𝔟𝔢𝔡𝔱𝔦𝔪𝔢 𝔰𝔱𝔬𝔯𝔦𝔢𝔰

      Доподлинно рыцарь не мог сказать, когда всё это началось, но, впрочем, если чуть-чуть поднапрячь свою память и постараться вернуться к истокам, у Тошинори всё же мог найтись один странный, но вполне имеющий право на существование ответ. А именно…       Забегая назад, после череды некоторых не самых приятных инцидентов, Инко, к счастью, не запретила Яги общаться с юным принцем, посчитав подобный запрет в самом деле бесполезным, прекрасно зная этих двоих и то, на что они способны вместе; однако сделала кое-что, пожалуй, пострашнее.       Она не только пригласила ещё нескольких учителей для обучения Изуку иностранным языкам и азам науки, потому что «так было нужно», «так было правильнее» и «ты же хочешь вырасти умным и образованным юношей»; но и практически, если можно так сказать, перекрыла ему доступ к королевской библиотеке и ко всем другим увлечениям.       И нет, не то чтобы грызть гранит науки плохо; да и в чём-то Тошинори даже был рад за Мидорию, учитывая любовь молодого человека ко всему новому, к освоению различных навыков и получению знаний… вот только держать человека в четырёх стенах ради всего этого — просто ужас!       Впрочем, Яги, конечно же, (не)много преувеличивал: добрая половина дня была у Изуку относительно свободной — настолько, насколько это возможно с громаднейшим количеством домашнего задания; а также никто не запрещал ему спокойно перемещаться по замку и близлежащей территории, так что фактически «четырьмя стенами» это не назовёшь.       Однако по какой-то причине рыцарь был возмущён едва ли не сильнее самого юноши, которому хоть и нравилось изучать науку и новые языки, перспектива до конца жизнь заниматься лишь этим, говоря мягко, вставала поперёк горла — особенно когда под боком кроме чопорной и написанной сухим языком литературы у него больше не было ни-че-го.       И хотя, если честно, в чём-то Мидория определённо точно виноват сам — в конце концов, из-за неосторожности досталось не только ему самому, но и Тошинори, который всего лишь поздним вечером тайно отправился с принцем в лес и пытался научить одного непутёвого ученика развести костёр, разве что…       Гм, ближайший лес едва не оказался спалён вместе с нехилой частью королевства по вине Изуку, решившего для чего-то подбросить пару веток в огонь — «чтобы было теплее», пока Яги охотился на какую-то безобидную зверушку. С другой стороны… ну, последний, вроде как, знал, на что шёл. И с кем шёл.       Поэтому независимо от того, чьей вины здесь больше, как только Инко узнала обо всём, то досталось сразу им двоим — не то чтобы столь чудесный дуэт это хоть немного остановило — нет, напротив: каждый раз они придумывали что-то новое, порой ещё более безумное и беспощадное, чем попытка спалить весь лес сразу в целях получше согреться…       Ах, королева их явно недооценила! Ибо после того, как в качестве наказания она нагрузила своего сына занятиями по разным дисциплинам, да так плотно, что у Изуку даже просто физически не было бы времени на общение с рыцарем; Яги попросту выкрал его в один из дней с занятий, пока очередной учитель с крючковатым носом и вечно недовольным лицом куда-то вальяжно удалился.       Но в свою защиту Всесильный мог слабо добавить, что у него была более чем уважительная причина для похищения: он нарвал яблок из королевского сада, так что… нельзя же просто так пропадать такому добру! Или же это банально всего лишь повод встретиться с Мидорией, который в тот момент равнодушно лупился в скучную книгу и пачкал чернилами подоконник, уже не надеясь на чудо.       Вот только чудеса порой случаются тогда, когда мы их не ждём. Как и нагоняй, покуда времяпрепровождение за поеданием яблок где-то под одним из деревьев было безо всяких сомнений прекрасным, самым восхитительным, но позже Тошинори и Изуку влетело не только за побег принца, но и за бессовестно сорванные яблоки, когда…       Бога ради, можно было просто спросить разрешение, а не уподобляться злостным похитителям… яблок и юного принца, упрямо выгораживающего рыцаря, несмотря на то, что он, вообще-то, должен как минимум его защищать, но в идеале — быть примером для подражания, человеком с огромной житейской мудростью.       Однако Инко не видела ни того, ни другого, раздражённо, но не без едва скрываемой ласковой улыбки отчитывая этих двоих по полной программе, да и кроме всего прочего, как и сказано ранее, запрещая Мидории наведываться в библиотеку как минимум на неделю или около того — ровно до тех пор, пока не сдаст основные экзамены.       