***
Вечером я, немного прихрамывая, спустился вниз исключительно ради разговора с наставником. Задница болела, поясница ныла, но у меня была аптечка, храните Древние Северуса Снейпа. Я бы так не упорствовал и перекусил в комнате, однако был один момент, который я за суетой чуть не упустил, а наш жёсткий секс с Малфоем его словно высветил. Есть не хотелось, тем не менее я всё же заставил себя, хотя бы ради того, чтобы не пугать наблюдающего за мной Драко. Его так поразил собственный поступок, что мне ещё долго придётся приводить аргументы, уверяя его в том, что произошедшее между нами не повлияет на наши отношения. Не подействовало даже напоминание о том, что при желании я мог скрутить его без палочки, одним намерением, и размазать тонким слоем. Ничего. Как-нибудь приглашу его на нашу с Северусом тренировку. Так будет нагляднее. Драко я предупредил, что мне необходимо переговорить со Снейпом, поэтому он после ужина ушёл к Нарциссе и сестре. Крёстный очень вовремя отправился в маггловский Лондон. Иногда на него находило, и он, перекинувшись в пса, шлялся по подворотням. Не зря ещё в юности он получил кличку Бродяга. В гостиной остались лишь мы с Северусом. Профессор цедил виски из низкого бокала, я грел в руках чашку с чаем. – Северус, я хочу поговорить. Вернее, спросить. – Спрашивай. – Что между тобой и Сириусом? – Я его лечу, – короткий ответ меня обескуражил. Я ожидал чего угодно, но не этого. – Ты… что? – Азкабан не проходит для психики людей даром, Поттер. Когда твой крёстный предложил мне отношения, я спросил его, что он может мне дать. Оказалось, что кроме денег и слюнявой любви – ничего. – Иногда достаточно и любви. И мне неприятно, когда ты предаёшь чужие чувства остракизму. Над твоими чувствами довольно поиздевались в своё время, чтобы ты достоверно знал, как может ранить чужой сарказм. Северус остро посмотрел на меня и тут же перевёл взгляд на очаг. Кричер как раз подбросил дров в камин, и огонь пожирал их с треском и искрами. В тишине, царящей между нами, это звучало умиротворяюще утешительно. Мне было больно. – Прости. Меня заносит иногда. Я не прав, – глухо сказал Снейп. – Агрессия и цинизм – защитная реакция, с трудом поддающаяся контролю. В общем, я не отказал Сириусу. Но поставил условия: не пить, пройти курс ментального лечения. Ты знал, что Блэка мучают кошмары? – Н..нет. – А что ты, вообще, про него знаешь, кроме того, что он верен тебе как пёс и готов идти у тебя на поводу, что бы ты ни потребовал? Щеки обожгло стыдом. Разговор «вилял», меня словно раскачивало на эмоциональных качелях. Это напряжение ощущается который раз, только я пытаюсь вникнуть в коммуникацию между Снейпом и Блэком. Словно трогать провода мокрой рукой – долбанёт током так или иначе. – Поэтому, прежде чем осуждать меня относительно моих чувств к Блэку, пересмотри и своё отношение к нему. Тем более что он совершенно беззащитен перед тобой. Крестническая связь, огромное чувство вины и иррациональная, слепая любовь буквально делают из него твоего раба. От правдивых слов наставника мне стало мерзко. Я совершенно забил хрен на беззаветно преданного мне человека. Так нельзя. Тем более я сам искренне желал, чтобы Сириус был счастлив. – Я признаю свою вину. – Теперь уже я прятал взгляд в чашке с чаем. Напиток остыл и неприятно горчил. – Отлично, с этим – разобрались. – Снейп не стал пинать поверженного меня. – Теперь про нас с Сириусом: я помогаю ему избавиться от кошмаров, спутанности сознания, ощущения иллюзорности мира, которое иногда на него накатывает. – Это как? – Ему иногда кажется, что он до сих пор в тюрьме и мы все – ненастоящие, его галлюцинации. Блядь… Блядь! – Не дёргайся. Мы почти это преодолели. Да, кстати, ты, возможно, не в курсе, но на нём стоит табу на алкоголь. И поставил его, скорее всего, ты. Воздействие схоже с тем, что было на твоей тётке. Напоминаю, что не стоит давить на людей. Это может дурно закончиться. – Это происходит непроизвольно... – проблеял я, вспоминая свой приказ-посыл крёстному с требованием бросить пить. – Понимаю. Но помимо того, что ты можешь нанести вред тому, на кого