Духовный секс с волшебными животными для продвинутых практикующих

Как инкуб и предполагал, Юэ Цинъюань мог делать вид, что согласен сотрудничать, но был запуган предстоящим лечением до усрачки и не хотел подпускать к себе никого. Менее всего — Юаня. Шел все равно. По-хорошему следовало взять заклинателя за шкирку и отправить его на принудительный санаторный режим, где он сможет только трахаться, совершать ленивые ежедневные променадики, кушать полезную еду и медитировать без забот. На практике, попробуй демон сделать слишком широкий шаг навстречу к этой паникующей корове, как та поднимет ор выше гор и начнет брыкаться чем сможет. Юань мог лечить брыкающийся скот, жизнь научила. Но он не хотел, когда были альтернативы. А именно: сначала пролечить голову некоторое время, а потом уже уходить в «отпуск». Так что инкуб зачастил на Цюндин с ежедневными визитами весеннего сада, где заставлял заклинателя налаживать связь со своим внутренним зверем путем наскальной живописи, наглядных историй и прочих танцев с бубном. Глава величайшей секты чувствовал себя невероятно глупо со своими игрушками, каракулями и расстановками. Но а-Дунь глядела на его попытки большими глазами и начинала внятно отвечать, чем шокировала Юэ Цинъюаня безмерно. Мастер Юэ не был агрессивен по отношению к своему деймону. Не как а-Цин. Но он был невероятно одаренным толкователем. Видимо, когда говорили «все, что вы скажете, будет использовано против вас», то говорили о нем. Юань был вынужден его прерывать и переспрашивать, и указывать, и предлагать свои версии. Мужчина спорил и не соглашался. Слова Дунь-эр он понимал только выборочно и только как ему удобно. А если ему не нравилось, то вообще никак не воспринимал. Му Цинфан, присутствующий первое время на их занятиях в качестве наблюдателя, сливался с местностью мастерски, но даже Юань видел, как у него не закрывается рот от шока. Мужчина едва воздерживался от вмешательства. Словом, цирк. Инкубу еще отдельно пришлось разговаривать с лордом Цаньцао, чтобы тот не вздумал пойти и насильно вправить мозги главе секты. Потому что целитель вполне порывался. Это было единственное мрачное пятно. Во всем остальном Юань считал, что попал в рай. Гоу вновь неотлучно топтался по нему, не отлипая, спеша показать все любимые штуки на горе. У него было полно милых сердцу историй о местах, где он прятался от людей или приключилась иная неприятность с кем-то. А-Цин же и вовсе был на расстоянии вытянутой руки! Весь такой секси в парадном облачении лорда и короне, занятый делами в своем кресле… Юань познакомился с детьми, с пиком, с библиотекой. Инкуба пригласили на Цаньцао обменяться опытом и уже вскоре звали более или менее регулярно. Они с Му Цинфаном весьма быстро сошлись в интересах и темпераментах. Приятно было встретить умного собеседника. Признаться, даже в собственной клинике Юань не смог бы достигнуть большего достатка и удобства, как в Цанцюн сейчас. В основном потому что Шень Цинцю принципиально отказывался покидать секту до тех пор, пока его служение в качестве лорда не завершится. А это еще не один десяток лет. Юань прикидывал, что если ему удастся задержаться здесь на это время, то он и вовсе окажется в дамках! Сяо Гоу полностью разделял его желание жить вместе и, как мог, использовал свои ездовые привилегии гида. Если он показывает дорогу, то, разумеется, он должен ехать на Юане. А еще кот считал обязательным быть на руках, когда кто-то был рядом — а вдруг его обидят?! Юань просто должен держать его на ручках! Инкуб смеялся про себя и баловал его. Ему было не в тягость. Тело демонического заклинателя — очень прочная и выносливая вещь. Сяо Гоу прекрасно умещался на его плечах. И даже его здоровый вес