***
В одинокой башне сидит одинокий старик. Именно так думает про себя Дамблдор. Он смотрит на шахматную доску и понимает, что партия больше не увлекает. А значит, она проиграна. Отодвинув игру с поваленными фигурками, он достаёт потрёпанный фотоальбом. С пожелтевших колдографий на него, хмурясь, смотрит парень. Они похожи внешне, но так отличаются внутренне. Лукавый, морально гибкий Альбус, которому шляпа прочила Слизерин, и прямолинейный Аберфорт, которого отправили на Гриффиндор так быстро, что артефакт даже толком не успел коснуться рыжих волос. Аб всегда был грубоватым и прямым. При этом всегда щёлкал все интриги Аля, как орехи, видя брата насквозь. А вот девушка тринадцати лет. Тонкие черты лица, золотистые волосы и безмятежные голубые глаза. Запредельная, невыносимая сила магии, не помещающаяся в этом хрупком теле. Жизнь на грани... Обскур... Не погибни Ариана при трагических обстоятельствах, она бы всё равно умерла. Так себе оправдание, давно уже не утешает, но надо себя хотя бы как-то успокоить и снять бремя вины. Переложить на хрупкие плечи умершей девочки. Поэтому Дамблдор и ненавидел Тома Реддла. Та же магия, то же детское тело, едва перешагнувшее подростковый рубеж. Почему этот никому не нужный мальчишка, вор и стервец, не страдал от собственной силы, а его любимую сестру буквально разрывало от магии? Почему так несправедливо?! Красивенький мальчик стоит перед глазами. Альбусу мнится, что у него глаза убийцы. Приятно было оказаться правым, но разве не он подтолкнул к этому паренька? Со следующего колдофото на него смотрит ангел: белая кожа, сочный рот, вьющиеся светлые локоны, прозрачные голубые глаза. Его Гелли. Податливый, но сильный. Умненький, но послушный. Хитрый. Прекрасно осознающий степень своей привлекательности и торгующий ей без зазрения совести. У него очаровательный акцент. У него умелый рот. Он развращён настолько же, насколько расчётлив. Предатель… Предатель! Но как бы Дамблдор ни хотел его уничтожить, палочка дрогнула в последний момент. Утешает, что трофейная, никогда не допускала сомнений. Альбус боится красивых мальчиков. Они – змеи в человеческом обличье. Видя впервые малыша Поттера, он понимает, КТО может из него вырасти. И не находит в себе сил принять ребёнка на воспитание. Блэка приходится убрать с доски до лучших времён, тот ребёнка разбалует непременно. Остаются магглы. Те, которые позаботятся, но не будут любить, вселяя в ребенка вечную жажду, неутолимую потребность. То, что заставит маленького человека за похвалу и одобрение рисковать собой, следовать слепо и глухо за тем, кто поманит привязанностью, стоит лишь подчеркнуть, что он особенный. И всё шло хорошо, до прошлого лета. Увы, Альбус не безупречен, не может предвидеть всего. Да и возраст сказывается. Но он и подумать не мог, что Реддл натравит на мальчишку дементоров! По всем канонам Том должен желать устранить его лично. Один прокол, и идеальная партия рушится, а пешка – ломается. Тот, кто приходит на место предсказуемого и легко управляемого мальчика, подвешенного на ниточки-привязанности, совершенно непригоден для просчитанной игры! Некоторое время Альбус пребывает в шоке, барахтается, пытается подёргать за привычные нити. Нет! Все оборваны. И вот на арену выходит Том. Не так, не в то время, не в том амплуа! Тёмный тоже ведёт себя странно. Дамблдор впервые за много лет совершенно обескуражен. Пожалуй, только после смерти Арианы и побега Гелли он был так растерян. Фигуры на доске играют не по правилам, нарушая не только структуру ходов, но даже собственное предназначение. Где это видано, чтобы король становился королевой? А пешка ферзём? В один из моментов, после визита мальчишки, где Поттер демонстрирует парадоксальную силу любви к своему врагу, наплевав на всеобщее благо, Альбус ломается. Шлёт всё к чёрту. Покупает огромную коробку лимонных долек и садится в кресло – наблюдать. Это единственное, что сейчас вызывает у него слабый интерес. К остальному он безвозвратно охладел. «Да пусть сами себя сожрут!» – думает он. И впервые жалеет, что в молодости был таким принципиальным. Может, стоило выбрать любовь, а не правду? Тем более, как показала жизнь, правда у каждого своя. Вялые мысли о поиске крестражей так и не переходят в действия. Ребус теряет актуальность. Загадка кажется неинтересной. А вечная жизнь выглядит глупостью. Смерть намного мудрее, чем принято считать, особенно когда забирает стариков. Вечная жизнь с возрастом начинает выглядеть вечным проклятьем. Вмешавшийся в естественный цикл бытия наказывает себя сам. Теми самыми мытарствами уставшей души, что любят упоминать в своих проповедях священники-магглы. Альбус смертельно устал. Хочется обнять Гела, попросить прощения у