Растаял снег и треснул лёд

Весне и горя мало: Умылася в снегу И лишь румяней стала Наперекор врагу. Ф. Тютчев Зима недаром злится…

Говорят при смерти вся жизнь проносится перед глазами. Мне лично такой роскоши не предоставили: все произошло слишком быстро и я даже не поняла, что умерла. У меня было много времени подумать уже после. Когда перед глазами кромешная темнота и не с кем поговорить, это очень располагает к разбору полётов. Все, чего я хотела — жить, жить и ещё раз жить, поэтому старалась отрываться по максимуму и вот к чему меня это привело. Я — агностик по жизни, никогда особо не верила в мистику и паранормальные явления. И кто бы мог подумать, что из 2023 года я вернусь на 26 лет назад. В другое тело, в другую страну, другую семью. 4 января 1996 года я вновь родилась и почти сошла с ума. Открывать глаза будучи младенцем дело, мягко говоря, странное. Слепая, как крот, в ушах непонятный шум, ещё и по жопе дали, а потом крутили-вертели, как игрушкой. Тихий ужас, не иначе. И стоило мне чуть-чуть освоиться, я начала кричать. И делала я это постоянно, чтобы всем вокруг жизнь мёдом не казалась. Да и казалось это весьма уморительным. Когда я прозрела и смогла различать звуки, я просто влюбилась в свою мать, хотя никогда ее родной себе не считала. Она была невообразимо красива, только характер ее оставлял желать лучшего. Су Ён родила меня в возрасте пятнадцати лет. Глупая наивная девочка мечтала стать моделью, и у неё были все задатки для этого, будем честны. Но вместо этого она связалась с каким-то мудаком, который тут же свалил, когда ее обрюхатил. Она много жаловалась на него, полагая, что я ничего из этого не вспомню. И хоть я не понимала язык, но могла различать эмоции, а Су Ён была очень драматична в каждом совсем движении. Да и много ума не надо, чтобы сопоставить слова: омма — мама, аппа — папа. Для Су Ён я скорее была декоративной игрушкой, мной больше занимались бабушка — Хуан, — с дедушкой — Джун У. Бабуля учила меня говорить, меняла мне подгузники, кормила, а дед только и делал, что сюсюкался со мной, а когда я чуть-чуть подросла, он взял в привычку подкидывать до потолка. Было сложно забыть свою настоящую семью, но тем не менее чету Чхве я воспринимала, как родных. Они были моими воспитанниками и я благодарна, что меня выхаживали с такой заботой и любовью. Хуан и Джун У водили меня по врачам, когда я болела, и почему-то слишком уж сильно их беспокоило, что я росту спокойной и тихой. Видимо, натерпелись они с Су Ён, поэтому мне приходилось орать чисто для виду. А когда мне исполнилось три года, та тут же свалила восвояси. Единственные напоминания о ней были редкие глянцевые журналы, на которых ей все-таки удалось засветиться. Стоило ей покинуть родной дом и обременявшую меня, как наша жизнь обрела покой. Су Ён любила закатывать скандалы на пустом месте, а я за это пуляла в неё деревянные кубики. Бабушка, кончено, ругалась, что так нельзя, но мне было все равно. Я ведь всего лишь ребёнок, что с меня взять? Дед же втихаря хвалил меня за это, старый прохвост. Хотя старыми их с трудом можно было назвать, на деле же бабушке и сорока не было, когда мать ушла, а деду только стукнуло сорок. Когда я уже могла спокойно передвигаться по дому и составлять слова в предложения, бабушка отправила меня в ясли. И это был сущий ад. Я все-таки взрослый человек и кидать меня на растерзание в детский сад — это настоящая пытка, хоть бабуля и не подозревала об этом. Я полгода уговаривала ее забрать меня от туда и она сдалась. Когда мне исполнилось пять и я уже знала корейский, как свои пять пальцев, я