Я лежал на постели, прямо в одежде, обняв себя за плечи. На душе было дерьмово. С одной стороны, Драко перегнул палку, с другой стороны, я взял на себя ответственность за него. И если ему было плохо, следовало поддержать его, а не уходить. Обнять, успокоить, узнать истинную причину... Не из-за кольца же он истерил… Или из-за кольца?
Впрочем, каждый судит других по себе. Мне в конфликтной ситуации лучше отстраниться от источника боли или раздражения, иначе я могу натворить чёрт-те что. И хорошо, если это будет просто удар правой в челюсть. А если я прокляну? Как Амбридж... Нет, Драко я никогда не причиню вреда, что бы он ни сотворил, но это не означает, что я не боюсь самого себя. Своей силы. Моя магическая одарённость требует от меня, в первую очередь, сдержанности и осознанности...
Злился ли я на Малфойчика? Нет. Обидно ли мне было? Да. Но обида недостойное чувство. Обида – это чувство, которое требует разбирательства.
Сюрприз – это не всегда хорошо, потому что мы все разные. Наши представления могут радикально не совпасть с ожиданиями того, кого мы хотим порадовать. Потому что у нас разные вкусы. Наверно, стоило уточнить у Драко, какое именно кольцо он хочет. Бля, и про церемонию я пока не спросил. Какую он желает: камерную, семейную или же шумную, многолюдную, широко освещённую в прессе? Он же не ребёнок, которому требуется контроль родителя или которому необходимо задавать направление, подталкивая к тому, что на взгляд старшего для него будет безопасным, правильным, хорошим. Малфой – парень семнадцати лет, уже чётко определившийся в своих желаниях и потребностях.
Когда хлопнула дверь, я развернулся, ожидая увидеть Драко, но это оказался Снейп.
– Северус?
Профессор сгрёб меня за грудки и подтащил к себе.
– Что ты сделал с ним?
– Я?!
Видимо, моего искреннего изумления зельевару хватило, чтобы немного остыть. Он разжал руку и спросил:
– Покажешь?
Не могу сказать, что я пришёл в восторг от необходимости вновь пережить нашу нелепую ссору, но так, может, и я сам смогу, посмотрев со стороны, понять, что же произошло.
– Покажу, только я не знаю, с какого момента. Я, честно говоря, ничего не понял.
– Показывай с самого утра.
Я скрестил взгляд с Северусом и на мысли, что глаза у него настолько чёрные, что не видно даже края зрачка, провалился в сегодняшний день.
– Понятно, – низкий голос заставил меня очнуться.
Я глубоко вдохнул, озираясь и осознавая, что нахожусь у себя в комнате. Почесал шею. Когда Снейп выдернул меня из кровати, он затянул ворот рубашки так, что стесал мне кожу сзади крахмальным воротничком.
– Что тебе понятно? Я вот нихрена...
– У Драко случился серотониновый синдром. Его ещё иногда называют серотониновой пропастью, потому что проваливаются в это состояние зачастую мгновенно.
Я выпучил глаза.
— Но... Серотонин – это же, вроде, гормон счастья... — когда я покидал гостиную, Драко испытывал что угодно, но точно не счастье!
Профессор окинул меня нечитаемым взглядом. Я поймал себя на том, что у меня слегка подрагивают руки, и зажал их между бёдрами.
— Серотониновая пропасть, или серотониновый синдром — это тяжелое состояние, вызванное излишком гормона «счастья». При его избыточности в организме наступает отравление, очень тяжелое. Это может случиться при передозировке зелья, повышающего уровень серотонина в организме, например Феликс Фелицис. Именно поэтому его нельзя принимать часто или большими дозами, — низкий размеренный голос убаюкивал, утешал. Упоминание зелья Удачи вырвало меня из заторможенного состояния. Что-то царапнуло на подкорке, но я был не в том состоянии, чтобы докапываться до промелькнувшей мысли.
— Северус, Драко не пил никаких зелий!
— Цветы? Ты дарил цветы? Нефролепис Золотистый выделяет гормоны, в том числе и серотонин.
— Да нет же! Утром у нас был только секс и всё!
Снейп сел на кровать рядом со мной, опёрся локтями о свои колени. Хмыкнул.