Заодно, по-видимому, королева рассчитывала на то, что её сын к тому времени немного успокоится и побережёт себя неделю, хотя бы одну неделю, прежде чем под ручку с рыцарем не вляпается ещё во что-нибудь; и… на самом деле, всё и впрямь шло по плану.       Изуку относительно быстро и без особого сопротивления, переглянувшись с сочувствующим Яги, согласился на такой расклад событий с условием, что после сдачи экзаменов всё вернётся на место, и что больше не будет такого шокирующего числа занятий со скучными и дотошными учителями ежедневно…       Разве что так было лишь в начале, условно первые два с половиной дня: Мидория в поте лица пыхтел над унылыми книгами, которые таскали ему педагоги в бешеном количестве, а также усердно готовился к предстоящим экзаменам, где-то в глубинах души мечтая, по крайней мере, о нормальной и действительно интересной литературе; а Тошинори… Тошинори просто страдал.       То ли из вредности, то ли в качестве наказания Инко, напротив, лишила рыцаря последних занятий… гм, не то чтобы он особо занимался чем-то ещё, кроме как нянчился с Изуку и потакал его безумным идеям, но, во всяком случае, крайне редко он также ходил в поход! Но нет.       Яги даже не позволили обучать новобранцев, сказав ему просто отдыхать и, в идеале, временно не мешать Мидории готовиться к экзаменам. Так что он, пытаясь войти в его положение и мысленно содрогаясь уже при одном только упоминании занудной книги по философии, тоже был послушен. Почти.       Ровно до тех пор, пока одним монотонным и безрадостным днём, в который раз нервно гуляя из стороны в стороны под окнами комнаты Изуку и комично лязгая своими доспехами, точно был заржавевшей железякой; не увидел ужасно тоскливого и побледневшего от смертной тоски юного принца.       Всё, что мог сделать Всесильный на тот момент, встретившись с ним взглядом — не менее грустно вздохнуть, пытаясь придумать хоть какую-то идею, за которую можно ухватиться, чтобы поднять молодому человеку настроение и… ах, если бы только у Мидории был доступ к библиотеке! Уже не настолько тошно, верно? Да и всё лучше, чем вянуть от той скукотищи в учебниках.       На этой мысли Тошинори озадаченно прикусил губу — со стороны, безо всяких сомнений, было видно активную работу шестерёнок над его причудливо торчащей светлой шевелюрой, когда он сосредоточенно что-то обдумывал, прежде чем резко вскинуть голову в сторону драматично вздыхающего Мидории и… подмигнуть с лукавой улыбкой.       В конце концов, если Инко временно запретила Изуку ходить в библиотеку самому — в том числе и под предлогом «подобрать дополнительную литературу к экзамену», раз она даже приставила учителей заняться всем этим; то кто или что мешает Яги передать принцу книгу?       Ведь рыцарю-то не устанавливали запрет на посещение библиотеки, что казалось весьма странным и не совсем логичным поступком со стороны королевы, которая была человеком проницательным и очень умным. Поэтому, возможно, она специально оставила им хоть какой-то шанс не умереть от тоски друг по другу. Ну, или же решила проверить, насколько долго им хватит терпения соблюдать порядок и установленные правила.       В любом случае, как бы то ни было, всё самое интересное и местами странное началось ровно с того момента, как Тошинори с невероятно счастливым видом, словно сделал открытие века, в тот же самый день уверенным шагом отправился в королевскую библиотеку, под странные взгляды библиотекаря с каким-то особенным безумством суматошно сгребая книги в мешок…

***

      Так или иначе, в остальное время всё было спокойно… и даже более того: как-то нездорово тихо, учитывая любовь юного принца и его верного рыцаря к тому, чтобы вместе творить всякую бесовщину. Но на сей раз у подобного затишья есть какое-никакое, но объяснение.       Просто… гм, дождавшись поздней-поздней ночи, Яги заявился на пороге комнаты Мидории с огромным мешком в руках и с важным видом, точно был самым настоящим добытчиком, гордо выпятив свою костлявую грудь вперёд и тихонько проследовав под недоумённый взгляд юноши в центр, прежде чем…       — Это будет нашим с тобой небольшим секретом, — весело фыркает Всесильный, приложив палец к губам, чтобы тем самым придать ситуации невероятную долю серьёзности, важности, — только тсс. Надеюсь, что то, что я принёс, развеет твою скуку.       