заявила родным, что хочу изучать русский язык. Хуан это затею не восприняла всерьёз, но на день рождение в подарок я получила от них русско-корейский переводчик. И какого же было удивление бабули, когда спустя полгода я свободно говорила на русском. С акцентом, правда, все же я долго не практиковалась, но тем не менее я произвела фурор на семейных. Я размеренно проживала свою новую жизнь ровно до второго класса средней школы. Бабушка же радовалась моим успехам, словно своими. Для неё я была самым настоящим полиглотом, так как в свои «тринадцать» лет уже освоила родной корейский, плюс к этому русский язык и знаю базу английского, благо его преподавали в школе и в этой жизни я предпочла полностью засесть за его изучение. На уроках я тоже старалась не отлынивать, хотя старые привычки брали своё — иногда я могла притвориться больной, чтобы не идти на учёбу. Не знаю уж, верила ли бабушка в мою ложь, но все же она разрешала мне остаться дома. Конечно, я этим не злоупотребляла, так как знаю, как лень может погубить человека. И бывшая я, тому доказательство. Помимо того, что я была «заслуженной хорошисткой», я так же посещала клубный кружок по рукоделию. Мне всегда это нравилось и в прошлой жизни вязать крючком было для меня отдушиной. В клубе мы занимались всякой всячиной: вязали фенечки, вышивали, занимались различными поделками и игрушками, а иногда просто рисовали. Дома же бабушка учила меня готовить, а дедушка в тайне баловал меня карманными деньгами. И я собиралась взять все от новой жизни. Но недолго я наслаждалась своим счастьем: как гром среди ясного неба, объявилась Су Ён. Вернувшись домой после школы, я услышала крики. Голос «родной матери» я признала сразу и как только зашла на кухню, она кинулась на меня с объятиями вся в слезах. У бабушки тоже глаза были на мокром месте, а дедушка сидел понурый и растерянный. Боже, что эта женщина опять натворила? — Боми, милая, родная, — мать расцеловывала мое лицо, будто это не она бросила меня одну целых одиннадцать лет назад. — Я так по тебе скучала! Верим-верим. Я отодвинула ее лицо от себя и посмотрела исподлобья. Следовало отдать ей должное — с годами она стала только краше: вытянулась, исчезла детская припухлость, научилась краситься, взгляд стал осознаннее. Ее нижняя губа затряслась и из глаз вновь полился поток слез. Су Ён никогда не была настолько хорошей актрисой, чтобы сыграть так убедительно отчаяние в глазах. — У меня для тебя сюрприз! — она бросилась к своей сумке, а я в это время прошмыгнула к бабушке и она подняла меня к себе на коленки. — Сейчас! — она рылась по всем своим чемоданам в поисках моего подарка. И я уже ожидала, какого-нибудь плюшевого зверя или, не дай бог, украшения. — Вот же он, — она протянула мне увесистую коробку, обёрнутую в упаковочную бумагу красного цвета. — Ну же, — подгоняет меня, когда я смотрю на неё со скепсисом, — тебе понравится! Я тут же сорвала цветную обертку и мои глаза раскрылись в неописуемом шоке и радости одновременно. Я не ожидала, что она подарит мне столь дорогой и ценный подарок. Это буквально то, без чего я не могла прожить ту жизнь и очень нуждалась в этой. — Айфон?! — я воскликнула от восторга и вскочила с бабули. Мой первый телефон! Ура! У меня будет доступ в интернет! Но… он ведь безумно дорогой, откуда у Су Ён такие деньги? — И что ты хочешь взамен? — знаю же, что бесплатный сыр, только в мышеловке. — Понимаешь, милая, — она замялась и осторожно присела напротив меня. Не нравится мне это все. — У тебя теперь новый папа! — объявила с радостью, хвастаясь кольцом на безымянном пальце. Когда же она