Амнезия

Не убился я чудом, потому что, когда из стены выплыло привидение, самое натуральное привидение, я заорал от ужаса, закручиваясь в штопор, потерял контроль и врезался в гобелен. Он, собственно, и спас меня. Лёжа в нише, придавленный сверху метлой, я бурно дышал. Когда же надо мной нависло обеспокоенное лицо призрака, снова заорал, но уже менее интенсивно: болели отбитые рёбра. – Гарольд, что случилось? К такому меня жизнь не готовила. Разумный говорящий призрак. Я заткнулся и некоторое время рассматривал его. Тот рассматривал в ответ меня. Узкое аристократическое лицо, не лишённое привлекательности, изысканная эспаньолка, пышное жабо... – Вы призрак! – брякнул я. – Увы, – в голосе призрака было столько сожаления, что я проникся. – И давно это с вами случилось? – Пятьсот тридцать два года назад. Мне позвать вам помощь? Летать по коридорам запрещено, но я не буду об этом упоминать. – Нет, не надо. Я сам. – А чего вы испугались? – Вас. Призрак непонимающе захлопал глазами. Потом ощупал шею, голову. – Я не понимаю. – Я потерял память. И привидение вижу впервые. – Ох! Я мельком слышал, что-то в этом роде обсуждали между собой Серая Дама и Кровавый Барон, но я подумал, что это досужие разговоры. Про вас вечно шепчутся. Я не прислушиваюсь.       Мне жаль. Я никогда бы не стал пугать вас намеренно, в отличие от Толстого Монаха. До изумления деликатный сэр. – Простите, а как вас зовут? – Сэр Николас по кличке «Почти Безголовый Ник». Я вспомнил, как призрак ощупывал свою шею, и решил не уточнять, как можно быть почти безголовым. Не хватало наделать в штаны, я и так чуть не поломался. – Сэр Николас, могу я попросить вас показать мне дорогу? Я до сих пор путаюсь. – А куда вы хотели бы попасть? – В башню своего факультета. – О, конечно, давайте я провожу вас, Гарольд. Я с трудом собрал руки и ноги, перекатился со спины на живот, встал на четвереньки, встряхнул головой и, кряхтя и опираясь на стеночку, поднялся на ноги. Всё же метла – травматичная штука. Доводы рассудка в голове, похмыкав, сообщили мне, что в руках того, кто не контролирует свои эмоции, даже палка становится опасной. Не мог с ними не согласиться. Эмоциональная пиявка Рон Уизли умудрился так раздрочить меня, что я в итоге натворил дел. Бок болел, запястье левой руки тоже, но функциональности я не потерял. Подхватив метлу, я с удовольствием заметил, что транспорт не пострадал. Жалко было бы терять такую красавицу. Несмотря на неудавшийся первый опыт, я ещё обязательно полетаю. Но один и не в школьных коридорах. Призрак ещё раз участливо уточнил, не нужна ли мне помощь медиведьмы. Я понятия не имел, что это за существо, и на всякий случай отказался. Стряхнув с себя пыль, я коснулся гобелена, спасшего меня, с благодарностью. Ткань пошла рябью, обновляясь, расцветая яркими красками ниток, образующих из стежков пасторальный рисунок. Я вгляделся в него и дрогнул: пастушка и собачка. Трёхголовая. Что это за мир, бляха?! Почему трёхголовая?! Передёрнув плечами, я сообщил терпеливо ожидающему призраку, что готов, и мы двинулись в путь. Всю дорогу до башни сэр Николас рассказывал мне о привидениях, что населяют Хогвартс. Тут, оказывается, ещё живёт полтергейст – премерзкое существо, которого даже «коллеги» по загробному миру не переваривали. – И что, неужели нельзя его изгнать? – Сколько раз пытались! Но Пивз неискореним, как плесень в подземельях. – Сам ты плесень! – раздался глумливый голосок, и передо мной взорвалась какая-то штука, заляпав меня отвратительными ошмётками. Запахло навозом. Сняв кусок коричневой субстанции с колена, я принюхался. Блядь, это реально навоз! – Ученик бросил навозную бомбу! – заорало мерзкое существо, похожее на лепрекона: мелкое, в камзоле, котелке и со сморщенным личиком. – Эй, ты, нос