И когда Изуку, с трудом разлепив свои полусонные и уставшие от прочтения скучной литературы глаза, вяло плетётся к мешку и с толикой любопытства заглядывает в него… в коне концов он лишь едва подавляет в себе писк радости, и, отбросив всякое смущение и нормы приличия, беззастенчиво набрасывается на рыцаря с объятиями, шепча бесконечное:       — Спасибо-спасибо-спасибо-спасииибооо!       Однако Тошинори, довольный тем, что Мидория, во всяком случае, хоть немного повеселел; лишь коротко улыбнулся, приобняв принца в ответ, но где-то в глубинах души, конечно же, хорохорясь — как только ему пришла в голову настолько потрясающая идея! Ну не молодец ли он, ну?       Впрочем, вовремя вспомнив, сколько сейчас времени, и что если кто-нибудь их вдруг застукает здесь и сейчас… они оба с тяжёлым вздохом нехотя отрываются друг от друга, какое-то время просто держась за руки с невероятно смущёнными выражениями лиц.       — Ну, — неловко бормочет Яги, почёсывая свободной рукой затылок, не желая уходить от Изуку так рано, — осталось… уже чуть меньше недели. И мы снова сможем видеться с тобой так же часто, как и раньше. Верно, мой мальчик?       Покраснев до кончиков ушей, Мидория кивает. Нет, в самом деле: всего лишь несколько дней и… как только он сдаст экзамены, всё будет хорошо, даже лучше прежнего. Нужно только немножечко подождать… как бы сильно это ни действовало на нервы.       В любом случае, несмотря на великую тяжесть расставания, в ту ночь они спят как никогда спокойно и безмятежно, с нетерпением ожидая наступления следующего, куда более интересного и уже не такого тошнотворно-унылого дня…

***

      Однако, возвращаясь к самому-самому началу… гм, так вот, теперь Тошинори наконец-то вспомнил, с чего начались всякие… странности, если их можно таковыми назвать — в конце концов, ему могло просто показаться, ничего более! Но рыцарь в любом случае не мог не волноваться.       Да, ему, конечно же, могло померещиться, покуда в последующие несколько дней он вновь видел Изуку лишь издалека, через окно, и молодой принц выглядел так или иначе заметно приободрившимся и даже энергичным, не считая некоторой настораживающей детали.       Держа поверх учебника, который принёс ему один из учителей, книгу, самую обыкновенную на первый взгляд книгу, Мидория то и дело краснел, периодически отворачиваясь и глядя куда-нибудь в сторону, но только не на текст; прежде чем вновь вернуться к чтению, разве что с ещё большим волнением, отражающимся в его дрожащих пальцах.       «Должно быть, интересный сюжетный поворот», — понимающе кивает Яги и… нет, не поймите его неправильно! Он вовсе не следил за юношей, а стоял на страже… гм, спокойствия Изуку? На случай, если… ладно, по правде говоря, ему банально не хватало былого общения с ним.       Впрочем, покуда Мидория не возражает, Тошинори не нашёл себе иного занятия, кроме как создавать иллюзию совместного времяпрепровождения и периодически обмениваться с молодым человеком улыбками. Вот только… как бы это объяснить?       Нет, Яги точно казалось, что что-то в выражении лица принца, в его жестах, в его манерах, изменилось, и рыцарь первостепенно счёл подобные «странности» за банальную усталость и перенапряжение от подготовки к экзаменам — ну, когда юноша в самом деле готовился, а не просто прикрывал учебником другую книгу.       Но что-то ему подсказывало, что такое предположение абсолютно неверное, не попадающее в точку — Изуку выглядел не уставшим, а, скорее… смущённым? Судя по тому, что он уже второй день подряд при прочтении одной и той же книги вновь и вновь отводил взгляд, озадаченно прикусывая губу, прежде чем…       Как только Мидория встречался взглядом с Тошинори, приветливо улыбающемуся ему и машущему рукой, юноша тотчас краснел сильнее прежнего, растерянно бормоча что-то себе под нос и, в конце концов, и вовсе захлопывая книгу, даже не удосужившись положить книжную закладку в виде небольшого куска ткани с вышитым цветочным узором, на нужную страницу.       Напротив: Изуку, казалось, и вовсе старался забыть прочитанное, и Яги недоумевал, почему. Насколько он помнит, книги, которые он в спешке сгрёб в мешок, стояли на полке с приключениями и… такой жанр юный принц просто обожал! Но, возможно, в книге описано что-то страшное?       Пожав плечами самому себе, Тошинори решает понаблюдать ещё немного, а после, дождавшись позднего вечера, выяснить причину смятения молодого человека, потому что… вдруг его что-то беспокоит?

