Отче

      — Мистер Поттер, вы и ваша жена абсолютно здоровы, — сказал Главный целитель Мунго Сметвик, глядя из-под кустистых бровей на Гарри и вытирая пот со лба, льющийся от нервного напряжения. — В том, что у вас с миссис Поттер не получается зачать детей, нет никакой проблемы со стороны вашего физического здоровья. Возможно, вам стоит отпустить ситуацию, и тогда всё произойдёт само собой. Знаете, так бывает у многих пар.       — Что, в течение шести лет? — разозлённо рявкнул Гарри, заставляя целителя вздрогнуть.       — Гарри, не надо, — Джинни, стоявшая позади, осторожно тронула его за плечо, предотвращая взрыв. — Мистер Сметвик лишь подтвердил то, что говорили и десятки других целителей.       — Я не понимаю, почему мы оба здоровы, но детей всё равно не получается завести? — Гарри безумно раздражали все эти тупоголовые целители, которые в упор не видели проблем и в унисон твердили, что он и Джинни здоровы.       Они женаты уже шесть лет и в течение всего этого времени безуспешно пытались зачать ребёнка. Обошли целую кучу целителей, были у маггловских докторов, Гарри задолбался уже дрочить, сдавая сперму, а Джинни подсчитывать лунные и безлунные циклы — ничего.       Ноль результата.       Гермиона носила под сердцем уже второго, — первая девочка Роуз была прелестным созданием, — и Гарри, конечно, радовался за неё и Рона, но где-то в глубине души, очень глубоко, завидовал.       Его заветная мечта — иметь большую дружную семью, включающую как минимум троих детей, рассыпалась в прах каждый раз после кислого лица Джинни, когда снова и снова приходила менструация.       Гарри, пользуясь своими положением Старшего Аврора и званием Национального героя, добился приёма у Сметвика, лучшего специалиста в Британии, и ради чего? Чтобы вновь услышать, что они с Джинни здоровы и стоит получше постараться?       Он был зол и хотел разнести Мунго ко всем чертям.       Секс превратился в вечный подсчёт, когда там грёбаная овуляция, и гадание, какая же поза наиболее благоприятна для зачатия. Гарри казалось, что у него даже встаёт с трудом. Джинни стала раздражительной и часто плакала, когда думала, что Гарри не видит.       Он видел, но не трогал её в такие моменты, потому что отыскать слов утешения в своей душе никак не мог. Когда ты внутренне выжжен дотла, то найти в себе тепло — сложно.       Почти невозможно.       — Мистер Поттер, может быть, вам следует обратиться к целителю разума? Иногда проблемы бывают, так скажем, психосоматические, — промямлил Сметвик.       Его лысина покрылась испариной, и капли пота стекали на брови, задерживая влагу от попадания в глаза.       Он старался не смотреть на Гарри и Джинни, очевидно, внутренне молясь поскорее избавиться от высокопоставленных пациентов. Гарри чувствовал это и злился ещё больше.       — Спасибо, мистер Сметвик, — ответила вместо него Джинни, сжимая руку Гарри в своей и удерживая от очередного всплеска злости. — Мы подумаем.       Сметвик почти незаметно выдохнул и в очередной раз промокнул платочком свою лысину и лоб.       — Всего доброго, мистер и миссис Поттер, — поспешно сказал он. — Будут ещё какие-то вопросы, обращайтесь.       — Ага, — буркнул Гарри и, шурша ало-золотой аврорской мантией, покинул кабинет, уводя за собой Джинни.       — Гарри, мы даже не попрощались, — укоризненно сказала она, еле поспевая за его размашистым шагом.       — К чёрту.       — Гарри, Гарри, постой!       Джинни схватила его за локоть, останавливая и заставляя развернуться к себе.       — Что? Я поскорее хочу покинуть Мунго, меня уже тошнит от целителей и всего этого, — горячо взмахнул руками Гарри, указывая на стены госпиталя.       — Не злись, пожалуйста. Возможно, это испытание для нас, — тихо сказала Джинни.       — Нам же мало выпало на долю испытаний, — саркастично заметил он.       Джинни сжала челюсти, но промолчала.

