Сердце господина Хэ

      Шань выходит на улицу, достаёт сигарету, зажигалку. Из-за того, что руки дрожат у него не сразу получается добыть огонь. Он затягивается, прикрывает глаза и слышит, как к нему приближается Тянь.       — Шань, послушай...       — Дай угадаю, — он выдыхает дым, — ты ещё в тот вечер хотел мне всё рассказать, но я разревелся и в итоге разговор ушёл не в то русло. А потом тебе просто некогда было, мы ведь трахались.       — Всё не так, как ты думаешь.       — О, у слова "помолвка" есть какое-то альтернативное значение?       — Я всё объясню!       — Не надо, сам понимаю, не дурак. — Он делает ещё один затяг и выбрасывает сигарету, не докурив даже до половины. — Больше ко мне не приходи. Мне плевать, что у вас там происходит, но это не хорошо, понимаешь? Не правильно. Она... приятная девушка и скоро станет твоей женой. Ты не имеешь права с ней так поступать.       — Шань!       — Хочешь блядовать — пожалуйста! — Повышает голос Шань. — Но не со мной, ясно? Я твоим любовником быть не собираюсь!       Он толкает Тяня в плечо, намереваясь уйти, но Тянь удерживает его, схватив за локоть. Чуть поодаль от них в этот момент останавливается машина, водитель сигналит, привлекая внимание, потом выходит и открывает пассажирскую дверь.       — Господин Хэ.       Через лобовое стекло видно, что на заднем сидении находится Сюин.       Шань скидывает вцепившуюся в него руку Тяня, хмыкает.       — Вот именно, господин Хэ, вечер закончился и нам всем пора по домам. Не заставляйте свою невесту ждать.       Он уходит не видя выражения лица Тяня и не дожидаясь от него ответа.       По приезде, Тянь поднимается в свою квартиру вместе с Сюин. Сразу же направляется к мини бару и наливает себе самое крепкое из того, что есть.       — Ты за всю дорогу слова не проронил. — Сюин садится на подлокотник дивана возле бара, смотрит. — Неужели я не понравилась твоим друзьям? Я старалась быть милой.       Тянь бросает в её сторону колкий взгляд и молча опустошает стакан.       — Хотя была очень удивлена, когда их увидела. — Продолжает. — Я думала, они будут тебе хоть немного... по статусу.       — "Не суди книгу по обложке", слышала когда-нибудь такую поговорку?       Сюин закатывает глаза.       — А что я не права? Они тебе ровня? Кто? Тот белобрысый придурок, который весь вечер не затыкался или может...       Тянь начинает смеяться и она запинается, недоговорив.       — Белобрысый придурок? — Он вздыхает, ехидная улыбка растягивает его губы. — Да если бы ты знала, чей этот "белобрысый придурок" внук, ты себе бы уже весь лоб об пол расшибла, умоляя простить за грубость.       На лицо Сюин ложится тень. Она встаёт, приближается на пару шагов, складывает руки на груди.       — С моими друзьями ты встречаться не хочешь, а мне со своими запрещаешь.       — Поэтому ты решила заявиться без приглашения.       — Мне не нравится, что я не знаю, где ты пропадаешь.       — Если тебе что-то не нравится, дверь вон там.       Тянь говорит это чётко, понизив голос. Сюин замолкает. Он отворачивается от неё, наполняет стакан по новой.       — Это из-за него, да? Тот рыжий парень, это ведь о нём когда-то обмолвился Чэн? Из-за него ты меня не любишь?       — Как будто ты меня любишь. — Усмехается Тянь.       — Люблю.       — Ой, только не надо... Ты любишь "наследника семьи Хэ". А вот он как раз любит Хэ Тяня.       Последние слова Тянь говорит шёпотом себе под нос, Сюин не удаётся ничего расслышать. Она поджимает губы, делает ещё шаг к нему.       — Думай, как хочешь, но я твоя будущая жена и я не собираюсь тебя ни с кем делить. Если мне потребуется от этого человека избавиться...       