увидела, как я скривилась в лице, то попыталась исправить эту ситуацию. — Такаши-сан очень хороший человек, он добрый и вот увидишь! Он будет любить тебя, как родную дочь. — В смысле будет меня любить?! — я отложила телефон в сторону, чтобы случайно не кинуть его в Су Ён. Меня поражала ее безграничная тупость и уверенность в том, что я буду жить с каким-то непонятным мне мужиком. Да, предвзято. А как иначе?! Мне всего четырнадцать и мне не нравится, что какой-то взрослый мужик может меня полюбить! — Хватит, Су Ён, — вступилась бабушка, защищая меня. Она взяла меня под крылышко и я вцепилась в неё, как в спасательный круг. — Ты ее пугаешь! — Пугаю?! Я ее мать! — Не смей орать в моем доме! — дедушка тут же не стал терпеть такое поведение. Су Ён взвыла, словно раненый зверь. И мне стало ее по-настоящему жалко. — Это и мой дом тоже! — Он перестал быть твоим, когда ты сбежала! Боми было всего три года, когда ты бросила нас здесь. Это мы ее растили, кормили и одевали, — бабуля чуть не задыхалась — настолько ей не хватало воздуха от кипевшего гнева. Я обеспокоено взяла ее за руку и она сжала мою ладонь с такой любовью, что у меня самой глаза заслезились. — Как смеешь ты заявляться сюда и пытаться купить ее любовь? Ты хоть знаешь, что твоя дочь знает три языка? Знаешь, что она отлично вяжет крючком? Или что она мечтает стать танцовщицей? — я ужасно покраснела, потому что об этом знала, только бабушка и я просила ее никому не говорить. Знаю, в этом нет ничего такого, но как же смущает! — Нет, — «мама» тут же ощетинилась. Конечно, откуда бы ей знать, ведь Су Ён впервые вернулась в отчий дом за все одиннадцать лет. — Не знала, — она тяжело обрушилась на стул и схватилась за голову. Дедушка пытался успокоить бабулю, так как та чуть ли не плакала, наконец-то высказав все, что творилось в ее душе. А ей ведь нельзя волноваться! Пусть она и не совсем старая, но уже в эти годы у неё беды с давлением. Ну оно понятно, с такой-то дочерью. — Су Ён, — я вздохнула, заранее знаю, что пожалею о своих дальнейших действиях. Естественно, я ещё не приняла окончательное решение, но решила сначала ее выслушать. — Поговорим в моей комнате, — я взяла мой новенький телефон со стола. — Деда, позаботься о бабушке, — попросила его и поплелась в свою комнату. — Милая, ты можешь звать меня мамой, — ласково отозвалась недо-мать, следуя за мной по пятам. — Ещё чего, — тут же побрезгала я. Надеюсь, она не восприняла это близко к сердцу. Уже в своей комнате я могла спокойно выдохнуть. Я бросила школьную сумку к рабочему столу, а сама запрыгнула на кровать, пока Су Ён увлечённо рассматривала вещи в моей комнате. Больше всего ее заинтересовали фотографии на полках, там в основном были мы с бабушкой и дедушкой, но и была ещё одна рамка с вырванной обложкой из журнала Су Ён. Не потому что я питаю к ней тёплые чувства, а потому что на фотке она такая нежная, светлая и безумно красивая. Я смотрела на неё и тешила своё самолюбие тем, что буду выглядеть так же. А вот для неё, думаю, это значило намного больше. — Я знаю, ты меня ненавидишь, — она только начала и я закатила глаза. Не люблю я эту драму. — Оставим любезности, мне ещё надо домашнее задание сделать, — прервала ее поток самобичевания, и у неё глаза на лоб полезли от того, что ее дочь такая деловая. — Что конкретно ты от меня хочешь? — Ладно, — выдала она совсем уж неловко. Видно было, что ей некомфортно со мной, и об этом говорило то, что она мне даже в глаза не могла взглянуть. А может ей просто было стыдно. Пока она собиралась с мыслями, я решила поближе посмотреть свой подарок. — Такаши-сан