Предложение

      Как только Хонджун увидел бегущего к нему Сонхва, активно машущего рукой, он тут же взглянул на часы. Ровно полдень. Отсчет времени их “свидания” начался. - Долго ждал? - запыхавшись, спросил Сонхва, откидывая со лба светлые растрепанные пряди. С утра он даже не успел уложиться, так как проспал и проснулся только около часа назад. Добираться до города было тяжело из-за субботних пробок и тупейшего расписания автобусов, которые ходили, как им вздумается. - Не особо.       Хонджун выглядел великолепно. Впрочем, как и всегда. Зауженные джинсы, тяжелые ботинки - этот человек явно вывел свой индивидуальный стиль, главным смыслом которого было доводить Сонхва до инфаркта каждый раз, как они встречались. Легкое весеннее пальто сменилось на укороченный кардиган, вот только водолазка так и осталась на нем. Хоть что-то стабильно. Сонхва с кучей колец на руках и цепочек в ушах чувствовал себя каким-то неформалом, учитывая, что он снова не подобрал адекватный, по его мнению, образ, чтобы соответствовать Хонджуну.       Ким стоял молча, что-то печатая в своем телефоне и совершенно не замечая оценивающего взгляда Сонхва. - Ну? - наконец отвлекся он, кидая телефон в шоппер. - Куда идем?       Этот вопрос поставил Сонхва в тупик. Все время с тех самых пор, как они договорились сходить куда-нибудь, он не прекращая думал о потенциальном месте свидания, гадая, где бы его суровому парню было бы комфортнее. Напрямую спрашивать было нельзя: это было бы нарушением правил. Но и идти наобум тоже было глупо. Вероятность того, что Хонджун не оценил бы место, выбранное вслепую, еще сильнее разбивала хрупкое сердечко Пака.       Он вздохнул, распрямляясь и задумчиво проворачивая пальцами одно из колец. В планах на выходных у него было всего два пункта: купить себе новую тетрадку для записи отчетов посещаемости мероприятий, предоставляемых старостами групп в университете, и сходить на свидание. На самом деле, слово “свидание” вызывало у Сонхва панику. Даже в школе он ни с кем не встречался хотя бы ради эксперимента или детской любознательности. В то время как его одноклассники искали себе пару, держались за ручки, а иногда даже занимались чем-то более непристойным, единственным сексуальным партнером Сонхва все время была учеба. Причем чаще всего это было стопроцентное насилие. Ну не отличался он необходимым складом ума для того, чтобы спать на уроках и при этом писать все контрольные на “отлично”. Поэтому, если бы кто-то вдруг сейчас спросил Сонхва, что такое любовь, он бы с полнейшей уверенностью ответил, что любовь — это булочка с бобовой пастой из школьной столовой. И при этом искренне бы недоумевал, почему на него смотрят с таким сожалением.       С Хонджуном все хотелось сделать правильно. Правильно сводить его на свидание. Правильно обсудить все, что лежит на душе. Правильно в первый раз поцеловаться. Однако эту картину портило то, что их отношения уже успели начаться неправильно. И продолжались странно тоже. Все шло наперекосяк. - Ну так что? - Погнали в книжный? Мне надо тетрадку купить, - боже, он реально сказал это. Хонджун смерил его нечитаемым взглядом. - Я тебе потом кофе куплю, ладно? Очень не хочу завтра опять ехать в город ради пяти минут в магазинной очереди...       Ким пожал плечами и, поудобнее перехватив лямки шоппера, пошел в неизвестном направлении. Сонхва вприпрыжку припустил за ним, все же пытаясь пальцами пригладить творящийся на голове кошмар. Хонджун чувствовал себя явно расслабленнее, чем обычно. Возможно, дело было в только-только наступившем лете, а, может, и в том, что сегодня настроение у него было получше, чем обычно: даже не грубил еще, а это уже прогресс в их отношениях. Сонхва задумчиво окинул взглядом его тонкую маленькую фигурку и подпрыгивающие разноцветные волосы, идеально уложенные. Мелькнула мысль о том, что он бы не справился с такой прической: надо очень усиленно следить, чтобы пряди с белой половины волос не перекидывались на черную половину и наоборот. А постоянно укладываться и поправлять - пусть и выглядело это эффектно - чересчур энергозатратно. Сонхва и так мысленно ругал себя за решение осветлить волосы и затонировать до пепельного блонда, так как теперь приходилось ухаживать за ними. Когда они с Уеном вдвоем осветлились, спустя пару недель Чон начал жаловаться на то, что цвет волос у него “как будто обоссали”, поэтому вернул свой старый каштановый цвет. А вот Сонхва приходилось использовать кучу профессиональных шампуней и бальзамов. А что делать, когда у тебя сплит?.. Его же, получается, еще и мыть надо раздельно, чтобы черная краска не переходила на светлые волосы? - Как ты ухаживаешь за волосами? - раздался вдруг вопрос, и Хонджун изумленно обернулся. Сонхва выглядел невозможно сосредоточенным. - Ну... обычно? - Нет, я про то... - Сонхва встрепенулся и догнал Хонджуна, поравнявшись с ним. Шок в глазах Хонджуна был слишком очевидным: он явно не ожидал подобного вопроса. - Как ты их моешь? Цвет не перемешивается? Ты каждую сторону по отдельности моешь и укладываешь? - Нет. Зачем? Это же не краска с оксидом с волос вымывается, а просто слегка подкрашенная водичка. Ничего она не сделает. А вот укладка... да. Разделяю волосы пополам и укладываю раздельно, чтобы пряди не мешались друг с другом. - И не влом тебе это по утрам делать? Еще и макияж... - Сонхва внимательно заглянул в лицо Хонджуна. На его коже снова лежал слой тонального крема и консилера, а глаза едва-едва были подведены. Возможно, были еще и помада или бальзам, но Сонхва старался не опускать взгляда на губы. - Тебе не лень?       Хонджун промолчал и неловко отвел взгляд. Он аккуратно поправил воротник своего джемпера, разглаживая ткань вокруг пуговиц, и оглянулся. - Тебе в какой книжный магазин надо было?       Сонхва нахмурился. Нет-нет-нет, ты не съедешь. - Пойдем, - теперь он повел, а Хонджун лишь спокойно пошел следом. - Так что? Ты реально каждое утро красишься, укладываешься, выбираешь одежду и так далее? Даже сегодня? У тебя же только одна пара была, да? Зачем ты ради одной пары весь этот марафет навел? Да и, кстати, ты же не только на пары красишься. Помнишь, мы с тобой в прошлое воскресенье в кофейню ходили? Ты же тоже туда собрался, как на подиум. Ты в прошлый раз, кстати, - оглянулся он, показывая на глаза, - просто подводку использовал, а в этот раз что-то типа теней... Ты еще и запариваешься и каждый раз делаешь что-то новое?       Хонджун расслабленно улыбнулся, как только Сонхва отвернулся. Разговаривает сам с собой - и ладно, можно немного отвлечься пока. Он глубоко вдохнул теплый летний воздух, оглядываясь и с интересом оглядывая горящие вывески и пестрые рекламные щиты. Хонджун любил город. Иногда ему казалось, что он сумеет вдохновиться кишащей вокруг жизнью, чтобы получить толчок к творчеству. Иногда это получалось, и он возвращался к своим проектам окрыленный и влюбленный в мир вокруг. Ему в принципе нравилось в городе. Пусть он последнее время и не выбирался никуда, осознание того, что перед ним кучи возможностей, которых явно нет в отдаленных от центра населенных пунктах, действовало успокаивающе и даже отчасти повышало настроение. Ровно как и сейчас: куда они пойдут? Что купят? Как много времени проведут и где? От этого легкого чувства неопределенности из-за кучи вариантов сразу поднималось настроение. Наверное, такая на вкус современная свобода?       Хонджун запрокинул голову, вслушиваясь в творящийся вокруг шум. Топот людей, визг машин, писк светофоров, музыка рекламных щитков, безличный шелест деревьев, громкий смех Сонхва прямо над ухом. Хонджун, как будто пребывая в каком-то странном гипнотическом состоянии, открыл глаза, пытаясь понять, что происходит и почему этот веселый приятный звук разорвал серый однообразный мир вокруг него. Сонхва стоял, искрящимися глазами наблюдая за рекламой кошачьего корма. Пятнистый кот прыгал по экрану, и Сонхва не отрываясь с широченной улыбкой следил за ним.       