Предложение

      Сонхва проснулся не от звонкой трели будильника, а от тихого, практически незаметного звука уведомления. Хонджун-и 6:57 ПРАВИЛА НЕДООТНОШЕНИЙ: 1) Никакого секса, интимных и/или околосексуальных действий. 2) Никаких прикосновений, объятий, поцелуев и т.д., если это не на публике ради поддержания легенды об отношениях. 3) Наличие договоренности не ограничивает ни одну из сторон в наличии связей с другими людьми, следовательно, такое чувство, как ревность, не допускается. 4) Не пытаться выяснить самостоятельно или узнать о вкусах и предпочтениях друг друга. 5) Проводить в день вместе не более трех часов. Возможность «накапливания» времени отсутствует.       Пак долгим нечитаемым взглядом буравил экран телефона, снова и снова перечитывая этот список. Холодная манера общения Хонджуна как будто бы отталкивала. Он так незаинтересованно и отстраненно прописал это все сухим языком, чем-то отдаленно напоминающим правовые документы, которые, сто процентов, зубрит ночами, что даже становилось не по себе. Настоящее отношение к этой всей ситуации выдавало лишь «недоотношения», напечатанное в самом начале.       Сонхва чистил зубы, все еще размышляя об этом. В голове крутилось сообщение Хонджуна. «Недоотношения»… Действительно, а что между ними вообще было? Их нельзя было назвать ни хорошими приятелями, ни друзьями, ни тем более настоящей парой. Даже их круги общения никак не пересекались. Если говорить прямо, Сонхва даже не знает о том, кто в принципе дружит с Хонджуном. Он пытался расспросить о нем среди ребят из студенческого совета, но те либо пожимали плечами, либо как-то странно улыбались и говорили о том, что у Ким Хонджуна не бывает и не может быть друзей.       В общем и целом, о новоиспеченном парне Пак Сонхва не было известно практически ничего. Он вроде как существовал, за ним числилось место на курсе, и даже работы всегда сдавал вовремя и состоял в университетских табелях, но в то же время его как будто не было: никто о нем не говорил, на вечеринки не приглашал, да даже когда Сонхва спрашивал, есть ли у кого-нибудь номер Хонджуна, люди лишь непонимающе хмурились. Ким Шредингера.       Ровно в восемь утра в дверь комнаты постучали, и Сонхва с широкой улыбкой встретил Уена, который вихрем влетел в комнату друга, начав тут же хозяйничать и обустраивать свое «гнездышко». Состояло оно, как и всегда, из одеяла Сонхва, ради которого пришлось разворошить его идеально заправленную постель, и пары подушек, утащенных из цепких рук все еще спящего Чонхо. Тот уже давно смирился с гиперактивным другом своего соседа, который был точно таким же неугомонным ураганчиком, а потому лишь накрыл ухо оставшейся единственной малюсенькой подушечкой, которая обычно использовалась как опора под руку, когда Чонхо в очередной раз допоздна засиживался за ноутбуком.       Учился Чхве на первом курсе педагогического факультета, а работу совмещал с учебой, и потому числился на вечернем обучении. Именно поэтому позволял себе не спать до трех часов ночи, практически каждый день проводя огромное количество времени за общением с одним-единственным человеком через социальные сети. Он мог сидеть и писать конспект или делать проект, параллельно что-то рассказывая, а на экране перед ним шел видеозвонок с включенной демонстрацией экрана. Обычно либо человек, с которым Чхве общался, играл в какие-нибудь игры, в то время как Чонхо, совершенно не заинтересованный в этом, просто наблюдал и иногда комментировал происходящее, либо они вместе через какое-то приложение смотрели фильмы. На расспросы парень не отвечал, тут же начиная ворчать что-то про надоедливых хенов, и просто обратно утыкался в экран, а лицо его озаряла умиротворенная улыбка.       Уен уже давно не боялся ворчливого Чонхо, позволяя себе вести себя даже в каком-то смысле нагло. Именно поэтому он сейчас, пыхтя, взбивал подушки, строя себе маленькую мягкую крепость на постели Сонхва. Чонхо лишь пробормотал что-то и снова попытался уснуть, когда подушка, которую Уен посчитал лишней, прилетела ему в спину обратно на кровать. — Гнездишься? — Готовлюсь слушать, — хитро улыбнулся Уен. — Ну? Как?       