Аба, увидеть Ариану во сне и, уединившись в Годриковой лощине, в старом доме, читать у камина что-то лёгкое, сказочное и весёлое. К примеру «Хоббит» или «Алису в Стране чудес». И не думать ни о чём глобальном, разве, что приготовить на ужин или какой вид угля закупить на зиму. Когда к директору прилетает чёрный филин, знакомый чёрный филин, он даже не удивляется. Подозрения, что письма не из банка подтвердились. Как филигранно провёл его мальчишка Поттер. С куражом, с задоринкой. Так искренне заливать про ненужное имущество мог лишь тот, кто искренне верит в своё враньё. Впрочем, тактика смещения акцента не раз применялась и самим Альбусом. Тут они квиты. Директор держит в руках чёрный конверт, перебирая возможных претендентов. Кто писал Поттеру? Так и не подобрав кандидата, открывает конверт, и из него выпадает флакон с дымкой воспоминаний. Утраченный интерес к жизни вяло поднимает голову, протирая сонные глаза. Альбус не торопится. Его может ждать всё что угодно: от разочарования до новой цели. Он рассматривает безымянный конверт, сидящего на подоконнике наглого филина, сам флакон. Всё запоминающееся, не лишённое эстетики, но не несущее при этом никакой лишней информации. Вылив воспоминание в омут, старик опирается на каменный обод, стёртый сотней рук предыдущих владельцев до зеркальной гладкости, и опускает в зыбкую дымку лицо. Величественный старик сидит на фоне открытого окна. Тот же лукавый взгляд, те же локоны, но уже не золотистые, а серебристые. Тот же сочный рот. – Здравствуй, Аль. Мне тут птичка принесла на хвосте, что ты решил отойти от дел. Я тоже насиделся взаперти. Может рискнём? Сердце ухает в бездну. В этот момент картинка сменяется, и Дамблдор оказывается в светящемся тумане. Жаль! Он не успел рассмотреть детали... Оглядываясь, директор понимает, что это скорее всего чья-то мыслеформа. Он прав, так как слышит голос, раздающийся одновременно отовсюду. Голос чёткий, хорошо артикулированный, но совершенно нейтральный. Опять никаких зацепок. – Мистер Дамблдор, я предлагаю вам сделку. Вы отказываетесь от светской и политической жизни и уходите с арены, дав обширное интервью. А ваш возлюбленный получает свободу. Для вас двоих будет предоставлено убежище. Если вы не согласитесь, то магический мир узнает обо всех нюансах вашей связи с тем, кого считают Тёмным Лордом Грин-де-Вальдом, и истинные причины дуэли между вами. Выбор за вами. Отправьте ответ филином. Он будет ждать столько, сколько нужно. Вынырнув, Дамблдор хватает воздух ртом. Проигранная партия или шанс изменить свою одинокую и никчемную жизнь? Прошлое не перепишешь, но можно поймать за хвост ускользающее время. Его осталось ничтожно мало, жалкий кончик, но оно есть! Ответ однозначный. Альбус вкладывает в чёрный конверт записку с одним лишь словом и садится писать письмо Скиттер. С интервью лучше не затягивать. Курлыканье феникса заставляет вспомнить о насущном. Директор подходит к птице и снимает связывающий артефакт, который он надевал на шею питомца каждый раз сразу после возрождения. – Ты свободен, Фоукс. Спасибо. И прости. Феникс некоторое время просто сидит, но вот взмах огромных крыльев и бывший фамильяр исчезает во вспышке портала. – Скоро и я буду свободным, – негромко произносит Альбус. После того, как номер уходит в печать, тот же филин приносит ему порт-ключ. Дамблдор осознаёт, что это может быть ловушкой, поэтому страхуется. Пусть пешка и вышла из-под контроля, но некую симпатию он всё же испытывает к мальчишке Поттеру. Директор крутит в руках трофей – узловатую палочку из бузины. Дар Смерти Антиоху Певереллу. Она много лет была в его руках, с самой победы над Гелом. Но, видимо пришло время прощаться. Идти к бывшему любовнику, держа в руках его же оружие, его повергнутый меч, недальновидно. Дамблдор пишет короткое послание Гарри и вкладывает палочку в конверт, заодно лишая себя соблазна. Сжигая мосты. Когда школьная сова уносит конверт, Альбус, подхватив небольшой саквояж, активирует порт-ключ. Надежда умирает последней, когда вера втыкает нож в спину любви. И когда обе гибнут, любовь встаёт, покачиваясь и улыбается, размазывая по губам кровавую пену. Она –живучая тварь. Оказавшись на открытой террасе, Дамблдор вдыхает неожиданный и от того пряно-острый запах моря и хвои. И не сразу замечает сидящего на перилах человека. Саквояж выпадает из ослабевшей руки. – Гел? – Привет, Аль.***
Кто-то бы подумал, что Альбусу несказанно и несправедливо повезло. Что он не заслуживает счастья, интригуя, ломая судьбы людей без оглядки на их чувства. Только наказание не всегда очевидно. Осознание, что вся жизнь потрачена на никому не нужную войну – самая изощрённая пытка, с которой невозможно смириться. Том Реддл – тот человек, что в полной мере ощутил цену собственной ошибки. И подобранная им месть изощрённая, как убийство шёлковым шнурком. Он так медленно и плавно затягивается на шее, что приговорённый успевает кончить.***
