Любовь, которая замёрзнет до смерти

— Тебе не к лицу безмолвие… Это была такая чудовищная правда, что у тебя не нашлось слов достойных ответа. Продолжая сохранять молчание, чувствуя, что свергнутый король Ёнсан просто испытывает тебя. Ты слишком близко знала этого мужчину, чтобы понять, когда он серьёзен, а когда разум оставляет его. — Ты не согласна со мной, сыннын? — мужчина пытался распутать цветочный узел у тебя на затылке, но украшения лишь запутались в волосах, и провозившись с ними довольно долго, он сдался. — Может быть, я напрасно тебе доверял? Всё это время ты смотрела невидящим взором сквозь красочные столбы осеннего храма на безмятежную и тихую реку. С наступлением ранней осени река Ханган уже начала опускаться, оставляя на двух противоположных берегах размытый слой почвы. На закате она горела алым огнем, а вокруг, без стрекота цикад и возни гнездящихся птиц, стояла полная тишина. — Это не важно, мой король — ты задушила в себе голос упрямства, готовый ополчиться яростным криком против свергнуто короля. Твоё мнение никогда в действительности его не интересовало. — Я ваша избранная и слуга. Ёнсан опустил руки с твоих плеч, спрятав их в пышных складках твоей юбки. — Итак, я для тебя всего лишь «король»? — ветер окружил мужчину со всех сторон, прикасаясь к его босым ступням. — Я потерял всё, и даже тебя... — Его лицо мгновенно отвернулось. Холод ранил его не так больно, как предательство, но один за другим, и каждый удар неотвратимого возмездия достигал своей цели. — Нет. — Твой голос звучал ясно, но странно невыразительно при обращении к мужчине с его личным именем: — Я всё ещё твоя, Ли Юн. Когда ты оглядываешься назад, на годы, проведенные в гареме, во дворце Кёнбок, когда вспоминаешь каким образом твой отец добился, чтобы покойный король Сончжон обратил на вас внимание и приблизил к своему наследнику, — то место, которое твоя семья занимала во всех последующих событиях, — отныне всё виделось ясно. Рука судьбы не милостива, и первой жертвой, в занявшем много сил и времени коварном заговоре, оказался твой отец. Ещё в тот день, ты поняла, что смерть первой любви неизбежна. Король Ёнсан, казалось, совершенно не ощущал возникшей напряженности между вами, но мужчины всегда слепы. Он разозлил тебя, когда на следующий день объявил о своём решение вознести твой статус до сыннын сангон, особого ранга придворной дамы. Как жаль, что тебе не достало смелости противостоять молодому королю Ёнсану, который прежде казался тебе чудесным и прекрасным, но, в конце концов, оказался полубезумным тираном. Он убивал отцов и мужей, чтобы делить постель с их женщинами. И ты, не раз ослабевая перед ним пояс ханбока, позабыла душевный покой, почти каждую ночь на протяжении долгих лет терпя короля между ног. Ты страшно хотела, чтобы Ёнсан ушёл из твоей жизни, чтобы ты смогла наконец стать свободной и сбежать из дворца, но судьба распорядилась так, чтобы тебе пришлось сделать это собственными руками. Уста заговорщиков направили тебя сопровождать свергнутого короля в ссылку, на остров Канхвадо, куда он отбывал с незначительной охраной и прислугой. Это не то место, где тебе хотелось бы закончить свою жизнь, в окружении крошечных селений, зажатых между пиратами и разрушенным дворцом прошлой династии. Однако, в долгом пути было приказано повернуть к берегу, и сопровождение остановилось в буддийском храме. — Я ясно осознаю свою значимость для тебя, сыннын — резко возразил Ёнсан, — и не надо притворяться, что любишь меня. Ты не стала кланяться, пятясь, чтобы разубедить мужчину в обратном; напротив, подошла ближе, чтобы собственными глазами увидеть насколько же тиран стал беспомощен. Смятое покрывало на нём было тоньше любого шёлка, что приходилось раньше оборачивать вокруг талии, и невозможно белое, как абсолютная белизна его кожи. Перед тобой была лишь тень демона. — Ли Юн, — тебе пришлось взять мужчину за подбородок, развернуть голову к себе, и встретиться взглядом с потухшими глазами. Ты всматривалась в их густую темноту, стремясь увидеть в ней безумца, и в то же время почему-то боялась этого. — Тебя было нелегко любить, — ответила ты ровным, безжизненным голосом, однако в сердце всё равно зародился слабый отблеск горечи. У тебя больше не было причин любить его, но в этот же миг тебя больше злило, что, превращаясь лишь в подобие своего былого величия, свергнутый король Ёнсан лишал тебя повода для ненависти. Он проиграл, но победа над тираном ощущалась пустой — и не только потому, что у него не осталось больше ничего, кроме собственной жизни. — Знаю, — ответил прежний Ли Юн устало. — Поэтому я готов принять свою судьбу из твоих рук. Ты поняла, что он раскрыл истинное намерение заговорщиков, и твои пальцы безжалостно вонзились в его подбородок. — Если бы я не убил твоего отца… — начал мужчина в мучительном приступе раскаяния, желая, как прежде, быть убаюканным на твоей груди. Ты не станешь оплакивать его, — за те потрясения, за то презрение, что видела каждый день во дворце, — когда осталось лишь отвращение к тому, что Ёнсан страстно желал вернуть всё назад, лишь немного жалея тех людей, чью жизнь задул, как огонёк свечи. Вновь столкнувшись с холодным безмолвием рот Ли Юна сам нашёл твои губы, но прежде чем ты успела понять, что чужие губы были твердыми, сама затрепетала и раскрылась, не желая разбираться в противоречивых чувствах, что бушевали в сердце. Твои пальцы утонули в его плоти. Кожа у бывшего короля была влажная и холодная, а нижняя часть живота уже ослабла. Это даже отдаленно не походило на любовные ласки или страсть — так только голодные младенцы прикладываются к материнской груди, с таким рвением только изможденные засухой приходят в неистовство от малейшей влаги. Вы не мужчина и женщина, а милосердный палач и обречённый на смерть тиран. Было какое-то извращённое удовольствие в том, чтобы служить свергнутому королю, но его самого превращать в раба. Ваши слитые тени резко выросли по деревянной колонне, лунные отсветы заиграли на обнажённой спине мужчины, а затем растворились в наступающей темноте. Когда он наконец отпустил тебя, на его лице застыл остекленелый взгляд мертвеца. Подобного выражения ты не видела на лицах мужчин прежде — да и впредь. Ты прикрыла глаза, и твои губы окрасил веки Ли Юна в красный цвет с едва заметными пурпурными линиями. Перед самым рассветом свергнутый король Ёнсан умер на твоих руках. Не услышав его дыхания, ты поднялась, оставив тело лекарям и чиновникам, чтобы они засвидетельствовали смерть тирана, и тихими, тенистыми дорогами покинула дальнейшие страницы истории. Ты, в одиночку, хотя и по чужому приказу, отравила свергнутого короля, самого ненавистного из всех. Его смерть — твой груз. Но звук проезжающей мимо крестьянской телеги разлился в воздухе и смыл с тебя все заботы королевского двора. Ты — молодая луна, как блестящая серебристая рыбка, пойманная в сети чернеющих ветвей некогда красивого и уверенного, обаятельного и благородного, доброго короля, — наконец была свободна.