— «Рухнуть» в серотониновую яму можно и просто после очень ярких и радостных событий в жизни. Иногда такое состояние возникает после праздников: Рождество, день рождения и так далее, — медленно проговорил он. — Серотонина выделяется много, но он быстро выгорает. И чем сильнее всплеск, тем сильнее потом могут проявиться печаль, тревога, усталость.
Своим спокойным, лекторским тоном, зельевар вводил меня в медитативное состояние. От этого или нет, но руки больше не тряслись, и я расправил плечи, которые, оказывается, скукожил. Свернулся, словно броненосец, прячущий под пластинами мягкое беззащитное брюхо.
— Я сейчас перечислю симптомы: состояние волнения или возбуждения, тремор и тахикардия. Было такое?
— Было! — я вспомнил, как колотилось у Драко сердце и самого его потряхивало. А потом до меня дошло. — Что с Драко?!
— Меня к нему вызывал Кричер. Он упал в обморок. Видимо, когда ты вышел... Или ты оставил его в таком состоянии?!
Северус обернулся ко мне, нахмурив брови. Я застонал от собственной тупости. Тот грохот. Я думал, что Малфой крушит гостиную.
— Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь?!
Лицо зельевара расслабилось, принимая виноватое выражение.
— Иногда, за твоего отца. Прости.
— Да похрен! Что с Малфоем?! Где он?!
Я вскочил, но Снейп поймал меня за руку и потянул назад на кровать.
— Он на алтаре Блэков. Не идеально, но годится.
— Почему не в Малфой-меноре?
— Их родовой камень сейчас недоступен. Вернее помещение, где он находится.
— Бля... Но я могу попробовать туда пробиться!
— Да уймись ты! Физически Драко не пострадал! А морально всё страшное уже произошло. Сейчас ему необходимы покой и тишина. Сон. Физические упражнения. Прогулка.
— Я могу его увидеть?
— Не стоит. Когда он окончательно придёт в себя, его накроет чувством вины. И маятник эмоций качнётся в другую сторону не менее сильно. Лучше, если ты его «накажешь».
— Но я не хочу!
— Ему это нужно. Подсознательно он ждёт от тебя наказания хотя бы в виде игнорирования. Обидься на него!
— Блядь, как всё сложно... — застонал я.
В этот момент передо мной возник Кричер. Он держал на подносе злополучное кольцо. Хм… Я читал, что огонь легко уничтожает самый прочный в мире камень. Пиздёж чистой воды.
— Как? — спросил я у эльфа.
— Простите, Наследник, я подумал, что вы поступили опрометчиво. И если нет, то вы сможете вновь уничтожить украшение.
— Откуда такая предусмотрительность?
— Дом Блэков и похлеще сцены видал. Были случаи, когда господа макали перчатку в шампанское и натирали ею свои туфли, показывая, что состоятельны, — негромко произнёс Кричер, всё так же удерживая поднос перед собой. Кажется, он меня боялся. Зря. Я редко выхожу из себя и никогда в отношении тех, кто ведёт себя адекватно.
— Пф, небось Долоховы чудили, — кинул реплику Северус. — В Российской Империи шампанское стоило дорого, родовитые гусары заказывали ведерко шампанского, окунали перчатку и протирали сапоги, показывая тем самым, что не стеснены в средствах. Или пили шампанское из туфельки понравившейся им дамы, доказывая, что она — высшая драгоценность. Эти господа были вхожи в дом Блэков.
— Долохов… Слышал эту фамилию, но имя другое…
— Алексей Долохов оказался в Британии как раз на волне эмиграции, вызванной кровавым террором, что развязал русский Тёмный Лорд — Григорий Распутин. А ты говоришь об Антонине. Это сын Алексея. Его оправдали в этом году.
— За что он сидел?
— Дуэль с братьями Прюэтт, где Долохов убил обоих. Он хороший боец, хотя многие его считают сумасшедшим. Поединок проведён по всем правилам, но на допросе у Антонина нашли метку и сразу закатали в Азкабан, без суда и следствия. Как твоего крёстного. Меня тоже посадили, но Дамблдор вытащил. Я на тот момент был ему полезен.
Северус потёр предплечье, лишённое метки. Следа на коже не осталось, но память так легко не сотрёшь. Нужна сила помощнее.
Я передёрнул плечами. Воспоминание о дементорах стало первым впечатлением в новой жизни. Очень неприятным впечатлением.
Зато теперь я понял, что значило снятие метки для Снейпа. Не только выход из-под вассалитета, но и уничтожение поводка, что сжимала безжалостная рука Дамблдора.
