Оникс и изумруд

       Zack Hemsey — The Way        На побережье Драконьего Камня дует пронизывающий ветер. Эйгон ёжится, но не уходит, подставляя лицо брызгам, что очередной порыв приносит с моря. На его губах блуждает усмешка. Люди Рейниры наверняка с ног сбились, разыскивая беглого короля. Но они даже не подозревают, что он засел на её собственном острове, под сводами её замка. Стоит отдать должное хитрости Лариса Стронга, справедливо предположившего, что это последнее место, где станут искать Эйгона.        Он старается как можно реже покидать своё убежище — дом родственников сира Марстона Уотерса, обычных простолюдинов. Сначала Эйгон напрягался, когда кто-то из людей обращал на него взгляд. Но его волосы цвета пепла и сиреневые глаза привлекали не так много внимания. Бастардов Таргариенов и их потомков в Вестеросе было немало, а здесь, в их давних владениях — тем более. Признаться, он сам в своё время отчасти поспособствовал этому.        Эйгон чувствует, как его организм крепнет с каждым днём, до того изнурённый тяжёлой простудой, поначалу принятой мейстерами за какую-то опасную болезнь. Здесь ему стало лучше, дело ли в суровом климате или в недолгой свободе, которая, впрочем, лишь призрак. Но сердце его не на месте. Он здесь, прячется, в то время как Рейнира с Деймоном захватили столицу, а Эймонд проявляет себя как истинный воин. Эйгон понимает, что на данный момент это разумный выход, ведь его голову первой вздёрнут на пику, попади он в руки врагов. Но от этого ненамного легче.        Угнетает и то, что близкие сейчас далеко. Он неожиданно скучает по своим детям. Бежать вместе было бы опасно, потому они разделились. Близнецов Джейхейру и Джейхейриса с одним из верных рыцарей отправили в Штормовой Предел, к лорду Борросу Баратеону, отцу супруги Эймонда. Мейлора же — в Старомест, к Хайтауэрам, проживающим там.        Но особенно сильно его сердце тянется к невесте, оставшейся в столице. Эйгон уговаривал Лаис бежать вместе с ним, но та решительно отказалась. Вдвоём они привлекли бы слишком много внимания. К тому же, Рейнира не настолько глупа, чтобы вредить дочери правителя Дорна, иначе расплата будет жестокой. По крайней мере, Лаис верит в её благоразумие. Эйгон отчаянно надеется, что она не ошиблась.        Он вспоминает её объятья, окутывающие теплом, мягкие губы… И ждёт тот миг, когда опять будет рядом с ней.        Когда Эймонд со своим войском прибывает в Харренхолл, Деймона и его людей там уже нет. Сначала принц чувствует торжество. Его дядя сбежал, как трусливый пёс, понимая, что неизбежно проиграет. Но миг торжества недолог. Спустя пару дней в замок прилетает ворон с посланием, которое гласит, что Деймон и Рейнира захватили Королевскую Гавань.        Ловушка… Это был обманный трюк, на который он так легко попался. Ярость клокочет внутри, требует выхода. Эймонд тяжёлым решительным шагом идёт по коридорам Харренхолла, и даже его воины опускают взор, не в силах выдержать взгляд его единственного глаза, в котором читается жгучий гнев.        Принц приговаривает к смерти Саймона Стронга, кастеляна замка, и всех его потомков. Он сам обагряет меч кровью, не колеблясь, не слушая — не слыша — ничьи мольбы. Но легче не становится.        Последней приводят Алис Риверс, бастарда Стронгов, кормилицу всех младенцев Харренхолла. Эймонд вспоминает слух, что она была кормилицей даже Лариса. Но она выглядит гораздо моложе своих истинных лет и, несмотря на небольшую резкость черт, её даже можно назвать красивой. Чёрные, словно смоль, волосы струятся по её спине, а взгляд насторожённый, но истинного страха в нём нет.        — Тебя я пощажу, — произносит Эймонд, с прищуром смотря на неё. — Ты мне ещё пригодишься.        — Благодарю, милорд, — кланяется Алис. Не удивлена, словно ожидала этого.        Он приказывает этим вечером привести её. Сам ждёт в небольшой комнате, сидя за столом, заваленном бумагами.        — Вы желали видеть меня, милорд, — произносит Алис, когда стражник уходит, повинуясь жесту Эймонда.        — Желал, — кивает принц, скользя по ней изучающим взглядом. Она подходит ближе, её губ касается нерешительная улыбка, в которой вскоре появляется томность. Алис склоняет голову набок и тянет за широкий ворот своего платья, обнажая плечо. Но Эймонд останавливает её:        — Ты думаешь, я позвал тебя для любовных утех?        — Я неправильно поняла Вас? — В её взгляде мелькает растерянность.        — Я слышал о тебе много интересного, Алис Риверс, — говорит он, постукивая пальцами по столу. — Твоим молоком вскормлено множество детей, рождённых в этих стенах, но твои собственные дети умирали ещё во чреве. Время не властно над твоей красотой. А ещё ты ведьма.        — Что я могу сказать… — Она поправляет платье. — Слухи не врут. Я действительно знаю и умею гораздо больше прочих.        К ней возвращается уверенность, и Эймонд уверен, что её слова — не пустое бахвальство.        — Иногда, чтобы добиться желаемого, хороши все способы, — произносит он. — Даже помощь магии.        — Разве это не противоречит вере в Семерых?        — Я поверю даже во Рглора, если это приведёт мою семью к победе.        Алис низко кланяется:        — А я, в свою очередь, сделаю всё, чтобы привести Вас к победе… мой принц.        Когда она выпрямляется, в её взгляде читается какое-то глубинное знание, пока не доступное Эймонду. А то, как она выделяет голосом последние два слова, непременно очаровало бы его… если бы он не вспоминал каждый день другой голос, наполненный нежной мелодичностью.        Алис приближается к нему, останавливаясь совсем рядом.        — Уверены, что не хотите совместить приятное с полезным? — лукаво улыбается она. Поддаться ей — так легко. Он мог бы забыть в чувственных объятьях о тяготах войны, о том, что противники заняли столицу… в которой осталась Серена — его душа, его сердце. Боги знают, как Эймонд скучает по ней, по её рассудительности, доброте, по её ласке.        — Уверен, — твёрдо отвечает он, отводя взгляд от Алис, а затем приказывает ей уйти, пока снова не призовёт её. Та покоряется его воле.        Эймонд надеется, что с помощью этой ведьмы их шансы на победу станут чуть выше.        Власть идёт Рейнире. В её фиалковых глазах читается непреодолимая уверенность в своих силах. То, как гордо она держит голову, которую венчает корона Визериса, как идёт по коридорам замка, всегда принадлежавшего ей по праву, уже делает её прекрасной. Истинная королева… Деймон улыбается, наблюдая за ней. Он сжимает эфес своего меча, готовый поразить им любого, кто посмеет оспорить её право на власть.        Но сейчас не время для кровопролития. Сейчас время переговоров. Рейнира собирает самых верных ей людей в том же зале, где проводили совещания все короли, в том числе, её отец. Они обсуждают различные важные вопросы, и в какой-то момент она заявляет:        — В наших руках сейчас несколько заложниц. У меня есть идея насчёт одной из них.        Деймон тут же думает о Кэтэлине. Он меняет расслабленную позу, слегка наклоняясь в сторону племянницы, и не отводит от неё взгляд, ожидая её следующих слов.        — Я о Лаис Мартелл, дорнийской принцессе, — поясняет она, и Деймон облегчённо вздыхает. Слишком рано. Между тем Рейнира продолжает:        — Её брак с Эйгоном так и не был заключён. Поэтому мы можем выдать её замуж за другого человека, верного нам. И тем самым автоматически получим поддержку Дорна.        — Дельная мысль, — кивает Деймон, соглашаясь с ней. — У тебя уже есть подходящая кандидатура на примете?        — Да, — довольно улыбается она. — Это ты, дядя.        Сначала ему кажется, что он ослышался. Рейнира не могла сказать такое всерьёз, при всех, не поставив сначала в известность его. Но потом по её взгляду понимает, что недооценил её.        Влажные волосы липнут к лицу, и Эйгон смахивает их под насмешливым взглядом Тома Язык Клубком, одного из хозяев дома, где он остановился.        — Что, Ваше Величество, не по нраву Вам местные ливни? — хриплым голосом говорит он. — Здесь, когда непогода совсем разбушуется, порой кажется, что небеса вот-вот сравняются с морем.        — Даже после самых сильных дождей выходит радуга. — На губах беглого короля мелькает улыбка. Он смотрит в окно, в которое действительно видна радуга, хотя только полчаса назад нельзя было выйти на улицу, не промокнув до нитки. Эйгон аккуратно привязывает письмо к лапке ворона, а затем выпускает его. Он не отводит взгляд, пока птица не превращается в едва заметную чёрную точку на небе.        Неизвестно, стало ли Дорну известно о захвате Королевской Гавани Рейнирой. Наверняка сторонники «зелёных» успели отправить послание. А может, и нет. Даже если верно последнее, то скоро расклад сил изменится. Прямо сейчас к принцу Кворану Мартеллу, отцу Лаис, летит ворон с письмом от короля, в котором он сообщает о случившемся и просит отправить в помощь войско, чтобы отбить столицу.        Эйгон вновь смотрит на радугу и усмехается. Торжество его сестры будет недолгим.