Табак

Тиссая просыпается, жмурясь от яркого света, который просачивается в комнату сквозь открытое настежь окно, и садится на кровати. Шея ее болит от отсутствия какой-либо разминки, и Тиссая с тихим вдохом начинает массировать каменные мышцы под кожей. Те перекатываются, отдавая тупой болью, расходящейся по плечам, лопаткам и ниже, пропадая где-то в пояснице. Она может работать с такого рода проблемой, по крайней мере, это не двимеритий. Кстати, о нем. Тиссая вытягивает руку, сжимая в кулак перед собой, и чувствует, как хаос привычными волнами оседает в ее теле, принимая облик послушного зверя, чем не подчиняющейся фермерской скотины. Она улыбается, наконец-то чувствуя себя той самой Тиссаей де Врие, которая может заморозить всех одним лишь взглядом, и встает с кровати. Это была ее первая ошибка. Не смотря на то, что хаос течет в ее венах словно кровь, ее ноги все еще ослаблены, и Тиссая опасно кренится куда-то набок. Наспех создать что-то похожее на подушку — это все, на что хватает ее заторможенной после сна реакции. Она неуклюже падает на нее задницей, но почти в то же мгновение ее лицо принимает бесстрастное выражение и она оборачивается. В палате она была одна, и это на самом деле очень даже хорошо. Тиссая не смогла бы смириться с мыслью, что кто-то мог увидеть ее в подобном состоянии. Она встает, опираясь на кровать, и хмурится, тяжело опускаясь на постель. «Трисс?» — зовет она мысленно, но даже спустя несколько мгновений ответа нет. Тиссая хмурится, пытаясь понять, какого черта здесь происходит, и пытается дозваться до другой девушки. Йеннифэр отвечает ей практически сразу, но что-то в ее мыслях заставляет Тиссаю напрячься. «Тиссая! Ты очнулась? Я сейчас приду, дай мне секунду» Не смотря на то, что Йеннифэр говорила это будничным тоном, Тиссая чувствует огромные волны раздражения и гнева, которые исходят от Йеннифэр плотными сгустками неравномерного хаоса. Она ежится, задаваясь вопросом, чем занята Йеннифэр. Женщина не заставляет долго себя ждать. В палате Тиссаи открывается портал, из которого, отъявленно ругаясь, выходит Йеннифэр. Врата захлопываются с негромким звуком, и Йеннифэр бросается к Тиссае. — Слава Богине, — говорит Йеннифэр, хватая Тиссаю за щеки; та хмурится от такого проявления чувств, но молчит: — Я волновалась за тебя. Тиссая находит эту новую, чувственную сторону Йеннифэр достаточно милой, чтобы не рассмеяться над этим. Неожиданно в ее голове вспыхивают воспоминания той памятной ночи и утра, где они, по сути, признались друг другу. Тиссая сглатывает, пряча взгляд. Фиалковые глаза смотрят с любопытством и озорством, и Йеннифэр негромко смеется. Тиссая прокашливается несколько раз, возвращая себя контроль над эмоциями, и смотрит на Йеннифэр с легким прищуром. — Что происходит? — спрашивает она, надеясь получить ответ о том, почему женщина всего некоторое время назад была настолько раздраженной. Йеннифэр в ответ фыркает. Тиссая следит за ее взглядом, который направлен на подушку на полу, и ей совсем не стыдно, к тому же, она быстро заставляет ее исчезнуть с помощью хаоса. — Так что? — повторяет Тиссая. Распущенные волосы Йеннифэр разметались по ее плечам красивыми и блестящими завитками. Тиссая ловит себя на мысли, что хочет запустить в темную копну свои пальцы, возможно, даже оттянуть, но, тем не менее, это должно происходить во время поцелуя. Эта идея настолько реальна, что обосновывается в ее голове, будто бы приклеиваясь к ее сознанию намертво. В конце