очень любит детей и он просто мечтает с тобой познакомиться! — Он извращенец? — я решила немного приколоться, а тем временем настраивала свой новенький айфон. Так, а почему она мне сим-карту не купила заодно? — Что?! — воскликнула. — Нет! Кончено, нет! — она начала яростно его защищать и оправдывать. — Он добрый и очень щедрый, ты сама в этом убедишься, когда его увидишь. Когда мы прибудем в Японию… — В Японию?! — этот день потрясений, казалось, никогда не закончится. — Я не могу! — замотала головой. Немыслимо! — Я в одной школе с Чонгуком! — а в 17-м году я собиралась на шоу Кидсов! — Боже, Боми, — Су Ён покачала головой, всем своим видом выказывая, что ее мои проблемы не интересуют. — Тебе ещё четырнадцать, тебе рано встречаться с мальчиками, — не тебе мне это говорить! — Тем более с нами по соседству живет прелестный мальчик! — предложила альтернативу, будто какой-то пацан может сравниться с несравненным Чон Чонгуком! И как ей объяснить, что в будущем он будет одним из самых известнейших и богатейших людей Кореи. Да где уж там! Всего мира, в целом! — Пиздец, — я отрешенно посмотрела в окно. Оказывается уже давно стемнело, а я так и не сделала уроки. Ай, да ну его. Не пойду завтра в школу просто. Я морально вымотана. — Не ругайся, — она поняла сразу же, хотя я высказалась на русском. Я на секунду испугалась, решив, что она его тоже знает, но на деле же она просто догадалась. Су Ён посмотрела на меня укоризненно, с нотками насмешки. Всех взрослых почему-то веселит, когда дети матерятся. Она присела рядом со мной на кровать. — А бабушка с дедушкой? — Ты можешь навещать их на каникулах! Плюс теперь у тебя есть телефон и ты сможешь держать с ними связь. — Сейчас середина учебного года, — я не оставляла попытки образумить ее, но упёртости Су Ён можно было только позавидовать. — Ничего страшного, мы уже подыскали тебе подходящую школу. — Я не знаю японский! — Пара занятий с репетиром и ты будешь говорить на нем лучше всех! — Я тебя съем. Су Ён не нашла, что ответить на мою угрозу, но этот бой был с треском мною проигран. Я все же согласилась, но при условии, что мне поставят брекеты. Если они решили купить мою любовь, то я обдеру их до нитки. Бабушка с дедушкой не были в восторге от моего решения, и пытались меня образумить, но знали, что это бесполезное дело. Бабуля частенько сетовала, что я пошла характером в мать, ведь по упрямству я ей почти не уступала. Но она глубоко ошиблась, так как не знала и не догадывалась, что это уже моя вторая жизнь. И очень давно я пообещала самой себе, что больше никогда не отступлюсь от своего слова, не дам себя в обиду, не просру этот шанс и буду жить счастливо. А для исполнения последнего желания, мне нужно много денег. Даже слишком. К моему счастью, Су Ён не забрала меня сразу же наследующий день, а разрешила доучиться здесь до начала зимних каникул. У меня был месяц насладиться последними днями с Хуан и Джун У, а также сблизиться с Чонгуком. Кончено, знать мировую звезду до известности не каждому дано, и раз уж я, как оказалось, переродилась не для того, чтобы стать его первой и единственной, то хотя бы подружиться с ним уже счастье. Су Ён свалила обратно в Японию, чтобы подготовить для меня комнату и наказала заранее не брать много вещей с собой. Она обещала докупить все нужное на месте, и через пару недель мне пришёл билет на самолёт. Было жестоко со ее стороны отправлять меня одну, но теперь у меня был телефон и я собиралась провести часы в самолёте за бесплатными играми и музыкой. Хуан не была в восторге, что я их покину и первое время злилась на всю эту