I kissed a boy and I liked it

      Дима осторожно паркуется в узком дворике, а Шепс на своём месте едва ли не перестаёт дышать, наблюдая, как друг буквально филигранно протискивается между двумя иномарками.       — Чисто вошёл, — не скрывая своего восхищения, произносит Олег.       — Спасибо, — фыркает Дима и глушит двигатель, как-то подозрительно довольно щурясь, — у меня вообще талант… входить.       И, падла, подмигивает, перед тем как открыть дверь.       — Матвеев, блять, — рычит Олег, как ужаленный, выпрыгивая из машины вслед за другом, — я не просил таких подробностей!       — Что? — тот невинно округляет глаза, — о каких подробностях речь? Я просто озвучил очевидный факт, что хорошо паркуюсь, так сказать, всегда попадаю в цель.       И смотрит так честно, что впору усомниться в своей адекватности.       — Ты явно имел в виду не это, — гнёт своё Олег.       Он не позволит держать себя за идиота. Он соглашался на фиктивные отношения с… научной целью, а не чтобы слушать двусмысленные подъёбки. Нет, он, конечно, знал, что Матвеев та ещё язва, которой не нужно и двух секунд, чтобы придумать достойный ответ, но не настолько же!       — Каждый думает в меру своей испорченности, Солнце, — отвечает ему Дима, улыбается сладко и чуть склоняет голову, что длинная чёлка падает на глаза, — и что же ты представил? Может быть, спортзал и мяч в корзине?       — Я ничего не-       И после этой фразы, очевидно, уже невозможно ничего не представить. Олег замирает на полуслове, поражённый мыслью. А ведь Дима действительно не может не уметь трахаться. Сомнительно, что всё то время, что сам Шепс куролесил с прекрасными девушками, друг мог ничего не делать. Олег знает, как выглядят и ведут себя парни с недостатком секса в жизни. И Дима не из них. В голове странно неуместно всплывает воспоминание из школы, когда Олег зашёл в спортивную раздевалку, а там был Матвеев и какой-то парень с параллели, не особо Шепсу знакомый. И они оба выглядели достаточно встревоженными и взмыленными, чтобы сложить два плюс два. Вот только Олег и подумать не мог тогда… а потом тот парень, Валя, кажется, какое-то время ошивался рядом с Димой. И неужели… неужели они встречались? Очевидно, и спали тоже, когда Шепс ещё только и делал, что позорно спускал в штаны, мечтая о своей Светке.       У Олега от этого осознания волосы на затылке шевелятся. Матвеев мог с кем-то встречаться? Вот типа прям целоваться, любить… трахаться? Нет, конечно, Олег, понимает, что мог. Дима далеко не ханжа и всё такое, да и они это частично обсуждали, но думать об этом странно. Тем более, когда это не просто размышления, а Олег прям действительно знает человека, с которым у Матвеева были отношения. Или не были? А если Шепс себе надумывает. Он ведь не мог не заметить, что два человека в его окружении состоят далеко не в дружеских отношениях? Да, он этого Валю практически и не знал, но всё же.       — Ты замечтался или что? — вырывает из размышлений насмешливый голос друга, и Олег поднимает на него озадаченный взгляд.       Дима от этого, кажется, становится чуть серьёзнее.       — Ты чё?       — Помнишь Валю, вроде из «бэ»? — спрашивает Олег, которому ну вот отчаянно важно знать, правильно ли он что-то понял или нет.       — Конечно, — губы Матвеева трогает странная нежно-грустная улыбка, но практически тут же исчезает, сменяясь озадаченностью, — а ты чего про него вспомнил?       — Вы с ним… — Шепс от чего-то замолкает на полуслове, не понимая иррационального дискомфорта в груди, но заставляет себя продолжить: — ты с ним встречался?       Дима реагирует неоднозначно. Видно, как он порывается ответить сразу, возможно даже, что-то ироничное, но в последний момент почему-то передумывает, подкидывает в ладони ключи от машины.       — Встречались, — наконец кивает Матвеев, и не успевает Олег задать следующий вопрос, как Дима на него отвечает: — до самого выпуска почти.       — А начали? — не может не поинтересоваться Шепс.       У него странное чувство под рёбрами шевелится. Он оказался прав. Всё так на поверхности, так просто. И сколько ещё таких осознаний ему придётся пережить? Сколько ещё людей в его окружении могли быть не такими… какими их видело общество? Неужели они ничем не отличаются от обычных людей? Олег продолжает отрицать ориентацию лучшего друга — ему кажется, что всё это временный фарс, который Дима обязательно переживёт и ещё станет нормальным. Но мысль, что уже прошло несколько лет, а ничего не меняется, ставит его теорию под сомнение.       — В девятом, — просто отвечает Матвеев.       Олег быстро прикидывает, что происходило в его жизни в тот момент, и сразу же догадывается.       — Когда я со Светкой начал встречаться? — лишь уточняет.       Ему кажется, словно это может быть важным, но объективных причин Шепс в себе так и не находит, чтобы это подтвердить. Как вариант, Матвеев в тот момент не хотел отставать от друга, который вступил в отношения? Или… неужели ему могло быть тяжело принять то одиночество, которое появилось, когда Олег с головой ушёл в личную жизнь? Или так просто совпало? Скорее всего, всё же последнее.       — Получается, что так, — безразлично жмёт плечами Дима, но смотрит как-то странно, будто ждёт чего-то, и не то чтобы боится, но осязаемо опасается.       На Матвееве редко можно увидеть такие эмоции. Неужели думает, что Олег может как-то странно отреагировать? Нет, он, конечно, может, такие мысли даже оправданы, с какой-то стороны, но Олег ведь старается принять… ладно, хотя бы понять своего лучшего друга. Неужели мало того, что он начал эти отношения? Тем более, с благой целью, но Диме об этом лучше не знать.       — Хорошо, — кивает Олег и обходит машину, осматриваясь по сторонам, и видит только серые и унылые многоэтажки, — мне очень интересно, что ты придумал, потому что пока у меня просто ноль идей.       — Просто «хорошо» и всё? — задаёт словно неуместный вопрос Дима, но Шепс понимает, что он имеет в виду.       — А что ты ждёшь? — удивляет Олег, не понимая, почему для друга это так важно, — это же в прошлом, а кто у тебя там был, мне, признаться, не особо интересно.       Он произносит эту фразу и хочет верить, что это действительно так. Дима же лишь хмыкает.       — Главное, что я сейчас с тобой, да? — и к нему, очевидно, возвращается несерьёзный настрой, это заметно по тону и шкодливой улыбке.       Так Шепсу нравится больше.       — Конечно, моя Луна, — не остаётся в долгу Олег, сверкая улыбкой, — и теперь мы ускачем с тобой в своё долго и счастливо на радужном пони, какая сахарной ватой.       Дима фыркает и закатывает глаза.       — Вообще, я планировал на красном феррари куда-нибудь в Нью-Йорк с Томом Хидлстоном на соседнем, — Матвеев усмехается, убирая ключи в карман, — но с тобой на пони тоже пойдёт.       — Мне стоит расстраиваться, что я не вхожу в список твоих мечтаний? — Олег подходит ближе, останавливаясь в паре шагов от друга.       Дима смотрит на него скептически, потом ухмыляется. А Шепс не может понять такого выражения лица. Чего он сказал-то? Просто поддерживает беседу, как всегда, особо не подумав. С Матвеевым вообще тяжело адекватно рассуждать — он всегда генерирует какой-то бред. Но всё же, с чего Олег сам выдал такое? Матвеев на него определённо плохо влияет. Надо прекращать этот цирк.       — Ничего не ответишь? — зачем-то интересуется Олег.       — Я просто думаю… — Дима прикусывает губу на секунду, — пошутить или не пошутить.       Шепс ещё раз прокручивает в голове свою предыдущую фразу и не находит в ней ничего странного, хотя определённая нотка смущения рождается в его груди.       — Ну попробуй, — с сомнением хмыкает Олег, — всё равно ведь уже начал.       Дима качает головой, фыркает сам себе под нос, словно решается.       — Ты спросил, расстраиваться ли тебе, что ты не входишь… в список моих мечтаний, — тянет Матвеев, — но, может, тебе лучше расстраиваться, что ты не входишь… в меня?       Секунду Дима держит серьёзное лицо, пару раз невинно взмахивая ресничками, а потом не выдерживает и начинает смеяться. Сука.       — Матвеев, блять, — рыкает Олег, которого невероятно бесят эти тупые шутки, — ты заебал.       — Но-но-но, — цыкает тот, вскидывая руку и качая указательным пальцем в воздухе, у него улыбка на губах, а глаза сверкают насмешкой, — я тебя не ебал.       — Бля-я-ять, — Шепс шумно вздыхает, пытаясь удержать свои эмоции при себе, его так сильно это злит, что дышать приходится через раз, — я тебе сейчас по голове надаю.       Ещё чуть-чуть, и он будет готов убивать.       — Может, лучше по головке? — хрюкает тот от смеха, а потом с визгом уворачивается от кинувшегося на него Олега, — а что? Хороший вариант, — рассуждает этот бес, снова отскакивая в противоположную сторону.       Шепса же с каждым его словом коротит всё больше. Он вытерпит эту неделю, докажет, что отношения между двумя парнями не могут быть… нормальными. Но как же он всё-таки ошибался, что это будет просто — он не учёл, какой у Матвеева сучий характер.       — Я из хорошего могу тебе хорошо натянуть трусы на глаз, — Олег останавливается было, переводя дыхание, вёрткий, блять, но слышит следующее:       — Можно просто стянуть трусы, а потом уже и меня, а-то какие-то сложности выдумываешь, — Дима откровенно веселится, тревожит ту кипящую злость, что сидит в Шепсе, — это проще и приятнее, чем бегать тут за мно-о-ой.       Олег действует быстрее, чем думает, и подло подсекает Матвеева под ноги. Тот теряется, взмахивает руками, но Шепсу хватает и этого мгновения, чтобы осознать, что Дима ему совершенно точно не соперник и он может сейчас раскроить себе голову об асфальт. Это колет паникой в груди, и Олег хватается за Диму, дёргая его на себя. Тот лёгкий, а ещё податливый от страха, сам цепляется в ответ, но делает только хуже, и вот они уже вдвоём валятся на землю.       Секунда — и вот Шепс уже шипит болезненно, когда встречается спиной с асфальтом, а под рёбра ему прилетает неосторожным локтём — Дима падает сверху. Но это всё мелочи.       — Ты цел? — обеспокоенно спрашивает Олег, у него чувство вины внутри настойчиво грызётся, — Дим..?       Тот от груди отлипает, и они оказываются практически нос к носу. Близко. Матвеев смотрит ошарашенно, карие глаза потерянно блестят, он фыркает нервно, торопливо облизывает пересохшие губы.       — Вот ты мстительный, конечно, — выдыхает Дима, обдавая подбородок горячим дыханием, — но между въебать и выебать, Шепс, есть большая разница. И я как-то не хочу, чтобы мне ты пытался въебать.       И усмехается криво, а Олег смотрит на друга, видит растрёпанную причёску и испуганный взгляд, и его пробивает сначала на лёгкий смешок, а потом уже сдерживаться не находится сил. Ситуация просто сюрреалистична, а привычный язвительный тон Матвеева рассасывает узел напряжения в груди. Если Дима шутит, то всё нормально.       — То есть, если попытаюсь выебать, ты против не будешь? — сквозь смех выдавливает Олег, у которого чувство облегчения вытесняет здравый смысл.       Дима чуть отшатывается от него, насколько это возможно в положении лёжа, распахивает губы для какого-нибудь своего дерзкого ответа, но так с ним и не находится. Он смотрит внимательно и долго, а потом головой качает, посмеивается.       — Засчитано, — хмыкает он, — один-сколько-то-десятков в мою пользу.       И Дима тут же поднимается на ноги, немного неуклюже стараясь не завалиться обратно. Олег лишь закатывает глаза. Конечно, будто друг мог вывернуть что-то не в свою сторону. Шепс встаёт следом, недовольно отряхиваясь от уличной пыли, но поглядывает на Матвеева, который обиженным, слава богу, не выглядит, лишь тоже приводит себя в порядок.       — Так это, — подаёт голос Олег, пытаясь реабилитироваться, — у нас, кажется, свидание?       — Я думал, ты забыл, — Дима на часы смотрит, хмурится, — и мы уже почти опаздываем. Идём.       Он кивает головой куда-то в сторону, и Шепсу остаётся лишь последовать за Матвеевым. Он не знает, стоит ли ему извиниться, в конце концов, он может и виноват, но ведь не без причины же так себя повёл! Да и не хочется выглядеть глупо. А Дима вроде не требует никаких объяснений. Олег не знает, почему вёл себя так радикально, но все эти подъёбы со стороны друга заставляют Олега чувствовать себя неловко. И это бесит. Он не совсем понимает, как себя вести и что делать, его в целом вся ситуация напрягает, но сдаваться он не намерен.       — Нам сюда, — говорит Дима, сворачивая в сторону какого-то подвала.       Олег хмурится, но сбегает по ступенькам следом.       — И куда мы? — откровенно не понимает Шепс, но Матвеев не отвечает, лишь стучит в металлическую дверь, которую сразу же открывают.       — Вы на эксперимент? — раздаётся низкий мужской голос, и Олег с подозрением осматривает высокого парня в потёртом сером костюме.       Чего, блять?       — Да, — уверенно отвечает Дима и оборачивается, — тебе точно понравится.       Шепс ничего на это не говорит, сомневаясь в этом утверждении, и проходит следом за, вероятно, администратором в маленькую комнатку с тусклым освещением, где есть только покосившийся стол и низкая лавка. Парень выглядит совершенно недоброжелательно, хмурится, и складывается ощущение, что они его как минимум сорвали с девушки в самый ответственный момент.       — Моё имя Генри, — представляется администратор, а Олег едва сдерживает смешок.       