воздействуешь, можно нарваться на человека психологически сильнее тебя. Если ты думаешь, что я или Лорд забыли, как в лесу ты пытался ментально заставить его снять с меня метку, то ты неправ. Тебя спасло исключительно лояльное отношение Реддла. Он убивал и за меньшее. Ты меня услышал? Под черепом зазудел мозг. Ужасные ощущения, особенно от того, что его почесать нельзя. Так вот как ощущается попытка прогнуть ментально. – Да, наставник, – покорно ответил я. – Так вот, в продолжение нашего разговора. Как ты понимаешь, раз я начал лечить Блэка – мне он не безразличен. Этот парадокс я так и не смог объяснить самому себе, но, возможно, наше противостояние в школе складывалось не только из взаимной ненависти. Был там и момент взаимного притяжения, глубоко похороненный под отрицанием и недопустимостью подобных мыслей. Приблизительно как ты бесил Драко, так и Блэк бесил меня. Так же я не могу отрицать нанесённого им вреда. Но и я не бездействовал. В некоторой степени мы квиты. Мы решили оставить прошлое прошлому. Я дам ему шанс после лечения. – Северус, спасибо! – За что? Я делаю это для себя. – За надежду. За отзывчивость. За небезразличие. – Поттер, скоро я начну ходить ночью без Люмоса, – хмыкнул Снейп в стакан. Он больше нюхал напиток, нежели пил его. – Это почему? – Потому что ты напялил на меня нимб и он давит мне на уши. Прекрати! – Можно я обниму тебя? – Нет!***
Поднимаясь к себе, я замешкался на лестнице. У портрета Дореи Блэк возник вопрос, планирую ли я заниматься родом Поттеров. Оказывается, Дорея – мать Юфимии Блэк, ставшей впоследствии леди Поттер, женой Флимонта Поттера. В процессе путанного разговора мы выяснили, что Юфимия – моя бабушка и мама моего отца, Джеймса. Дорея, соответственно, прабабушка. Честно, про род Поттеров я и забыл. Нет, иногда у меня подгорало насчёт дома в Годриковой Лощине, но заниматься наследством Поттеров в ближайшее время я не собирался. Сейчас у меня другие приоритеты. Я знал, что Люциус хорош в имущественных делах, но пока я ему никто. Вот выцарапаю себе Драко, тогда на правах мужа его сына попрошу помощи. Так что я обошёлся общими фразами, больше напирая на благодарность, нежели обещая что-то конкретное. Портреты не любили, когда их игнорировали, и я старался проявлять уважение к предкам. Меня, зависнувшего в полумраке лестницы, Снейп не заметил. Поэтому я оказался невольным свидетелем довольно интимной сцены: Северус открыл центральную дверь и свистнул. На крыльцо забежал чёрный пёс, встряхнулся. Профессор протянул руку и коснулся острого кончика уха, отчего пёс дёрнул им, закрутил хвостом и поддел ладонь снизу носом. Узкая рука несколько раз прошлась по собачьей голове, лаская от носа до затылка. – Хватит. Возвращайся. Сказано было ворчливо, но не холодно. Пёс напружинился, как для прыжка, тёмный силуэт словно поплыл, и вот в тесном коридоре стоит Сириус, глядя в упор на Северуса. В полумраке глаза крёстного возбуждённо поблёскивали. Снейп отодвинулся. – Мы поговорили, – сказано было глухо и вроде как в продолжение отложенного разговора. – О. И как? – Блэк улыбнулся, чуть надвигаясь на профессора. Тот сделал небольшой шажок назад. – Твой Поттер – избалованный мальчишка, но он не безнадёжен. Снова шаг одного и отступление другого. Они словно танцевали. Древний танец, призванный выяснить отношения, утвердить права, сохранить свободу. – Ты иногда слишком требователен, Снейп, ему всего шестнадцать! – Почти семнадцать. И потом, я знал ещё одного Поттера, которому тоже слишком многое прощали! – Северус, ты... Мне вдруг стало ужасно неловко. Я ведь не имел намерения подслушивать... Накинув на себя чары, заглушающие любые звуки, принципиально отключился от слов, воспринимая их просто фоном, и пошёл к себе.***