ситуацию, но кажется дед помог привести ее в чувство. Отправляли меня со слезами на глазах и обещали, что если хоть на секунду не понравится в новом доме, то они тут же заберут меня. Я очень растрогалась от прощания, потому что они почти заменили мне родителей. Стыдно признаться, но я уже почти забыла лицо своей мамы. С годами мне становилось все сложнее удерживать в памяти мою прошлую реинкарнацию, и лишь знание русского языка помогало мне помнить и верить. Хуан наказала мне звонить им каждую неделю. Джун У в последний раз, как свою малышку, подкинул меня выше своей головы, чем сильно смутил, но на душе разлилось тепло. Бабуля честно старалась не заплакать, но все же у неё не вышло, и мы крепко обнялись напоследок. Путь от Пусана до Токио занял без пересадок два с половиной часа. Там меня встретила Су Ён со своим хахалем. Он поздоровался и представился мне на ломанном корейском, я, в свою очередь, на японском. Его это знатно развеселило и он сказал, что у меня неплохо получилось, хотя мне пришлось признаться, что я успела разучить всего несколько бытовых фраз. Такада Такаши, а именно так его звали, оказался вполне нормальным дядькой, правда немного староватым для Су Ён. Он же одногодка с Джун У! Я, конечно, тоже люблю парней постарше, но это потому что мне, на секундочку, уже тридцать девять лет! Кошмар. Я же, получается, старше бабушки!.. Надо стараться меньше об этом думать… Все каникулы я готовилась к поступлению в новую школу и старательно учила японский. Он оказался не так прост и я постоянно путалась в иероглифах, поэтому даже не выходила из дома: настолько мне было интересно его изучать. Такаши-сан тоже помогал в изучении, и не то, чтобы мне не хотелось как-либо с ним контактировать, но приходилось быть милой. А за брекеты, личного репетитора, плюс к этому новенький ноутбук (исключительно для учебы как же) и сверху ещё карманные деньги, мне пришлось взять его фамилию. Своих детей у него не было, а сейчас у него с этим сложности. Я не хотела таких подробностей, но нечаянно сама подвела к этому диалог. Так же для него у нас с Су Ён была легенда, почему Я не жила со Ней, вот уже, вовсе не одиннадцать, а всего лишь три года. У матери оказывается был контракт, благодаря которому она постоянно кочевала с места на места и во благо моей психике, она оставила меня на время с бабушкой и дедушкой. Мы жили в одной из многих многоэтажек района Нэрима в Токио. Квартира оказалась просторной, с дорогой мебелью, роскошной общей ванной и у меня была своя комната. Но вот уютом там и не пахло, так как это интересовало прислугу в последнюю очередь. Бедная старушка уже давно наводит чистоту в этом доме и каждый вечер готовит ужин. Су Ён на это не была способна, либо просто не хотела хозяйничать в доме. Сато-сан приходит ровно за два часа до ее возвращения, протирает пыль в доме, заправляет постель, моет полы два раза в неделю, стирает вещи и выкидывает скопившийся мусор. Я пару раз порывалась ей помочь, но она вежливо отказывалась, ссылаясь на то, что это ее работа, но от чувства стыда и неловкости меня это не избавило. И она всегда уходит ровно за десять минут, когда Су Ён заходит домой. А та сразу бежит прихорашиваться и после выдаёт кулинарные шедевры Сато-сан за свои. Я уже давно знаю, что у этой женщины ни совести, ни души нет, так что даже не удивилась. Но это уже не мое дело, какие у нее там игры с Такаши. Моя акклиматизация прошла почти незаметно, хотя в Японии оказалось на несколько градусов жарче, чем в Корее, даже в условиях зимы. Но, правда, к землетрясениям надо ещё привыкнуть. На улицу я выходила от