концов, этот волшебный момент был разрушен Йеннифэр. А точнее ее громким, раздосадованным вдохом. Тиссая вздрагивает, пытаясь скрыть этот нежелательный факт под надрывным кашлем, обещая самой себе больше никогда не отвлекаться. — Я не понимаю, как у тебя хватало терпения, — с притворством вздыхает Йеннифэр; Тиссая хмурится: — Эти ученицы почти полностью лишены хаоса, я начинаю думать, что они даже на проводников Аретузы не сгодятся. Тиссая рассеянно кивает, а затем что-то скользкое и противное начинает ползти по ее позвоночнику. Она с изумлением смотрит на Йеннифэр, которая, кажется, не обращает внимания на всю гамму эмоций, мелькавшую на лице Тиссаи, продолжая: — Тем не менее, есть парочка достаточно способных. Сегодня я не могла проверить их знания боевой магии, но следующий урок у нас будет проходить на полигоне, где, я надеюсь, смогу вытрясти из них что-то получше магии левитации. — Ты, что? — Тиссая не может поверить своим ушам. Она смотрит на Йеннифэр снизу вверх, так как чародейка прочно обосновалась на ее чистой постели, и в глазах ее читается немой вопрос. Йеннифэр смеется, находя это забавным. Тиссае не смешно. — Я веду у твоих учениц новый предмет. Боевая магия в теории и практике. Больше на практике, но я не стала их шокировать на первом же занятии, поэтому кратко ввела в курс дела и отпустила по своим комнатам. Они были очень благодарны за ранний уход, знаешь ли, — Йеннифэр улыбается: — ты совсем замучила бедных девочек. Тиссая хочет взять себя в руки, но ее рот безвольно открывается. Осознание этой мысли приводит ее в праведный гнев, направленный на конкретно одну рыжую чародейку, и который она так профессионально скрыла за приторной улыбкой. — Это идея Коралл, да? — и это больше похоже на утверждение, чем на вопрос. — Да и нет. Коралл сказала, что тебе нужно снизить нагрузку, а Трисс предложила это. Йеннифэр с интересом прищуривается, наблюдая за старшей женщиной. Тиссая в свою очередь хмуриться. Если от Литты она могла ожидать чего-то подобного, но от всегда послушной и покладистой Трисс — никогда. Это ощущалось сродни предательству. — Меня уже сняли со счетов? — не весело усмехается Тиссая, старательно избегая обеспокоенных взглядов Йеннифэр. Йеннифэр, в конце концов, просто закатывает глаза и встает с кровати. — Мы любим тебя, Тиссая, — качает она головой: — Я люблю тебя. И это, на самом деле, меньше, что я могу сделать. К тому же, Коралл открутит мне голову, если я позволю тебе напрягаться больше, чем тебе дозволена. Тиссая продолжает смотреть в стену. Да куда угодно, только не на Йеннифэр, потому что, она уверена, предательский румянец застилает ее щеки, и меньшее, что ей хотелось сейчас — это заставить эго молодой чародейки вспениться гордостью. Но Йеннифэр — всегда внимательна, — она играет бровями, тихо потешаясь над Тиссаей, а затем опускается перед сидящей женщиной на колени. Йеннифэр сжимает ее руки в своих, заглядывая в глаза и действительно стараясь показать в своем взгляде всю гамму чувств, которую испытывает по отношению к Тиссае. — Эй, посмотри на меня, — просит Йеннифэр, следя за бегающим взглядом пронзительно-голубых глаз: — Я люблю тебя, Тиссая. Уже довольно давно, на самом деле, просто мне не хватало некоторого времени для того, чтобы обдумать свои чувства, именно поэтому я раздражала тебя все это время до Соддена. Я хотела твоего внимания, может быть, довольно странными методами. — Ты не можешь… — отвечает Тиссая, мягко качая головой; уголки ее губ приподнимаются, но всего на секунду, но даже так Йеннифэр видит в этом нечто печальное: — Ты уйдешь, как и всегда, Йеннифэр. Тебе претит одно упоминании Аретузы, и я не хочу быть той, кто будет заставлять тебя каждый день делать то, что ты не хочешь в действительности. — О, черт возьми, Тиссая! — восклицает Йеннифэр: — я не хотела возвращаться сюда только из-за того, что мечтала залезть тебе под юбку, но вместо этого я всегда оказывалась в центре очередной сколки братства! Думаешь, после того, как часто это повторялось, я бы без раздумий бежала сюда? Тиссая моргает на эту гневную браваду Йеннифэр, а затем улыбается. — Так ты хотела залезть мне под юбку? Йеннифэр хмурится, но кивает. — Ага. Возможно, даже нагнуть тебя над твоим любимым диванчиком. Тиссая удивленно ахает, а затем с улыбкой качает головой. Недолгая тишина, которая возникает после, дает возможность ей обдумать все, что случилось за последнее время. Она тщательно взвешивает все «за» и «против» того, что Йеннифэр, пусть и временно. Но все равно стала преподавателем, и не знает, как на это реагировать. С одной стороны Йеннифэр на данном этапе можно приписать к старшим магам, во владении хаосом ей нет равных, с другой — она все еще остается тем самым ребенком, который плакался каждый раз, когда у нее что-то не получилось. С одним лишь исключением: теперь горькие слезы и мокрые следы под носом превращаются в хаос гнева и злости, кипящей яростью окутывая всех поблизости. Что будет, если Йеннифэр вдруг разозлится? Пострадают ли ученицы? Ее опасения развеиваются, когда Йеннифэр серьезно спрашивает: — Ты доверяешь мне, Тиссая? Тиссая кивает. Она чувствует себя настоящей дурой, когда понимает: Йеннифэр никогда не причинит вреда ни ученицам, ни Аретузе, ни, тем более, Тиссае. Она вспоминает, с каким чувством облегчения встала на том самом холме, который предали огню, когда полностью избавившаяся от внутренних оков Йеннифэр была необузданной силой самой природы. — Всегда, — отвечает Тиссая: — Я люблю тебя, Йеннифэр. Йеннифэр выглядит до невозможности довольной. Она приподнимается, теперь их лица в миллиметрах друг от друга; дыхание смешивается, и от сильного запаха ромашек и табака у Йеннифэр слегка кружится голова. Она дает возможность Тиссае сделать выбор: оттолкнуть ее, не дать случится тому, что она задумала. Но Тиссая ничего не делает. Ее губы призывно раскрываются, и Йеннифэр смотрит, как она облизывает губы. Это и было сигналом. Она накрывает губы Тиссаи своими, грубо сминая их. Нежности ни к чему, они слишком долго шли к этому, чтобы размениваться любезностями и уступками. Вместо этого они будто бы пожирают друг друга. На вкус Тиссая — как самый крепкий табак, который Йеннифэр когда-либо пробовала за всю свою жизнь. Она все еще чувствует горький привкус зелий, но это только больше разжигает в ней огонь, который неумолимо движется вниз. Незаметно для себя, Йеннифэр оказывается сидящей на бедрах Тиссаи. У нее есть всего пара мгновений, чтобы рассмотреть эти вдруг разгладившиеся морщинки, спутанные волосы, разметавшие по белоснежных простынях, кажущиеся от этого контраста тона на три темнее. А затем взгляд из-под опущенных ресниц. Тиссая смотрит на нее с вызовом, ее кристально голубые глаза потемнели, говоря Йеннифэр о том, что Тиссая сейчас чувствует то же самое. — Мы же только поцеловались, — усмехается Йеннифэр, опуская взгляд ниже: — Ты уже настолько меня хочешь? Тиссая хочет закрыть свое тело руками. Чертово ночное платье со слишком