Оникс и изумруд

       Ramin Djawadi — Fate of the Kingdoms        — Я не собираюсь жениться на Лаис Мартелл. — Слова, что слетают с губ Деймона, — резкие, отрывистые. Он не обращает внимания на вперившиеся в него взгляды нескольких пар глаз, как и на то, что принадлежащий Рейнире готов прожечь его насквозь.        — Мы это ещё обсудим… дядя, — произносит она, не желая устраивать конфликт при посторонних, и выдавливает улыбку, которая должна означать: ты передумаешь, когда услышишь все доводы в пользу моего решения. Но Деймон лишь повторяет:        — Я не женюсь на ней.        Он непреклонен, и взор племянницы вспыхивает гневом, но она быстро гасит не успевшее разгореться пламя. Сейчас не время.        После этого совещание длится недолго и скомканно. Выходя из залы, Рейнира негромко бросает Деймону:        — Идём за мной.        Он коротко усмехается и подчиняется ей, на этот раз. Она идёт уверенным широким шагом, и в его голове мелькает мысль, что её походка совсем не похожа на плавную поступь Кэтэлины. Когда они оказываются в покоях, что сейчас занимает Рейнира, она захлопывает дверь, поворачивается к Деймону и рассерженно шипит:        — Как ты смеешь подрывать мой авторитет, открыто идя против меня?        — Высказывать мнение относительно моей же женитьбы — значит, пойти против тебя? — вскидывает брови он. — Если не хотела, чтобы между нами возникли разногласия, могла бы сначала спросить, что я думаю по поводу твоей идеи.        — Я думала, ты проявишь благоразумие, — разочарованно отвечает Рейнира. — Лаис молода и красива, а её брак с тобой принёс бы нам большую выгоду. Мы убедили бы Дорн поддержать нас.        — Так выдай её замуж за лорда Хейфорда, он недавно овдовел. Или за сына лорда Смоллвуда, а то он только и делает, что тискает служанок. И они тоже преданы тебе. Я могу продолжить список…        — Ты лучшая, достойнейшая кандидатура. Ты глуп, если не ценишь такую возможность.        — Я не женюсь на Лаис.        — Почему?        — Я её не люблю.        Рейнира недоверчиво смотрит на Деймона, затем смеётся:        — Не любишь? А много ли любви было в твоём браке с Реей Ройс? Или с Лейной Веларион?        — Рею я не переносил, ты и сама знаешь, — морщится он. — А Лейна… Она делала меня счастливым, насколько умела. И я благодарен ей за это. Но это не значит, что мой брак с дорнийской принцессой сложится так же удачно.        — Откуда в тебе эта сентиментальность? Я тебя не узнаю. Прежде ты всегда думал, в первую очередь, о семье. И о своей выгоде. — Рейнира поворачивается к нему спиной, скрещивает руки у себя на груди, и с минуту длится гнетущее молчание. Деймон смотрит на её напряжённую спину, понимая, что ответ лежит на поверхности. Племяннице не составляет труда дойти до сути, и она вновь разворачивается к нему лицом. Её губы искривляются в усмешке:        — Дело в Кэтэлине Хайтауэр, не так ли? Ты до сих пор влюблён в неё и наивно веришь, что у вашей истории может быть счастливый финал. Но это не так, Деймон. Мы не в одной из сказок, что рассказывали нам няньки. Реальный мир суров и безжалостен. Я была уверена, что ты знаешь это как никто другой.        — Не лезь в мои отношения с Кэтэлиной. — В его глазах на мгновение появляется угрожающий блеск.        — Иначе что? — Рейнира делает шаг навстречу, оказываясь стоящей почти вплотную к нему. — Разве забыл, как поддерживал мой брак с Лейнором, в котором любви не было никогда, лишь расчёт? Сам же давал мне советы, как зачать от него детей, зная, что мы почти не делим с ним постель.        — Это было ради твоего блага.        — И твой брак с Лаис тоже послужит благу нашей семьи. Или только я должна идти на жертвы?        Лицо Деймона искажается от ярости. Он подаётся вперёд, и Рейнира инстинктивно отшатывается, хорошо помня, что может последовать за его вспышками гнева. Она вжимается спиной в стену, и Деймон нависает над ней, одной рукой упираясь в стену возле её головы.        — Ты говоришь мне про жертвы? — почти рычит он. — Я всегда поддерживал тебя, был твоим другом, советником. Я следовал за тобой, куда бы ни попросила. Когда Эйгон взошёл на престол, я, не задумываясь, принял твою сторону, хотя в Королевской Гавани меня ждала любимая. Та, кого я покинул много лет назад, хотя мог бы давно жениться на ней. Но нет, я улетел за тобой на Дрифтмарк.        — Не стоит обвинять меня в выборе, к которому я тебя не принуждала, — гордо вскидывает голову Рейнира. — И если ты по-настоящему думал о моём благе, то мог бы взять в жёны меня, когда у тебя был шанс. До моей свадьбы с Лейнором. Или спустя годы, когда я почти предложила себя тебе.        Сейчас она говорит не как королева, а как отвергнутая женщина, в сердце которой до сих пор жива обида. Деймон отстраняется и тихо произносит:        — Так вот в чём дело… Ты злишься, что когда-то я не выбрал тебя, и теперь готова отдать меня кому угодно, но только не той, кому принадлежит моё сердце.        — Это не главная причина, — отводит взгляд в сторону Рейнира. Деймон идёт к двери, но на пороге оборачивается:        — Я сказал своё слово. И не изменю решение.        Дверь закрывается с хлопком, от которого Рейнира невольно вздрагивает.        Ramin Djawadi — Whatever May Come        Есть в замке ещё одна пленница, о которой не забывают Таргариены, — Серена Баратеон, супруга Эймонда. Учитывая, что она носит дитя, ей сложнее переносить заточение, чем остальным, исключая разве что Алисенту, которая находится в темнице. Серена просит о разрешении хотя бы иногда гулять по внутреннему саду замка, от постоянного нахождения в четырёх стенах ей становится дурно. Пускай ей иногда позволяют видеться с Лаис и Кэтэлиной, но это происходит лишь в покоях.        Рейнира ненавидит Эймонда и мечтает о его смерти, но к его супруге неприязни не испытывает. Дочь лорда Штормового Предела не виновата, что стала очередной марионеткой в руках власть имущих и связала себя узами с Братоубийцей. К тому же, Рейнире самой известно, каково это — быть матерью и находиться в особенном положении, поэтому она даёт добро на просьбу Серены. Единственное условие — чтобы её кто-то сопровождал во время этих прогулок. Не хватало ещё, чтобы она совершила побег или тайно отправила ворона кому не следует.        Когда Рейнира просит Деймона составить компанию леди Баратеон во время прогулки, тот совсем не испытывает восторга. Злость на племянницу ещё не остыла. Но ссориться ещё больше с ней он не хочет, в это сложное время им стоит держаться вместе. Да и Серена вызывает у него невольное любопытство, ведь по слухам, чувства между ней и Эймондом совсем не те, что обычно бывают между людьми, женившимися по расчёту. А младший из принцев редко к кому выказывал симпатию.        Когда Деймон впервые видит Серену, то невольно подмечает, что она красива: чуть крупные, но нежные черты лица, кожа бледнее обычного, которую оттеняют волны тёмных, почти чёрных волос, женственная фигура с уже округлившимся животом, который не скрывают складки платья. Эта красота не трогает его сердце, но теперь он чуть больше понимает ненавистного племянника. Серена держится с ним уважительно, без неприязни, по крайней мере, явной, и Деймон отвечает ей тем же.        Сначала они молча прогуливаются по саду. Леди Баратеон неторопливо, грациозно идёт между деревьев и цветочных кустов, иногда останавливаясь, если что-то привлекает её внимание. Таргариен ступает позади неё, внимательно следя за каждым её действием. Наверняка это вызывает дискомфорт у Серены, но она не выказывает неудовольствия. Всё-таки это лучше, чем не иметь возможности даже выйти из комнаты.        Когда она устаёт, то садится на скамью, укрываясь от яркого солнца под сенью дерева. А затем нарушает тишину фразой, от которой Деймон недовольно хмурится:        — Говорят, Вы собираетесь жениться на принцессе Лаис.        — Это слухи. Лично у меня нет такого намерения. — Он внутренне закипает, но решает, что срывать гнев на Серене будет лишним. Ему кажется, будто на её лице проступает облегчение. Деймон не сдерживает любопытство:        — А как к этой новости отнеслась сама принцесса?        — Сказала, что выцарапает Вам глаза, если только попытаетесь прикоснуться к ней, — невозмутимо отвечает она. С его губ срывается смешок:        — Эйгону повезло бы с женой.        Он говорит это так, будто поражение Эйгона — дело решенное, и мужем Лаис ему никогда не стать. На лицо Серены набегает тень, и она парирует:        — Может быть, ещё повезёт.        Деймон не спорит с ней, хотя уверен, что это никогда не произойдёт. И, раз уже завёл беседу, спрашивает о той, кто неустанно занимает его мысли:        — А леди Хайтауэр что-нибудь говорила Вам… обо мне?        