Сонхва непонимающе моргнул пару раз и наклонил голову. — Что — «как»? — Как ты заставил всех поверить, что у тебя есть девушка? — Ч-чего?..       Сонхва в недоумении оглянулся на Чонхо, но тот усиленно делал вид, что спал, а Уен, кажется, говорил серьезно, и ответ «Я не знаю» его явно бы не устроил. — Кто и что тебе сказал, Уен-и? — сурово скрестил он руки на груди, а в голову закралась не самая приятная мысль: а что, если он опоздал с просьбой о помощи, и Джиен взяла все в свои руки? Устала уже от неопределенности Сонхва, внемля снующим вокруг слухам о том, что они с ним — идеальная пара? — Девчонка с моего курса слышала, как кто-то по телефону говорил, что у тебя на следующей неделе свидание! Это правда? Джиен наверняка будет в ярости, когда узнает! — звонкий смех волной отскочил от стен комнаты. Парень зарылся в одеяло, восторженно хлопая в ладоши. — Как ты это сделал? Кого ты охомутал? Расскажи мне все! — Брось… никого я не хомутал. И нет у меня девушки, — пискнул Сонхва, неловко зачесывая волосы пальцами. Он потеребил край рюкзака. На пары нужно было выходить через полчаса, если он не хотел опоздать на учебу. Чон эмоционально всплеснул руками, недовольно закатывая глаза. — У меня есть парень… — Да ну конечно, нет у него де… — Уен замолчал. В комнате повисла звенящая тишина. Сонхва немного постоял, разглядывая свои длинные дрожащие пальцы, а потом осмелился поднять глаза на друга. Тот сидел, как громом пораженный, и во все глаза смотрел на Пака. — А я говорил, что он пидор, — донесся неясный недовольный голос из-под подушки. — Во-первых, не «пидор», а гей, — Уен наконец отмер и взлохматил каштановые слегка кучерявые волосы. Он отвел взгляд. — А, во-вторых, тебе-то какая разница? Если они любят друг друга, это не наше дело… — А я-то что? — послышался зевок и Чонхо вынырнул из одеяла, переворачиваясь на спину, но все еще не открывая глаз. — Мне все равно. — Вот-вот. Ты вообще с компом встречаешься! Не удивлюсь, если там, на самом деле, бот какой-нибудь, а ты, как дурачок, влюбился в него. — Слышь… — Так, успокойтесь, пожалуйста, — Сонхва вырос между друзьями, чувствуя себя крайне неловко. — Не надо только ссориться тут сейчас… — Так а встречаешься-то с кем? — вопрос Чонхо звучал незаинтересованно, но огонек любопытства все-таки проскальзывал и был очень заметен в интонации его голоса. — Да, мы его знаем? — Уен тут же воодушевился. — Давай, расскажи во всех подробностях!.. — он схватил Сонхва за руку и дернул к себе, вынуждая того упасть на кровать в мягкое гнездо из одеял. Уен моментально обхватил друга руками и ногами, не давая тому вырваться, и взлохматил белые волосы.       Сонхва густо покраснел. Он пригладил растрепанные волосы и попытался сесть, но Чон не дал этого сделать, снова роняя его на кровать. Тычок под ребра заставил поморщиться. Врать друзьям не хотелось. Еще меньше хотелось говорить напрямую, тем более в присутствии Чонхо. Да, он был своеобразным другом, но готов был выслушать, вот только честно говорить о том, что он просто, по сути, воспользовался другим человеком, не особо хотелось. Уен, может быть, еще и поддержал бы, но с Чонхо их нельзя было назвать близкими друзьями. Он наконец вывернулся из маленьких сильных ладошек Уена и сел на кровати. Неловко прокашлявшись и пряча красное лицо за волосами, сжал между пальцами сережку. — Это… там, в общем, такая дикая история… В общем… — он посмотрел на Уена, который широко улыбался, а в глазах плясали подбадривающие искры, и на Чонхо, который едва заметно повернул голову в их сторону, явно заинтересованный. — Это Ким Хонджун, и…       Уен вскрикнул. Чонхо резко открыл глаза и приподнялся на локте. Сонхва вздрогнул и ошалело посмотрел на друзей, не понимая такой реакции. — Ч-что?..       