Рука Тяня дёргается быстрее, чем мозг успевает осознать. Он даёт ей пощёчину наотмашь, бьёт так сильно, что она отшатывается, вскрикнув, и попятившись, падает на диван. Хватает ртом воздух от шока, держась за лицо.       Ладонь Тяня горит, сердце колотится, но разум на удивление спокоен и твёрд.       — Если ты подумаешь ему навредить, я тебя убью. Поняла? Будет очень грустно стать вдовцом, так и не успев жениться, но что поделать...       Сюин смотрит на него ошарашенно, ей кажется она не чувствует половину лица, но слёзы и всхлипы от боли застыли в глазах, горле, боясь выбраться. Она только дышит, оцепенев. Дрожит.       Тянь закрывает глаза, вздыхая, трёт лицо.       — Как же я устал.       Он подходит к ней, садится на край журнального столика у дивана, смотрит на неё сверху вниз.       — Неужели ты до сих пор ничего не поняла? Ты никто... Собственно говоря, как и я. Мы всего лишь инструменты, через которые наши семьи укрепляют своё положение в обществе. Я пытался держаться с тобой нейтрально, надеялся, что у нас выйдет что-то вроде делового партнёрства на худой конец, раз уж нам предстоит пожениться, но это твоё желание поиграть в любовь... Это наивное убеждение, что ты имеешь право мне что-то предъявлять, требовать... Ты никто. "Никто" сейчас, "никто" после брака. Мне плевать, что ты чувствуешь, что ты хочешь. Я никогда не прикоснусь к тебе, как к женщине, мы будем спать в разных спальнях. Ты никогда не будешь иметь права голоса в нашей "семейной жизни". Твоя роль — красивый аксессуар под боком на светских приёмах, после занимайся, чем хочешь, только под ногами не болтайся и не суй нос в мои дела. Ещё один подобный сюрприз, как сегодня и я тебя запру где-нибудь до дня свадьбы. А что касается Шаня... — Тянь наклоняется к Сюин ближе и она вздрагивает, затаив дыхание, — когда-то уже был один человек, который всерьёз хотел ему навредить. Я его чуть до смерти не забил, вовремя оттащили. Так, что не думай, что я пошутил, сказав "убью".       Он поднимается, возвращается к бару, берёт стакан, бутылку и ставит на журнальный стол перед Сюин.       — Надеюсь, мы друг друга поняли. За это, — Тянь кивает на её скулу, наливая ей выпить. — Извиняться не буду. Сама виновата. "Избавится" она... Это слишком серьёзные слова, чтобы так легко ими бросаться, в следующий раз следи за языком.       Он пододвигает к ней почти полный стакан и уходит, оставляя одну.       Когда Шань так поздно слышит звонок в дверь, он более чем уверен, что это Тянь. Больше некому. Он думает, что не стоит открывать: он зол, расстроен, из их встречи ничего хорошего сейчас не выйдет. Но ноги несут его к двери сами, руки сами тянутся к замку. И Шань уже набирает воздуха в лёгкие, чтобы спросить, как только совести ему хватило после подобного прийти, но застывает, увидев лицо Тяня. Абсолютно отрешенное, безжизненное.       Они сталкиваются взглядом и Тянь зажмуривается, взъерошивает нервно волосы.       — Я знаю, что не имею права приходить, но пожалуйста...       Шань молча отступает, пропуская в квартиру. Закрывается, разворачивается к нему. Тянь подходит вплотную и падает лбом на его плечо. Шань напрягается, но не отстраняется.       — Я не хочу быть плохим человеком. — Тихо говорит Тянь.       — Ты не будешь.       — Не хочу становиться жестоким, как мой отец, идти по головам ради своих целей.       — Ты не станешь. Тянь...       Шань берёт его осторожно за плечи. Ему не нравится ни голос его, ни интонации. Эта безысходность пугает. Мысль о том, что именно так, наверное, выглядят люди, которые загоняют сами себя в угол и прекрасно это осознают, но ничего изменить не могут, начинает свербеть под коркой до боли.       — Что случилось?       Тянь не отвечает. Он обнимает Шаня, прижимает к себе крепко, шумно вдыхает его запах.       — Я тебя люблю.       — Я знаю.       — Я ради тебя убью.       — Я знаю. Знаю...       Тянь разрывает объятья, берёт в ладони его лицо, целует сдержанно, а потом прижимается своим лбом ко лбу Шаня. Шань накрывает его руки своими.       — Но мне придётся на ней жениться. — С отчаяньем выдыхает Тянь. — Мне придётся, потому что... — Он сглатывает. — Я не знаю, как правильно поступить. Когда-то я сглупил и оставил тебя, но тогда я был никем и мне казалось... Мне действительно казалось... — Тянь облизывает губы. — Сейчас всё по-другому, слышишь? Сейчас я могу тебя уберечь. Защитить. От всех, от всего. Но есть вещи, с которыми мне ещё пока приходится мириться. Брак — одна из них. Я клянусь: для меня это фикция. У меня ничего с ней не было и не будет. Никогда. При первой же возможности — разведусь. Пожалуйста. Пожалуйста...       Тянь начинает покрывать мелкими поцелуями лицо Шаня, продолжает шептать. От дрожи в его голосе у Шаня к горлу подступает ком.       — Хорошо. — Он сжимает его руки. — Хорошо. Я тебе верю. Я понятия не имею, как буду со всем этим дерьмом уживаться, но я тебе верю. Доверяю. И если ты, скотина, это доверие проебёшь...       — Прости, что не рассказал об этом сразу.       — А вот за это тебя отпиздить мало.       — Бей прямо сейчас.       — Лучше я тебя выебу.       — Это тоже можно.       Шань вскидывает бровь, усмехается, от того, что глаза Тяня оживают, ему становится немного легче. Он аккуратно толкает его в грудь, вынуждая отступить. Делает шаг навстречу и снова толкает. Тянь просекает намёк быстро и уже сам пятится в спальню, по пути снимая одежду. Шань делает то же самое. Всё это время они не разрывают зрительного контакта.       Когда Тянь упирается в кровать, Шань толкает его в грудь последний раз. Тянь садится. Шань забирается к нему на колени.       Они прижимаются друг к другу, начинают целоваться медленно, больше дразнясь. По коже проходят мурашки: тают под тёплыми ладонями и собираются вновь. Сердце колотится под рёбрами, приливает к члену кровь: с каждой секундой он твёрже и твёрже. Шань кусает Тяня нежно за мочку уха, облизывает её, втягивает в рот. Пальцами путается в волосах, чуть царапает кожу головы ногтями.       Это размеренное вошканье, неторопливые ласки... от них очень странно щемит в груди. Почти до слёз. Тянь вдруг утыкается Шаню в шею и замирает, глубоко вздохнув.       — Я тебя не заслужил.       Шань услышав это, сам перестаёт двигаться. Он какое-то время молчит, думая, что Тянь продолжит говорить, но ничего. Огладив, успокаивающе его спину, Шань оставляет на его макушке поцелуй и шепчет в неё.       — Ты ведь никогда не расскажешь мне об этих пяти годах своей жизни, да?       — Да.       — Не можешь?       — Могу. Но не хочу.       — Одно. Самое страшное. Чтобы я имел хоть малейшее представление о том, что с тобой происходит. Помимо женитьбы, конечно же.       — Я стрелял в людей.       Тянь говорит быстро, без раздумий и серьёзно. Шань сглатывает.       — Убил?       — Не знаю.       Они замолкают. Слушают дыхание друг друга. Шань чувствует, как по его шее проскальзывает кончик языка — Тянь облизывает губы.       — Это было вынужденно. — Добавляет. — Но сути не меняет.       — Понял.       Тянь стискивает его в объятьях сильней. Шань отмечает, что у него больше не стоит. Его возбуждение тоже спадает: от таких разговоров становится не до этого. Под ложечкой сосёт, а в горле пересыхает. В душе скребётся неприятное чувство.       — Ты никогда не будешь плохим, — говорит вдруг тихо Шань после минуты раздумий, — и никогда не станешь жестоким, а если и да, то я приму тебя даже таким. Люблю я тебя, псина сутулая, и буду любить как бы ты не проёбывался. Буду иногда психовать, злиться и обижаться, но буду любить, ясно? И никогда не оставлю. Так что завязывай себя съедать и давай уже либо потрахаемся, либо спать ляжем, а то у меня всё затекло неподвижно сидеть.       Тянь целует Шаня в плечо и поднимает на него покрасневшие глаза.       — Дурак. — Только и может выдохнуть он.       Тянь просыпается от вибрации телефона, смотрит на имя звонящего и поднимается с кровати. Стараясь не разбудить Шаня, тихонько одевается и выходит на улицу. Возле дома стоит машина его брата. Водитель увидев приближающегося Тяня, выходит и открывает перед ним заднюю дверь, чуть склонив голову в знак приветствия.       — Господин Хэ.       Тянь кивает и садится в машину. Чэн смеряет его тяжёлым взглядом.       — Почему на звонки не отвечаешь?       — На кой приехал?       Чэн вздыхает.       — Твоя невеста в истерике разносит квартиру. Не хочешь поведать причину?       — Сказал, что не люблю. И сказал, что убью, если полезет к тому, кого люблю. Почему тебе вообще об этом сообщили?       — Потому что "разносит" не преувеличение, она там такой погром начала устраивать, что домработница перепугалась и позвонила. Ты ведь трубку не берёшь.       — Надеюсь, ты отправил людей её утихомирить?       — Тянь.       Тянь поворачивается к нему и смотрит. Он расслаблен, спокоен, равнодушен. Чэн замечает у него на шее отцветающие засосы, а ещё от него пахнет домашней едой.       — Мне плевать. Нужно будет жениться — женюсь. Появится возможность от жены избавиться... любая — избавлюсь. В эту игру можно играть вдвоём, брат, ты же знаешь. Посмотрим, кому раньше надоест.       — Решил стать "синей бородой"?       — Если отец не бросит свои попытки привязать меня к семье...       Чэн закрывает глаза, трёт переносицу. Достаёт сигареты и закуривает, опустив окно. Он долго смотрит вдаль, молчит, а потом вдруг усмехается.       — Вот смотрю я на всё это и понимаю: как бы ты к отцу не относился, но похож ты на него куда больше, чем я. А иногда кажешься просто вылитой копией.       Тянь бросает на него внимательный взгляд и только потом отвечает.       — С волками жить — по-волчьи выть.       — Дело не в этом.       Чэн не поясняет, Тянь и не настаивает. Между ними снова на какое-то время повисает тишина.       — Он меня принял. Я всё просрал, но он меня принял. Даже таким.       — Рыжий-то твой? Что в нём только нашёл...       — Душа у него светлая, понимаешь, не то что наше болото. Я если за этот свет цепляться не буду, совсем уродом стану.       — Ты цепляешься за него, как я когда-то цеплялся за тебя, а отец цеплялся за мать. Но отец мать потерял, я тебя от всего этого дерьма оградить так и не смог и вышло то, что вышло. — Протягивает Чэн философски. — У тебя ещё есть шанс...       Он хмыкает, будто что-то для себя решив, делает последний затяг, выбрасывает окурок, выдыхает дым и закрывает окно.       — Не будет никакой свадьбы. — Чэн поворачивается к Тяню. — Я поговорю с отцом. Вали.       Тянь застывает. Он открывает рот, но так ничего и не произносит. Кивает в итоге и выходит из машины. Возвращается в квартиру.       Шань спит и Тянь тихонько раздевшись, забирается к нему под бок. Прижимается, взволнованный словами брата — воодушевлённый — он, не удержавшись, целует Шаня в шею, в плечо. Ещё раз, ещё. Шань из-за таких раздражителей не проснуться не мог.       — Ты чего такой холодный? — Бурчит сквозь сон, не открывая глаза.       — Курить ходил.       — Открывай окно да кури, чё яйца морозить.       Тянь трётся об его щёку носом и опять целует.       — Не мусоль меня, спи.       — Люблю тебя.       — И я тебя.       Тянь вздыхает, успокоившись, и, наконец, снова засыпает.