картошкой, хуй гармошкой, ты меня подставить, что ли, решил?! – Я тебе не «эй»! – заявил полтергейст. Вспомни говно – вот и оно. – Я сэр Пеннивайз Ланкастер. – Хер ты с бугра, а не сэр. Сэры так себя не ведут! Вот это сэр! – указал я на застывшего призрака. – Вот сдохнешь в муках, и я посмотрю, как ты будешь себя вести в посмертии! – бросил мне упрёк Пеннивайз и жутко улыбнулся: его рот растягивался буквально до ушей. Теперь я понимаю, с кого Стивен Кинг писал своего жуткого клоуна. – Надеюсь, что я в процессе своего земного пути не оскорблю Жизнь настолько, чтобы не заслужить Смерти! Человечек вдруг громко всхлипнул и умчался, завывая, по коридору. – Хм… На моей памяти вы первый, кто смог довести Пивза до истерики, – задумчиво произнёс сэр Николас. – Что здесь происходит?! – раздался надо мной скрипучий голос. Я оглянулся. Неопрятный старик с залысинами, в потёртом коричневом костюме, спешил к нам, прихрамывая и потрясая кулаками. – Добрый день, сэр! На меня напал полтергейст, – вежливо ответил я, надеясь на плодотворное сотрудничество. – А у меня другие сведения! О том, что ты, Поттер, протащил в замок навозную бомбу и она взорвалась у тебя в руках. – Мальчик вас не обманывает, мистер Филч! – мягко заметил сэр Николас. – Заткнись, говорящая субстанция! Призрак дёрнулся, как от удара. Мне стало обидно за сэра Николаса. – Как вас зовут, мистер? – уточнил я. – Издеваешься, Поттер? Ну-ну! Теперь, при новой власти, тебе это не сойдёт с рук! Старик достал из кармана сюртука палочку, вроде тех, которыми едят суши, и сломал её. Буквально через минуту из-за угла появилась Долорес Амбридж. Обозрев картину, она тошнотворно улыбнулась. – Бунтуем, мистер Поттер? – Нет. – Вы взорвали навозную бомбу! – Нет. – Вы будете наказаны! – Нет. Мои категоричные "нет", особенно последние, выбили мадам из колеи. Она сжала кулаки и чётко проговорила, гневно глядя мне в глаза: – Я инспектор от Министерства, и вы будете меня слушаться! – А я мальчик-который-выжил! Человек с привилегиями. Более того, я ещё и псих! Если вы тронете меня хоть пальцем, я заявлю о домогательствах. Министр вам, может, и поверит. Ну, а мне поверят все остальные. Вы хотите импичмента правительства, отставки вашего начальника и досрочных выборов? Тётку затрясло так, словно в руках у неё оказался отбойный молоток. Satisfaction! – Вы… Вы! Вы наглый, невоспитанный, хамский мальчишка! – где-то сейчас тихонько оргазмировал Снейп. – И псих! – подтвердил я с готовностью. После многочисленных отрицаний соглашение крайне приятно. Покачаю даму на эмоциональных качелях, раз она в прошлый раз ничего от меня не получила. – Да! – страстно выдохнула Амбридж, подтверждая правильность моих действий. – А вы устройте мне психологическое освидетельствование, – предложил я. Окинул её оценивающим взглядом: розовая ангорская кофточка с трогательным пушком, юбка в клетку, тоже розовая, туфельки на каблуке-рюмочке розового цвета. – И вам бы это тоже не помешало. Развернулся и пошёл, наплевав на раздающиеся в спину вопли. Что-то о том, что мне теперь запрещено играть в квиддич. Наверное, Амбридж так и не поверила в мою амнезию. И думала, что лишение возможности играть для меня – самая страшная кара. Ну-ну... "Не бросайте меня в терновый куст" – голосом хитрожопого кролика прокричал я у себя в голове. Как бы вычистить одежду? Она была почти новой, и выбрасывать её очень жаль. Алиса выбирала мне её с такой любовью... Вспомнив, что я маг, я сосредоточился и всей душой пожелал, чтобы одежда стала как новая. В шею кольнуло. Я завёл руку, пощупал и понял, что в воротнике появилась бирка. Одежда действительно стала новой. Заебись! – Гарольд, мне показалось или ваши навыки в волшебстве значительно возросли? – спросили сзади. Я вздрогнул и