Хонджун не мог отвести взгляд. Сонхва так открыто и эмоционально реагировал на все, происходящее на экране, что Хонджун почувствовал, как защемило сердце. Когда кот кувыркнулся через себя и подмигнул в камеру, Сонхва прикрыл ладонью рот и пару раз хихикнул. Темные большие глаза сверкали. - Какой он милый! - весело прощебетал Сонхва, указывая пальцем на кота из рекламы. - Такой красивый!       Он в порыве веселья схватил парня за рукав, воодушевленно подпрыгивая, и перевел искрящиеся глаза на Хонджуна. Тот стоял, побледневший, слегка приоткрыв рот. Сонхва чуть сбил свое веселье, однако все также широко улыбался. - Хочу себе такого же кота, - тихонько прошептал Ким, и Сонхва вскинул брови, снова оборачиваясь к рекламе. Однако на экране уже пустили другой видеоролик.       Пак завертелся на месте, снова что-то тараторя, указал куда-то в сторону, и, отпустив рукав Хонджуна, пошел в сторону торгового центра. Парень, все еще не совсем понимая, что за чувство он испытал только что, наконец-то вдохнул, тут же пошатнувшись от резко поступившего в организм кислорода. Сердце грохотало, как бешеное, и Хонджун совершенно не понимал, почему уши так закладывает от шумящей крови. Кажется, у него повысилось давление... Стоит пить меньше кофе, а то после утренней чашки на голодный желудок, похоже, сердечко начало шалить.       Ким медленно поплелся в сторону торгового центра, в котором скрылся Сонхва. Настроение резко упало ниже плинтуса.       В здании было многолюдно, как и полагается в субботу во время обеда. Прямо около входа висел рекламный плакат с приглашением на День Памяти в конце следующей недели. Хонджун лишь скользнул взглядом по нему, подходя к Сонхва, который стоял и рассматривал карту центра. - Нам сюда, - ткнул пальцем он, указывая на большое помещение на карте третьего этажа. Ким лишь кивнул и поплелся к эскалаторам вслед за своим парнем.       Внутреннее пространство торгового центра было полно зелени. Цветы в горшках, вероятнее всего, были ненастоящими, но отлично сочетались окружением в релакс-зоне. Прямо в центре зала, уходящего под самый стеклянный купол центра и являющегося чем-то наподобие внутреннего колодца, был небольшой фонтанчик, окруженный деревянными скамейками. Наклоненные узкие горшки тянулись от кромки фонтана и до пола, и в них были какие-то маленькие кустики. Рядом с колоннами, поддерживающими пол второго этажа, был высажен бамбук с тонкими стволами и мелкими побегами прямо у земли. Хонджун задрал голову, осматривая верхние этажи. Отсюда, снизу, если стоять около фонтана, было видно, как люди снуют туда-сюда на верхних ярусах. Тоненькие “мостики” соединяли противоположные стороны этажей и тянулись прямо над головой.       В каком-то смысле, в этом была своя эстетика. С мостиков свисали лианы и длинные зеленые плети вперемешку с фонариками. Дизайнеры явно пытались добавить чего-то живого, перенести частичку улицы под стеклянный купол. Наверное, попади сюда Уен, он тут же начал бы причитать, насколько это непрактично, и, вообще, китайские фонарики не подходят по стилю к свисающим растениям, а сами эти пластиковые листочки он бы наверняка сравнил с соплями. Когда Чон Уен видел какие-либо изъяны (которые он находил с завидной регулярностью как в своих, так и в чужих работах), он тут же превращался в ворчащего несносного старикашку, который вечно недоволен новыми “недоучками из сферы дизайна”, потому что “колористику проходят на первом курсе”, а “расставить правильно акценты и ребенок может”, так что, говоря простым языком, “долбоебы проектировали и дизайнили, короче”. Все это, разумеется, прямые цитаты.       Но Хонджун был далек от всех этих дизайнерских течений в культуре, вечно меняющих свое направление, а слово “авангард” для него значило лишь передовой отряд, поэтому он не понимал вечных возмущений, мол, “авангардисты снова нарушили каноны кубизма”. И, наверное, эта ограниченность в знании языка и строгих форм и давала Хонджуну возможность спокойно рисовать и делать то, что ему нравилось. Наверное, учись он на творческом направлении, где ему бы капали на мозги по поводу всех этих “канонов”, он бы не смог наслаждаться своими творческими хобби, вечно критикуя себя именно с точки зрения правил и терминов. Поэтому Хонджуну здесь и нравилось. Здесь было спокойно, немного странновато, но при этом сочетание несочетаемого его бодрили. Словно глоток свежего воздуха. Пусть даже искусственного и пластмассового.       