***

      Пот стекал по спине и груди, дыхание сбивалось, а ягодичные мышцы забились лактатом от усталости, пока Гарри яростно вколачивался в Джинни, пытаясь кончить. Кровать скрипела, простыни промокли, а Джинни равнодушно смотрела в потолок, ожидая, когда он финиширует.       — Блядь, может, ты как-то тоже примешь участие? — отрывисто бросил Гарри, усмиряя одышку.       — Я устала. Гарри, я уже давно не получаю удовольствие от секса. Всё это превратилось в бесконечную гонку за беременностью, — Джинни надавила ему руками на грудь, показывая, чтобы он отстранился.       Он вынул полуопавший член и молча откинулся на подушки. Воздух неприятно холодил липкое и мокрое тело, и Гарри вынужден был натянуть на себя одеяло.       — Гарри, я больше не хочу пробовать вот так, — после некоторого молчания произнесла Джинни. — Я хочу спокойно жить и не беспокоиться об овуляции или ещё о чём-то подобном. Я действительно думаю, что это наше с тобой испытание или кармический урок, или чёрт знает что, но мы должны найти другое решение проблемы.       — И какое?       — Я уже несколько недель размышляла… в общем, давай возьмём ребёнка из приюта.       Гарри развернулся к ней и удивлённо взглянул.       — Вот как… а я боялся предложить, если честно. Не знал, как ты воспримешь подобное.       — Мы даже мыслим одинаково, — улыбнулась Джинни. — Думаю, дать шанс брошенному ребёнку — отличное искупление за наши грехи, мы ведь всё-таки не невинные ангелочки. А там, может, и своего получится родить; как и сказал Сметвик, когда отпустим ситуацию.       — Только есть одна проблема, — задумался Гарри, — в волшебном мире нет приютов для детей волшебников. Все они живут у своих родственников, даже, пускай, дальних.       — Я знаю, — спокойно ответила Джинни, плотнее кутаясь в одеяло. — Можно взять ребёнка-маггла. После того, как Пожиратели смерти уничтожили кучу простецов, большое количество детей убитых остались одни и сейчас находятся в приютах. Мы можем помочь кому-то, потому что отголоски войны до сих пор преследуют нас. Вдруг поэтому и нет детей.       Гарри скептически относился к фатальности, о которой постоянно твердила Джинни, он перестал верить в предрешённость после того самого пророчества. Ничего не было бы, если б Волдеморт сам не сделал свой выбор в пользу Гарри, а не Невилла. Все пророчества — обман. Человек сам выбирает, как ему жить и во что верить, и только от его выбора зависит дальнейшая судьба.       — Давай завтра же отправимся в центральный городской приют и переговорим с директором. Посмотрим на детей, — он проигнорировал последние фразы Джинни и перешёл к главному.       Джинни поддержала его и отправилась в душ смывать пот и липкость с тела после их неудавшегося секса.       Возможно, приёмный ребёнок — единственно верное решение для того, чтобы сохранить тёплые отношения.