Интересно, это псевдоним или реальное имя? Но спросить это он не успевает, потому что Генри вводит их в курс дела. Становится понятно, что Дима для их… свидания выбрал, мать его, хоррор квест. Олег банально не знает, как на это реагировать. Он никогда не был на подобном, хотя ему всегда было любопытно. И да, посетить такое место с лучшим другом, который всегда поддерживает его бредовые идеи с тем же энтузиазмом, что и он его — лучший вариант. Но. Олег всё ещё противится этой мысли, но это ведь… свидание. Это должно быть что-то личное и, по возможности, интимное. Свидание — это про разговоры, про нахождение только вдвоём, про касания и переживания. Скучное по своей сути занятие, но понятное ведь, знакомое каждому.       Когда Генри выходит, чтобы дать им время ознакомится с договором, Олег тут же обращается к Диме:       — И ты хочешь сказать, что это свидание?       — Не делай вид, что не заинтригован, — закатывает глаза Матвеев, — но, если тебе что-то не понравится, в следующий раз организацию можешь взять на себя.       — Договорились, — дёргает плечом Шепс.       Они выбирают хардкорный уровень сложности, хоть Дима до последнего в этом и сомневается. Потом их стращает вернувшийся Генри, что для первого раза это может быть слишком больно, и Олег всё же сдаётся, соглашаясь на средний. И не потому что Дима выглядит откровенно нервничающим, пусть и пытается это скрыть, просто Олег не хочет потом терять потерянные деньги, если придётся прервать квест.       Начинается всё до безобразия скучно. Сначала они оказываются в какой-то клетке для буйных, в комнате сидит медсестра, что-то пишет. Когда первый раз гаснет свет, ни Дима, ни Олег не пугаются — даже когда видят, что за спиной девушки появляется какая-то хрень, а потом и вовсе её убивает. Шепс косит взгляд на друга — тот выглядит спокойным, даже незаинтересованным, и именно из-за этого пугается, когда на клетку кто-то прыгает и начинает её шатать. Дима трусливо вскрикивает и вцепляется в руку Олега. Шепс дожидается, пока актёр исчезнет, а потом смотрит на друга.       — Если тебе так страшно, то-       — Заткнись, — шипит Матвеев рассерженно, отступая на шаг, — лучше придумай, как открыть дверь.       Олег хмыкает. Ладно, ему начинает нравится эта идея с квестом. Если Матвеев весь час будет таким эмоционально зависимым от него, то это даже забавно.       Шепс быстро находит ключи, висящие на стене, и достаёт их с помощью веника. Они выбираются из клетки, изучают обстановку. Олегу нравится, как всё детально обставлено, прям чувствуется зловещая атмосфера. Они выходят через шкаф в другое помещение. Около пола оказывается квадратный лаз.       — Ты первый, принцесса, — фыркает Шепс, приглашающе указывая ладонью.       — У нас новые прозвища? — скептически интересуется Дима, манерно вскидывая бровь, — я дум-       Раздаётся громкий скрежет, сопровождаемый громкой и резкой музыкой, и Матвеев срывается с места, одним движением влетая в небольшой проход. Олег не медлит и секунды после, направляясь следом, а потом испуганно вздыхает, когда его щиколотки кто-то касается. Частью сознания он понимает, что это просто актёр, но объяснить мозгу не бояться оказывается слишком сложно, так что он инстинктивно толкает Диму, чтобы тот ускорился.       — Зачем ты меня подгоняешь? — возмущённо интересуется Матвеев.       — Меня кто-то схватил за ногу! — едва ли не обиженно восклицает Олег.       Диму это, кажется, устраивает, и он оглядывается. Они находятся в тёмной комнатке перед массивной дверью, которая, очевидно, не открывается так просто. За окном разворачивается трагичная сцена убийства. В доме находится трое: мужчина и две женщины, одна из которых жертва.       — Пиздец, — комментирует Матвеев.       — Любой пиздец — это твоя идея, — качает головой Шепс, — так что не жалуйся.       Дима поджимает губы, но ничего не говорит. Они довольно быстро находят, как войти в дом. Внутри оказывается демонстративно грязно и жутко. Огромный стол с ремнями, две лавки, затёртый шкаф и три двери.       — Проверь ту, — командует Олег, но Матвеев лишь фыркает.       — Сам проверь, — ворчит тот и подбирается ближе к Шепсу.       Он хмыкает. Дима пытается храбриться, но ему очевидно некомфортно. Олег не понимает такого уровня стресса у друга. Конечно, он соврёт, если скажет, что ему самому абсолютно плевать на обстановку — он всё же оказывается подвержен её тревожному влиянию, и сердце нет-нет да сбивается с ритма, но всё же Олег воспринимает всё как игру и притворство, а не то, чего действительно можно бояться. Димка бы без него тут совсем растерялся…       — Блять! — матерится Олег, когда дверь резко распахивается, и оттуда с громкими криками заносится девушка в грязной одежде.       — Дверь! Зачем вы закрыли дверь! — она бросается к выходу и колотит по металлу кулаками, выглядит она жутко, даже лицо блестит от слёз, — они убьют нас! Всех!       Музыка начинает играть громче, слышатся чьи-то шаги, а потом раздаётся звук заводящейся бензопилы. Это оглушает и дезориентирует.       — Прячьтесь! — испуганно кричит девушка.       Она ломится в сторону крайней двери, а Олег оглядывается, хватает замершего Диму за руку, а потом заталкивает его в шкаф. К сожалению, места там хватает только на одного, и Шепс это понимает, но вот Матвееву, кажется, абсолютно на это всё равно, потому что он в запястье Олегу вцепляется с такой силой, что вырваться просто невозможно.       — Дурень, — вздыхает Шепс, но лезет в шкаф следом.       Со своим ростом Олегу приходится непросто уместиться в настолько небольшом пространстве. Он садится на колени, откидываясь спиной на хлипкую стенку, пока Дима балансирует на корточках, но вот ожидаемо валится вперёд, упираясь Олегу в плечи. Он оказывается полностью на его коленях, дышит шумно в ухо и крепко впивается пальцами. И Шепса снова окутывает запах чужих духов: что-то пряное и сладковатое, похожее на ягоды — вот только он не успевает до конца отделить ароматы друг от друга, как за дверкой шкафа раздаются крики, возня и звук пилы с треском чего-то ломающегося.       Ладно, Олег признаёт, что сейчас ему жутко. В голове мелькает мысль, что можно было бы всё это прекратить, но он точно не будет делать этого первым, а Дима, хоть и ощущается напряжённым комком в его руках, партизански молчит.       Всё стихает так же быстро, как и начинается. Они сидят, прижавшись друг к другу, ещё пару минут, а потом Матвеев поднимает голову и осторожно толкает дверку. В комнате никого нет. Шепс хочет было помочь другу выбраться, как тот ойкает и валится из шкафа на пол. Олег давит в себе смешок. Вот тебе и уверенный в себе подъёбщик.       — Ты низко пал, — не сдерживает комментария Олег.       — Всё, чтобы оказаться у твоих ног, — тут же язвит Дима, быстро поднимаясь на ноги, оглядывается торопливо, — нам надо идти.       — Или не надо, — весело хмыкает Шепс, когда дверь снова открывается.       В комнату вваливается высокий… мужчина? Хотя, скорее всего, просто парень в костюме, он шаркает кирзовыми сапогами, у него огромный живот, который явно мешает ему шевелиться, и противная скомканная борода. Хорошая работа над костюмами, ничего не скажешь.       — Кто тут у нас? Кто? — мужчина демонстративно принюхивается, а потом словно звереет, — как вы вошли в мой дом?       Он приближается к ним слишком быстро для своей комплекции и хватает пискнувшего Диму за руку. Олег было дёргается, но остаётся на месте. Это всего лишь игра.       — Как и все нормальные люди, — тем не менее уверенно отвечает Матвеев, — через дверь.       — Дверь? — рявкает мужчина и отбрасывает руку, торопится в сторону выхода, ударяя по металлу массивным кулаком, — она закрыта уже десять лет!       — Сыночка, — раздаётся тихий голос, и в комнату на коляске вкатывается старушка, — чего раскричался?       — Ма-а-ам, — голос у мужчины становится мягким и ещё более глупым, — они меня обманывают?       — Кто «они», сыночка? — старушка оглядывается и находит взглядом Диму с Олегом, — какие сладенькие мальчишечки, — воркует она, подкатываясь ближе, — подойди ко мне, я не кусаюсь, родненький.       Дима осторожно подходит ближе, и старушка хватается за его руку, трясёт её.       — Дохленький какой, — жамкает она губами, причмокивает, — даже потрогать не за что, кожа да кости, простихоспади. И как только тебя ножки носят, сладенький?       — А я тебе давно говорю, Дим, что ты тощий, — хохочет Олег, — слушай старушку.       — Это я тебе старушка, чурбан невоспитанный? — оживляется актриса, подкатывается ближе к Шепсу, оглядывает цепкими глазами, — не страшно тебе?       — А должно быть? — спрашивает Шепс.       — Не страшно им, — фыркает старушка, а потом переключается на Матвеева, — ну-ка помоги мне, милый, со стола убрать, — Дима не двигается сначала, но потом женщина гаркает недовольно, по спине его ударяя: — чего замер? Не слышишь, что ли? Убирай, давай.       — А ты садись, — мужчина как-то незаметно оказывается за спиной, а потом давит Олегу на плечо ощутимо, на лавку усаживая, — забрели на свою беду, ой, на еду.       