***

      Тихонько постучавшись в дверь для так называемого приличия и для того, чтобы объявить о своём присутствии — не то чтобы к Мидории кто-то кроме него пробирается в час ночи в покои… ну, или Яги надеется, что кроме него никто так больше не поступает; он дожидается ответа юноши, прежде чем зайти.       К слову, в тот момент, когда принц бормочет неловкое «п-проходи», судя по звуку, нечто с грохотом падает, однако Тошинори не придаёт этому особое значение: вдруг Изуку просто спал, поэтому напугался стука в дверь и что-то случайно уронил?       — Доброй ночи, — шепчет рыцарь как можно тише и осторожнее, пробираясь сквозь темноту к кровати, на которой, положив ногу на ногу, сидел молодой человек, сосредоточенно думая о чём-то и почти ни на что не обращая внимание, словно был в трансе, — и… что-то случилось?       Яги невероятно сильно хочет хлопнуть себя сейчас по лбу — за то, что вот так сразу начал… наступать. Впрочем, это, возможно, даже к лучшему, чем оттягивать момент и судорожно пытаться подобрать слова, которые беспорядочно разбегались в голове.       Мидория крупно вздрагивает, наконец-то выходя из состояния странного оцепенения, глядя на Всесильного невероятно большими совиными глазами и нелепо моргая, точно анализируя услышанное и… вновь краснея. Только на сей раз яркий пунцовый румянец распространился, кажется, даже на шею и на ключичные впадины, выглядывающие из-под просторной ночной рубахи юноши.       — Н-нет, — он старается сохранять как можно более спокойным вид — жаль, что безуспешно; одновременно с тем весьма эмоционально жестикулируя руками, — с ч-чего т-ты в-взял?       Хм, в самом деле… уже было собираясь согласиться с принцем — наверное, действительно лишь показалось что-то, просто игра воображения — не больше; Яги озадаченно смотрит на то, как Изуку совершенно (не)заметно пытается задвинуть ногой под кровать то, что, по всей видимости, уронил ранее. И… стоп! Это была книга.       Что-то странное щёлкает в голове Тошинори, стоит ему только попытаться соединить все фрагменты пазла воедино и поймать себя на одной неловкой и смущающей, но имеющей право на существование мысли.       — Гм, — неловко кашляет в кулак Всесильный, игнорируя капельки крови на ладони от волнения и… некоторого даже шока, — а… про что была та книга? Просто… мне интересно твоё мнение, мой мальчик. Стоит ли её читать?       На некоторое время между ними повисает не неуютное, но всё ещё весьма странное и непривычное молчание: по Мидории было видно, что он так или иначе колебался, а Яги терпеливо ждал ответ, не торопя молодого человека, однако невольно волнуясь и сам.       К счастью, совсем скоро принц нарушает возникшую тишину, дрожащими пальцами протягивая Тошинори книгу с видом, выражающим нечто вроде «ты должен взглянуть на это сам», прежде чем стыдливо отвернуться куда-то в сторону окна, нервно комкая в руках свою ночную рубаху.       И не удивительно. Потому что когда Яги бегло пробегается глазами примерно по середине книги, где одна из страниц была помята после грандиозного падения; всё, что ему остаётся — шокировано замереть на месте с полуоткрытым ртом, с некоторым недоверием переводя взгляд с книги на Изуку, с Изуку на книгу и…       — С-спасибо, ч-что п-принёс к-книги, — тяжело сглатывает Мидория, неуверенно всматриваясь в красное, в жутко-жутко красное от смущения заметно вытянувшееся лицо Тошинори, — н-но…       Молодому человеку даже не нужно продолжать свою мысль — Всесильный прекрасно понимает его и без этого, по-прежнему глядя на прочитанное с широко распахнутыми глазами и с полнейшей растерянностью от своей оплошности и истинного недоумения… откуда вообще в королевской библиотеке взялись такие книги?!       