***

      — Необязательно выбирать сейчас, — миссис Стоун, директор приюта, сопровождала Гарри и Джинни, когда они приехали смотреть детей. — Вы можете посетить нас несколько раз, понаблюдать за детками и только потом сделать выбор. Какого возраста хотите малыша?       — Да мы не решили; наверное, не имеет значения, — ответила Джинни, глядя на кучку детей, рисующих мелом на асфальте территории приюта.       — Обычно предпочитают помладше, — продолжала миссис Стоун. — Чтобы не было сложной адаптации.       Гарри хмуро смотрел на серое здание и бегающих детей, которые выглядели опрятно, но довольно бедно. Ощущение было, что он пришёл на рынок и выбирает мясо на ужин — помоложе, посочнее и так далее. Хотелось забрать их всех, что было конечно же невозможно.       — Миссис Стоун! Миссис Стоун! — донеслись до них панические детские голоса. — Там змея!       — О господи!       Миссис Стоун, довольно грузная женщина, быстро побежала туда, куда указывали кричащие подростки.       Гарри и Джинни кинулись следом.       — В соседнем от нас доме, — начала говорить запыхавшаяся директриса, — находится змеиный питомник. Недавно у них сбежала ядовитая змея, об этом даже писали в газетах. Неужели это она до нас доползла?       — Я могу помочь, — откликнулся Гарри. — Я… в общем, тоже когда-то разводил змей и немного умею с ними управляться, — на ходу выдумал он.       Миссис Стоун умудрилась на бегу смерить его презрительным взглядом, сразу чётко обозначив, что она об этом думает.       — Где змея? — она растерянно спрашивала подростков.       — Змея напала на Кей!       — Матерь божья, — миссис Стоун осенила себя знамением и побежала в сторону цветочной клумбы.       Гарри заметил, что возле кустарника жасмина сидела девочка лет пяти-семи, её длинные чёрные волосы спускались ниже талии и спадали на лицо, скрывая черты.       — Кей, дорогая, ты в порядке? — миссис Стоун принялась осматривать девочку. — Где змея? Ты её видела?       — Мэм, Кей сама укусила змею, — доложил долговязый мальчик с веснушками.       — Что? В каком смысле, укусила? — глаза директрисы почти вылезли на лоб. — Кей, объяснись!       Девочка молча встала с земли, — Гарри успел разглядеть запачканный подол светлого платья и грязно-серые застиранные колготки, — подняла на них чёрные большие глаза, которые слишком выделялись на её бледном лице, и разжала ладонь, показывая что-то миссис Стоун.       Стоило директрисе взглянуть, как она ахнула и зажала рот рукой, чтобы не закричать.       Гарри подался вперёд, пытаясь узнать, что так испугало женщину.       В ладонях Кей находилась небольшая змея, чешуя которой была окрашена в яркие цвета — красные, жёлтые и чёрные колечки. Аризонский аспид, крайне ядовитая змейка, чей яд обладает нейротоксичным действием, а укус смертелен. Не зря миссис Стоун так испугалась.       Змея немного подёргивалась в детской ладошке, на гладкой коже ближе к голове имелись странные вспухшие места.       — Боже мой, негодная девчонка, объясни, что ты сделала? — взвизгнула директриса, теряя самообладание.       — Миссис Стоун, не стоит кричать на девочку, — заметила Джинни. — Она тоже наверняка испугана.       Гарри пристально вгляделся в детское личико и не заметил ни единого признака испуга. Девочка в ответ вперила в него свой, полыхающий тёмным, взор, никоим образом не обращая внимания на кричащую директрису.       — Она хотела напасть на меня, — наконец сказала Кей. — Я напала первой.       Гарри с Джинни переглянулись между собой.       — Ты молодец, защитила себя и других детей, — смог ответить ей Гарри, потому что она заинтересованно смотрела только на него одного. — Можно я посмотрю преступницу?       Кей протянула ему змею и с любопытством наблюдала, как Гарри её осматривал.       Вспухшие места на змеиной коже оказались следами человеческих зубов — укусами. Змея медленно умирала в руках, слабо дёргаясь тонким телом.       — Она больше не опасна, — заключил Гарри, тем самым успокоив миссис Стоун. — Очевидно, что-то упало на змею, никто её, конечно, не кусал. Можете сами убедиться, — живо сказал он, тыча уже трупом змеи прямо в миссис Стоун, на лице которой отобразились ужас и отвращение.       — Нет-нет! — горячо воскликнула она. — Я верю! Разве могла маленькая девочка укусить такую ядовитую тварь? Кей, зачем ты подобрала её? Зачем наврала? — обратилась она уже к девочке.       Гарри украдкой подмигнул Кей.       Та, нехотя, отвела от него взгляд и повернулась к директрисе.       — Просто, — кратко ответила она и вновь посмотрела на Гарри.       — Гадкая девчонка, — пробормотала женщина. — Иди к нашей медсестре, пусть она осмотрит тебя. Всё, иди, я сказала!       Кей с видимым неудовольствием поплелась к серому зданию приюта.       — Простите за этот инцидент, — миссис Стоун опасливо косилась на змею, которая всё ещё находилась в руке Гарри. — Эта девочка не совсем здорова и часто ведёт себя странно.       — Расскажите о Кей, — попросил Гарри.       — Я, конечно, не могу вам советовать, но Кей — девочка непростая, — холодно заговорила директриса, провожая взглядом удаляющуюся худенькую девчачью фигурку. — Сторонится других детей, предпочитая играть в одиночестве. Крайне негативно относится, если кто-то трогает её вещи. Бывали случаи, — женщина понизила голос, — что те дети, которые хоть немного обижали её, потом почему-то попадали в санчасть, то рука сломана, то на лице какие-то прыщи. Не знаю, как она это делает, одним словом, чертовщина какая-то.       Джинни незаметно дёрнула Гарри за рукав, и он кивнул ей.       — Сколько лет Кей? Как она оказалась в приюте? — спросила Джинни.       — Семь лет исполнилось в марте, — вздохнула миссис Стоун, — в этом году должна идти в школу. Вероятно, отправится в интернат имени Святого Брутуса, для трудных детей. Обнаружили мы её двухмесячной на пороге приюта в мае девяносто восьмого. На одеялке была вышита только дата рождения, ни имени, ни какой-либо записки мы не нашли. Пелёнки, одеяльце, корзинка — всё из дорогих материалов, видно, что родители не бедные; почему решили оставить девочку в приюте — неизвестно. Может, дамочка какая нагуляла, — пожала плечами директриса. — С тех пор Кей у нас. Правда, никто её забрать в семью не пожелал: очень трудный ребёнок. А уж если ей не нравились потенциальные приёмные родители, она обязательно устраивала какую-нибудь пакость, и те, стремглав, убегали отсюда подальше. В общем, не самый лучший вариант для молодых неопытных пар, — заключила она.       — Мы отойдём ненадолго переговорить, — сказал Гарри и отвёл Джинни в сторону.       — Я думаю, она ребёнок волшебников.       Джинни согласно кивнула.       — Тоже так считаю. Мерлин, Гарри, ты видел, во что она одета? Бедная девочка. Даже в нашей большой и небогатой семье я не носила таких лохмотьев. А эта миссис Стоун мне совершенно не нравится, она сразу же винит девочку во всём. Вероятно, у той уже случались выбросы магии. И взгляд как у волчонка, — её голос слегка сорвался, а глаза заблестели.       — Как ты любишь говорить, кажется, это судьба, — шутливо произнёс Гарри. — Найти в маггловском приюте ребёнка волшебника не так-то просто. Нам повезло.       — У неё такие чудесные волосы, — мечтательно вспоминала Джинни, — я бы каждый день плела ей разные косы. А здесь, кажется, её через раз расчёсывают.       — Ты уверена? — спросил Гарри. — Ей уже семь лет, будет непросто.       — Уверена. Девочке нужно выбираться отсюда. Мы сможем вырастить замечательную сильную волшебницу, — твёрдо ответила Джинни. — А ты? Ты сам что думаешь?       — Я тоже думаю, что Кей нужно забрать. Всё будет хорошо, и мы справимся.       Миссис Стоун крайне удивилась их решению и даже попыталась отговорить, но Гарри был непреклонен в разговоре с ней.       — Мы бы хотели поговорить с Кей и спросить её согласия. Если она готова стать нашей дочерью, мы заберём её.