был демону не преградой. Ладно. Еще наблюдать, как все раскрывают рты и оборачиваются им вслед, и врезаются, когда они видят неприступное сердце Шень Цинцю таким кротким и урчащим — бесценно. Люди ожидали проблем, когда Юань вызвался впервые провести парную культивацию с пациентом, но а-Гоу легко согласился с его просьбой и улетел на Цюндин. В конце концов, они вместе жили, когда сяо Цин был у Юаня на передержке в Павильоне. Инкуб в те времена клиентами не перебирал — есть все же хотелось несмотря на стресс. А-Гоу нынче предпочитал проводить время с дорогими ему существами. И если не с Юанем, то с фамильяром брата. Та от внимания сяо Гоу и Юэ Цинъюаня заметно оживилась и слегка поправила зрение. Глава же в дополнение имел несколько бесед с а-Цином, продолжающих тот роковой разговор. К счастью, обходились без истерик, но а-Дунь враз приятно расширила свои интересы и заинтересовалась деймонами шиди. Теперь к ней ходили «в гости» другие животные. У нее вырос круг знакомств и, кто знает, может и количество друзей. Что в диди хорошо: даже если его выставить за дверь, он быстро возвращался, чтобы вновь прилипнуть и поделиться новостями. Он еще и обход пика успевал провести, и какую-нибудь штуку в зубах принести. Сяо Гоу был добытчиком и крайне гордился своими способностями следопыта и убийцы. — То, что Дунь-эр заметила тебя с пяти чжанов, это и правда большой прогресс… — согласился Юань. — О, и что а-Цин собирается делать с идиотами? Ну кто бы сомневался… К их разговорам, как обычно, прислушивались. Больше всего, насколько Юань понял, заклинателей забавляла его манера отвечать деймону по-человечески, отчего половина беседы становилась всем ясна. При этом же их ужасала привычка фамильяра очень часто отвечать «вслух». Сяо Цин был из тех, кто не лезет за словом в карман и может огрызнуться лично. И для всех это было отборным шок-контентом. Внутренняя суть самого Шень Цинцю такая говорливая?! Быть не может! Разве это не удел низменных опустившихся личностей и самых искренних детей?! Юань же придерживался мнения, что говорливые деймоны еще были особенностью тех людей, у кого сильное сердце и несгибаемая воля, которую ничем не прибьешь. А это прерогатива любого возраста. На одиннадцатый-то пик никто не косился! — А ты думаешь, этот козел меня прятал, потому что очень любил? — возмутился бандитский кот, скорчив зверскую рожу на Му Цинфана, который решил прояснить этот вопрос. — Ему и сейчас не очень нравится, но что а-Цин мне сделает?! Юань его наругает и заставит извиниться. А бить он меня уже давно перестал. — Бить? — бледно повторила змея целителя. Так забылась, что тоже вслух. — Что мы говорили об оскорблениях в сторону второй половины? — не спустил инкуб. Сяо Гоу смутился и опомнился, и спрятал мордочку в подмышку Юаня. Тот его прикрыл рукавом и вежливо улыбнулся коллеге. Кот, запоздало убоявшись кары, уполз за инкуба и спрятался там, как под веником. — Я прошу прощения, все подробности вы можете узнать у мастера Шеня, — отвлек Юань заклинателя. — Его эмоциональная часть весьма горяча и несдержанна, в то время как рассудочная — закрыта и умеренна. Это часто приводит к внутренним конфликтам, и наша работа с ним как раз направлена на принятие себя и возвращение целостности восприятия. Му Цинфан сделал задумчивый вид, а потом и печальный. Они некоторое время молчали. Юань гладил диди. Сяо Цинфан подползла к чужому деймону, и те о чем-то тихо взволнованно зашептались под расшитым рукавом инкуба. — Сяо Цинцю совершенно не похож на то, что я ожидал увидеть, — признал целитель невпопад. — Если вы про рваное ушко и сколотый клык, то это для амплуа преступника. Важное стилистическое решение, — пошутил Юань. Сяо Гоу его цапнул