Чонхо и Уен переглянулись. — Хва-хен… — осторожно позвал его Чхве. — Ты уверен?.. — Слухи ходят, — подхватил его Уен. — Ты… Мне кажется, что… — Побеспокойся о своем здоровье, — Чонхо поморщился и наконец сел на кровати. Сон его, кажется, как рукой сняло. Он задумчиво нахмурил брови, а потом дернулся. — Или хотя бы о репутации. — Да, согласен, — редко можно было увидеть, чтобы эти двое действительно поддерживали друг друга. Сонхва непонимающе посмотрел на них умоляющими глазами. — Подожди, подожди, — замахал руками Уен, — как вы вообще начали… — он скривился. — Встречаться, — он как будто бы лимон съел. В недоумении Сонхва перевел взгляд на Чонхо. Тот выглядел так же. Вот только если Уен лимон просто съел, то Чонхо, судя по выражению лица, этот лимон еще и прикончить собирался. — Это как раз-таки та история!.. — начал оправдываться он. Странно, но теперь он и сам смутился того человека, которого сам же вчера и упросил стать своим парнем. Поддержка Уена, на самом деле, была ему очень важна, и такая бурная не особо приятная реакция значила лишь то, что Хонджун и правда был… не лучшим для этой роли. Теперь Сонхва почувствовал укол обиды и стыда. Он сцепил руки в замок на коленях, начав перебирать и потирать пальцы. — Я… я вчера попросил его притвориться моим парнем. Вот… Джиен меня преследует! — предупредительно быстро протараторил он, стоило только увидеть, как Чонхо открыл рот, чтобы что-то сказать. — Она день через день подходит ко мне с вопросом об отношениях, я правда уже не знаю, что делать… И я подумал… Я решил, что, возможно, будет здорово сделать вид, будто я гей, и у меня есть парень… — Ну не Ким ведь!.. — всплеснул руками Уен. — Слушай, я учусь здесь всего пару месяцев… — Чонхо сжал виски пальцами. — Но ты не поверишь… Когда я был на вечеринке в честь первокурсников, меня научили трем вещам: никогда не разговаривать с практикантами, не заходить в кабинет студсовета, если не хочешь получить кучу работы, и никогда — никогда! — не связываться с Ким Хонджуном, если не хочешь сдохнуть от сифилиса.       Сонхва замер, неверяще глядя на Чонхо. Во-первых, он не ожидал услышать подобное из уст младшенького, а, во-вторых… что он только что сказал? — Я уже жалею, что не согласился на твою сомнительную тусовку, и тебе пришлось обратиться к этому… к этому!.. — простонал Уен. Он положил руку на плечо Сонхва. — Слушай, может, еще не поздно все отменить? Он согласился на это вообще, или как? — Согласился… — И что он попросил взамен? — внимательно спросил Чонхо, не сводя своего тяжелого взгляда с парней напротив. Сонхва передернуло. Резко стало жаль всех тех детей, которые попадут под руку преподавателя-Чонхо, когда тот получит диплом. — Ничего… Я сам предложил. Я пообещал, что буду каждый день ему покупать сладости.       Ненадолго воцарилась тишина. Вдруг неожиданно Уен истерично захохотал, ударяя Сонхва по плечу. Он наклонился к нему и схватился за живот. — Серьезно?.. И он согласился?! — Как видишь, — насупился Пак, совершенно не понимая такого безудержного веселья.       Даже Чонхо улыбнулся краешком губ. Сонхва не понимал, почему Чхве так зацепили эти слухи. Разумеется, и он, как президент студенческого совета, частенько слышал о не самых ответственных в личной жизни студентах, но его это никогда не интересовало настолько, чтобы под лупой их разглядывать. Для него это казалось чем-то странным и низким: мало ли, что можно пустить по ушам о ком-то? Верить слухам, как считал Сонхва, было самой большой глупостью из всех. — С чего вообще вы взяли, что это все — правда? — грозно рявкнул он, когда смех Уена уже начал давить на уши. Чон мгновенно заткнулся, когда понял, что его друг действительно зол. — Он к тебе лез? — Уен отрицательно помотал головой. — Или к тебе? — Чонхо скривился, явно показывая, какого он мнения об этом. Пак удовлетворенно кивнул, поднимаясь на ноги и хватая рюкзак. Он мельком глянул на часы, чтобы убедиться, что он не опаздывает. — Вот этим все и сказано. А если вдруг пойдут слухи о том, что я котят по ночам душу, или что у твоего брата, — глянул он на Чона, — вместо пальцев — щупальца, тоже поверите?       Парни пристыженно молчали. Сонхва взял телефон со стола, срывая его с зарядки. — То-то же… Пока, — он направился к двери, напоследок обернувшись на Уена. — Не забудь убрать то, что разворошил.       Как только дверь захлопнулась, Чон и Чхве переглянулись, поджимая губы. Наверняка думали об одном и том же: наивность убьет этого парня.