обернулся. Призрак сэра Николаса. Я совсем про него забыл! – Не показалось. Но видите ли, достопочтимый сэр, я храню это в секрете и очень рассчитываю на ваше понимание. – О. Никто не узнает о вашей тайне до скончания веков! Клянусь! – Благодарю! Мне достаточно будет ближайших пятидесяти лет. Если после моей смерти вы расскажете потомкам о великом Гарри Поттере, я не возражаю. – Маги в среднем живут сто двадцать лет. Так что вы выставили неверные рамки. – СТО ДВАДЦАТЬ ЛЕТ?! – завопил я. Этот мир начинал мне нравиться! – Ох, как приятно видеть искреннюю радость юности. Помню, когда мне исполнилось пятьдесят, я так не радовался предстоящему мне впереди полувеку. Впрочем, мои враги его значительно сократили. Так что наслаждайтесь жизнью, пока это вам удаётся, Гарольд. Я поклонился великолепному сэру и поблагодарил от души. До башни мы оба дошли в хорошем настроении. Сэр Николас, взбодрённый моей перепалкой с Амбридж, подчёркнуто вежливым обращением и оказанным доверием, словоохотливо рассказывал о профессоре Бинсе – призраке, что ведёт у нас историю магии. Я был шокирован этим обстоятельством, честно говоря. Призрак – и преподаёт. Даже после смерти нет покоя. – Катберт был замечательным человеком. Жаль, немного зацикленным на гоблинах. Дело в том, что его отец погиб неожиданно и не успел оставить завещания. И все сейфы отошли этому народу. Что бы Катберт ни делал, он так и не смог получить отцовское наследство. И дело даже не в деньгах, их можно заработать, но ценные артефакты и уникальные книги так же невозможно было вернуть. С тех пор Бинс поглощён теорией заговора, по которой гоблины планируют поработить магический мир и сделать из людей кормовую базу. – Гоблины - людоеды?! – В тёмные времена всякое бывало, Гарольд. Но договор между двумя расами положил этому конец. Я считаю, что Катберт, как бы это деликатнее сказать... Слишком увлёкся. Хотя да, в моё время гоблины были довольно воинственной расой. Я мотал информацию на ус. Так-так-так. С гоблинами расслабляться нельзя – выебут. Не выебут – так сожрут. Система завещаний работает, и без нужного документа всё может отойти третьим лицам. В гостиной меня уже ждали. Декан нашего факультета, преподаватель по трансфигурации, Минерва МакГонагалл встала из кресла, когда я вошёл в проём. – Гарри, что случилось? Мисс Амбридж прибежала ко мне в практически невменяемом состоянии. Она совершенно определённо настроена запретить вам играть в квиддич в виде наказания за дерзость. – Пивз скинул на меня навозную бомбу и заявил, что я сделал это сам. На его крики пришёл мистер Филч. Я так понимаю, он смотритель. МакГонагалл кивнула. – Он оскорбил сэра Николаса, с которым я беседовал в момент нападения полтергейста, и усомнился в моих словах. Вызвал мисс Амбридж. – Вызвал? Как? – Сломал небольшую деревяшку. Так вот, мисс пыталась обвинить меня в противоправных действиях, я же их отрицал. Мы повздорили. Посчитав диалог непродуктивным, я ушёл. Вот, собственно, и всё. – Вы дерзили? – Я просто поработал зеркалом. Людям редко нравится собственное отражение. МакГонагалл чуть раздвинула сухие губы в улыбке. – Гарольд, мисс Амбридж крайне неприятная особа, если вы ещё не заметили. – Заметил. – Но к тому же она ещё и облечённый властью человек. Прошу вас, не поддерживайте больше конфликты и не ведитесь на провокации. – Хорошо. И, профессор МакГонагалл, я даже без запрета вряд ли стал бы играть в квиддич, простите. Мне необходимо за год освоить программу всех пяти курсов из-за потери памяти, так что на спорт, увы, совершенно не остаётся времени. МакГонагалл вздохнула. – Понимаю. Так что не буду оспаривать решение, вынесенное мисс Амбридж. Благодарю вас и верю в ваше благоразумие. Когда МакГонагалл ушла, ко мне подошли близнецы. – Кидаешь