***

      — Привет, Кей. Я Гарри, а это Джинни, — сказал Гарри, садясь на стул возле кровати девочки.       Комната была рассчитана на шестерых детей, которые в данный момент бегали на улице, кроме Кей. Ей запретили выходить после инцидента со змеёй, ссылаясь на нервный стресс. Девочка однако не выглядела, будто испытала стресс от встречи с аспидом, ей наоборот не помешал бы свежий воздух. Лицо было синевато-бледным, и, честно говоря, Кей со своими спутанными чёрными волосами и белым заношенным платьем больше напоминала утопленницу, чем семилетнюю девочку.       — Мы были бы не прочь с тобой познакомиться поближе. Как ты на это смотришь?       Кей прожигала его некоторое время чёрными глазами, словно сканировала, а потом, видимо, найдя что-то удовлетворительное, ответила:       — Никто не хочет, чтобы я была чьей-то дочкой. Все считают меня сумасшедшей.       — Мы не считаем, — ответила Джинни, и Кей наконец-то впервые обратила на неё внимание.       — Они вызывали мне врача, потому что думали, это я испортила лицо Бенни, и кололи болючие уколы, от которых хотелось спать.       — Ты не хотела, чтобы у Бенни испортилось лицо? — спросил Гарри, внутренне ужасаясь судьбе этой девочки.       — Я сильно злилась на него, но прыщи появились сами. У меня часто бывает, что я злюсь и что-то происходит. Вы не верите мне?       — Верим. Со мной тоже такое случалось в детстве, — успокоил её Гарри.       — А ещё, когда я злюсь, то потом не помню, что происходило со мной, — продолжала говорить Кей, внимательно отслеживая реакции на их лицах. — Я очень сильно злюсь, даже руки трясутся.       — Такое тоже со мной было, поверь. Я злился на своего кузена и тётушку.       — И у меня было, — подтвердила Джинни. — Но мы знаем, как справиться с этим и помочь тебе.       — Вы тоже будете приглашать врача, чтобы лечить меня? — недоверчиво спросила Кей.       — Нет. Мы научим тебя справляться со злостью, — сказала Джинни. — Ты хотела бы, чтоб мы пришли ещё раз к тебе?       — Да. Я хочу, чтобы вы забрали меня домой. Здесь невкусно кормят.       — Мы обязательно заберём тебя после того, как подготовим нужные документы. А пока будем навещать здесь и знакомиться ближе. Согласна?       Гарри заметил, что Кей колебалась, но, очевидно, они ей чем-то понравились, и девочка не собиралась делать «пакости», как другим.       Сердце радостно предвкушало обретение полноценной счастливой семьи.       Да, будет непросто, но и родного ребёнка воспитывать сложно, а вместе с Джинни они непременно справятся.       — Да, согласна. Я буду вас ждать. Обещаете, что придёте? — Кей продолжала сверлить их своими глазами-буравчиками, и Гарри горячо пообещал приехать на следующей неделе.

***

      Посещать Кей в приюте пришлось на протяжении двух месяцев, пока готовились документы, даже несмотря на то, что Гарри кое-где похлопотал, чтобы ускорить процесс удочерения.       Миссис Стоун не скрывала своего облегчения, что проблемного ребёнка заберут в семью.       — Если вдруг надумаете возвращать обратно, то это уже не к нам, — радостно говорила она. — Это в интернат, который на окраине Лондона.       Гарри поморщился от её слов.       — Не надумаем, — буркнул он.       Директриса вручила им детское одеяло, в которое была завёрнута Кей младенцем, и благословила в добрый путь, с удовольствием выдохнув.       Гарри распахнул дверь дома на Гриммо, пропуская вперёд Кей. Они с Джинни обустроили детскую комнату для приёмной дочери, эльфы отмыли и прибрали особняк, и теперь он был готов встречать новую маленькую хозяйку.       — Твой новый дом, Кей.