8:26 Сколько у тебя пар сегодня?

      Сонхва долго колебался, но все же отправил сообщение, выдыхая. Он вышел на улицу и, включив музыку в наушниках, направился в сторону учебных корпусов. Их университет представлял из себя что-то вроде студенческого городка, на территории которого находилась парочка магазинчиков со всякой всячиной типа растворимого кофе, сигарет, энергетиков, упаковок лапши быстрого приготовления и закусок, остальные здания же составляли учебные и жилые корпуса. До города нужно было ехать на автобусе около получаса.       В наушниках грохотала бисайдная песня из нового альбома какой-то женской группы. Сонхва даже не помнил, что конкретно за группа, уж слишком много исполнителей было в его плейлисте. Однако если с самого камбэка он успел заслушать эту песню до дыр из-за того, что она невыносимо нравилась ему, теперь даже она не могла отвлечь от навязчивых мыслей. Было обидно, что его друзья так отреагировали. Да, разумеется, слухи ходили, но с чего бы им так беспрекословно верить им? Как маленькие, ей-богу.       Конечно, Хонджун был странным. Он был очень закрытым и довольно-таки резким на язык настолько, что, будь Сонхва чуть более ранимым, он бы не выдержал и пяти минут разговора с Кимом, приняв его колкости за чистую монету. Сонхва мог понять, почему могло сложиться такое впечатление о распущенности Хонджуна: он очень красивый, привлекательный, при этом скрытный и никогда не появляется ни с кем на публике. Он постоянно носит одежду с высоким воротом, и Сонхва где-то читал, что обычно за закрытой одеждой прячут засосы или укусы на шее после бурной ночи. Но не могли же люди только из-за этой детали составить о нем такое мнение?       Стоило лишь зайти в учебный корпус, Сонхва четко решил для себя: он выяснит все, что только возможно!

8:38 Обеденный перерыв проведем вместе. И это не обсуждается. ладно?

      Недолго подумав, открыл диалог с Уеном.

8:39 только попробуй кому-нибудь проболтаться о том что это не настоящие отношения малолетняя болтушка >: ( я найду тебюя тебя*

      Он прикусил губу, задумываясь. Меж его бровей легла складка. Потом он быстро скопировал сообщения и отправил их Чонхо, желая донести эту просьбу-угрозу и до него. Разумеется, перед отправкой добавив необходимые знаки препинания. И исправив содержание. Но отправил он то же самое.