— Кричер, спасибо! — я осторожно взял украшение с подноса.
Покрутил в руках. Бриллиант сразу пустил солнечных зайчиков с граней, придавая готической обстановке психоделический вид. И что теперь с ним делать?
— Северус, думаешь, дело в кольце?
— Чем ты слушал?! — я затравленно посмотрел на наставника и он смягчился. — Нет, конечно. Оно просто стало последней каплей. Огромной такой каплей! — не мог не поддеть меня проф.
— Хоть ты не задрачивай, — устало отмахнулся я, ощущая себя выжатым, как лимон. — Лучше дай совет, как мне себя вести?
— Вам полезно будет отдохнуть друг от друга. Я уже дал распоряжение эльфу подготовить те комнаты, где Драко жил на Рождество.
Я скосил глаза на зельевара. Северус сам ещё не понимал, но он влип. В крёстного, в род, в дом. Эльф слушался его, портреты охотно общались, магия дома не отторгала, а ведь он не Блэк. Надеюсь, ненадолго. Насколько я понял, фамилия Снейп — маггловская. А род его матери — Принц, в дальнем родстве с Блэками. В силах Северуса и Сириуса вновь заставить пересечься эти параллельные линии.
В моих мечтах Сириус и Северус сочетались браком и жили долго и... нескучно, что делало каждого по-своему счастливым. Кто сказал, что счастье для мужчины — это милая девушка и куча детишек? Для кого-то это нетактильный, язвительный, склочный зельевар. А для кого-то — инфантильный, шебутной, беспокойный анимаг. Оба красавчики, это достоинство не оспорить.
— Я плохо без него сплю, — признался я.
— Потренируешься перед сном. Я могу тебе устроить такое, что твой пёс унесёт тебя в коробочке. И тебе точно будет не до страданий.
Тренировка. Тренировка… Точно!
Я взмахнул рукой, и из секретера вылетела палочка Дамблдора. Рассмотрев предмет в моих руках, Снейп ожёг меня взглядом так, что я слегка задымился.
— И когда ты собирался мне сообщить? — проскрежетал он. Говорить сквозь сжатые зубы крайне неловко.
— Простите, наставник! — сразу повинился я. — Не думал, что это важно. Я проверил артефакт на чары, домовик тоже, и просто... забыл.
— В какой форме пришла посылка?
— Принесла школьная сова в конверте. Ещё была записка. «Используй с умом» или что-то в этом роде.
— Значит, не феникс…
— Это существо работало у Дамблдора почтальоном?! — вылупил я глаза. Это словно забивать гвозди микроскопом. Странно и расточительно. Такое совершенство, как феникс, использовать в качестве почтовой птицы...
— Не только. Фоукс мог перемещать мгновенно и на любые расстояния любые предметы. Людей в том числе. Наверно, директор забрал его с собой.
— Нет.
— Почему ты так уверен?
— Я видел сон.
— Поттер… — прорычал Снейп. Да что ж я так лажаю! Может проф и прав, настаивая на перерыве в наших отношениях с Драко. Мы буквально утонули друг в друге.
— Честно, я подумал, что это яркий бред и всё. А потом посыпались события, частично подтверждающие мой сон…
— Показывай, — вздохнул Северус, развернулся ко мне и подцепил меня за челюсть пальцами. На лице наставника была дикая смесь чувств: покорная усталость, смирение с обстоятельствами, изумление от собственной бесконечной терпимости.
Окунулся в воспоминание я с глубоким осознанием собственной неполноценности.
Вынырнув из сеанса легилименции, Снейп сразу уточнил:
— Реддл знает?
— Нет.
— Покажи ему и палочку, и видение.
— Это был не сон?
— Нечто вроде прокола сознания. И ладно бы ты увидел события из жизни Реддла, тут вопросов нет, ты был его крестражем. Но каким образом ты смог побывать в сознании Дамблдора… Разве что на палочке была ментальная паутинка. Безобидное заклинание, которое крепят к подаркам, желая передать чувства дарителя.
Я задумался.
— Нет! Сон я увидел раньше, чем получил палочку.
— Тогда не знаю, — пожал плечами наставник, вводя меня в резонанс.
— А может, это результат расширения сознания? Я ведь магию по запаху ощущаю после визита к кентаврам.