за палец, чтобы не разбазаривал постыдные секретики. Они немного повозились. Кисть Юаня любовно пожевали. Сяо Цинцю делал вид, что суров и груб, но Юань-то знал, как больно он дерется всерьез. — Нет, я про… — человек развел руками, отвлекая их. Сяо Цинфан вернулась к нему и подставилась. Целитель легко принялся ее наглаживать кончиками пальцев. Юань проследил жест — самоуспокоение. — Что вас расстроило? — спросил он. Целитель прибегал к подобному только после тяжелых операций, насколько он успел выучить привычки человека. — Ничего? — нахмурился и отвлекся мастер Му. Юань только покачал головой. — А вы знаете, что люди, вообще-то, бесчувственные? А деймоны лишены сознания как такового, — предложил он тему для разговора. Он не переставал дивиться этому явлению и любил его обсуждать. — В каком же смысле? — уточнил Му Цинфан, а его фамильяр одним броском обвилась вокруг сидящего Юаня и подложила ему на колено голову, готовая внимать новым знаниям. Сяо Гоу ревниво ударил по ней мягкой лапой, чем заставил оскорбленно дернуться прочь. Инкуб легко загасил конфликт. — На самом деле человеческая часть не способна ощущать эмоции — это глубинное переживание, за которое отвечает лишь ваш компаньон, — заговорил он. — Сами деймоны весьма инертны: внешние факторы их совершенно не трогают. Это происходящее с человеком вызывает в них отклик. Но поначалу они не способны соотносить причину и следствие. При рождении человек начинает думать и познавать мир, а его деймон — чувствовать, и вместе они соотносят единую картину мира. Человек изучает логические связи, отталкиваясь от отклика своего нутра, тогда как деймон получает от человеческой части объяснения о мире. Они не приобретают способности друг друга, но учатся сопоставлять конкретные мысли с конкретными чувствами и делятся ими. И со временем они так развивают свое понимание друг друга, свои узы, что становится не отличить: у деймона будто есть свое сознание, свое мнение. У человека появляются будто свои чувства. В частности особенное сомнение, я знаю, вызывают чувства, направленные на деймона. — Звучит действительно абсурдно и излишне сложно, уж извините меня, мастер Хэ, — покачал головой целитель. — Я ощущаю эмоции, а сяо Цинфан прекрасно мыслит без моей указки. — Потому что вы говорите с ней, — указал Юань. Его рука уже машинально упала на диди и гладила прикорнувшего кота. Тот развернулся расслабленным круассаном. — Постоянно. Вы даже не ощущаете, как обмениваетесь с ней своим видением реальности. А она наделяет вас своим. Если этого не делать, отдаляться и отвергать, человек и деймон теряют ощущение друг друга. Сердечные демоны могут сломать этот обмен или исказить его. Тогда рассудительная часть потеряет чувства, они перестанут задевать человека. А деймон становится апатичным и может потерять ориентирование в пространстве в самом буквальном смысле. — Это произошло с шисюном Юэ! — осознал мастер Му. — Вы к этому ведете? — Если хотите, — улыбнулся Юань. — Но меня больше занимает сам факт такого расщепленного существования. Знаете, что меня восхищает сильнее всего? Человек тут же сделал заинтересованное лицо. — Если, наоборот, общаться со своим деймоном по всякому поводу, слушать его мнение и учитывать его, а не пренебрегать, то это буквально способ найти свое счастье. Дорога к истинному себе. Убеди своего компаньона, что все хорошо, спокойно и безопасно, и ты всегда в любом месте будешь ощущать себя хорошо, спокойно и безопасно. Причем, чем больше деймон осведомлен о том, что происходит и почему он испытывает то, что испытывает, тем больше он раскрывается в существо… которое буквально является самым истинным человеком. Тем, кто вы на самом деле есть… Я думаю, это настоящий