Открыв глаза, я некоторое время шокировано таращусь в потолок. На потолке, вернее на балдахине, всё те же тёмные деревянные балки, всё та же чуть провисшая бархатная изумрудная ткань. Что это было? Сон? Видение? Мыслеобраз? Прокол сознания? Яркая галлюцинация? Скашиваю глаза на тумбочку, где стоит шкатулка. Там чёртовы грибы Невилла. Нет, вчера я точно их не принимал, так как бессонница мне не грозила. Плохо сплю я только без Драко. Но блондинчик рядом, оккупировал меня в привычной манере, придавливая к матрасу закинутым на ноги бедром и перекинутой через грудь рукой. Взглянув на Малфоя, замираю, выкинув странный сон из памяти. Он расслабленный, никакие тревоги не мучают его. От этого черты лица становятся наивными и трогательно-юными. Я понимаю, что мы и так с ним два юнца на пороге семнадцатилетия, но последний год потрепал нас обоих. Драко пришлось принять ряд решений, непростых даже для зрелого человека. Каждый выбор, перед которым мы стоим, делает нас взрослее, так как оборачивается опытом. Господи, что за чушь лезет в голову. Я провожу подушечками пальцев по светлой коже плеча, отслеживая рельеф мышцы, и Малфойчик стонет, утыкая нос мне подмышку. – Поттер, дай поспать... – бурчит он. – Каникулы же... Кусает меня несильно, больше слюнявит, и переворачивается на другой бок, подкладывая мою руку себе под щёку и провокационно упираясь в бедро оттопыренным задом. Я свободной рукой глажу его под одеялом. Но он снова засыпает. Это не соблазнение, это бессознательное желание быть близко, кожа к коже. Прижимаюсь к нему всем телом, подбивая коленями во впадинки, и закрываю глаза. Как хорошо...***
Что сказать… Решал дела Лорд крайне эффектно и эффективно. Через три дня после нашего разговора с Томом в Гринготтсе на первой полосе «Пророка» красовался Альбус Дамблдор, немного осунувшийся, чуть потухший и слегка растерянный. Заголовок гласил: «Я устал. Я ухожу.» В обширном интервью директор, глава МКМ, председатель Визенгамота Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, кавалер ордена Мерлина первой степени, человек, открывший 12 способов использования крови дракона, победитель Грин-де-Вальда, заявлял, что удаляется на покой, оставляя все свои посты. Что ему 118 лет и остаток своих дней он желает провести в Годриковой лощине, выращивая помидоры. Прям как римский император Диоклетиан. То, что в Годриковой Лощине бывший директор появился лишь на пару часов, для того, чтобы законсервировать дом, почти никто не знал, кроме его древней соседки – Батильды Бэгшот. Но она была женщина не разговорчивая. Хотя умеющая делать выводы. Её последняя посылка племяннику вернулась нераспакованной. Значит, адресат выбыл... Я лишь предполагал, как этого добился Том, но сон помнил очень отчётливо. Кажется, не только Дамблдор любил порыться в чужом ̶г̶р̶я̶з̶н̶о̶м̶ ̶б̶е̶л̶ь̶е̶ прошлом. Видимо, было в биографии Великого Светлого что-то настолько позорно-тёмное, что сработал старый добрый шантаж. Хотя... Сколько раз меня предупреждал насчёт Дамблдора Снейп, но старик так и не предпринял ничего глобально- провокационного. ̶Д̶у̶ш̶н̶ы̶е̶ душевные разговоры не в счёт. Из чего я делаю вывод, что либо проф переоценивал директора, либо напротив недооценил. А может великий интриган действительно устал от затянувшейся шахматной партии. Вне зависимости от причин, побудивших Дамблдора сложить оружие, подтолкнул его к этому однозначно Реддл. Тёмный в привычной манере решил проблему, затеяв собственную партию на чужой доске и крайне эффектно убрав тех, кто мешал. Причём, совершенно бескровно. Реалистичность сна подтвердилась совершенно неожиданно. Мне от Дамблдора пришло объёмное письмо, в котором лежала странная узловатая палочка, на вид совершенно неприглядная. Артефакт сопровождало всего несколько строк: «Используй её с умом. Чести в тебе достаточно. А. Дамблдор.» Палочка пришлась мне по руке. Я решил, что мне она не помешает хотя бы в качестве исторической ценности. Всё же, если верить моему видению, она принадлежала Геллерту Грин-де-Вальду и после, как боевой трофей, перешла к Альбусу Дамблдору. Хоть использовать артефакт я не планировал, но несколько тренировок палочкой всё же провёл. Мощный концентратор. И отзывается хорошо. Лучше, чем мой предыдущий. Но костыли, какими бы технологичными они ни были, остаются костылями. Свои ноги, пусть даже кривые, в сто раз лучше. Надо будет показать добычу Северусу и Тому. Кажется, это не обычный артефакт, а несущий в себе большее значение, нежели стандартный инструмент мага.