Тихо открыв дверь, я проскользнул в комнату. Тут царил полумрак, разбиваемый лишь светом фонаря с улицы, который оставлял вытянутые прямоугольники на противоположной окну стене, похожие на намеренно искажённые картины Сальвадора Дали. Скинул обувь, наступив попеременно на задники, выпутался из вещей и осторожно приподнял край одеяла. – Я не сплю. Голос лежащего ко мне спиной Драко звучал надтреснуто и глухо. – Всё ещё страдаешь по поводу моей «раненой» задницы? – хмыкнул я, но Драко, кажется, серьёзно настроен был на самоистязания. Я лёг рядом, притёрся, поджимая колени коленями, притираясь пахом к заднице, утыкаясь носом в затылок. Давая понять, что мучения бессмысленны и я всё так же люблю его. – Я ведь не насильник, Гарри. Я не понимаю, почему. Да, я был зол, ты скрывал от меня важные вещи, – заговорил Малфойчик сумбурно. – Я ведь чуть с ума не сошёл от беспокойства! Держал в себе, но боялся! Отец – перебежчик, мама скрывается тут, как в тюрьме, хотя ничего не совершала, тебе лишний раз в город не выйти. А оказывается, всё решилось ещё в начале года... – Решилось окончательно всё лишь сегодня, – мягко уточнил я. – Сегодня же я тебе всё и рассказал. Поверь, мне и самому было неприятно недоговаривать и увиливать. Я молчал ради твоей безопасности. И тут мне шарахнуло в голову. Дамблдор про крестраж тоже молчал, ссылаясь на то, что я ещё слишком юн, неопытен или что он там себе придумывал, оправдывая свои действия. А не поступил ли я в отношении своего парня как Дамблдор в отношении меня? Да нет... Нет! Директор собирался меня использовать вслепую, не факт, что вообще бы открыл правду. Просто подвёл бы к нужной черте и выставил как козырь. Подтолкнул в пропасть. Я же не собирался манипулировать Драко. Действительно оберегал его. – Прости меня! – слова, сказанные от всего сердца, полные искреннего раскаяния, заставили Малфоя резко развернуться и прильнуть ко мне, пряча лицо на моей груди. – Поттер, иногда ты настолько гриффиндорец, что мне страшно! Справлюсь ли я с таким счастьем, достоин ли тебя, не запачкаю ли твою наивность и чистоту. Это я должен просить у тебя прощения! Отодвинув Драко, я встряхнул его. – Посмотри на меня! Он раскрыл глаза широко, испуганно. В темноте они казались совсем чёрными. Непривычно. – Кого ты видишь? – Героя. Гарри Поттера. Мою сбывшуюся мечту, которую я сегодня... – Ты видишь перед собой того, кто тебя любит. Остальное вторично. Так вот, я не позволю чувству вины, особенно ложному, разрушать нас. Понял?! Каждый раз, когда тебе будет казаться, что ты недостоин, что не такой или ещё какая-то чушь, что выдумает твой тревожный мозг, я хочу, чтобы эти гадкие мысли разбивались об истину. И звучит она так: Я. Тебя. Люблю. Всё! Драко сухо всхлипнул и вжался в меня. Некоторое время мы лежали в тишине, пока голова на моей груди не потяжелела. Мой беспокойный принц заснул.***
Утром я понял, как решить нашу проблему. Вернее, недопонимание. Драко так и не внял моим словам, что произошедшее между нами вчера в спальне случилось с обоюдного согласия. Он продолжал топить себя в чувстве вины. Сразу после завтрака я попросил Снейпа о тренировке. Максимально жёсткой. – Соскучился по кнуту, Поттер? – тонко улыбнулся проф. – Откуда ты... – Гарри, я читаю на твоём лице вещи более заковыристые, чем такая банальщина. В чём суть такого самопожертвования? Мне важно понимать. Помявшись, я решился показать Снейпу вчерашний инцидент, без технических подробностей, естественно. Некоторое время после сеанса легилименции наставник держал моё лицо в ладонях, вглядываясь в глаза, но без ментального проникновения. – Ты действительно не злишься. Поясни. – Я чувствовал вину и необходимость наказания. – Мой тебе совет, не используй для этого партнёра без предварительного согласия. Тем более Драко. Это не его. Он даст тебе то, что ты хочешь, а потом сойдёт с ума от навязчивых мыслей. – Я это уже понял. У нас, вообще, это вышло случайно. Северус отпустил меня и вздохнул. – Случайно ты вышел у мамы с папой. Остальное, Поттер, всего лишь череда ошибок, глупостей и твоей неугомонной натуры. – Проф, хватит уже меня пинать. Я и так у твоих ног. Лежачего не бьют! Снейп сверкнул глазами и оттолкнул меня. Я понял, что жалеть меня сегодня не будут. Ну и отлично! То, что нужно! Я вызвал Кричера и велел пригласить наследника Малфой в тренировочный зал. Когда Драко вошёл туда, осматриваясь с любопытством, мы с наставником уже «разминались». Снейп пытался достать меня воздушным