Вдруг наверху, на втором этаже, мелькнула белоснежная макушка, и Сонхва свесился через перила, широко улыбаясь и махая рукой. Хонджун оглянулся. Люди недовольно огибали его фигурку, торопясь к эскалатору. Ким почувствовал укол стыда и быстренько вскочил на ступеньки. Он снова залюбовался окружением и погрузился в свои мысли. В последнее время он чересчур рассеянный... Надо бы получше держать себя в руках.       Сонхва, увидев, как Хонджун поднимается на второй этаж, тут же счастливо подпрыгнул и побежал встречать его. Ким спрятал рвущуюся наружу улыбку.       Книжный магазин на третьем этаже встретил их запахом апельсинов и кофе и шумом вентилятора. Небольшая зона прямо перед кассой с кучей стеллажей, на которых были расставлены различные тетради и канцелярские товары тут же привлекла внимание Сонхва. Он даже не глянул в сторону книжного зала, занимающего большую часть помещения, сразу же направившись к лежащим на полках тетрадям.       Здесь были совершенно разные варианты: и на спирали, и на скрепке, и большие, и маленькие. Однако такому взрослому и серьезному человеку, как Пак Сонхва, не престало пользоваться какими-то тетрадочками с яркими аляповатыми обложками, к тому же, писать в ней отчеты будет не только он. Как минимум еще старосты и преподаватели будут иметь к ней доступ, так что нужно было выбрать что-то максимально нейтральное. Желательно покрупнее и с большим количеством страниц, чтобы не бежать сюда снова спустя уже пару месяцев. Сонхва задумался: ему нужно отслеживать посещаемость мероприятий людей с нескольких факультетов. Зачем преподавателю-руководителю студенческого совета это было нужно, никто не знал. Но, видимо, он пытался понять, какие конкретно мероприятия были интересны студентам и какой вообще процент обучающихся принимает участие во внеучебной деятельности. Наверное, это нужно было - в свою очередь - для какого-то отчета ректору, который должен был потом по цепочке предоставить его какому-нибудь важному дяденьке из министерства образования.       Сонхва устало вздохнул. Мало того, что на нем висела ответственность за кучу только-только вышедших из подросткового периода людей, так еще и все мероприятия, которые он и без того контролировал, должны быть теперь официально расписаны и составлены на бумаге. Но в любом случае лучше брать что-то большое... он огляделся. В глаза сразу бросилась большая тетрадь на сто двадцать страниц в твердой обложке. Однако она была на спиральном креплении, а, значит, плохо подходила для того, чтобы таскать ее в каком-нибудь пакете или файлике. Тут бы лучше подошла скрепка, так как она бы не порвала тонкий целлофан. И тут же он увидел толстенные тетради на скрепке. Вот только глянцевая обложка с какими-то кислотно-желтыми разводами... Сонхва передернуло. Он тут же с энтузиазмом зарылся в тетради, выискивая такую же, но в другой обложке. Однако, кажется, это было бесполезно, и спустя пару минут он сдался, беря исходную тетрадь в руки. От ее вида тянуло блевать. Но она выглядела немного практичнее. Сонхва вздохнул, положив обе тетради прямо на пол перед собой и обняв колени. - Хонджун-и, - жалобно протянул он. - Какая лучше?       В ответ - тишина. Сонхва изумленно поднял взгляд и запоздало понял, что рядом с ним никого не было. Либо Хонджун увидел, как Сонхва поглощен канцелярией, и просто ушел, либо он изначально не планировал надолго здесь задерживаться. - Хонджун-и?.. - тихонько позвал Пак, выглядывая из-за стеллажей. Он подхватил обе тетрадки и, повертев головой, аккуратно заглянул в книжный зал.       