Фиалка

      — Ида, ты…       Она не намеревалась оправдываться: принципы не позволяли. Коль уж поймали с поличным, то следует и смелость поиметь честно сознаться. Ну или благополучно отмолчаться, тут уж решать по ситуации. Так она и сделала.       Опустив тяжёлый взгляд равнодушных глаз, осматривала узорчатую брусчатку под ногами. Бездумно пялилась в пленительную пустоту.       Отрешённый вид выдавал с потрохами, изобличая голую как на ладони правду. Сухой факт, которому едва ли можно было найти объяснение. А впрочем, кто хочет, тот всегда найдёт, верно? Не исключено, что какие-нибудь нерасторопные кретины, коих приходилось водить за нос три года, попытались бы оправдать её. И их было безмерно жаль. За слепую доверчивость. Ничего, жизнь и не так поколотит.       Покуда большинство дьявольских отродий принимало участников вражеской группировки за своих, те без зазрения совести проворачивали бесстыжие делишки за их спинами. Зло в чистом виде — так казалось на первый взгляд. Или же чувство вины было не чуждо и гнусным мерзавцам?       — ...Почему? Почему?!       На удивление, Ида лишь хладнокровно выслушивала их; не двинувшись с места, переваривала сказанное, испытывала на себе разочарованные взоры товарищей. По крайней мере, когда-то они были товарищами. Ровно до сих пор. Большую часть слов она пропустила мимо ушей. До неё доносились отголоски обвинений в предательстве и вопросы, на которые она пока что не могла дать ответа. Да и вряд ли когда-нибудь смогла бы.       Под гнётом трёх пар глаз, что, казалось, проверяли её на прочность, она вовсе не дрогнула. Ни один мускул на лице не дёрнулся. Что же произошло? С каких пор Ида Хольцер проявляет столь неприкрытую суровость и отчуждённость? Показала истинное лицо? Какой она была на самом деле и что ещё скрывала, помимо того нелицеприятного факта, что она — грёбаный титан?       В тот момент промелькнула мысль о нём. А как бы он поступил на её месте? Наверняка ведь не стал бы ломать комедию, распинаться, а ринулся бы в бой без задней мысли, пока никто не успел сообразить.       Однако она была не такой. Сильная, бесспорно, но в то же время слабая, беспомощная перед судьбоносными выборами. Порой снедаемая совестью, которую следовало бы отбросить, запереть на ключ в тёмном ящике, без еды и воды, дабы не от чего подпитываться было, дабы сгинула вконец. И поделом.       Было кое-что и поважнее совести — долг, который она пообещала во что бы то ни стало исполнить. Чувства не должны отвлекать от задачи. Единственное, что надлежало сделать прямо сейчас — нажать на спусковой механизм, высвободить силу и устранить проблему. С тараканами разберётся позднее.       — Мне жаль, — прошептала она.       Даже в гнетущем звоне тишины троица вряд ли уловила подтверждающий их догадки ответ. И уж тем более вряд ли они поверили её оправданиям, которые звучали как гнусная насмешка над их слабостью.       — Было приятно иметь с вами дело. Армин, Эрен, Микаса... — проговорила Хольцер, на сей раз ощутимо громче. — На этом наши пути расходятся.       Последнее, что она увидела перед превращением — глаза, исполненные холодности и жгучей ненависти. То были глаза Микасы. Микаса всегда казалась ей бесчувственной ледяной статуей, а оттого симпатии не вызывала. И это — взаимно. Но даже сейчас, находясь лицом к лицу к недругу, Ида почему-то не разделяла чувства охваченной лютым гневом неприятельницы.       Когда из руки Хольцер брызнула горячая кровь, Аккерман совсем исчезла из виду, растворившись во тьме подземного тоннеля. Бывшие товарищи — а ныне враги — спустились пониже, дабы не задело. Громогласные указания Микасы Ида расслышала уже сквозь топот спешивших на подмогу разведчиков. Слишком далеко. И слишком поздно.       Не жалея сил, Ида полоснула лезвием ножа по ладони.       Уловив тихий хруст костей и тошнотворный запах свежей крови, Хольцер ощутила тепло. Мягкие мышцы, горячий пар... Вот бы просидеть в этой уютной скорлупе целую вечность, забыть обо всём свете и спрятаться от жестокой реальности, послав несогласных куда подальше. Но воинский долг бьёт в колокола, ведь разведка раскрыла личность Женской Особи.       И как это её угораздило докатиться до такого?..