нас? – спросили они хором. – В каком смысле? – Ты был ловцом. В основном от этого игрока зависит победа команды в квиддиче. – Вы правильно произнесли слово "был", парни. Я полетал, и мне понравилось. Но на этом всё. Ищите мне замену. – Что скажешь, Калеб? – Нам пизда, Глория. – Эта часть тела меня не интересует. Предпочту думать, что нам охренительно не повезло. – Зря ты так быстро отказываешься. Среди наших девочек можно найти кого-то ловкого. Парни синхронно вскинули рыжие головы и посмотрели мне за спину. Развернувшись, я увидел их сестру, Джинни, прислушивающуюся к разговору. – Малышка, ты ведь нам не откажешь? – спросили они опять одновременно, отчего у меня разболелась голова. Джинни посмотрела на меня. – Выручишь меня и команду? – чуть склонив голову, спросил я. – Ты такая изящная, должна хорошо сидеть на метле. Видимо, комплимент подействовал. Уизли кивнула, слегка покраснев, и была схвачена братьями. Кажется, они потащили её на поле. Если я не позволяю манипулировать собой, это не означает, что я не буду манипулировать другими. Я решил принять душ перед ужином, да и метлу стоило убрать. Поднявшись в спальню, я нашёл на своей постели конверт, где знакомым летящим почерком было написано только два слова: "Восьмое января". Ага. Значит, от Снейпа. "Поттер, видел, как ты выписывал кренделя над полем. Видимо, ты освоился и в тебе достаточно энергии, чтобы начать тренировки. Жду тебя после ужина на восьмом этаже, рядом с картиной с танцующими троллями. Во время еды воздержись от приёма тяжёлой пищи. P.S. Напоминаю, что у тебя есть артефакты." И как я найду восьмой этаж? "Напоминаю, что у тебя есть артефакты". Значит, я должен иметь с собой палочку, мантию и карту. Карта! Разложив пергамент, я посмотрел на него. И? – Покажись! На желтоватой бумаге начали проступать рукописные наклонные буквы. "Господа Бродяга, Сохатый, Лунатик и Хвост приветствуют тебя!" – Ну, привет, если не шутите, – сказал я вслух. После призраков разговаривать с пергаментом было не так уж и странно. Постепенно чёткими расходящимися линиями на пергаменте начала появляться карта. Причём не просто схема расположения помещений, а с названиями этих самых помещений, с именами тех, кто в них находится. Я увидел круглую комнату с надписью "Гарри Поттер" над схематично изображёнными следами ботинок. Прикольно. В гостиной нашлись Невилл Лонгботтом, Колин и Денис Криви. В комнате девочек – Лаванда Браун и Парвати Патил. – Покажи мне Драко Малфоя! Фокус карты сместился в подземелья, и я увидел несколько имён в помещении, поименованном "Гостиная Слизерина". Драко Малфой, Грегори Гойл, Винсент Крэбб, Теодор Нотт, Блейз Забини. Мой блондинчик был не один. В гостиную вихрем ворвались следы с надписью "Северус Снейп". А вот и проф. С этим понятно. А построить маршрут карта сможет? – Покажи как пройти из Большого зала на восьмой этаж к картине с троллями! Фокус вновь сместился. Большой зал трудно было не заметить на карте. Ещё бы - самое большое помещение замка! Когда мой взгляд завис на этой точке, на карте появился мигающий шарик, который, оставляя за собой пунктирную линию, начал перемещаться коридорами, лестницами, переходами. В точке назначения шарик замер, и над ним появилась надпись: "Коридор восьмого этажа, картина с танцующими троллями". – Охренительно! Исчезни! Чернила выцвели и пропали. Передо мной опять оказался просто большого размера пергамент с линиями заломов, по которым был сложен артефакт. После ужина, на котором я то пялился на Малфоя, что чинно пилил ножом мясо, то перешучивался с близнецами и Джинни, показавшей себя на поле отлично, я тихонько отстал от толпы, бредущей к общежитию. Нырнув в ближайшую нишу, засветил над собой горсть огоньков и извлёк карту. Она построила мне путь, после чего я