Шепс веселится, наблюдая за происходящим. А это довольно увлекательно — хоррор-квест. И нервы щекочет, и расслабиться не позволяет — всё практически по-настоящему. Едва Дима заканчивает порученное ему задание, как мужчина хватает его поперёк туловища и укладывает на стол. Олег фыркает.       — Ты не дёргайся, — советует старушка Матвееву, — а ты чё расселся без дела? Привязывай его, помогай.       Олег понимает, что, будь это реальностью, хрен он бы так просто подчинялся, но в договоре, что они подписали, было наказано не бить актёров и не сопротивляться, следуя за сюжетом. Шепс находит ремни у стола и начинает фиксировать в них сначала ногу Димы, потом и ближайшую к нему руку.       — БДСМ-пати какое-то, — негромко комментирует Матвеев, преспокойно развалившись на столе.       Но его, очевидно, все слышат. Олег не может сдержать смешка, с весельем стреляя взглядом в сторону друга, от актёров слышатся фырканья. А потом начинается какая-то демо-версия Ада. Мужчина словно из неоткуда достаёт бензопилу и едва заводит её, как свет в мгновение гаснет, а громкая музыка бьёт по ушам.       Олег вздрагивает от неожиданности, вскакивает как раз тогда, когда вспышкой мигает свет, и у него в груди всё сжимается. Димы на столе нет. Он просто, мать его, пропал. А мужик с места трогается, работающую пилу в воздух вскидывая, и Шепс по инерции от стола отлетает. Свет мигает пыткой для эпилепсиков, сенсорно оглушая, а музыка мешает осознать себя в пространстве. И Олег не находит ничего лучше, как начать убегать от преследующего его маньяка, ориентируясь исключительно на звук пилы. Он собирает собой все доступные плоскости, ударяясь о каждый выступ, и почти падает, пока его гоняют из стороны в сторону.       А потом всё резко утихает, только бешено стучащее сердце дышать мешает ровно. Олег оглядывается и сразу же понимает, куда делся Дима. Того спрятали в стол. Шепс открывает дверцу и натыкается на испуганный взгляд друга.       — Матвеев, блять, — облегчённо выдыхает Олег и помогает тому выбраться.       — Это скоро станет моим нарицательным вместо имени, — нервно смеётся тот.       Шепс хмыкает. Они выходят через единственную открытую дверь, где в узком коридоре их пугает старушка, но практически сразу же исчезает. Олег идёт первым, вслушиваясь в шаги за спиной. В новой комнате пусто, за исключением нового лаза.       — Да блять, — психует Дима, — я первым туда не поле-а-а-а!       Он влетает туда не хуже дельфина в воду, когда раздаётся резкий звук заведённой бензопилы. Олег, в целом, с ним солидарен, потому что ползёт следом едва ли менее воодушевлённо. Кажется, он стирает себе коленки на джинсах.       Их гоняют по явно не самому большому помещению из комнаты в комнату, разделяют их, и Олег предсказуемо каждый раз нервничает, когда Дима пропадает из его поля зрения. Один раз Матвеева засовывают в стену, и Шепсу приходится разгадывать грёбанную загадку, чтобы выпустить его. Но Олег никогда не мог похвастаться тем, что любил логические упражнение, поэтому над ними начинают стебаться даже организаторы, давая язвительные подсказки.       По внутренним часам Олега ближе к концу квеста их приводят к лестнице.       — Нам туда, — упрямо заявляет Дима и первым начинает подниматься, пока свет резко не гаснет и наверху не появляется какая-то хрень, — нет, нам не туда!       Матвеев слетает обратно вниз, едва не врезаясь в Олега, но тот его придерживает, посмеиваясь над нервным другом. Им всё же приходится подняться обратно, где Дима находит какую-то монету и с минуту точно изучает плакат, который Олегу вот совсем ничего не даёт.       — Это чтобы нам выйти, — объясняет снисходительно Матвеев, — но где-то должна быть и вторая…       Они исследуют все стены вокруг, но ничего не находят. Олег откровенно веселится над озадаченным Димой, но сказать ничего не решается, ведь знает, каким тот бывает противным, когда у него что-то не получается. Когда они выходят в коридор с множеством дверей, показывается актриса, которая была женой того сумасшедшего мужчины. Она оставалась последним действующим лицом, ведь убила и мужа, и его мать.       — Куда это вы? — шипит она, — от меня не убежать!       Олег оглядывается вокруг, пытаясь понять, куда им сейчас идти. Он, признаться, ужасно эмоционально вымотался, и, кажется, мозг просто не мог придумать, что делать дальше.       — Френсис, — появляется новый голос, и в помещение входит Генри.       — Вот это сюжетный поворот, — фыркает Дима.       