подарок богов. Юань разгладил спящую мордочку диди большими пальцами. Тот противно скривился и высунул розовенький кончик языка оттого, что его сон красоты прервали, и заворчал. — Вы завидуете, — поднял брови Му Цинфан. Инкуб рассмеялся и покачал головой. — В какой-то мере. Это очень удобно, даже если люди нечасто пользуются этой возможностью, просто обратиться к существу, что всегда рядом с тобой, и получить от него внятный ответ. Или кажется невероятно удобным? В действительности мое подобное существо тоже всегда со мной. Даже поболее вашего! И уж точно в разы более защищено — никто его никогда не сможет тронуть… — Я трогал, — тут же вызвался сяо Гоу. — Ну, кроме тебя, — смягчился Юань, — ты же не чужой. А вот чужой никогда до меня не сможет дотянуться. — Должно быть это потрясающе, — согласилась сяо Цинфан. Она хоть и была почтенной змеей лорда, даже ей в толкучке могло достаться. От случайностей не убережешься. Юань заметил, что наедине с ним она довольно быстро перестала опасаться говорить вслух. Он ведь слышал деймонов, он слышал людей, так к чему кривиться?! Му Цинфан был единственным пока что, кто так хорошо адаптировался к демонической природе Хэ. — За все приходится платить, мэймэй, — вздохнул инкуб, — под слоями плотной защиты из человеческой оболочки голос моего деймона становится куда более тих и невнятен. Мои мысли заглушают его неоформленные стремления. Я даже не всегда могу понять, здоров ли тот беззащитный зверек вообще? — Это опасно. И ты не можешь коснуться его совсем, — указал мужчина. Юань серьезно кивнул. Для человека это было самым ужасным обстоятельством: длительная невозможность коснуться компаньона была одной из форм пытки. Своего рода истощение деймона, ведь без минимального обмена обе половины энергетики страдали, а потом начинали разрушаться. И Юань знал об этом, поскольку это случилось с Шень Цинцю в конечном счете. — Да. Но, признаться, перспектива мне получить осязаемого деймона наполняет меня ужасом. Как будто всерьез вырвать свое бьющееся сердце и отправить погулять. Оно не умрет, но будет болеть и биться вдали от меня — это вызывает отторжение на всех уровнях. Это неестественный порядок вещей. Точно так же, наверно, как и у вас — мысль лишиться второй половины? И жить без своей части. Чтобы когда оборачиваешься, ее нет нигде. — В самом деле, — искренне поежился от неприятного ощущения заклинатель. — Сколько я не взвешивал недостатки и достоинства двух путей, я не вижу ощутимого преимущества ни у одного из них, мастер Му, — признал Юань. — Мне милее мой. Вам — ваш. Мы просто разные и никогда не станем подобны, можно и не пытаться натягивать друг друга на стандарт. — И что же? Вы не видите мира между нашими народами? — искренне удивился заклинатель. Юань тоже удивился. — Отчего же вы так решили?! — он фыркнул. — Кошка не станет собаке подобна, а собака не обретет кошачью стать, но это не значит, что они не могут дружить. Обмениваться опытом. Люди тоже не по единому эталону скроены. Ваша змея и панда мастера По тоже непохожи, а ладят между собой. А вот сяо Цинцю, хоть и кот, не имеет ничего общего с тигрицей лорда Байджан. Одна натура — разные люди. — Вы знаете деймона Лю-шиди? — снова удивился от чего-то Му Цинфан. Юань нахмурился, не совсем понимая. — Да? Он был там, когда мы встретились с а-Цином… — инкуб скосил взгляд в сторону. Перед зрачками встали пыльные сапоги и отблеск меча. Юнец, слишком крикливый и самоуверенный. Инкуб положил свою бандитскую сосиску на плечо — кот был такой расслабленный, что даже не проснулся, позволяя делать с собой все. Только прижался поудобнее. Юань ткнулся щекой в его пушистую лопатку, слушая сердцебиение диди. — Я прошу прощения, отвлекся, — повинился