Пытается сделать голос нейтральным, равнодушным, но потеплевший тон и изменившийся взгляд выдают его с головой. Серена смотрит на него, и в её взгляде неожиданно появляется нежность, смешивающаяся с печалью:        — Говорит. Вы очень дороги Кэтэлине. И причинили ей много боли. Причиняете ей до сих пор, хоть она старается скрывать это.        — Это последнее, чего я желал бы, — сдавленно произносит Деймон.        — К сожалению, очень часто любовь неотделима от боли, — грустно улыбается Серена. — Неважно, что причиняет её: чьи-то неосторожные слова, неверные действия… или разлука.        Таргариен догадывается, что она тоже по-своему страдает, уже долгое время отрезанная от любимого мужа, не знающая, жив ли он, в добром ли здравии. Отчасти сочувствует ей, но знает, что наверняка заставит Серену снова страдать. Ведь если судьба снова столкнёт его с Эймондом, Деймон постарается, чтобы живым тот не ушёл.        Ramin Djawadi — Funeral by the Sea        После разговора с Сереной он ещё больше жаждет снова увидеться с Кэтэлиной. Ему всё равно, что подумает Рейнира, осудит ли его действия. Он собирается бороться за то, что ему дорого, как бы много ни стояло на этом пути.        Когда Деймон входит в покои Кэтэлины, то еле успевает увернуться от подсвечника, летящего прямо в его голову. Спасает давно выработанная хорошая реакция. Услышав шум, стражники вбегают следом, но он рявкает:        — Назад!        Они подчиняются, хотя с явным сомнением. Деймон захлопывает дверь и смотрит на хозяйку покоев, что сейчас стоит напротив него. Её руки сжимаются в кулаки, рыжие волосы слегка растрепались, щёки раскраснелись от гнева, а взгляд готов метать молнии. В прошлый раз Кэтэлина устроила ему не менее «горячий» приём, но тогда Таргариен ожидал, что её реакция будет такой. Почему же сейчас… Впрочем, долго гадать ему не приходится.        — Ты… — выдыхает она, тяжело дыша. — Как ты смеешь снова являться ко мне после того, как собрался жениться на Лаис?        Желание придушить Рейниру становится нестерпимо сильным. Похоже, теперь половина замка считает, что он в шаге от помолвки с дорнийской принцессой.        — Я. Не. Собираюсь. Жениться. На Лаис, — произносит Деймон, чеканя каждое слово. — Это желание Рейниры. Не моё.        Кэтэлина садится на кровать, не отводя от него внимательный взгляд.        — Откуда мне знать, что ты не подчинишься ей, как бывало не раз? — В её голосе ещё слышится недоверие.        — Я не изменю своё решение, — уверенно отвечает он.        — В самом деле? Этот брак принёс бы вам большую выгоду. Дорн помог бы…        Деймон с силой ударяет кулаком по стене, отчего Хайтауэр вздрагивает.        — Не смей так говорить! — приходит он в ярость. — Не смей! Единственная, на ком я снова женюсь — это ты.        Выражение её глаз сейчас трудно прочесть. В них надежда с сомнениями прочно переплетается.        — А моё мнение по этому поводу ты не хочешь спросить? — интересуется Кэтэлина. Его гнев утихает так же стремительно, как зародился. Он подходит ближе и спрашивает:        — Разве ты сама не хочешь этого? Однажды, когда всё это закончится, стать моей женой… Чтобы я принадлежал лишь тебе, а ты мне.        Она нежно берёт его руку в свою, замечает, как сильно он ссадил костяшки пальцев.        — У тебя кровь, — шепчет Кэтэлина.        — Ты хотела бы стать моей женой? — повторяет Деймон. Они оба не знают, как именно закончится эта война, уцелеют ли к этому времени, не случится ли нечто, что заставит их возненавидеть друг друга. Здесь и сейчас есть только этот момент, лишь они вдвоём, и Кэтэлина отвечает:        — Да, хотела бы.        Он обвивает другой рукой её талию, заставляя подняться и прижаться к его телу, и целует с таким пылом и жадностью, словно мечтал об этом не один месяц… Хотя именно так и есть. Кэтэлина отвечает ему, путаясь пальцами в длинных волосах цвета пепла. Деймон так крепко обнимает её, словно хочет стать с ней одним целым, раствориться, исчезнуть. В этой девушке из враждебной семьи — весь его мир, она — воплощение семерых богов, она — его Р’Глор и его пекло. Если понадобится, Деймон ради неё утопит в крови Вестерос или умрёт сам. Он верит, что их любовь сможет преодолеть все преграды и выстоять до конца… каким бы он ни был.