А Олег думает, что вот сейчас их видимо и выведут из квеста, как девушка бросается к администратору на шею, у неё что-то падает, но Шепс может лишь ахуевать от осознания того, что безучастный, казалось бы, игрок оказывается новым персонажем. А у него в руках та самая ненавистная бензопила.       Дима между тем бросается к ним, поднимая что-то с пола. Олег же впервые цепенеет, не понимая, что происходит. Пока всё было логичным — он мог принимать действительность, но когда происходит то, чего он вообще не мог ожидать, это его по-настоящему пугает. Генри заводит пилу, а потом Олега дёргают за руку назад.       — Чё стоишь? — шипит Дима, — давай быстрее.       Матвеев крепко переплетает их пальцы и тянет на себя к теперь уже открытой двери, на которой Олег замечает механизм с монетами. Так вот для чего они были нужны…       Шепс позволяет себя вести, убегая от рычащего звука пилы, чужая тёплая рука кажется единственным маяком в этом помешательстве, и Олег без сомнений готов идти куда угодно, если этот ориентир будет с ним — он слишком сильно ему доверяет.       Когда они минуют последнюю дверь и оказываются в холле, Дима судорожно вдыхает воздух в лёгкие, улыбается широко, а глаза у него такие ошалелые, что не смотреть без смеха на него просто не получается, ведь у Матвеева есть только два состояние: саркастично-язвительное или постно-спокойное. Иногда, конечно, бывают вспышки бесоёбства, но это скорее вытекающее из первого.       — Как вам, понравилось? — раздаётся голос со спины, и Олег резко оборачивается, отдёргивая свою ладонь из рук Димы.       — Да, — Шепс прочищает горло и улыбается, — было круто!       — Спасибо, — говорит Дима, и Олег замечает, как тот чуть растерянно перебирает одной рукой пальцы на другой, словно разминая их, — я давно такого всплеска эмоций не ощущал.       Им предлагают сфотографироваться, зазывают в скором времени вернуться, и Олег обещает, что когда-нибудь они ещё раз придут. Когда они выходят из подвала, Дима выглядит ощутимо вымотанным, но при этом странно довольным, хоть и к безмятежной улыбке примешивается какая-то странная эмоция.       — Ладно, Дим, — говорит Шепс, едва они оказываются на улице, — это была гениальная идея, сходить сюда.       — Рад, что ты оценил мои старания, — фыркает Матвеев, но по глазам видно, как он жаждал это услышать, — я же говорил, что тебе понравится свидание.       — Это… не было похоже на свидание, — хмыкает Олег, — мы просто весело вместе провели время.       — Заметь, ты сам так сказал. Разве это и не подразумевает свидание? — усмехается Дима, — не обязательно чинно сидеть в кафе или ресторане, а потом неловко целоваться на прощание.       — Если после первой встречи хотя бы поцелуй перепадёт, это уже успех, — не может не сыронизировать Шепс.       Ведь действительно… их поход включает все те пункты, что он сам себе днём перечислял. Они разговаривали, пусть и не много. Но, с другой стороны, они и так друг друга слишком хорошо знают — Олег даже может назвать день рождение мамы Матвеева, чего никогда не знал о своих бывших. По сути, они действительно были только вдвоём — ещё и против целого маленького мира, который гипотетически хотел их убить. А сколько уж было переживаний и касаний… Дима ведь от страха и напряжения практически не отлипал от Олега весь этот час, то за руку хватал, то жался к боку или прятался за спиной. Достаточно ли это было лично и интимно? Пожалуй, что да…       — Меня тебе нужно просто попросить, — подмигивает Матвеев, а потом фыркает от смеха, — не делай такое лицо, сам же только что жаловался.       Олег вздыхает. И вот опять они вернулись к тому, с чего начали. Дима не может не выводить его из себя, да?       — Хочешь честно? — задаёт внезапный вопрос Олег, на что Матвеев кивает, — вот будь ты девушкой, я бы с тобой сразу замутил, Димас.       Друг смотрит на него, не мигая, несколько секунд, у него на лице шок лёгкий, а в глазах эмоция нечитаемая. А потом усмехается немного криво.       — То есть, единственный пункт, который тебя останавливает, это отсутствие у меня сисек и вагины?       Он скептически бровь выгибает и ждёт ответа.       — Ну, давай снова будем честными, — пытается увести всё в шутку Шепс, — будь ты девушкой, у тебя бы сисек не было, ты ж тощий.       — Какой же ты мужлан, — закатывает глаза Дима, — голым ты меня давно не видел, так что не тебе судить, тощий я или нет, но ответь на мой вопрос серьёзно.       — Блять, а разве это не очевидно? — недовольно бросает Олег, — ты мой лучший друг и я с тобой провожу большую часть своего времени, если не в универе. У нас общие друзья, я знаю, на что у тебя аллергия, а ты даже видел мои детские фотки. И это только первое, что мне пришло в голову. Так что да, если бы ты был девушкой, то я бы ещё в школе начал с тобой встречаться.       — М-м-м, — тянет Дима после недолгой паузы, у него странная маска, лишённая каких-либо чувств, на лицо наползает, — понятно.       Ну что за херня? Олег за Матвеевым, что с места резко сдвинулся, начинает идти.       — И что тебе там, блять, понятно? — Шепс голос повышает, чувствуя, как ситуация его начинает раздражать.       Снова. А ведь раньше такого по отношению к другу у него не было.       — Как что? — Дима ключи достаёт от машины, — что ты самый настоящий гетеросексуал, каких ещё поискать.       Фраза звучит вроде бы успокаивающе для Олега, ведь, ну, Матвеев говорит правильные слова, но вот что-то Шепсу не нравится в его тоне, но что именно — совершенно не понятно. Олег не может прочувствовать двойное дно в этой фразе. И это бесит.       — Ладно, — вздыхает, сдавшись, Шепс, — но у меня ощущение, что ты обиделся?       Он говорит это с вопросительной интонацией, потому что Дима в принципе не тот человек, который умеет обижаться, а по отношению к нему вообще никогда этого не делал, но у Олега предчувствие странное — словно он что-то не то сказал.       — Ага, — скептически фыркает Дима, открывая дверь в машину, — размечтался. Ты от меня так просто не избавишься, так что даже не жди.       И улыбается вполне себе искренне. Олег тут же расслабляется и быстро обходит автомобиль, чтобы сесть на соседнее кресло. Матвеев заводит двигатель, и машина трогается с места.       До дома Шепса они доезжают практически в полной тишине — лишь музыка играет из колонок, заставляя отвлечься. Димин вкус в музыке за много лет дружбы стал для Олега чем-то привычным, так что он даже с каким-то странным удовольствием сидит и вслушивается в грубые басы. У него от насыщенности этого дня слишком много эмоций в груди, но при этом же их как бы и вовсе нет. И Олег просто не знает, как правильно с ними справляться.       День с Димой — это, в целом, вообще обычный день. Но тот факт, что они как бы встречаются — немного дезориентирует. Олег не может сказать, что ему понравилось… свидание, потому что это будет значить признать его нормальность, но, с другой стороны, у него язык просто не повернётся сказать, что что-то было плохо. Ему с Димой легко, если не учитывать его порой внезапные колючки, что вырастают будто из неоткуда, и перманентное желание подъебнуть. Но это же Матвеев — ему Олег может позволить намного больше, чем кому-то ещё.       — Приехали, — Дима тормозит у подъезда, и Шепс не понимает, как они так быстро оказались на месте.       — Спасибо, — Олег не находит ничего лучше, чтобы сказать.       Матвеев оборачивается на него полубоком и смотрит слишком внимательно, словно изучает в первый раз, скользит взглядом по лицу, не спешит совершенно.       — По закону жанра, сейчас должен быть поцелуй, — неловко шутит Шепс, не понимая, как у Димы так легко получается иронизировать на тему их фиктивных отношений.       Олег вот сейчас умирает от неловкости и смущения, но промолчать значило бы для него в каком-то плане сдаться против самого себя. Он ведь ничем не уступает другу — может точно так же его подкалывать. В этом и суть — сохранять несерьёзный настрой, чтобы было легче пережить эту неделю.       — Но ты ведь не попросишь, — Дима чуть хмыкает.       — Не попрошу, — кивает Олег.       Матвеев немного склоняет голову к плечу, щурится.       — Тогда… спасибо за прекрасный вечер, я был рад провести его с тобой, — говорит Дима так искренне, что Шепс ему практически верит.       Вот же змей какой.       — Спасибо за такую возможность, — находится с ответом Олег, не совсем понимая, как можно было бы ответить, — пока?       Дима фыркает и тянется через коробку передач, Шепс было хочет отпрянуть, пугаясь в моменте, что его отказ от сериального поцелуя в машине не восприняли всерьёз, но Дима успокаивает его быстрее:       — Прощальные обнимашки, ну.       Олег вздыхает, мнётся секунду, а потом всё же позволяет Диме чуть-чуть себя приобнять, в который раз за сегодня слишком явственно ощущая аромат чужих духов. Слишком близко для него, но почему-то перепираться и ругаться в конце вечера совершенно не хочется.       — До завтра, — говорит Дима, когда отстраняется, на что Олег кивает и тут же выходит из машины.       Тойота трогается с места через секунду, мягко шурша по дороге колёсами.