***

      Пара по математическому анализу — самое скучное, что можно было только придумать. Минги проклинал этот день. Потому что начался он с будильника, продолжился университетом, и закончится одиночеством, потому что у Уена резко появились какие-то дела, а Юнхо нужно было подготовить материал для следующих лекций. Еще и математика, которую Минги ненавидел, хоть и учился на факультете экономики и бизнеса. На свою специальность он пошел только из-за какой-то дурацкой детской мечты (раньше он называл это целью, но со временем окончательно потерял силы и уверенность в себе). В его жизненном плане было ровно три пункта: родиться — белый шум, отсутствие сигнала, потеряна связь с файлом life.exe — быть богатым и успешным с десятью бизнесами и любимым мужем под боком. Любимый муж — это неизменный во всех фантазиях Минги с пятнадцати лет человек по имени Чон Юнхо. Лучший друг, студент кафедры психологии, а по совместительству и преподаватель-практикант у первых курсов и… как там говорит молодежь?.. «Краш». Минги поморщился. Ему совершенно не нравилось это слово. Куда лучше — возлюбленный. Но это слишком старомодно. Так что то слово, которое очень сильно цепляло его в юношестве. Соулмейт.       Когда они с Юнхо были помладше, Минги, будучи крайне впечатлительным человеком, частенько рисовал у них на руках всякие маленькие рисуночки или оставлял надписи и говорил, что это знаки их дружбы. Надписи менялись каждый день. У себя на руке Минги долгое время выводил черной ручкой аккуратное «Это же пакет, а не кошка…» — первые слова Юнхо, которые он сказал ему. Минги тогда было двенадцать лет, у него было плохое зрение, и он очень настойчиво уговаривал маленькую черную кошечку спуститься с дерева, потому что там было опасно. Кто же знал, что их многолетняя дружба начнется с растерянного и испуганного взгляда Юнхо? Не конкретно с него, конечно, так как Минги потом долго еще бегал за маленьким Чоном с конфетами, умоляя никому не рассказывать об этом позоре, но не суть. Как-то раз Юнхо признался, что именно в том возрасте и решил стать психологом и помогать людям с проблемами. Минги просто надеялся, что это не он подтолкнул своего соулмейта к такому решению.       Парень потер уставшие глаза. Он снова не спал полночи, потому что нашел какую-то огромную работу на двадцать семь глав и решил устроить себе марафон с телефоном. И сейчас очень жалел об этом. Он поправил круглые очки, которые ему подарил Юнхо, и вздохнул.       Вдруг к его локтю подкатилась ручка. Минги изумленно посмотрел на нее, поднимая и вертя в руках. Вокруг прорезиненного слоя была свернута бумажка. Сон наклонил голову, изучая ее, и завертел головой в попытке понять, откуда она взялась. Сидящий рядом с ним парень смущенно взмахнул рукой, пряча лицо за белоснежной челкой. Его Минги знал — это был Пак Сонхва, президент студсовета, который вечно носился по делам университета. Сложно было его не узнать. Минги пару раз озадаченно моргнул и все-таки развернул записку. Привет! :D       Минги, явно ожидавший чего-то большего от такого серьезного человека, занимающего такую серьезную должность в таком серьезном университете, разочарованно приподнял бровь и медленно повернулся к парню. Тот быстро что-то писал на еще одном куске бумаги. Минги терпеливо ждал. Тебя Сон Минги зовут, да?       Минги кивнул, снова выжидательно глядя на Сонхва. Тот, получив кивок и просветлев, тут же начал что-то быстро чиркать на очередном огрызке тетрадного листочка. Ты сосед Хонджуна?       Сон раздраженно выдохнул сквозь плотно сжатые губы. Ким Хонджун. Опять он. Но тут же в голове мелькнуло обещание, данное Юнхо, и он, на мгновение прикрыв глаза, чтобы успокоиться, снова медленно кивнул. Какой он? Я имею в виду, вы же живете вместе. Какой Хонджун-и в домашней обстановке?       «Хонджун-и»? Минги еле сдержал смешок. Он взял ручку и начал медленно, вырисовывая каждую букву, писать ответ. Спустя минуту он наконец отдал листочек Сонхва.

Не знаю.

      Сонхва этот ответ явно не устроил. Он буравил его настойчивым взглядом и Минги, сжав зубы, принялся писать дальше, кажется, чересчур сильно нажимая на карандаш.

Мы не общаемся. Он — просто мой сосед и не более. Даже не разговариваем друг с другом. Он приходит поздно ночью и тут же садится за учебу или за ноутбук. Даже не здоровается. Вот и все.

А друзья к нему приходят?

Нет. У него нет друзей.

Вообще никаких?

Даже если и есть, я их никогда не видел.

А кто-нибудь из твоего круга общения знает его достаточно близко?

Очень надеюсь, что нет, если ты под «близко» подразумеваешь конкретно это.