Книжные полки тянулись лабиринтом и были в высоту около полутора метра, только у стен они были высокими и упирались в потолок. На каждой полке сверху была прикреплена табличка с жанром литературы, стоящей на стеллаже, и пестрые обложки сливались в общую массу, от которой начинала немного кружиться голова. Сонхва аккуратно переступил порожек, заходя в полное книг пространство и невольно ужаснулся, насколько же тут много стеллажей. Он снова в надежде повертел головой, пытаясь выцепить взглядом Хонджуна, однако его нигде не было. Ну не мог же он уйти из магазина и оставить его одного?.. Хотя это же Хонджун. Разумеется, мог.       Сонхва вздохнул и, прижав тетради, как щит, поближе, двинулся вдоль стеночки, вдоль стеллажей, высматривая разноцветную макушку или тонкую фигуру парня. Глаза разбегались: куча литературы вокруг и разноцветные корешки притягивали взгляд, и Сонхва невольно замедлил шаг. Этой атмосферой хотелось насладиться. Теплый свет падал из широких окон, заливая солнцем огромный зал. Сонхва показалось, как он видит, как редкие пылинки сверкают в золотых лучах. Пак прошел чуть дальше и что-то как будто заставило его повернуть голову. Он обернулся и застыл на месте.       Хонджун сидел около одной из полок прямо на полу, подтянув ноги к груди. Рядом с ним лежала парочка книг, а сам он увлеченно читал аннотацию третьей. Пальцы его придерживали пряди, прижимая их к виску и не давая соскользнуть на глаза. Золотистый свет падал на его маленькую фигурку, очерчивая профиль и тонкие плечи, спрятанные под несколькими слоями одежды. Он выглядел таким беззащитным, но при этом невозможно прекрасным, как будто нереальным. И стенд с фантастикой и фэнтези лишь сильнее отдаляли его от реальности, в которой находился сейчас Сонхва. Пак не мог заставить себя хотя бы шевельнуться в сторону Хонджуна. Сердце испуганно забилось, а в голове щелкнула пугающая мысль, что, стоит нарушить этот волшебный момент, как Хонджун тут же растворится в теплом солнечном свете. Ресницы его слегка подрагивали, пока он увлеченно, слегка приоткрыв рот, пробегался глазами по напечатанным строчкам на обложке. И Сонхва жадно всмотрелся в это заинтересованное, такое расслабленное сейчас лицо. В отличие от обычного выражения отстраненности, страха или недоверчивости, эти хрупкие зернышки по-настоящему живых человеческих эмоций нравились Сонхва намного больше. Хонджун был похож на ангела в лучах полуденного солнца. Сонхва с трепетом сделал шаг в сторону, продолжая наблюдать за парнем. Хонджун поднял глаза.       Лицо его еще не потеряло тех мягких черт отстраненной задумчивости, как будто бы в голове яркими вспышками-картинками мелькали сцены из книги о сражениях пиратов, магии и бесконечных приключениях. Однако зачатки страха коснулись рассеянного взгляда и опущенных плеч. Темные глаза немного расфокусировано смотрели прямо на Сонхва, который так и стоял с приоткрытым ртом и, кажется, поалевшими щеками. На несколько секунд мир вокруг перестал существовать. Все звуки пропали: и шум вентилятора, и музыка торгового центра, и голоса людей с улицы. Теплое золотое пространство окутало их, и, Сонхва готов был поклясться... Хонджун попытался улыбнуться.       Однако это мельчайшее изменение в его мимике пропало спустя мгновение, бесследно испаряясь с озадаченного лица: Ким явно не ожидал, что его заметят. Сонхва тяжело сглотнул, с горечью осознавая, что вот-вот этот крошечный момент “перемирия”, когда он сумел беззастенчиво полюбоваться Хонджуном без риска быть оборванным дурацкими правилами, закончится. Он жадно всмотрелся в лицо напротив, которое все еще казалось таким мягким и резко контрастирующим с привычным взглядом, полном ужаса или боли. На пару минут тот Ким Хонджун с первого курса вернулся. И Сонхва попытался запомнить как можно больше. Попытался отпечатать в памяти.       Хонджун вдруг резко сморгнул эту рассеянную пелену, вновь возвращаясь в реальность. Однако с пола вставать он не спешил. Он лишь задумчиво коснулся пальцами обложек вытащенных книг и, медленно поставив их на место, поднялся на ноги. Парень осмотрел полки, как-то меланхолично проводя рукой по деревянной стенке стеллажа, а потом повернулся к Сонхва, делая пару несмелых шагов навстречу. Теперь их разделял всего один метр.       