силы раз пять, в основном за продуктами или снэками. И за все эти дни я ещё ни разу не встречалась с прелестным мальчишкой по соседству, со слов Су Ён. Вот сестрёнка этого прославленного Соу оказалось вполне забавной девчонкой. Она, правда, тот ещё сорванец, но мне это в ней понравилось. Надеюсь, и ее брат действительно стоит моего внимания, а если он окажется типичным малолетним придурком, то… Я вспомню былые времена и вновь захочу стереть с лица Земли весь мужской род. Но сначала прикончу Су Ён, которая отняла у меня возможность сблизиться с Чонгуком! Этого я ей никогда не прощу. Я вышла подышать свежим воздухом. Голова уже гудела от этого японского и срочно нужен был перекур. Без сигарет, естественно. Эту жизнь я не просру на бесконечные пьянки и бэд-трипы. Вид с балкона был не самым презентабельным: этажки заполонили все пустующие пространства и смотреть особо было не на что, но, признаться честно, мне нравится заглядывать в окна. Я не извращенка или какой-то сталкер, просто иногда интересно, какой интерьер в чужих домах или чем люди занимаются в свободное время, кто они, чем зарабатывают, что любят. Они ведь не простые статисты, а живые люди. Живые, так же, как я. Удивительно. Из квартиры рядом постоянно разносятся звуки: телевизор, смех, веселые споры, иногда беготня, крики родителей, которые пытаются успокоить своих непоседливых детей. Иногда кажется их там целая орава, но это далеко не так. Я отчетливо различала ласковый голос матери, поучительный — отца, беззаботный, а временами очень воодушевлённый — мальчишки, и последний, самый громкий, потому что она постоянно всем недовольна — младшенькой. С Мокой-чан мы познакомились, когда выходили вместе из дома, а после застряли в лифте. Вроде в дорогущем доме живем, Такаши-сан немалые деньги вкладывает за обслуживание, а эта подъёмная машина постоянно барахлит. Мы живем всего на третьем этаже, спуститься-то легко, а вот на подъем у меня дыхалки не хватает. Думаю надо начать вести активный образ жизни. — Привет, — я вздрогнула и тут же обернулась на голос. На балконе напротив стоял высокий, для своих лет, и довольно крупный парнишка. Его колючие каштановые волосы отозвались чем-то знакомым глубоко внутри, но я не смогла разобрать, что это за чувство такое. Он широко улыбался, как дурак, но с виду был настоящим душкой. — Привет, — ответила чуть запоздало и тут же быстро поклонилась. — Я Чх… то есть Такада Боми, приятно познакомиться, — и снова кланяюсь. По началу я никак не могла привыкнуть ко всем этим поклонам, но потом я поняла, что это лучшее приветствие, какое может быть. Благодаря этому можно избежать всяких неловких рукопожатий, от которых после хочется сгореть со стыда. — Инуока Соу, — и кланяется в ответ. Я подошла ближе к краю балкона, выражая тем самым, что хочу немного с ним поболтать и он так же двинулся мне навстречу. Парнишка без зазрения совести с интересом рассматривал каждый миллиметр моего лица, будто девчонок не видел вовсе, и заострил внимание на моих ушах. Наверное подумал слышу ли я ими лучше, как часто любили меня дразнить в детстве. — Ину — в переводе собака, — я не оставила возможности обучиться и перевела тему на себя. — А ока — это?.. — Холм или возвышенность, — в воздухе пальцем написал иероглифы, как пишется его фамилия и затем имя. — А Соу — это «бежать», — и приправляет это очаровательной улыбочкой. Больше он на уши не пялился, за что ему огромное спасибо. — А как твоё имя переводится? — С корейского мое имя означает «весна», — не смотря на то, что мы находились на одном уровне плоскости, я уже видела четкую разницу