      Последнее слово было обведено и подчеркнуто несколько раз. После него стояла жирная точка. Сонхва на несколько секунд завис. Неужели даже его сосед придерживается такого не особо лестного мнения о Хонджуне? И это при том, что они делят одну комнату и явно ближе друг к другу, чем остальные. Хотя он и говорит, что друзей у Хонджуна нет, откуда-то он ведь должен был взять эти мысли, что Ким спит со всеми подряд, как недвусмысленно ему сегодня сказали с утра Чонхо и Уен? Сонхва написал маленькую записочку и с полными надежды глазами подтолкнул ее к локтю Минги. Тот напрягся и перевел на парня полный злости и обиды взгляд. Этот разговор явно был ему не по душе. Потому что его, как самого близкого к Киму человека, все расспрашивают? Или причина кроется в другом?       Пару секунд они смотрели друг на друга, и Минги наконец сдался и взял листочек в руки. А ты видел, как он приводил в комнату кого-нибудь, чтобы переспать?       Минги одним движением руки скомкал бумажку и отодвинулся подальше, швырнув записку через весь стол обратно Сонхва, так ничего и не написав на ней.       Что ж… вероятно, он хотел ответить «нет».

***

      Увидеть торчащую черно-белую макушку не составило большого труда.       На его сообщения он так и не ответил. Хонджун с гордо поднятой головой шел мимо галдящих студентов в сторону выхода из корпуса. Полы черного легкого пальто развевались за его спиной, а бежевый свитер и такие же брюки выгодно подчеркивали стройную фигуру. Сонхва проводил его взглядом. И не он один. Уен недовольно поджал губы, но промолчал, абсолютно не желая ничего говорить по поводу того, как загорелись глаза Сонхва. Он лишь кашлянул и скрестил руки на груди. — А… да… извини, — Сонхва вернул свое внимание другу. — Я на следующей неделе смогу. Или, наверное… — он прикинул что-то в голове, задумчиво покачиваясь на носках. — Нет, все-таки на следующей. Сходим вместе, ладно? Они еще будут выступать?       Уен кивнул, тут же залезая в телефон и проверяя дату. — Всю первую неделю июня.       Впервые кавердэнс-группа, за которой Уен следил в соцсетях, решила все-таки дать что-то вроде концерта. Их основатель — или лидер, как было принято называть в этой индустрии — неоднократно писал в профиле группы в Twitter, что не считает «Moon Light» достаточно популярной и тем более достойной концертов. Уен был категорически не согласен. Он отлично понимал, какая это огромная работа: собрать всех этих людей, удержать их, найти точки соприкосновения и развить таланты. Ведь если в агентствах трейни выбирали из десятков, сотен и тысяч таких же, и все они были уже в чем-то хороши, натренированы и отличались определенным шармом, то кавердэнс… Вся группа — буквально подростки, которые пришли ради веселья. Они не жертвовали своим временем и будущим, давления было в разы меньше, а, следовательно, и навыки были ниже. Так что то, как эти ребята могли моментально между двумя песнями кардинально изменить стиль исполнения, как они менялись местами на площадке, заменяя друг друга, чтобы все танцоры исполнили понемногу партии всех мемберов… Это выглядело поистине завораживающе. Чон не мог вот так навскидку вспомнить еще хотя бы одну кавердэнс-группу, которая так подходила к распределению партий и выбору репертуара. Каждую песню — и это тоже резко выделяло «Moon Light» на фоне остальных — они перезаписывали своими голосами, делая не просто танцевальные, но и вокальные каверы. Однако группу отличала еще одна особенность.       Основной задачей «Moon Light» было, кажется, заставить своих фанатов побегать: все локации съемок всегда выкладывались заранее, вот только никогда не писалось прямо, где они будут. Какие-то загадки, паззлы, карты, которые нужно было решить — создавалось ощущение, будто этой стайке студентов совершенно нечего было делать. Вот и сейчас из адекватно прописанной информации было дано лишь время проведения. В посте на их официальной страничке под фотографией десятерых одетых в черное парней и девушек было написано: «с 1-го по 7-ое июня каждый день в 18:00 на новой локации».       