накинул на себя мантию и пошёл на рандеву. Проф ждал меня у картины, восседая в удобном кресле и читая книгу. Оглядевшись, я никого не увидел, эта часть замка была странно пустынной. Я кашлянул. Снейп поднял голову, посмотрел в мою сторону, но чуть левее. Захлопнул книгу, лёгким движением руки без палочки (!) развеял кресло и начал прохаживаться по коридору. Я не вмешивался, с любопытством наблюдая, что же будет дальше. Когда в стене проросла дверь, я порадовался, что Снейп меня не видит. Отвисшая челюсть – смешное зрелище. Приглашающе открыв дверь, профессор дождался, когда я прошуршу мимо него, и зашёл в помещение сам. – Снимайте мантию, Поттер. Или ты хочешь, чтобы я называл тебя Алекс? – Привет, проф. Наверно, нет. Алекс – это тот, у кого есть опекуны, но нет магии. Просто подросток, которому повезло пожить пару месяцев обычной жизнью. – Понимаю. Карту, как я вижу, ты освоил? – Да. Она крутая! А кто её сделал? У её изготовителей очень странные имена. – Это клички. А создали её твой отец, твой крёстный, твой учитель и предатель твоей семьи. Я снова отвесил челюсть. – Присаживайся. Ты, видимо, хочешь объяснений. Не глядя, я плюхнулся на задницу. – Твой отец, Джеймс Флимонт Поттер – чистокровный волшебник, отпрыск древнего рода. Его родители отчаялись родить Наследника, но в зрелом возрасте это им всё же удалось. Естественно твой отец не знал ни в чём отказа. Он был наглым, избалованным, жестоким мальчишкой, который считал себя пупом земли. Он невзлюбил меня сразу, так как я был олицетворением всего того, что он презирает: полукровка, бедный, неухоженный и некрасивый. А ещё я имел неосторожность быть другом Лили Эванс, девочки, в которую твой отец влюбился с первого взгляда. А в последствии и завоевал. У меня, как ты понимаешь, учитывая наши исходные данные, шансов не было от слова "совсем".        Твоя мать, Лилиана Роуз Эванс – магглорождённая. Родилась в семье Джеральда и Роуз Эванс. Мы росли в одном городке, и однажды я увидел, как она магичит. Так мы и познакомились. Лили была доброй, красивой и смелой ведьмой. Её единственным недостатком был отвратительный вкус на мужчин. Шучу. Если бы я был девушкой, я бы тоже выбрал твоего отца. – Проф, ты же гений! – протянул я. – Хотел заполучить мой породистый нос, Поттер?! – Я не знаю отца, но знаю тебя. Так что мой ответ – "да". – Увы, этого бы не произошло никогда. Лили воспринимала меня исключительно как друга. С годами я понял, что она – единственная женщина, что мне нравилась. Я однозначно предпочитаю мужчин. И скорее всего, мои чувства были связаны с тем теплом и нежностью, которыми она щедро одаривала некрасивого и никому не нужного мальчишку.       Твой крёстный, Сириус Орион Блэк – чистокровный из древнейшего рода. Его родители не так пестовали, как Джеймса. Наоборот, они перегнули палку со строгостью. Сириус был привязан к твоему отцу как пёс. Преданность его не знала границ. И в тюрьме он оказался не потому, что в чём-то виноват, а потому, что известие об убийстве Джеймса Поттера буквально уничтожило его. Он винил в смерти твоего отца себя, а в аврорате – это наш силовой орган – никто не стал разбираться. – Но почему?! – Не перебивай. Мы до этого доберёмся.       Третий член компании Мародёров, а именно так называли себя друзья, создавшие карту, Ремус Люпин. Он оборотень. До того, как его заразили ликантропией, был полукровкой. Но это перестаёт иметь значение, когда вирус попадает в кровь. – Погоди, Гермиона говорила, что на третьем курсе нас чуть не сожрал оборотень... – Да, это он. – Но как так вышло? – Дамблдор любит должников. Больше он любит только людей, отягощённых чувством вины. Дать возможность тёмной твари, а именно ей и является оборотень, учиться – это заиметь максимально обязанного тебе человека.        