тонкой и даже просвечивающей тканью дало Йеннифэр возможность подшутить над ней. Но она не станет изображать из себя краснеющую девицу. Тиссая хищно улыбается, не закрываясь, а наоборот выгибаясь в спине. Йеннифэр громко сглатывает, ощутимо ерзая на ней. — Нравится то, что ты видишь, дорогая? — усмехается Тиссая. Йеннифэр издает неразборчивое бормотание, осыпая открытую шею беспорядочными поцелуями. Она наслаждается запахом ромашек, когда Тиссая, довольная проявленной реакцией, тихо выдыхает. Хаос Йеннифэр искрится и стелется на все поверхности в этой комнате. Тиссая чувствует теплую ласку магии своей ученицы, ощущая себя как в коконе. Защищенной и любимой. Ее собственный хаос не резонирует, находясь в довольном уединении. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Йеннифэр в перерывах между поцелуями и укусами. — Она чувствует себя просто замечательно! Если Йеннифэр хочет просто повернуться, уже зная, кто находится позади, то у Тиссаи другие планы. Она с силой вскидывает бедра, отчего Йеннифэр улетает куда-то вперед и в сторону, а затем садится, спихивая с себя ноги молодой чародейки. — Здравствуй, Коралл, — хриплым голосом приветствует Тиссая. Ее руки дрожат, когда она нервно начинает теребить свои длинные волосы, пытаясь собрать их в какое-то подобие прически. Йеннифэр, оказавшись где-то в изголовье кровати на подушках, недовольно мычит и поднимает голову, взирая из своего укрытия на Коралл. Как только она смогла проникнуть сюда и остаться незамеченной? — Я смотрю, вы времени зря не теряете, — как ни в чем не бывало продолжает Литта: — Йеннифэр, я вроде ясно выразила свое желание увидеть Тиссаю непосредственно после того, как она очнется, — она катит свое кресло через всю комнату, приближаясь, когда с насмешливой улыбкой добавляет: — А не после ваших утех. Тиссая закатывает глаза, заплетая длинную косу. Непривычно, но она не находит ничего лучше этого. Ходить с распущенными волосами хотелось еще меньше. — Что ты хотела, Литта? — спрашивает Тиссая. Йеннифэр в своем согласии кивает несколько раз, прежде чем встать и поприветствовать Коралл. — Хотела узнать, как у тебя дела. Но, видимо, ты чувствуешь себя уже намного лучше, раз хочешь трахаться. Йеннифэр фыркает, скрывая за этим звуком смешок. Тиссая смотрит на нее недовольно, а затем массирует виски. — Литта, ради Богини… — шепчет она, хмурясь: — не веди себя как ребенок. — Ох, ну, извините, что я не так мила, как Йеннифэр, — Коралл усмехается: — к тому же, разве вам обеим не интересно, под каким впечатлением остались ученицы после первого урока боевой магии? Йеннифэр прикусывает язык. На самом деле, ей было действительно любопытно, что ученицы подумали о герое Соддена. Она поворачивается к Тиссае, и в этих голубых глазах видит такой же неподдельный интерес. По крайней мере, Тиссая разделяет и это ее чувство тоже. — К черту, Коралл, — говорит Йеннифэр, взмахивая копной темных волос: — Говори уже. Коралл выглядит довольной, она удобно устраивается в своем кресле, поправляя все тот же плед, отдергивая ткань по краям. — Младшая группа была в восторге, — говорит Коралл, ухмыляясь: — Они ждут, не дождутся практического занятия. Про тебя, кстати, тоже спрашивали, Тиссая: — Коралл поворачивает голову в сторону Тиссаи: — узнавали про твое самочувствие и прочее. Так ты скажешь, как себя чувствуешь, или мне описать то, что я видела? Спустя еще какое-то время Коралл уходит до невозможного довольна собой. Неужели она смогла ввести саму