно опустились и нашарили на полу шоколад. Он просто стоял и пялился на него, пытаясь испепелить взглядом ледяных глаз. Наконец тонкие пальцы коснулись упавшего «подарка», и Сонхва, наклонив голову и участливо пытаясь заглянуть Хонджуну в глаза, протянул ее парню. Тот резко дернулся, отскакивая и вскидывая голову, глядя на Сонхва так, будто тот стоял не с шоколадом, а с ножом, и, неловко прикоснувшись к горлу, скользнул в комнату. Дверь захлопнулась прямо перед носом Пака.       Тот молча стоял, непонимающе глядя на нее, будто ожидая, что сейчас Хонджун выйдет обратно и, извинившись, все объяснит. Но этого не произошло. Ни через минуту. Ни через пять. Через десять Сонхва просто положил шоколад на ящичек их комнаты для писем и уведомлений и неспеша покинул этот этаж, выходя на улицу. Ровно в семь утра двери общежития открывались, и каждый раз Сонхва именно в это время выходил покурить. Он подставил лицо весеннему солнцу и теплому ветру. Где-то вдалеке клубились темно-серые тучи.       Погода скоро изменится.