он и взял себя в руки через долгую минуту. — С самого прибытия на Цанцюн не встречал его. — Оно и верно, он ушел в длительную медитацию в Линси, — улыбнулся целитель. — Вероятно, даже не знает о вашем прибытии, — заметил он с тревогой и задумался. — Да, действительно не знает. Юань принял во внимание, что встреча с Богом Войны может оказаться труднее, чем прежде. И все равно не ожидал, сопровождая диди на очередное собрание владык, что внезапно на сяо Гоу налетит огромный зверь. Большой белый тигр был диковат и имел неухоженный вид, будто только из леса вышел. Он вцепился в невинную пиранью как в зайца! Лю Цингэ уже был тут же и без вежливых расшаркиваний затеял ссору, обвиняя Шень Цинцю в том, что стоило ему всего на полгода отлучиться, как нечестивый ублюдок опутал всех своими сетями и даже подельницу притащил. Юань долгую минуту стоял в шоке, впитывая подобное нападение, которое остальные восприняли как должное. Ждали, пока проорется, чтобы прояснить казус. Даже налет лохматой перекачанной тигрицы на чужого деймона не вызвал ни у кого вопросов и не стал призывом к действию. А-Цин быстро сориентировался и отбил нападку, и принялся отбиваться словесно. И с этого фронта казалось, что он полностью взял ситуацию под контроль, сейчас разрулит. Но деймоны рисовали другую картину: сяо Цинцю съежился и слушал рычание «шиди» из жалкого клубочка, тогда как сяо Цингэ, хоть и перестала его бить, продолжила давить своей мордой-чемоданом и огромными клыками. Юань без лишних сомнений подошел к этой парочке и впечатал пятку в рожу козлины, которая обижала его цветочек. Тигрица аж упала на пол от неожиданности, и инкуб воспользовался этим, чтобы забрать диди. Тот вцепился в него когтями, дрожа и прячась в шее. Лю Цингэ взвыли от негодования. Тигрица немедленно вскочила, но застыла от шока — ее ударил гуманоид. Юань стиснул кулак, готовый вломить еще. — Ты посмел тронуть моего деймона! — взвыл воин, будто его обесчестили навсегда. — Что еще ожидать от того, кого привел Шень Цинцю! Тигрица уже подпрыгнула ближе, готовая ввязаться в драку. Юань зашвырнул сервала к себе за спину. «Тронь меня, и я правда обожгу тебя», — показал инкуб свои клыки и когти, опускаясь до ее животного уровня. Тигрица опешила от того, что теперь человек говорил подобно деймону. — Что ты такое? — зарычала она с презрением. Она страшно оскалилась: — Демон! — Жених Шень Цинцю! И только укуси — я выжгу тебе все! — отзеркалил инкуб. Они почти бросились друг на друга, но Юаня рванул за шиворот Лю Цингэ. Он отбросил инкуба прочь, а сам поймал своего беснующегося деймона. Тигрица требовала расправы и бросалась разнообразными обвинениями от бесчестия противника до «связи с Шень Цинцю». Это было, очевидно, худшим из преступлений, и Лю Цингэ едва сдержал своего бесноватого зверя. Поуспокоившись, мастер Лю пошел разбираться. Юань встретил его открыто, не собираясь извиняться. Гоу скрутился у лодыжек и зашипел на шиди. А-Цин и сам встал между ними, пресекая возможное нападение. Юань поймал под пузико кота, который теперь тоже хотел броситься в наступление и закидать коллегу вербальными какашками. Придирчиво его осмотрел на предмет царапин и вывихов. Деймоны не травмировались, как люди — только от энергетического оружия и от нападок себе подобных. Восстановление тоже происходило индивидуально. Но то, как тигрица на него налетела, смяв лапами, грозило бы настоящему животному кучей переломов, включая свернутую шею. Ведь где этот огромный тигр, а где тонколапый кот. Сяо Гоу был очень даже в порядке и, получив свой утешительный поцелуй, устроился на руках. То, как фамильяр держался когтями за рукав, выдавало, что он не в порядке. И сервал следил за