между нами: при моем росте в сто сорок сантиметров, он был на голову выше меня. Надеюсь, я ещё вырасту. — На японском твоё имя звучало бы, как Хару, — поделился со мной своей мыслью. — Я тебя раньше здесь не видел, — заходит из далека. Су Ён не раз отправляла меня познакомиться с соседями, но я ни разу так и не дошла до двери. — Я жила в Корее с бабушкой и дедушкой, — ответила честно, чего скрывать? — А потом Су Ён забрала меня, — было сразу видно, что я не в восторге от этого. Во всяком случае, играть любимую дочь меня обвязывали только перед Такаши-саном. — Су Ён? — удивился, а потом быстро сориентировался. — А! Такада-сан! А почему ты зовёшь ее по имени? — он недоуменно растрепал волосы на затылке, хотя они и без того стояли торчком. — Ну, — протянула. Это мы с матерью тоже отработали, чтобы отчим не задавал лишних вопросов. И легенда отлично сочеталась с инфантильным характером Су Ён. — Потому что мы, как сестры, — уже вечерело и стоял осенний дубак: я укуталась в плед, а он в одной футболке и словно не замечал холода. — А что ты тут делаешь? — Закаляюсь, — улыбается, а когда мои глаза раскрылись от шока, он признался, что пошутил. — Просто увидел, что ты здесь, решил познакомиться, — закинул руку за голову и улыбнулся. И вправду прелестный мальчик. — Брат! — дверь его балкона распахнулась и к нам вышла мелкая копия Соу, разве что волосы у неё были чуть подлиннее. — Хватит уже жопу морозить, — ещё его и под коленку пнула! Честно, я ее фанатка. — Ты! — она икнула, тут же спрятавшись за смущенным братом. — Приветики, — я помахала ей одними пальчиками и весело улыбнулась. — Брат, это та самая, что хотела меня съесть! — ну подумаешь пригрозила чутка, когда она под ногами путалась, что теперь из-за этого меня врагом народа делать? Я, довольная собой, облокотилась на перила своего балкона. — А в домашнем ты выглядишь ещё аппетитнее! — я хихикнула, умиляясь ее пижаме с медвежатами. Девчушка тут же прикрылась руками, пролепетала мне какие-то гадости и убежала. Пугать детей теперь мое новое хобби. — Будешь так смотреть, тебя тоже съем, — Ину смущённо вздёрнул подборок, видимо, чтобы я не заметила, как румянец накрыл его щеки, но вот он не мог скрыть, как вспыхнули его уши. Его губы, в след за своими мыслями, расплылись в кривой улыбке. Какое же он всё-таки чудо. — Ладно, мне пора, — решила попрощаться, пока совсем не окоченела. — Ещё увидимся? — я на миг обернулась, когда уже заходила внутрь. — Да! — он настолько воодушевился, что чуть не подпрыгнул. Ину перекинулся туловищем через перила балкона и улыбнулся. — Заходи завтра к нам в гости, я тебе помогу с японским! — и ткнул себя пальцем в грудь. Я не стала его огорчать, что у меня с этим проблем нет (он и сам мог понять по разговору), но все же согласилась на предложение. Мы договорились на послеобеденное время и попрощалась. Су Ён будет вне себя от счастья… Ладно, бог с ней, все же в новой школе и тем более в стране, друзья мне ещё понадобятся, чтобы не растерять навыки социализации. Ближайшее лет пять минимум во взрослое общество мне путь заказан, поэтому придётся общаться с «одногодками». А уж в старшей школе там можно будет развернуться и завести знакомства с людьми постарше. Я уже даже не знаю — дар это или наказание, но ничего не остаётся, кроме как жить дальше. Что ж, кто бы там ни был на небесах или под землей, спасибо огромное. Ты ещё пожалеешь за то, что предоставил мне такой шанс. Новоиспеченная Такада Боми возьмёт все и даже больше от новой жизни! Как там говорилось? Русские не сдаются? Я сожру от этого пирога огромнейший кусок и не подавлюсь.