Взгляд Снейпа сложно было переоценить.
— Вот скажи, Поттер, когда ты научишься рассказывать о важных вещах мне?!
— Да я не считал это важным! Думал, так многие могут...
— Чем я пахну?! Ну!
— Полынь, тимьян, горький миндаль, огонь и калёное стекло, — выдал я не думая и зажал рот руками. Запах магии и личный запах Северуса окружили меня плотным флёром.
— Ха! Ты попал, Поттер! Теперь мы с тобой заменим боёвку на зельеварение.
— О, нет! — застонал я.
— В боёвке оставим только тренировки для поддержания тонуса. Остальное время посвятим твоему нюху. Тимьяном пахла моя мама. Полынь и горький миндаль — запах моего одеколона. Огонь и каленое стекло… Мерлин мой, кто бы мог подумать! — я непонятливо глянул на возбуждённого Северуса. Он уточнил: — Герб Принцев — это ворон в короне. Но печать зельеваров, что передавалась внутри нашего рода от мастера к мастеру — это стеклянный фиал в лепестках пламени! Смотри!
Снейп сунул мне под нос кулак. Я не впечатлился. Наставник лишь раз был груб со мной и после мой просьбы никогда не преступал черту. На мизинце узкой руки сидела печатка Мастера зельеварения. На ней действительно был схематично изображён фиал в лепестках пламени.
Охренеть!
***
После разговора с наставником мне стало легче и тяжелее одновременно. Эмоции Снейп погасил мастерски: ни истерики, ни обиды, ни злости. Но на их место вышло альтер-эго, и в руках у него был хлыст. Пора заняться самобичеванием. Как же я так не рассмотрел, что у моего парня откровенная истерика?! Почему позволил обиде и эмоциям взять верх?!
Эгоизм никогда не смущал меня, и я всегда во всех ситуациях выбирал себя. Но не в случае с Драко. Почему? Да потому что считал его своим. Кто же будет обижать своё сердце? Свою любовь? Свою половинку?
Нет, есть такие идиоты, но их путь не по мне.
Залог крепких отношений в гармонии. В балансе самоуважения и уважения к партнёру. Раствориться, теряя собственную идентичность, нельзя. Но и отгораживаться тоже нельзя. Невозможно игнорировать чувства и потребности, если хочешь близких отношений. Причём это относится как к собственным эмоциям, так и к эмоциям партнёра. Про нашу ситуацию можно сказать: лавировали-лавировали, да не вылавировали. Но я не отчаивался. Наша ссора не влияет на базу. А базой является любовь и готовность брать ответственность за себя и за избранника.
Лёжа на кровати, я крутил бездумно палочку в руках. До ночи ещё было полно времени, и я не знал, куда себя приткнуть. Если бы мы с Драко не поссорились, то полетали бы на мётлах на заднем дворе: Сири установил там какие-то хитрые чары расширения и сокрытия. После состоялся бы торжественный ужин в честь моего блондинчика. Уже совсем ночью мы бы любили друг друга что есть сил, до стонов и криков. Но в итоге я лежу в одинокой постели, а Драко — на алтаре. И я даже утешить его не могу, так как для его психики это может быть чревато эмоциональными качелями. Какая же трепетная мне досталась змейка. Люблю его.
Интересное всё же у человека сознание. На одном уровне я рассуждал над нашей с Драко ситуацией, принимая её и осознавая. На другом уровне крутил разговор с наставником, созрев до одного решения и одного вопроса.
Решение я не собирался откладывать в долгий ящик, поэтому призвал Кричера с омутом памяти и отправил Тому флакон с воспоминаниями о своём сне-видении, палочку и записку Дамблдора. Пусть не только у меня голова болит.
А вопрос заключался в свойствах Феликс Фелициса. Зелье удачи по идее не должно было вызывать счастье. Оно придавало уверенности, обостряло интуицию, заставляя балансировать на грани эйфории от осознания собственной правоты и неуязвимости, что никак не было равно счастью.
***
Серебристая змейка, послушная взмаху руки, осветила полумрак комнаты. Маггловский фонарь так и светил в окна, я не закрывал плотные шторы: мне жёлтый свет с улицы казался уютным. Но холодное свечение патронуса заставило его выцвести, стать эфемерным.
Увы, но отправить её Драко нельзя. Сейчас любое действие с моей стороны могло оказаться неосторожным, ранящим.
