***
— Лорд Вейдер, представитель Галактической Империи, — безэмоционально отчеканил искаженный вокодером голос штурмовика. Из утробы транспортника показалась тёмная, укутанная в плащ фигура. Лучи заката кровавыми отблесками плясали на чёрных визорах. Зловещий звук дыхания был похож на меха разгоравшейся кузни. — Кимаен шан Яйлезш, хранительница летописей Кали. Её голос не дрогнул, несмотря на то, что от фигуры киборга в плаще исходила невероятная, почти осязаемая мощь. И хоть лицо Яйлезш тоже было скрыто под маской, ей казалось, что этот незнакомец легко может читать эмоции, отражавшиеся на нём. Тем не менее, Яйлезш не испугалась. Единственный, перед кем она испытывала трепет — покойный супруг, освободитель Кали и живой бог, чьё первое имя она носила с честью и благоговением… — Так значит отсюда родом генерал Гривус! — прогудел тёмный металлический голос.***
Вейдер вошёл в просторный зал храма, который предшествовал входу в святилище. Калишцы нехотя пустили его внутрь. Особенно сопротивлялась женщина в маске, которая встречала его у транспортника. Но это удалось легко уладить. С собой Вейдер привёз покрытые копотью останки брони Гривуса в качестве дара. Видимо, теперь те религиозные фанатики будут поклоняться этим кускам дюрания как священным мощам. Вообще-то поездка сюда — в каком-то смысла праздный интерес. Отголосок давнего прошлого, которое просыпалось иногда во время медитаций в бакта-камере. Дипломатическая миссия прошла на удивление гладко. Без агрессивных переговоров и принуждения. Ненависть к джедаям у калишцев в крови, а имперцы в их глазах как раз-таки те самые герои, которые расправились с этой поганью. Кали присоединится к Империи в обмен на погашение долга перед Банковским Кланом, в который правительству пришлось влезть, чтобы выплатить хаки репарации. Отнюдь не нападавшая сторона платила за сотни лет кровопролития на планете, а пострадавшая. Результат в высшей степени вздорной дипломатии джедаев! Скоро на Кали начнут разрабатывать месторождения минералов. Сами калишцы слишком горды, чтобы трудится в шахтах, но они с удовольствием согласились быть надсмотрщиками, как только прибудут рабы. Вообще-то такими делами обычно занималась кучка специально обученных дипломатов-балаболов, но в этот раз Император настоял, чтобы именно Вейдер провёл переговоры. Из-за Гривуса… Вейдер вошёл в святилище и приблизился к алтарю, над которым парила белая маска, удерживаемая невидимыми нитями силового поля. Очень знакомая маска. Почти как та, что лежала на подставке в приёмной комнате Императора, которую сам Вейдер видел в прошлой жизни много раз. Вот значит, как выглядит оригинал, который носил когда-то Гривус! Череп мьюмуу, местного животного. И в форме этого черепа Гривус приказал отлить себе новую кибернетическую маску. Вейдер протянул руку, коснулся маски, и мир вокруг заполнила Сила… Видения пронеслись перед взором настолько молниеносно, что резко закружилась голова. …Подросток-калишец снимает маску с окровавленного тела отца. Надевает её на себе на голову и клянётся отомстить... …Молодой воин, рискуя жизнью, отвлекает внимание группы воинов-насекомых на себя, а в этот момент женщины и дети-калишцы покидают деревню… …Не по годам повзрослевший мужчина отстреливает из калишской винтовки полчища наступающих воинов-насекомых, защищая одну из оборонительных линий на подступах к столице… …Уставший калишец, измученный долгой дорогой, разбивает в заросшем лесом овраге небольшой лагерь и, устроившись на подстилке из опавших листьев, предается сну, в котором видит женский силуэт, сжимающий в руках два меча... Взор резко исказился. Сила подёрнулась дымкой. Сознание пронзило тысячей кинжалов. Сотни бластерных огней жгли его дух. Где-то далеко послышался детский плач. Размытый силуэт кричал. Звал его. Молил о помощи. «Энакин…» «Помоги!..» «Эни...» — Нет! — рыкнул Вейдер, неимоверным усилием воли отталкивая страшные воспоминания. И от этого голову пронзила чудовищная вспышка боли. Вейдер отдёрнул руку от этой жуткой маски и, тяжело дыша, отступил на шаг. Пелена боли медленно рассеивалась. Воспоминания же продолжали терзать и без того измученную душу. Вейдер взглянул вперёд. Маска Гривуса всё ещё парила в силовом поле, а за ней… — Ты проклятый Сновидец! — прошипела калишская женщина, та самая хранительница летописей, что была против его прихода сюда. — Ты убил свою Снящуюся! Вейдер ошеломлённо взглянул на неё. Жёлтые рептильи глаза, прочерченные узкими чёрными зрачками, были полны ненависти. Только теперь Вейдер понял, что произошло. Чувствительная к Силе! Необученная, но умело скрывающая свои способности. И только что она залезла ему в голову. Ему! Ситху! Избранному самой Силой! — Союзу с Проклятым не быть! — Ты! — рявкнул Вейдер, ловя её за горло захватом Силы и активируя световой меч. — Ведьма! Молниеносный выпад, и алое лезвие легко прошло сквозь живую плоть. В широко раскрытых жёлтых глазах не отразилось ни капли боли, ни даже страха. Вейдер чувствовал клокочущую ярость внутри. Эта тварь не просто прочитала его мысли, она копалась в его памяти, в самых сокровенных её уголках. И дёрнула ту самую струну душевной боли, которую Вейдер так хотел оборвать. Она назвала вещи своими именами. Он действительно проклят, раз позволил Падмé умереть. Он мог спасти её. Мог, но, утонув в ярости к бывшему учителю, выбрал смерть. От одной лишь мысли об имени возлюбленной остатки живой плоти скрутило спазмом, да так, что он потерял концентрацию и разжал невидимый кулак Силы. Ведьма попыталась вдохнуть, но вместо этого из груди вырвалось хриплое бульканье. — Т-ты… п-про… клят… — прохрипела она, выплёвывая сгусток крови. Вейдер резко вытащил световой меч, и до того, как ещё живое тело осело на землю, обезглавил его. Старая маска Гривуса рассыпалась в труху. Вейдер разжал кулак и раздражённо процедил в гулкую пустоту: — Переговоры провалены.