Тиссаю де Врие в смущенный ступор? Йеннифэр сжимает ладонь Тиссаи, поглаживая ее кожу большим пальцем. — Все в порядке? — спрашивает она, действительно беспокоясь. Тиссая только устало прикрывает глаза. — Все в порядке, Йеннифэр. Но, возможно, Литта была права, когда говорила, что мне нельзя перенапрягаться. Меня слишком утомил этот разговор. Йеннифэр вскакивает с места, на ее лице сплошная нервозность и смущение. Тиссая с интересом смотрит на нее, хмурясь. — Что такое, свинка? Это немного сбивает с толку. Тиссая редко называла Йеннифэр так сейчас, чаще это было в академии, когда они были непосредственно учителем и учеником. Йеннифэр неловко прокашливается и отводит взгляд. Тиссая наклоняет голову. — Все что было, гм, между нами, это… хорошо? Тиссая не может сдержать смеха. — О, да, девочка моя, — говорит она с широкой улыбкой: — я бы повторила это еще тысячу раз. Смущение Йеннифэр не длится дольше положенного. Она скрещивает руки на груди, недовольно фыркая. — Но пока ты не поправишься, мы не будем делать ничего, что может поспособствовать регрессу в твоем лечении. Тиссая кивает, соглашаясь. Лицо ее совершенно серьезно в отличие от глаз. Йеннифэр хмурится, замечая в них веселые искры, которые красиво блестели в свете солнца. Она пока оставит это. Пока что. — Тиссая? — Да, дорогая? — ответ Тиссаи мгновенный; Йеннифэр улыбается. — У меня сегодня теория у старшей группы… или у средней, какой-нибудь, — она вздыхает, признавая поражение; Йеннифэр совершенно точно запуталась в двадцати девочках, которых ей подарили сегодня утром. Тиссая понимающе кивает. — Я могу тебе помочь с этим, если ты хочешь, — предлагает она. Йеннифэр вскидывает голову. В ее взгляде читается борьба между согласием и отказом, потому что она все еще сильно волнуется за состояние Тиссаи, а то, что бы она так не предлагала, точно будет тем, что Трисс и Коралл запретили им делать. Но принять помощь от опытного наставника? Йеннифэр облизывает губы, осторожно кивая. — Как? — спрашивает она. Тиссая пожимает плечами, наконец-то возвращаясь на кровать. Она укрывается одеялом, распуская бесполезную косу и массируя кожу головы. — Я могла бы с помощью хаоса… Йеннифэр слишком категорична. Она говорит «нет» даже не задумываясь и не давая шанса Тиссае продолжить. Та недовольно поджимает губы. — Ты даже не послушала меня. — Мне и не надо. Все, что касается хаоса, для тебя пока что под запретом. — Но это будет твой хаос, Йеннифэр. А вот это уже интересно. Йеннифэр хмурится, пытаясь понять, к чему ведет Тиссая. Ее внутренние метания не оказываются незамеченными, и Тиссая тяжело вздыхает. — Видимо, я все же плохо обучила тебя. Йеннифэр не обращает внимания на колкость. — Ты хочешь, чтобы я проецировала свои мысли тебе? — спрашивает она. Тиссая осторожно кивает. Йеннифэр просто кивает: для нее не составит труда открыть свои мысли для Тиссаи, особенно теперь. Она на секунды задумывается, было бы ее решение таким же, если бы ситуация произошла лет сорок назад, но она не уверена в этом, поэтому просто прогоняет непрошенные мысли прочь. — Если для тебя это слишком… — О, хватит, Тиссая, — Йеннифэр машет рукой в ее сторону: — пожалуй, самая моя сокровенная мысль это то, что я хочу тебя и ненавижу Стрегобора. Не думаю, что в этом долбанном месте для кого-то это секрет. Тиссая недовольно цокает на ругательство Йеннифэр, но кивает еще раз, соглашаясь с ней. «Это будет занимательно» — проносится в ее голове, когда Йеннифэр окутывает ее своим хаосом.