Уен вздохнул, еще раз разглядывая фотографию. Он очень хотел сходить на их выступление, особенно если учитывать, что они наверняка будут исполнять песни его любимых групп. Вытащить Сонхва на это сомнительное мероприятие очень и очень хотелось. Неделя выступлений «Moon Light» начиналась уже через два дня, а друг был занят работой в студсовете. Чон поднял голову. Сонхва снова вывернул шею, выискивая в толпе Хонджуна. — Иди уже, заебал, — ударил его по бедру парень, закатывая глаза. — К своему парню.       Сонхва зло глянул на него, но благодарно кивнул и унесся в сторону выхода, туда, где только что скрылся Хонджун. Уен снова уткнулся в телефон, выискивая посты о том, где будут проходить выступления. К сожалению, на данный момент к «расшифровке» была доступна лишь первая локация из семи. Идти туда один Уен почему-то боялся.       Сонхва нагнал парня на улице, немного обгоняя и поворачиваясь к нему лицом. Хонджун даже не замедлил шаг. Он шел так же прямо и расслабленно, лишь показательно достал руку из кармана, глянув на часы. Засек время пятого правила. Сонхва широко улыбнулся, покачиваясь из стороны в сторону. — Привет!       Хонджун промолчал. Сонхва поравнялся с ним, протягивая тонкую аккуратную руку. — Хочешь, понесу твою сумку? — Ким смерил его бесстрастным взглядом и приподнял бровь. — Купить тебе кофе? — Не нужно, спасибо.       Сонхва залез в рюкзак и выудил оттуда шоколадно-вафельный батончик, протягивая его Хонджуну с самой доброй и солнечной улыбкой из всех своих возможных. Хонджун смерил батончик долгим нечитаемым взглядом и на мгновение отвел глаза. Губы его, кажется, слегка поджались, и он медленно протянул руку, принимая обещанную сладость. Сонхва наклонил голову, внимательно наблюдая за парнем. Хонджун даже не глядя кинул батончик в сумку. Они пошли дальше. Впереди был небольшой ларечек, в котором продавались закуски и стоял автомат с напитками. Парни приблизились к нему, разглядывая стоящие за стеклом товары. Наконец Хонджун залез в сумку и, достав кошелек, выбрал себе какую-то ярко-зеленую баночку с наверняка такого же кислотного цвета содержимым. Только автомат прекратил гудеть, и Ким уже хотел наклониться, как Сонхва опередил его. Он протер крышечку и открыл ее, протягивая лимонад Хонджуну. Тот, поджав губы, как-то странно посмотрел на баночку, почувствовав, как замерло сердце. — Не будешь же ты к грязи губами прикасаться, правильно? — сурово уточнил Сонхва, хмурясь, когда Хонджун поднял на него полный недоумения взгляд. Ким насупился и, не сказав ни слова, пошел к ларьку с закусками.       Сердце колотилось как бешеное, а руки дрожали. Хонджун не знал, что делать. Ему казалось, что все на них пялятся. Ну, конечно… невозможно не пялиться на Сонхва: высокий, с неизменной милой улыбкой, с кучей украшений и всегда одетый так аляповато и элегантно одновременно. Щуплый Хонджун с нелепо окрашенными волосами на его фоне наверняка выглядит как маленькая собачка, которую покупают дамочки, желающие показать свой статус маленьким ухоженным шпицем. Все точно смотрят!.. Ну не может такой человек, как Хонджун, стоять рядом с главой студенческого совета. В какой-то степени он чувствовал себя эскортником. Стоит такой, своей мерзкой грязью выгодно оттеняет чистую и нетронутую красоту Сонхва. И шоколадка в шоппере, словно плата за сегодняшнюю встречу, никак не спасает ситуацию. Сумка как будто бы резко потяжелела, и Хонджун в панике перехватил ее покрепче, сжимая лямки.       