Ремус умён, у него есть проблески совести, но тем не менее раз в месяц он превращается в жестокое и очень опасное животное. – Он учился среди вас?! – Более того, он ещё и вас учил на третьем курсе. – Господи боже мой. Это звучит как пиздец. – Это и выглядело как пиздец, Поттер. Да, были предприняты некие меры. Организовано место для того, чтобы зверь проводил там полнолуния, я варил специальное зелье, подавляющее инстинкты. Но однажды Люпин забыл принять его, а твоя худшая версия, как всегда, искала на жопу неприятностей. Естественно, вы пересеклись в одном пространстве-времени. – Как я выжил? – Тебя спасли три фактора: знающая повадки оборотня Грейнджер, твой покорный слуга, вставший перед зверем, и твой крёстный, что считал происходящее с другом "пушистой проблемой". Честно, я не хочу вдаваться в подробности, но ты удачливый сукин сын, Поттер. Амнезия этого дивного таланта не отняла. Но каким бы удачливым ты ни был, мой тебе совет: не гневи судьбу. – Постараюсь, проф. – Четвёртый из шайки Мародёров – Питер Петтигрю. Чистокровный, но род не древний. Так, мелкопоместные дворянчики. Воспитывался матерью Лионой Петтигрю. Самый скрытный из всей компании. – Ты говоришь, что он предатель. Почему? – Когда стало известно, что Тёмный Лорд охотится за тобой, Поттер скрыл ваш дом в Годриковой Лощине специальными чарами. В ритуале сокрытия назначается хранитель тайны. По логике вещей им должен был быть твой крёстный. Но Сириус посчитал это слишком очевидным и предложил на своё место кандидатуру Петтигрю. Питер согласился. Он уже на тот момент был человеком Тёмного Лорда. В итоге именно он и привёл Волдеморта к порогу дома Поттеров. Сириус примчался на побоище как раз к тому моменту, как Лорд пал. Увидел трупы друга, Лили и убегающего Петтигрю. И бросив тебя в кроватке, помчался за этой крысой. Петтигрю умудрился имитировать свою смерть, подставив Блэка. Про то, что твой крёстный винил во всём себя, я тебе уже говорил. Итогом стало его заключение в тюрьму. Он провёл там двенадцать лет. – Как он сбежал? – Ты неправильно ставишь вопрос. Спроси почему он сбежал. – Почему? – Увидел в газете, забытой одним из посетителей тюрьмы, что Петтигрю жив. Это сподвигло его к мести. – Понятно. – Поэтому, когда Блэк будет петь тебе о неземной любви, не забывай, что он уже бросил тебя однажды, хотя ваши узы требуют от него участия в твоей судьбе. – Кстати, насчёт уз. Я их чувствую. Можешь рассказать о них подробнее? – Могу. Как ты понимаешь, к маггловской религии они не имеют никакого отношения. И крестническими называются потому, что при ритуале образуется четырёхконечный крест: отец, мать, крестный, крестник. Крёстный отец или мать – это тот, кто обязуется перед магией и родителями взять на себя заботу и опеку над вверяемым ему ребёнком. Блэк это похерил, потому и лишился ума. Поймал так называемый откат. Это наказание Магии за нарушение клятв, обетов, обязательств. Темный лорд получил откат, нарушив договор с твоей матерью о принятии её жертвы вместо тебя, твой крестный – манкируя обязательствами перед тобой. Первый потерял тело, второй – ум.        Сейчас Магия подталкивает Блэка к тебе. Ему рядом с тобой хорошо. Ты лечишь его своим присутствием, своим вниманием. Что тебе делать с этим – решай сам. – Я поддержу его, – не задумываясь, ответил я. – Хорошо. – Ты не осуждаешь? – Дамблдор любит давать людям второй шанс. Из выгоды. Я же считаю, что второй шанс надо давать, потому что рано или поздно ошибается каждый. Мой сюзерен, я сам, твой отец, твоя мать. Никто из нас не застрахован от неверных решений, что ломают жизнь. – Северус, мне жаль. – Я знаю, Гарри. Поэтому я так откровенен. И стараюсь быть непредвзятым. А теперь поднимайся и покажи мне, что ты можешь! Удиви меня, Поттер!