Паку резко захотелось протянуть руку и коснуться щеки, плеча, волос - да хоть чего-нибудь, чтобы убедиться, что Ким Хонджун, стоящий перед ним без привычной маски безразличия и грубости, настоящий. Что этот неловкий преданный взгляд снизу-вверх, такой боязливый, но в то же время полный надежды, настоящий. Что осторожная, но наконец-то искренняя, улыбка тоже настоящая. Ему было жизненно необходимо убедиться в этом. Но он не смел этого делать. Доверие Хонджуна было для него важнее собственной призрачной отчаянной надежды. - Ты искал меня? - тихий шепот, почти невесомый. Если бы Сонхва сейчас не наблюдал за Хонджуном так пристально и ревностно жадно, он бы даже не услышал: настолько слабым был голос парня. Его парня. - Хва?       Сердце остановилось, а потом как будто упало прямо под ноги, разлетевшись на миллион осколков.       Если это и есть влюбленность, то она совершенно не такая, как описывают в романах. Она болезненная настолько, что к горлу подступил предательский комок, а глаза защипало от слез. Сонхва был к этому не готов. Он почувствовал, как руки его задрожали, а тело резко ослабело. Хонджун робко заправил волосы за ухо, отводя такой же влажный взгляд в пол. Он переступил с ноги на ногу, и Пак почувствовал, как сильно ему сейчас хочется сжать его в объятиях. Укрыть ото всех, закричать во все горло.       Он влюблен.       Чертовски влюблен.       Из книжного магазина они ушли молча, все также держась в метре друг от друга. Они не разговаривали ни на кассе, ни когда спускались на эскалаторе. Даже когда вышли на улицу, они продолжали лишь неловко прятать слезящиеся глаза. Сонхва по привычке потянулся к пачке сигарет в кармане, но остановился, когда понял: ему впервые не хочется курить. Он уже несколько дней не курил. - Хочешь кофе? - внезапно спросил он, желая чем-нибудь заполнить царящую между ними тишину. - Давай, - тихо отозвался Хонджун. Однако он тут же встрепенулся и качнул головой. - Но в этот раз плачу я. - Что?.. Почему? - Не совсем честно, когда в ненастоящих отношениях тратится по-настоящему только один.       Сонхва как будто бы ударили под дых. Резко обида захлестнула с головой. Хотя... да, чего он ожидал? Что Хонджун сейчас вдруг переменит свое отношение к этому? То, что Сонхва не смог удержать свои эмоции в себе и позволил чувствам выйти наружу, проблема лишь одного Сонхва и никого больше. Гулять дальше моментально расхотелось. Осознание того, что когда-нибудь это обязательно закончится, и они снова станут никем друг для друга, болезненно царапнуло легкие, выбивая кислород. Вернутся в отправную точку, с чего все началось, и Сонхва так и не признается Хонджуну в том, как сильно тот однажды, сам того не подозревая, вдохновил его любить эту чертову жизнь.       Ким поджал губы, сжимая лямки шоппера и оглядываясь по сторонам. Он заметил ларек с кофе и, махнув Сонхва рукой, поманил за собой. Тот хмуро пошел следом. Меню было не особо большим, но Хонджун расслабленно выдохнул, увидев в списке напитков американо. - Добрый день, - поклонился он девушке за стойкой. Та ответила доброжелательной улыбкой. - Можно мне американо, пожалуйста? Что ты будешь? - обернулся он к Сонхва, который скользил взглядом по меню. - Фраппучино, - медленно протянул он. - С сиропом лесной орех, пожалуйста. И взбитые сливки. И можно корицы еще?       Хонджун с многострадальческим видом обернулся к бариста. Та, перехватив взгляд, полный боли, сочувствующе улыбнулась. - Сахар надо? - вежливо уточнила она. Хонджун возвел глаза к небу в безмолвной молитве. - Да. Два пакетика, пожалуйста, - молитвы не оправдались. То, как Сонхва нарушал абсолютно все застарелые привычки и правила мира Хонджуна, можно было уже считать искусством.       Девушка кивнула и, дождавшись, когда выйдет чек из терминала, упорхнула варить заказанные напитки. - Как можно это пить... - проворчал Хонджун, убирая карту обратно в кошелек. Сонхва чуть не задохнулся от возмущения. - Кто бы говорил!.. Пьешь свое кофе поганое.       