Он попытался отвлечься, поднимая глаза и разглядывая перечень закусок. Взгляд зацепился за хотток и хаб-пан. Он уже давненько не ел их… В нос ударил фантомный запах корицы, а воображение само рисовало паровые булочки с мясом. Организм тут же начал вырабатывать слюну, но… Хонджун опустил взгляд, критично оглядывая себя. Он резко втянул носом воздух. — Добрый день, — легко поклонился он стоящей за прилавком женщине. Та улыбнулась в ответ. — Можно порцию кимпаба? Только поменьше риса, пожалуйста. — И омук, пожалуйста! — тут же встрял Сонхва, приобнимая Хонджуна за талию. Тот вздрогнул и напрягся. Пока Ким пребывал в растерянности, он быстро приложил карту к терминалу, оплачивая их заказ. Хонджун впился пальцами в баночку газировки. — Правило номер два, — прошептал Сонхва, наклонившись к Хонджуну и обдав его ухо прохладным дыханием.       Парень сделал шаг в сторону, дрожа всем телом, но руки Сонхва были сильнее жалких попыток выбраться. От Сонхва пахло каким-то одеколоном с приятными древесными нотками, и он находился так близко, что жар его тела передавался даже через пальто. Ким буквально ощущал, как его кожа плавится. Но вместе с этим он чувствовал, как зияющая черная дыра вместо сердца встрепенулась, словно голодный волк на цепи поднял голову, принюхиваясь. Теплый и ласковый свет Сонхва был желанной добычей: неиссякаемой, обжигающе-приятной и такой яркой, что слепило глаза. И Хонджун чувствовал, как эта черная дыра поглощает весь этот свет, который передается ему от Сонхва через это легкое прикосновение. Он снова вцепился ледяными дрожащими пальцами в руку на талии, пытаясь скинуть ее с себя. Но Пак самодовольно прикрыл глаза и лишь крепче прижал парня к себе, касаясь кончиком носа бледной щеки Хонджуна. Тот кожей почувствовал очередную добрую улыбку, которую его черная дыра тут же попробовала сожрать, поглотить полностью, присвоить себе. Он знал это чувство: эту захлестывающую с головой ледяную волну, которая, словно из переполненной чаши, иногда выплескивалась и тут же превращалась в маленьких гибких паразитов, которые тянулись к этому свету, желая его заполучить. Ким Хонджун с ужасом и отчаянием прижимал эту чашу к себе, молясь, чтобы больше ни одной капельки не вырвалось из-под его контроля. Чтобы чернота и сосущая пустота не приблизились к Сонхва. Чтобы не прикоснулись к нему. Потому что он знал, что это за собой повлечет: эта дыра в груди тут же начнет пожирать все, до чего сможет дотянуться, но, не имея дна, будет поглощать не до тех пор, пока не заполнится, а пока не выпьет весь этот живой жар до конца. Эта пустота никогда не заполнится. Хонджун навсегда привязан крепкими цепями к этой чаше с паразитами-волнами одиночества, боли и страха, и он не позволит ни капельке ускользнуть и очернить его яркое солнце.       Хонджун застыл на месте, стеклянными глазами смотря куда-то в пустоту. Все его силы сейчас были направлены на то, чтобы не позволить самому себе прильнуть к теплому и доброму Сонхва, который так аккуратно обнимал его. Внезапно его пробил озноб, пробежавшийся по позвоночнику.       Мертвецкий холод схватил его за затылок, царапая когтями. Хонджун ощутил фантомные ладони на горле, сжимающие так сильно, что начинала болеть трахея, а перед глазами все кружилось. Перед глазами пестрой лентой пронеслись воспоминания, как такие же сильные и теплые руки прижимали его к кровати за шею, уткнув лицом в подушку и не позволяя двигаться. Он мелко-мелко задрожал. Резко бросило в жар. По-хозяйски самоуверенные прикосновения к плечам и спине, грубые поцелуи в шею и хриплый смех. И точно такое же оцепенение и неспособность двигаться. Хонджун резко вывернулся, отскакивая от растерявшегося из-за странной реакции Сонхва, который испуганными темными глазами смотрел на парня, виновато поджимая губы. — Ты в порядке?.. Нет. Не в порядке. — Прости… я заигрался, да? Не вздумай даже извиняться.       Хонджун подавил всхлип и медленно, не сводя с Сонхва глаз, будто тот в любой момент мог кинуться на него с пеной у рта, отошел еще на пару шагов. Пак мгновенно поник, вновь дернувшись рукой к сережке и начиная нервно теребить ее. В глазах его, кажется, застыли слезы.       Женщина за прилавком положила на стойку два свертка, от которых исходил пар.       Аппетита абсолютно не было.