хлыстом, я – уворачивался, приседал, избегая от ударов. Для наглядности профессор подсветил хлыст серебристой дымкой. Визуализация «оружия» нужна была не для меня, мне достаточно было ощущения движения потоков магии. Но Малфой их не чувствовал, так как ему предназначалась роль зрителя. Драко, заметив наши экзерсисы, замер у стены. Палочка автоматически скользнула ему в руку. Я на миг отвлёкся, закрывая его щитом, за что чуть не получил по бёдрам, в последний момент завалившись на спину и пропуская хлёсткую петлю над собой. От следующего удара ушёл перекатом, вскочил на ноги, лепартировал за спину Снейпа, давая себе передышку. Драко следил за мной с жадностью. В его взгляде смешались страх и восхищение. Палочкой я, естественно, не пользовался, и мой парень впервые видел мой истинный магический потенциал. Смирившись, что из-за щита не выбраться, блондинчик присел на лавку у стены, не спуская с меня глаз. Восторг партнёра придал мне уверенности в себе, заставляя выкладываться на полную. Я ощутил небывалый прилив сил. Хотелось поразить его ещё больше, и я, подстёгиваемый этим желанием, с упоением творил магию, даже не понимая, что превосхожу сам себя. Снейп по нашей договорённости бомбардировал меня режущими заклинаниями, сменив режим на более жёсткий и скоростной. Он прекрасно понял моё желание доказать Малфою, что на меня невозможно оказывать давление. Секо, Сектумсемпра, Лезвие – эти чары выбивали из древних стен каменную крошку и искры, но не могли достать меня. От некоторых я уворачивался, некоторые отбивал небольшим, но мощным щитом, стараясь, чтобы рикошетом не достало наставника. Профессор нехорошо улыбнулся, и я понял, что он завёлся тоже. Ни разу у нас не было настолько успешной тренировки. Снейп на миг замер, сосредотачиваясь, и на меня двинулась стена огня. Я мог переместиться в другой конец зала, избегая столкновения, но сконцентрировавшись, решил вызвать водяной смерч. Где там! Под взглядом перепуганных глаз Драко сам стал водяным смерчем! Огромным, мощным, подвижным. Я ревел и крутился с бешеной скоростью, пожирая огонь, превращая чужую силу в пшик. – Хватит! От этих слов я резко потерял форму, разливаясь по полу тонкой плёнкой и собираясь в тугую каплю. На миг ощутил себя водой, той субстанцией, что пронизывает всё сущее на земле, что есть в каждом организме. Каплей и океаном, облаком, росой, туманом... – Поттер! Вскинув голову, я понял, что вернулся в своё тело, обрёл плотность. – Никогда не думал, что скажу это... Но я горд быть твоим наставником! Ты превзошёл сам себя! Я глупо заморгал, понимая, что на глаза навернулись слёзы от слов учителя. Снейп на миг улыбнулся, глядя на меня в упор, а после резко вышел из тренировочного зала, оставляя нас с Драко наедине. Мой партнёр смотрел на меня восторженно. Ради этого момента я и затевал эту опасную тренировку. – Теперь ты понимаешь, что со мной нельзя сделать ничего против моей воли? Малфойчик всхлипнул и кинулся ко мне, обнимая. Я гладил его по спине, хотя у меня от надрыва и изнеможения дрожали руки. – Я хотел вчерашнего сам. Но я больше не буду подталкивать тебя к агрессии. Я был не прав. Прости меня. – Неужели ты меня, и правда, любишь? – Больше жизни. Почему опять сомнения? – Ты сама магия! Ты сила, а я просто... – А ты мой любимый человек. Для того, чтобы быть вместе, этого достаточно. Я терпеть не могу твоего самоуничижения. Выходит, ты сомневаешься в моём вкусе и оспариваешь мой выбор. Либо же у тебя самого плохой вкус! Откровенная манипуляция, но... Драко аж задохнулся от моих слов от возмущения. – Я?! Ты! Поттер! Никогда меня не обвиняли в подобном! – искреннее негодование заставило меня задавить смешок. Это было невыносимо мило, но смеяться я себе не позволил, давая Драко время на осознание сказанного. Малфой отстранился, нахмурился, глянул на меня с подозрением и, поняв, что я подкалываю его – хихикнул, а после и вовсе рассмеялся. Я расхохотался вместе с ним, всем существом испытывая чувство облегчения, осознавая, что Драко отпустило. Так мы и ржали в разгромленном тренировочном зале Гриммо, избывая, распуская узлы и путы.