И почему Яги не додумался прежде перепроверить то, что сгрёб в мешок… нет, не то чтобы он… это в любом случае возмутительно! Просто вопиюще! Кто, ради всего святого, додумался… поставить их на полку с приключениями?! Хотя приключения там, возможно и есть, в чём рыцарь, нервно потея и сгорая от стыда вместе с юношей, глубоко сомневался.       Впрочем, прежде чем кто-то из них двоих и вовсе не выкинет злополучную книгу, о которой даже думать неловко; по комнате проносится удивительно синхронное и почти что граничащее с паникой:       — Ни слова королеве!       — Ни слова маме!       Выпалив это, они оба бездумно смотрят друг на друга, вскоре краснее пуще прежнего и улыбаясь с невероятной степенью смущения — а как иначе после прочитанного? Справедливости ради, Изуку, по крайней мере, было уже почти восемнадцать, чтобы… чтобы читать подобное. Но ситуацию данный факт не спасал никак.       — Ну, — тяжело вздыхает Тошинори, всеми силами стараясь вновь не взглянуть на текст и на книгу в целом, — уверен, что это всё равно было… кхм, куда интереснее подготовки к экзаменам. И познавате…       Не дав Яги договорить, Мидория с визгом кидает в него подушку, после чего обессиленно падает спиной на кровать, мечтая натянуть одеяло себе на самый-самый нос… и навсегда позабыть сегодняшний день, несмотря на горящие от волнения щёки и закрывшееся где-то в глубинах души желание дочитать книгу до конца. Но… нет.       «Во всяком случае, не сейчас, а… эм… как-нибудь потом», — заключает Изуку, глядя на потолок с каким-то даже облегчением: теперь хотя бы не только он «пострадавший» — не то чтобы он желал Тошинори плохого… только не это!       Просто… гм, тот факт, что принц попал в подобную и жутко неловкую ситуацию не один, а с Яги, который и притащил ему книги; удивительным образом успокаивал и не давал окончательно сгореть от стыда и смущения. Поэтому… не так важна ситуация, сколько то, с кем ты в неё вляпываешься.       Но как бы то ни было… отдав подушку обратно Мидории и предусмотрительно поставив книгу как можно дальше на полки — не хватало ещё, чтобы её увидел кто-то другой, особенно Инко; Всесильный неловко мешкает, глядя юношу и ловя себя на ещё одной странной, жутко странной мысли.       Тошинори настолько утомился и настолько хочет сейчас спать, что физически не в состоянии дойти до своих покоев. Но… нужно, да? Хотя, кажется, Изуку придерживается совершенно другого мнения, осторожно обхватывая костлявое запястье рыцаря своей рукой с еле слышным шёпотом:       — Эм… после всего этого… ну, н-ничего с-страшного, ес-сли т-ты ос-станешься.       И… наверное, Яги должен был сказать «нет», определённо точно «нет». Однако вместо возражений он неуклюже грудой падает под бок к принцу, не думая ровным счётом ни о чём — лишь о том, насколько правильным кажется лежать с Мидории рядом, слушая его тихое дыхание и точно зная, что он здесь, он в безопасности.       Теперь всё хорошо. Теперь всё в порядке, верно? И никакой глупый и нелепый случай не способен это изменить — нет: скорее… лишь наоборот скрепляет их доверие друг к другу крепко-накрепко, даруя невероятное спокойствие — особенно тогда, когда юноша крайне бесцеремонно зарывается своим носом в шею Тошинори, радостно посапывая, словно наконец-то получил желаемое.       Пожалуй, так и есть. Но всё потом, не время для рассуждений над и без того очевидными и понятными, должно быть, всем, вещами. А сейчас…       — Спокойной ночи, мой дорогой Изуку.       И хотя завтра они оба непременно получат ещё одну оплеуху — особенно если Яги не проснётся хотя бы немного раньше юноши и благоразумно не вылезет откуда-нибудь через окно в свою комнату; ни рыцарь, ни принц, греясь в объятиях друг друга, ни о чём не жалеют.       Разве что Тошинори впредь поклялся себе пересматривать книги, прежде чем отдавать их в руки Мидории. Определённо точно.