тигрицей, будто ожидал, что та кинется. Та следила за ними, бычась и скалясь. Юань спокойно мерился с ней взглядом и слушал, как а-Цин раздает плюхи шиди, поясняя все, что тот пропустил. И то, как он оскорбил приглашенного редчайшего доверенного специалиста, который помогает отложить смерть главы секты по доброй воле и по просьбе Шень Цинцю… Лю Цингэ краснел и бледнел, не зная злиться ему или ужасаться, или сожалеть о скоропалительности. Выиграл гнев. — Этот демон коснулся моего деймона! — предъявил он, не дослушав весь сонм аргументов, почему надо быть вежливым с этим инкубом. — Пнул ее! — Если она еще раз лапу поднимет на моего жениха, я изобью ее туфлей, как непочтительного неслуха, коим мастер Лю себя и показывает, — презрительно предупредил Юань. — А посмеет ответить — трону по-настоящему. Это поставило всех людей в позу. Даже а-Цин запнулся от такого уровня космического нахальства. В человеческой среде даже вскользь коснуться деймона было табу — насилие над личностью хуже изнасилования! А тут Юань на белом глазу взялся угрожать облапать насильно деймона. — ТЫ УЖЕ ТРОНУЛ ЕЕ! — рявкнул заклинатель, а его тигрица подбежала, всунула морду к Юаню, дабы прижечь взглядом. Инкуб невпечатленно и очень злодейски погладил своего кота. — Сразу видно, тебя не трогали люди, идиотка, — сплюнул вслух хрипло-презрительным тоном сяо Гоу. — Даже не знаешь, как ощущается, когда тебя хватают против воли! На это никто не сумел найти ответа. Лю Цингэ оказался обезоружен прямым обращением деймона, тигрица его — тоже. Остальные лорды, Юань заметил, до сих пор подбирали челюсти и не спешили вмешиваться. А-Цин взял себя в руки первым и, схватив Юаня, отвел его в сторонку. — Ты пнул его! — настоял мужчина. — Он этого заслуживал, — со сверкающими невинными глазами повернулся Юань. Гоу повторил за ним. А-Цин и остальные подслушивающие люди опешили от подобного заявления. Раздался тигриный раскатистый рык. — Да! — горячо подтвердил Гоу. Он тоже не ощущал никакой вины, которую симулировала человеческая часть. — Шуш, ты — тихо, позволь мне говорить, — Юань закрыл пасть сервала. А то еще рассердит а-Цзю. Диди не любил, когда его деймон позволял себе беспечность на публике. А-Гоу и так сегодня много чего ляпнул. Цзю-эр на нервах мог и залепить. — Но ты и задницу ему сам надрал. Что я тогда должен делать? — возмутился кот громко, не вырываясь из хватки. — Пф, глупый вопрос. Конечно, быть красивым и очаровательно улыбаться, — Юань чмокнул кошачью макушку и поднял на любовника большие сияющие глазищи снова. Они оба посмотрели. Гоу решил разыгрывать карту милой мордочки в надежде воззвать к совести. Лорд Цинцзин, не в силах подобрать слов, глубоко вздохнул и упер руку в бок. И такой сногсшибательный бич-фейс сделал, что в принципе лучше не будет. — Ты уже справляешься, диди, я смотрю, — резюмировал Юань. Шень Цинцю сбился с мысли и покраснел. Цундере посыпался. Они с котом пакостно захихикали, пока человеческая часть диди пыталась вернуть рабочее настроение и остановить несущуюся мысль. Диди не был глубинно смущен, не до деймона. И тоже оценил юмор ситуации. Но приличия заставляли его ругать Юаня, чтобы не терять лицо. — Пинок, Юань! — собрался он. — Нельзя пинать чужих деймонов. — Можно и нужно, если они того заслуживают, — быстро возразил Юань, который выучил это накрепко. Поцеловал а-Гоу, который НЕ заслуживал ничего подобного. Тот влюбленно и доверчиво приник к плечу. — И пусть не смеет больше охотиться на сяо Цинцю! — добавил инкуб, отклонившись, чтобы посмотреть в глаза чужого фамильяра. — Кто она, дикая тварь, чтобы гонять собственных шисюнов по деревьям?! Тигрица громко возмущенно рыкнула на него. — Не хочет деймон с тобой знаться, так