— Если ты не занят, я хотел бы с тобой поговорить, — отправил я сообщение.
Через несколько секунд со стороны двери появилась серебристая лань. Лань, понимаете? Животное в природе пугливое, покорное, нежное. Вот она, суть Северуса.
— Жду тебя в гостиной.
Снейп сидел у камина с бокалом в руке. А-ха, небось дожидается крёстного с прогулки. Вальбурга как-то посетовала, что зря не отпускала сына просто пошляться. Его неугомонная натура требовала наставить меток в подворотнях, шугнуть тучного соседского кота и украсть булку с лотка.
Я присел в соседнее кресло. Появившийся Кричер протянул мне плед и принял заказ на чай.
— Спрашивай, — поболтав виски в бокале, сказал Снейп. И вздохнул, подчёркивая, как все мы, а я особенно, его достали.
— Сев, почему ты привязал Феликс Фелицис к произошедшему с Драко? Ведь Феликс не повышает уровень счастья, он придаёт уверенность, а при передозировке притупляет инстинкт самосохранения.
— Это зелье влияет на гормоны, серотонин в том числе. Эффект зелья сложный, многоплановый. Счастливый человек уверен в себе, когда ты на эмоциональном пике, тебе всё по плечу.
— Да, но мне представлялось, что это скорее обострение интуиции, нежели ощущение счастья.
Я пока не пробовал этого зелья, помеченного Северусом в подаренном наборе как "На экстренный случай", но много читал о нём, так как оно показалось мне уникальным. Разлить по флаконам удачу! Это же волшебство! Волшебное волшебство!
— Механизм действия зелья на организм такой: вначале подстёгивается физиология, после активизируется психика. То есть вначале подскакивают гормоны в определённой комбинации, после на эти колебания реагирует мозг. Интуиция — это работа аналитических способностей подсознания.
Мозг помимо тебя, то есть на подсознательном уровне, анализирует мелкие и не связанные на первый взгляд факты и выдает их в виде ощущения или же уверенности, что ты поступаешь правильно.
Чем выше аналитические способности мозга, тем обычно выше интуиция.
— Именно об этом я и говорю! Просто, в моём понимании, это никак не связано со счастьем, — уточнил я.
— Поттер, сказанное мной не противоречит сказанному тобой.
Серотони́н — один из основных нейромедиаторов. Серотонин относится к моноаминам, как и норадреналин, дофамин и гистамин. Моноамины не только поддерживают гомеостаз, но и регулируют поведение. Умение гормона приводить состояние психики человека к ощущению счастья затмило остальные его свойства, но от этого они не перестали существовать. Ощущение счастья не единственный эффект серотонина. Это ускоритель реакций, анализа и прочего.
— Я бы в случае с Драко поставил на повышение уровня адреналина.
Северус кивнул удовлетворённо. Он любил учить, просто формат обучения необходимо было выбрать правильно. Наставничество — идеально для него.
— Ты зацепился за термин "серотониновая пропасть", но посмотри на это в комплексе. Всплеск адреналина, как ответную реакцию на избыточность серотонина, никто не отрицает.
Сначала мозгу запредельно хорошо, а потом страшно, так как это состояние не норма.
В этом и есть суть серотониновой пропасти. Если говорить просто, то психика как маятник. Чем сильнее смещён стрелочный индикатор, тем сильнее сработает его противовес, разгоняя амплитуду. Понимаешь?
— Эмоциональные качели?
— В точку. Драко сегодня на них прокатился с ветерком. И его психика не выдержала такой нагрузки.
— Не быть ему космонавтом... — пробормотал я, вспоминая мультик, где гусеница так мечтала стать бабочкой, что забралась в воланчик, но обблевалась в течение игры. А после, переродившись в бабочку, летала и нещадно блевала*. Нет, надо мечтать, но стоит соблюдать умеренность во всём, даже в счастье. Учту.
— Поттер.
— М?
— Я рад, что у Драко такой партнёр.
— Какой?
— Понимающий, что над отношениями надо работать. Иди спать. У тебя сегодня тоже был непростой день.
— Как он?
— Спит в своей комнате.
— Спасибо, наставник!
Поднимаясь по лестнице, я ощутил сквозняк, услышал свист, а затем цокот собачьих когтей по паркету.
— Нашлялся? — раздалось негромкое. Голос Снейпа был тёплым, как глинтвейн.