***

— О, ну, уж нет, детка, — говорит Йеннифэр одной из учениц: — сегодня только теория. Ученицы, уже наслышанные о Йеннифэр, выглядят расстроенно после прозвучавших слов. Тиссая в ее голове тихо посмеивается, и это точно не та ситуация, в которой ей хочется находиться. Она вздыхает, заставляя один из любимых цветов Тиссаи в оранжерее вдруг завянуть взмахом руки. В голове у нее — шипение, но теперь это заставляет ее улыбнуться. — Хорошо, — говорит Йеннифэр. — Вопросы? Это уже конец урока, и помощь Тиссая на самом деле почти и не понадобилась. Йеннифэр прекрасно справлялась самостоятельно, изредка обращаясь к старшей чародейке за одной и той же просьбой: «как ее зовут?». Тиссая, слава Богине, отвечала даже с охотой, объясняя по ходу дела что за девушка перед ней стоит, про то, что та ученица в углу — дворянка и тому подобное. Кроме имен, честно говоря, Йеннифэр ничего не запомнила. Но даже это под вопросом. В воздух взмывают сразу четыре руки, и Йеннифэр, которая хочет поскорее оказаться рядом с Тиссаей, недовольно цокает языком, тыча в сторону самой близкой к ней ученицы. — Слушаю. — Это правда, что вы спасли ректорессу на Содденском холме? — спрашивает белобрысая девчонка. Как же ее звали? Энджина. Кронкет. Йеннифэр закатывает глаза. Спасибо, — тем не менее благодарит она, а затем обращается непосредственно к ученице: — Что ты имеешь в виду? — Говорят, что вы смогли контролировать свой хаос, даже когда он был дисбалансирован. Ректоресса всегда говорила нам, что это невозможно. Поэтому нам стало любопытно. Йеннифэр усмехается, когда при последней фразе Энджина поворачивается к остальным сидящим и ищет в их лицах поддержку. — Да, это так, — соглашается она: — однако не полностью. Как вы знаете, Тиссая сейчас находится не в лучшем состоянии. Не смей, — Тиссая что-то делает у нее в сознание, от чего виски пронизывает резкая, острая боль. Йеннифэр шипит больше от неожиданности, прикладывая прохладные пальцы к своим вискам. — Ладно, — цедит она сквозь зубы, обращая свое недовольство в волну хаоса: — Следующий? Далее встает рыжая девушка. Ее лицо, открытая грудь и даже предплечья покрыты огромным количеством веснушек. Йеннифэр моргает, считая просто прелестным такое сходство с Трисс. Она думает, что ее подруга уже прониклась большой симпатией к этой девушке. — Это немного личный вопрос… — говорит… Йеннифэр обещает, что заведет блокнот. Остается надеяться, что она запомнит, кому какое имя принадлежит. Она обращается к Тиссае, но та все продолжает обижаться. Йеннифэр до сих пор не понимает, за что. — Продолжай, — разрешает Йеннифэр и кивает. Для нее все еще загадка, почему эти девочки стали задавать ей вопросы совершенно не по теме, но она находит это в какой-то степени смешным. — Вы все еще встречаетесь с ведьмаком? Йеннифэр не находит, что сказать, наверное, впервые за всю свою жизнь чародейки. И это даже больше не из-за вопроса, а от того, как на него реагирует сама Тиссая. Ее хаос — бесконечно властный и спокойный как и сама хозяйка, теперь бурлит в ее сознании и отдает какими-то всполохами зеленого цвета. Йеннифэр тут же реагирует, спрашивая: Тиссая? Все в порядке? Прекрасно, — и этот ответ вообще не устраивает Йеннифэр. Когда она понимает, в чем дело, то имеет наглость уколоть этим Тиссаю. Ты что, ревнуешь? Я не могу ревновать того, кто и так уже принадлежит мне И эта новая и неожиданная сторона Тиссаи безумно нравится Йеннифэр. Она усмехается в своем подсознании, обещая, что скоро вернется. — Нет, уже нет, — отвечает она на вопрос, чувствуя, как чужой хаос внутри нее успокаивается: — Но теперь мне пора, — следуют печальные вздохи, и Йеннифэр хочет от них избавиться: — Завтра будет новый день. Поэтому я обещаю, что покажу вам несколько приемов, которые даже ваша ректоресса не изучала. Я бы с интересом взглянула на это