Хонджуна передернуло. - Сука, “кофе” - слово мужского рода, - прошипел он. - И в смысле “поганый”-то? Американо - напиток богов. А не вот эти все ваши латте и капучино... - Так, Хонджун-и, - нахмурился Сонхва, скрещивая руки на груди. - Я многое готов тебе простить, но на капучино гнать не смей. - Ты!.. Ты только что назвал американо поганым! - Я имею право! - вскинулся Сонхва. - Я долгое время его пил из-за проблем с пищеварением, когда мне молочку нельзя было. И это мерзотное кофе... - Я задушу тебя сейчас, - пригрозил Хонджун. - Этот мерзотный, - повысив голос, закатил Пак глаза, - кофе я имею право ненавидеть всей душой! Он мне жизнь сломал. У меня с ним личные счеты! - А я когда капучино пил, серил, как мразь последняя! У меня тоже личные счеты с ним?! - Капучино вкусно... вкусный! - заорал он прямо в лицо Хонджуну, который приподнялся на носках, замахнувшись. - А не горький, как блевотина козла, блять!.. - Зато бодрит нормально. - Ага, и давление к херам убивает. - А капучино желудок убивает. И? - Жопу подотри! Хонджун что-то невнятно пробормотал, а Сонхва скрестил руки на груди. - Черный кофе тоже опасен для желудка, между прочим, а... - Каким образом?! Между прочим, взрослым людям в принципе нельзя молоко, - Хонджун чувствовал, как начинает беситься. - Потому что с возрастом организм просто перестает переваривать молочку, так как микрофлора кишечника напрочь отказывается работать... - Пиздец, спасите, нахуй! - еле скрывая ярость, пропищал Сонхва, падая на корточки и хватаясь за голову. - Дед напился!.. - У абсолютного большинства взрослых непереносимость лактозы, - распылившись, продолжал Хонджун, хмурясь, - а отсюда начинается гастрит, язвы, изжога... - Сонхва закрыл уши руками и наиграно заорал. Кто-то из прохожих рассмеялся. - А в сочетании с кофе это - просто ебейший коктейль, убивающий желудок напрочь! - Опять таблетки не принял!.. - Сонхва вскочил на ноги, зло сжимая кулаки и топая ногой. - Ты че несешь?! Если бы это было опасно, уже бы давно запретили! - А твои палочки эти раковые хули не запретили еще тогда?! - Э, слышь, молодой!.. - Сонхва покраснел, когда Хонджун ударил его по бедру прямо там, где была спрятана пачка сигарет в кармане джинс. - А люди еще и добавляют свой сахар тупой... - А сахар-то чего?! - Зубы выпадут, будешь без зубов! - Зато целоваться удобнее будет, - прошипел Сонхва, и Хонджун почувствовал, как его передернуло. - Фу!.. - Можно мне не два, а три пакетика в кофе, пожалуйста? - наклонившись к окошку, вежливо приглушил голос Сонхва, чтобы не кричать на бедную бариста, которая уже не знала, куда деваться. Та согласно что-то пискнула, и Сонхва самодовольно повернулся к Хонджуну. - Все? Минус зубы? Готовься целоваться, милый.       Хонджун дернулся. Он драматично схватился за джемпер в районе сердца и, не особо убедительно попытавшись устоять на ногах, упал на скамейку рядом с ларьком, свернувшись калачиком. Плечи его тряслись. Сонхва на мгновение испугался, что он перегнул палку и довел Хонджуна до слез, но, стоило тому повернуться, от сердца сразу отлегло: Ким улыбался. Широко, во все зубы. Он прикрыл ладонью глаза и пару раз хихикнул, и от этого милейшего звука закружилась голова. - Чем мы занимаемся?.. - весело спросил он, снова хихикая и садясь по-человечески. - Покупаем кофе, - важно сказал Сонхва, оборачиваясь к бледной, как полотно девушке, которая поставила два стаканчика на стойку. Сонхва сочувствующе поджал губы, чувствуя, как лицо заливает краска, а потом сунул пару купюр в стаканчик для чаевых. - Извините... - тихонько обратился он к работнице, забирая кофе. - Мой парень очень душный. - Фу, кринж, - отозвался откуда-то со спины Хонджун, прикладывая ладони ко рту в форме рупора. - Кринжово! - протянул он. - Да ну заткнешься ты, нет?       Парни рассмеялись, и Ким забрал свой кофе. Он на прощание поклонился миленькой бариста, которая все еще была в растерянности, а потом повернулся обратно к Сонхва. Глаза его сверкали. - У тебя невероятно красивый смех, Хонджун-и, - он приподнял руку, желая откинуть прядку волос со лба парня, но тут же остановился, вопросительно глядя на него.       