***
— Эта маска когда-то принадлежала твоему отцу, — молвил Император, глядя на высокого калишского воина. — К счастью, мне удалось сохранить её. Кимаен джай Риммосш с благоговением принял маску. Отца-калишца он уже не застал, а вот отца-киборга помнил очень хорошо. Действительно, живой бог, который после страшной катастрофы смог переселиться в новое металлическое тело. Незнакомые с технологиями киборгизации соотечественники так и пересказывали это в своих легендах. Гривус несколько раз прилетал на Кали, навещал своих жён и детей. Риммосш помнил даже, как отец учил его обращению со световым мечом. Первый урок фехтования в его жизни!.. Держа теперь маску отца, Риммосш, однако, сохранял ясность рассудка. Внутри бурлило недоверие. Злоба. Ведь некто Лорд Вейдер, имперец, обезглавил его мать и осквернил святилище. Сам Император прибыл для переговоров, чтобы загладить вину, но жители Кали никогда не смогут простить такое. Отныне Империи сюда путь заказан. А сунутся, получат достойный отпор. Калишцы умеют воевать с превосходящим противником. — Я предлагаю сделку, — молвил Император. — Мы не терпим заискиваний, — холодно оборвал Риммосш. — Империи здесь больше не рады. Глаза Императора вспыхнули. Губы растянулись в странной улыбке. — Я хочу сделать предложение не гордому народу Кали, а… — начал он и, выдержав напряжённую паузу, продолжил: — лично тебе…***
Кровная месть, мелькнуло в голове Оби-Вана, когда он вновь увернулся от горящего клинка противника. Признаться, он мало что знал о народе, к которому принадлежал Гривус, даже названия не помнил. Как-то некогда было вникать, война ведь бушевала, а в библиотеке Храма хранились весьма скудные сведения. Но, судя по тому, каким был генерал, Кеноби предполагал, что его народ, должно быть, исключительно хорошие воины. Незнакомец бросился в атаку. Оби-Ван парировал удары, не торопясь, однако, переходить в нападение. Хотел для начала изучить противника. Да, безусловно, по стилю это далеко не генерал Гривус. Но фехтует великолепно. Лучше многих в Храме, хотя Силы в нём только, наверное, на фехтование и хватит. Кто же обучил его? Вспомнив, как клоны напали на него на Утапау, а потом все дроиды внезапно отключились, Оби-Ван почувствовал досаду. Длился бы бой чуть дольше… Тогда Гривус увидел бы, тогда понял бы, что и его обманули. И тогда, быть может, они смогли бы объединиться против Дарта Сидиуса. — Твоего отца обманывали долгие годы, — крикнул Оби-Ван, когда зелёный и синий клинки вновь скрестились. — И тебя обманывают. Незнакомец лишь прошипел что-то невнятное. Наверно, ругательство на своём языке. Маска… Один из мечей, принадлежавших Гривусу… — Тебя Сидиус обучил? Или Вейдер? — бросил Оби-Ван, парируя очередной удар. Вопрос, кажется, попал в цель. Незнакомец оттолкнулся от земли, сделал в воздухе сальто назад и приземлился поодаль. — Мой отец поклялся уничтожить всех джедаев, — в его голосе клокотала такая злоба, что магма Мустафара показалась Кеноби и не такой уж и раскалённой. — Сначала я сокрушу тебя, потом Вейдера. А вот и разгадка! Налицо манипуляция Сидиуса. Он и раньше брал себе учеников, которых натравливал затем друг на друга. Так было и с Молом, и с Дуку, и с Энакином, и вот теперь этот незнакомец… Разумеется, Кеноби искали. Ни Сидиус, ни Вейдер не угомонятся, пока его дух не растворится в Силе. А этот воин — всего лишь ищейка. И даже получше инквизиторов. Его навела на след жажда мести. Отбив ещё одну атаку, Оби-Ван вновь воззвал к незнакомцу: — Послушай, давай остановимся и поговорим. Тебя водят за нос. Воин глухо расхохотался: — Ты — убийца моего отца! Не будь трусом! Сражайся! Парируя удар за ударом, Оби-Ван всё отчётливее понимал — его не остановить. Он слишком ослеплён местью. Как и Гривус когда-то. Жаль. Меньше всего Оби-Вану хотелось отнимать чью-то жизнь. Достаточно уже крови на его руках. Но если оставить его в живых, то кто проучится, что через пару дней сюда не прибудет если не Вейдер, то сам Сидиус? И тут Оби-Ван приметил ту самую банту. Испугавшись треска световых мечей, она отбежала ближе к дюне и снова растерянно застыла, словно чёрная спина кита среди волн песчаного океана. Сконцентрировавшись в Силе, он мысленно отправил ей приказ. Животное повернуло голову в их сторону, с пару мгновений боязливо смотрела на мелькание световых мечей, а затем побежало, плавно набирая скорость. Воин не заметил, что его же собственную приманку используют против него. Снова скрестились два клинка. Бросив последний взгляд на мчащуюся банту, Оби-Ван резко отпрыгнул назад и толчком Силы отбросил незнакомца прямо под копыта. Банта взревела и резко мотнула головой. Раздался скрежет брони о рог. Оби-Ван еле успел увернуться от мощных копыт. Банта пронеслась мимо, затем затормозила, подняв тучу песка. Когда он осел, Оби-Ван заметил тело незнакомца, словно тряпка, болтающееся на окровавленном роге. Банта недовольно замотала головой, и тело грузно рухнуло на землю. Не раздумывая, Оби-Ван бросился к воину. Тот хрипел и задыхался от боли, пытаясь прикрыть руками дыру в животе, из которой хлестала кровь. Оби-Ван осторожно снял маску, поддев её за подбородок. Сын Гривуса посмотрел на него полными ненависти глазами. Он хотел сказать что-то, но изо рта вырвался лишь кровавый кашель. Спустя пару минут тело обмякло. Оби-Ван скорбно склонился над ним и прикрыл ладонью остекленевшие рептильи глаза.***
Кимаен джай Роэрх аккуратно водрузила маску отца на древний алтарь. Пусть она и не вырезана из черепа, как это принято у калишцев, но она станет теперь новым символом Сновидца. Её привёз на Кали какой-то незнакомец, человек, поведавший, что брат с достоинством погиб в честном бою. Теперь она займёт своё место в храме предков. Рядом с маской Рондеру лидж Каммар. Роэрх устроилась в ритуальной позе перед алтарём. Свет от пламени одинокого факела освещал маски так, что их тени падали на стену. В какой-то момент Роэрх привиделось, что тени эти как будто бы обрели форму. Одна высокая, чуть ссутуленная, напоминающая древнего боевого дроида, вторая — пониже, женственная, с высоким хвостом на макушке. Они долго смотрели друг на друга, будто не веря глазам. Затем высокая фигура протянула руки, а низкая взялась за них. Факел начал гаснуть. Последние языки пламени отразились в глазницах обеих масок мистическим желтоватым отсветом. Казалось, будто на миг они ожили. Роэрх благоговейно припала к земле, не смея шевельнуться, боясь даже дышать. Не смея тревожить торжественный момент встречи. Сновидец и Снящаяся вновь воссоединились. И кто знает, быть может, они прямо сейчас взирают на свободную Кали через невидимое зеркало, отделяющее мир живых от вечной бездны.