оставь, — зарычал в ответ инкуб и отступил. — С каких пор открытое преследование и травля в порядке вещей на Цанцюн? — Ты забыл, что я такой же деймон, дорогой, — прежде чем кто-то сказал хоть слово, повторил Юань для диди и для всех остальных. — Что удивительного в том, что я вмешался, когда деймона моего жениха несправедливо обижали? Он напал неожиданно, неспровоцированно, на существо меньше себя, навалившись со всей дури. В какой-то момент я испугался, что он вообще сломал пиранью! Сяо Цин — бандит известный, не отнять, но в данном случае тигрица на него просто набросилась, точно беркут на кролика! Ваши отношения с шиди мне неизвестны и не являются моим делом, но я отказываюсь спускать насилие в адрес дорогого мне существа. Особенно в моем присутствии. Сяо Цингэ должна лучше думать о своих габаритах и выбирать противников себе по размерам! Тигрица тихо защитно шикнула издалека и убралась за мастера Лю. — Вы мне не нравитесь, и я не желаю иметь с вами дел, — объявил Юань прямо. — Вы чуть не задрали моего партнера. Этот мастер выдал свое предупреждение — в следующий раз ваш деймон узнает, что такое намеренный ожог целителя душ. Обещаю, мало не покажется до конца жизни. Учитесь решать свои проблемы самостоятельно и без насилия в адрес более слабых. «Забияка без чести здесь только ты», — добавил он неясным шипением между зубов. Тигрица вывернула уши и с рыком выбежала из здания. Лю Цингэ даже не успел спросить ее, что такого инкуб прошипел. — Что ты сказал сяо Цингэ, дрянь?! — вспыхнул он. — Правду. Правда иногда жжет сильнее небрежности, — тонко и опасно сощурился Юань. Люди жглись, потому что не были способны на истинное сочувствие в этом мире. Поэтому деймоны общались с деймонами и отторгали человеческие руки — сердца опаляло простое равнодушие. Демоны же могли обжечь целой плеядой самых разных эмоций, как узнал Юань. Банальной небрежностью к чужому сердцу чаще всего, тем же равнодушием или грубостью. Но, узнав противника, можно было подобрать то, что его вовсе убьет с одного удара. Убить их как деймон деймона. И Юань весьма удобно располагал потенциалом нанести подобный урон. Лю Цингэ считал себя честным, благородным и справедливым, и ему претили указания на то, что он может быть не идеален. Мадам Хэ имел другой взгляд. Во время их прошлой встречи пылкий юнец показался Юаню скоропалительным и невнимательным. И, видимо, годы ему не помогли. Завершив обмен любезностями, инкуб, как ни в чем не бывало, отвернулся и занялся тихими играми с котом. Ему никогда не надоедало. Сяо Гоу поначалу обеспокоенно пытался заглядывать в глаза, но Юань не был расстроен произошедшим несколько лет назад и не переживал оттого, что случилось сейчас, уверенный в защите а-Цина и в своей правоте. Ситуацию уже давно следовало пресечь. Сяо Цингэ запугивала параноидального кота с самого его появления в секте. Она выискивала его, едва научилась отделяться, и пыталась вытащить на всеобщее обозрение, невзирая на сопротивление Гоу, которому было банально страшно быть замеченным. Пиранья неизменно яростно отбивался и всегда умудрялся сбежать. Это поведение мастер Лю принимал за злодейство в острой форме. Остальные и соглашались, не знакомые с историей травм второго лорда. Сервал быстро успокоился и включился в игру. Юань упер пару пальцев в подушечки и шагал, кот шагал с ним двумя лапками, и так они вместе шагали, забывая кучу обвинений. А-Цин вернулся к пояснительной работе. Как ответственный взрослый, он также счел необходимым разъяснить шиди, почему нападения на деймона и слежка были ему остро неприятны. Мастер Лю не выдержал разноса и покинул помещение вслед за тигрицей, бросив собрание. Юань проводил его взглядом и фыркнул. Тоже мне, дива!