Хонджун поджал губы, ненадолго зависая и глядя прямо в искрящиеся теплотой и лаской глаза Сонхва. Ким почувствовал, как к щекам приливает кровь и, неловко фыркнув, самостоятельно откинул мешающиеся волосы. Пак мгновенно погрустнел. Разумеется, с одной стороны было бы глупо предположить, что парень согласится нарушить свое же правило, но с другой... Хонджун недолго поколебался и осторожно прикоснулся пальцами к ладони Сонхва, который все еще не успел опустить руку. Он удивленно посмотрел на покрасневшего парня, который отвел взгляд, недовольно хмурясь и чуть смелее сжимая руку парня в своей. - Тут... - он кашлянул. Голос его осип. - Т-тут люди ходят... мало ли кого из университета встретим... нам... - Нам надо играть парочку, - шепотом закончил за него Сонхва, переплетая их пальцы и с улыбкой наклоняясь к покрасневшему уху. Хонджун вздрогнул, почувствовав широкую улыбку. Сонхва на мгновение прижался губами к виску Хонджуна и тот отвернул голову, пытаясь спрятать покрасневшие щеки за стаканчиком с кофе. - А вот на это мы не договаривались, Пак Сонхва!.. - прошипел он. Сонхва рассмеялся, крепче сжимая его руку и дергая на себя, безмолвно прося следовать за собой. Хонджун повиновался на негнущихся ногах. - Прости, прости, Хонджун-и... О!.. Смотри, какие классные!       Он тут же повел его за собой, указывая на какие-то фонтанчики прямо позади торгового центра.       Хонджун мельком глянул на часы, тут же мрачнея. Сонхва весело о чем-то щебетал, не обращая внимания ни на что, а Хонджун чувствовал, как к горлу подступает сосущее разочарование, пускающее лед по артериям и отравляя кровь. У них осталось всего сорок минут.

***

      В общежитие Ким Хонджун вернулся неудовлетворенным. И он даже не мог понять, из-за чего конкретно. Из-за того, что они так и не смогли насладиться этим днем из-за кучи переменных, или из-за расстроенного лица Сонхва, когда он услышал, что пора прощаться. Они как раз дошли до небольшого парка, и Сонхва хотел взять мороженое для них двоих, на что Хонджун мягко, но настойчиво вырвал свою руку из теплых пальцев вмиг погрустневшего парня. Хонджун втайне надеялся, что Сонхва остановит его, попросит продлить время или начнет давить на то, что они за прошедшую неделю практически не виделись, и можно попробовать перекинуть “оставшееся с тех дней время”. Хонджун был бы не против...       Но Сонхва промолчал. Он лишь ласково сказал о том, что не хочет доставлять дискомфорт, и проводил до метро. Хонджун еще минут пять стоял и высматривал Пака в толпе, но так нигде и не смог отследить белоснежную макушку. Домой они тоже вернулись по отдельности.       Минги в комнате не было: вероятно, они с Юнхо заняли комнату Чона, либо гуляли где-нибудь. Хонджун облегченно выдохнул и, скинув ботинки, прямо в одежде упал на кровать, пялясь в потолок.       Хотелось плакать.       Хонджун уже давно не плакал: не был сил и времени. Он давно уже понял, что от слез не было толку, и потому искоренил в себе эту идиотскую привычку. Но отчего-то именно сейчас хотелось забиться под одеяло и разрыдаться от бессилия и жалости к себе.       Ну почему он согласился на это? Просто для чего?       Он снова оплошал. Как бы сильно он ни старался, он снова не справился с одним самым простым заданием, полученным от себя самого. И Хонджуна это убивало. Он действительно надеялся, что, находясь ближе к Сонхва, сумеет ненадолго подавить эту нужду в теплоте и заботе, а их маленькая авантюра поможет разобраться в чувствах и разложить по полочкам рассыпанные кусочки души. Хонджун действительно надеялся, что у него получится, получив доступ к личной жизни своего “парня”, окончательно разочароваться в этом человеке или на крайний случай обмануть самого себя.       У Ким Хонджуна было только одно требование к себе.       И только сейчас он понял, что не сможет его выполнить.       Он никогда не сможет разлюбить Пак Сонхва.