Ихор

      Все дни будто сливались в один. Иногда было хуже, иногда лучше, но по итогу всегда одинаковое послевкусие в конце. Тошнотворное чувство незавершённости во всём следовало по пятам, лишь иногда отходя на второй план, но неизменно возвращаясь. Он бы хотел сказать, что привык к этому, но это была бы ложь. Всякий раз, как Себастиан проходил мимо по коридору, не поворачивая головы, всякий раз, как Ясон пытался поговорить с ним и в ответ получал лишь сухие ответы и попытки быстрее сбежать, невыносимая тошнота была здесь. В конце концов, он сдался и перестал навязывать свою компанию. Усталость взяла верх. Обещал себе, что больше не будет вмешиваться — так и получилось. Ему этого просто не позволяли.       Почти всё время он проводил за учёбой и отдавал всего себя себе самому. Больше не нужно было беспокоиться о гоблинах, Хранителях, испытаниях и тёмных волшебниках. Волновало только хранилище, так и оставшееся под школой, но он решил забыть о нём хотя бы до конца этого года. Оно было там столетиями, так пусть побудет ещё немного. Сейчас Ясон хотел заниматься только тем, чем ему действительно хотелось: забота о зверях в вивариумах, которых там становилось всё больше, вылазки в Запретный лес вместе с Поппи, с целью распугать браконьеров, что никак не могли выучить урок, дополнительные занятия с профессорами, что усиленно готовили его к приближающимся экзаменам, домашняя работа в компании друзей и походы в Хогсмид. Всё могло быть идеально, если бы не тени позади, но они всегда теперь будут там. День за днём, и он всё дальше от них. По крайней мере, ему нравилось так думать, просыпаться было легче.       Когда до экзаменов осталась неделя, половина Хогвартса начала бодрствовать до середины ночи, а иногда и всю ночь целиком. Гостиная Слизерина почти никогда не была пуста, по заверениям Натти с Поппи в их гостиных была такая же ситуация. Единственный факультет, на котором всё было более-менее спокойно, — Когтевран, что, в общем-то, логично. Студенты же с менее прилежных факультетов панически пытались наверстать упущенное за год, и Ясон был в их числе. Ему нужно было впихнуть в свою голову знания за все пять лет. Не то чтобы он пренебрегал занятиями, даже в первой половине года он старался поспевать как мог, но этого всё ещё было недостаточно. Поэтому теперь он вернулся к бессонным ночам, но уже по более обыденной причине. Этим ему заниматься не хотелось, но что есть, то есть. Он не планировал завалить с позором свои первые экзамены, так что заставлял свои глаза оставаться открытыми. Не помогал уже даже бодрящий напиток, потому что бодрить было нечего, да и перебарщивать с ним Ясон боялся. После десятого флакона за ночь у одного из учеников случился истерический припадок, он попытался разбить окно с видом на глубины Чёрного озера, чтобы, как он выразился, «затопить здесь всё к чертям и окончить всеобщие страдания». Что ж, в чём-то Ясон был с ним согласен, но обездвиживающие чары на беднягу всё же наложил.       Настала последняя ночь агонии, следующую Ясон планировал провести с крепким и здоровым сном, чтобы представлять собой нечто живое на самих экзаменах. Но его тело было другого мнения, оно не хотело ждать. Он обнаружил себя лежащим лицом на кипе свитков. На его щеке, вероятно, красовался замечательный чернильный отпечаток его записей о пользе и опасности чихотника. Возьмёт с собой на экзамен по Травологии зеркало, и дело в шляпе.       -Чушь какая, — пробормотал Ясон, потирая ладонью щёку и стараясь стереть уже давно застывшие чернила.       Он посмотрел на карманные часы, лежащие на столе, — шесть утра. Прелестно. Он проспал около четырёх часов ценного времени, что должен был потратить на повторение всех изученных растений, и в каких зельях они могут быть использованы. И ладно бы ещё это хоть как-то помогло ему, но чувствовал он себя абсолютно отвратительно. Ясон попытался проморгать заспанные глаза и хотел потянуться, когда боковым зрением заметил его и чуть не подпрыгнул с дивана.       -Доброе утро, — сказал Оминис, спокойно сидя рядом.       -Что ты…когда… Прости, я не заметил тебя. Доброе утро…       -Я рано просыпаюсь. Хотел проверить, сколько несчастных здесь осталось. Но обнаружил только тебя. Похоже, ты самый стойкий из всех.       -Стойкий? — усмехнулся с разочарованием Ясон. — Я почти всё время здесь проспал и ничего не выучил.       -В каком зелье используется экстракт болиголова?       -Эм…доксицид?       -Верно. Какой эффект оказывает уменьшающее зелье?       Ясон не совсем понимал, что происходит, но изо всех попытался заставить занемевшую голову работать. Он даже немного занервничал, что помогло.       -Уменьшает, как и следует из названия, также нередко приводит к омоложению.       -Да. Цветки какого растения пахнут для каждого по-своему?       -Ох, это…трепетливый кустарник?       -Правильно. Сколько сушёных златоглазок нужно добавить в оборотное зелье?       -Две меры.       -Теперь давай представим, что у тебя есть правильно сваренное оборотное зелье. Ты добавил в него волос того, в кого хочешь обратиться, но оно не сработало. Почему?       -Волос принадлежит человеку?       -Да.       -Тогда этот человек мёртв.       -Снова верно. Я бы сказал, что что-то ты всё же выучил. Экзаменов по Зельеварению и Травологии тебе бояться не стоит.       -Хм… Может быть, какие-то знания впитались в мою голову из пергаментов, на которых я спал.       -Полезные пергаменты, они навеяли тебе сновидения о знаниях за пределами нашей программы. Мы не проходим оборотное зелье, Ясон.       -О…       Оминис тихо засмеялся. Как и всегда очень красивый смех. Ясон сконфуженно улыбнулся и вздохнул. Он запрокинул голову на спинку дивана и расслабился. Ему нравилось находиться в компании Оминиса. Он напоминал ему утренний туман над озером, что мог поглотить собой всё, если бы захотел, но так и оставался лишь над водной гладью, слегка дотрагиваясь до берега. Мягко окутывал пеленой прохлады, неся с собой свежесть и нотку тоски. Всегда верен себе. Всегда неуловим. Ненавязчиво рядом.       -Ты уснул?       -Нет…       Почти что правда, но ещё секунда, и он провалился бы в приятное видение окончательно.       -Тебе стоит пойти в кровать. Ещё есть время.       -Боюсь, если я лягу сейчас, то не смогу проснуться до вечера.       -Тогда просто спи до завтрашнего дня.       -Разве можно спать так долго?       -Себастиан бы справился.       Его имя разогнало дымку так быстро. Они не говорили о нём. Это было молчаливым правилом, которого оба придерживались. Было непонятно, кто из них его установил, но всё строилось на нём. И теперь Оминис нарушил его. Может быть, время наконец-то пришло. Рано. Может быть, он мог наконец-то спросить. Поздно.       -Он попросил меня кое о чём. Хотел, чтобы я передал тебе это, — Оминис протянул очки, которые Ясон осторожно взял. Предупреждая вопросы, Оминис продолжил. — Они были у него ещё с начала года. Ты, кажется, как-то оставил их в Крипте.       Он хранил их у себя. Зачем? Бесконечные обрывки поспешных мыслей, что сложились в одну единственную — от него окончательно отказались. Такой странный и такой верный вывод. Вывод, к которому вели миллион пробелов и не отвеченных вопросов, но забрать его назад было уже невозможно. Сухие глаза так и остались сухими, помня о времени и месте.       -Почему только сейчас?..       -Переведи, будь добр.       -Спасибо, что передал очки.       -Ты не это сказал, Ясон. Переведи.       -Но это то, что я сказал.       -Лжёшь. Переведи.       Он сломается. Всё польётся рекой.       -Хорошо. Я спросил, почему только сейчас. Я и о другом хочу спросить, но уже тебя. Почему ты не задаёшь мне вопросы? Почему ты говоришь со мной, но не говоришь с ним? Почему он не говорит со мной? Почему…мы делаем вид, будто всё так и должно быть? Что происходит, Оминис?       Ему пришлось сделать глубокий вдох, чтобы осознать и мгновенно пожалеть о сказанном.       -Нет, прости. Не отвечай. Я устал и несу чушь, — Ясон потёр ладонями лицо. Он совсем вымотался за эти дни, раз так легко позволил вывести себя из равновесия.       -Поздно, — сказал Оминис, оглашая приговор. — Я не задаю вопросы, потому что привык, что мне на них не отвечают. Я говорю с тобой, потому что…хочу. Я не говорю с ним, потому что больше не могу. Что происходит между вами, я не знаю. И мы не делаем вид. Всё действительно так и должно быть. Мы все для этого постарались. Достаточно?       -Прости меня, Оминис.       -Прекрати. Хватит с меня извинений. И избавься от привычки постоянно приносить их.       -Но мне правда жаль… И ты можешь задавать вопросы. Я отвечу на все. Или…хочешь, я просто расскажу тебе всё?       -Всё? — недовольство на лице Оминиса сменилось удивлением и интересом.       -Да. Всё.       И он действительно рассказал ему. Выжимал из себя всё до последней капли и никак не мог остановиться. Даже Себастиан знал меньше, чем теперь знает Оминис. Решение посвятить его во всё было принято так быстро, что он не успел осознать причину. Он пообещал себе, что больше никому не расскажет. Это было опасно и неоправданно, но именно в этот самый момент показалось правильным. Не Натти и не Поппи, а Оминис. Оминис, что заслуживал правды и доверия больше, чем кто-либо. Он всегда был незримо вплетён во всё это в голове Ясона, но оставался где-то позади, а сейчас будет на своём месте. Теперь точно больше никому и никогда. Оминис станет точкой.       -Я не могу заставить тебя, но прошу, никому не говори. Это может быть опасно.       -У тебя есть моё слово. Ни одна живая душа не узнает об этом.       -Благодарю.       -Что ж, наконец всё встало на свои места. Теперь ясно, почему он так упорно вился вокруг тебя, — Оминис замолчал на несколько секунд, давая словам время впитаться. — Ясон, нет. Всё не совсем так.       -Всё в порядке. Он никогда и не скрывал этого, поэтому всё правда в порядке.       -Знаешь, чего я хочу сейчас? Промолчать и дать тебе увериться в том, что Себастиан ужасный человек. Он заслужил это. Но…я этого не сделаю. Видит Мерлин, я собираюсь оказать ему великую услугу, — нахмуренные брови Оминиса немного разгладились, когда он продолжил говорить. — Разумеется, он видел в тебе средство для исцеления Энн, по-другому и быть не могло, но это вовсе не всё, что он видел. В тот день, когда ты сражался с Ранроком, а нас загнали в гостиные, он чуть с ума не сошёл. Пытался взорвать дверь.       -Что? Взорвать?       -Да. Нас ведь заперли. Все тогда решили, что это просто землетрясение, но он понял. Хотел вырваться к тебе и… Что именно он хотел сделать дальше, я не знаю. Вероятно, пойти и убиться об одного из гоблинов. Потом, когда нас выпустили и мы… Нет, пожалуй, эту часть я опущу. Не знаю, говорили ли тебе Натсай или Поппи, но он проводил всё время у твоей кровати.       -Нет, не говорили…       -Уходил только поспать и поесть, — Оминис как-то устало вздохнул. — На самом деле я могу перечислить тебе ещё тысяча и один пример, но, думаю, суть ты уже уловил. Он дорожит тобой, Ясон. Предположу, что это и есть причина, по которой он избегает тебя. Этот идиот вообразил себя великим мучеником.       -Я не уверен, что понимаю. Он дорожит мной, и поэтому избегает? Разве это имеет смысл?       -Имеет. Но я закончил оправдывать его. Дальше делай это сам, если пожелаешь.       Ясон почувствовал себя самым глупым существом на земле, что никак не могло сложить два и два, ведь как он не старался, получалось пять. Он покрутил в руках очки, стёкла которых были заляпаны отпечатками пальцев. Они уверили его, что между ним и Себастианом всё разорвано. Даже без них месяцы молчания с этим прекрасно справлялись. Теперь же всё опять стало странным. Он неправильно всё понял? Снова так зациклился на себе, что ничего не заметил? Это он бросил Себастиана, а не наоборот? С любым выводом, к которому он придёт, будет не ясно, что делать. Но не ясно будет только ему, щемящее сердце примет решение самостоятельно. Ведь сердцу виднее. Сердцу не видно ни зги.       -Позволь мне спросить у тебя ещё кое-что. Себастиан знает? О той силе, что хранится под Хогвартсом?       -Нет. Я не сказал ему. Тогда это казалось не самым важным, а потом…       -Не говори ему. Никогда и ни за что. Пообещай мне, Ясон. Пообещай, что не скажешь ему.       Было понятно, чего боится Оминис. Хотелось убедить себя, что его страхи неоправданны, но это была бы очередная ложь. Он не знал, что сейчас творится в голове у Себастиана. Он не знал, к каким выводам тот пришёл. Насколько сильно на него повлияло то, что произошло, и на сколько хватит сожаления перед новой попыткой.       -Хорошо. Я обещаю.       Оминис удовлетворённо кивнул, а Ясон, собравшись с мыслями, решился задать вопросы, которые волновали его уже какое-то время. Нельзя упустить возможность, пока у них был разговор по душам.       -Оминис, где ты проведёшь лето?       -Вернусь к своей семье.       -Ох, это… А ты не можешь пожить в доме, где сейчас Энн?       -Это точно перешло бы все границы. Я этим людям никто, как и они мне. Они всего лишь друзья Соломона. Нам повезло, что они согласились взять опеку над Сэллоу и заботиться о Энн. Хорошие люди, но у всякой доброты есть предел.       -Хм, тогда может…       -Тебе не нужно волноваться о моём благополучии. Я способен справиться с этим сам. Да и…может быть, всё будет не так отвратительно. Я вернул останки тёти Ноктуа. Она и мой отец имели разные взгляды, но я знаю, что он любил её. Вероятно, она была единственным человеком, к которому он испытывал слабость.       -Хорошо, я понял тебя. Тогда…где проведёт лето он?       -О, ты мог сразу спросить о нём и не утруждать себя интересом к моей персоне.       -Мне важны ответы на оба моих вопроса. Последовательность имеет такое большое значение?       Оминис будто бы занервничал, пальцы его рук пришли в беспокойство, выбивая неровный ритм на диванной обивке, а на лице появилось странное выражение, значение которого Ясон расшифровать не смог.       -Нет. Прошу прощения. Себастиан проведёт лето в Фелдкрофте.       -Что? Но…это…       Звучало ужасно, как не посмотри. Жить в доме Соломона, чья могила была за стеной.       -Это похоже на наказание.       И довольно жестокое.       -Что ж, в каком-то смысле, — да. Но какие ещё альтернативы у него есть? Ночевать на улице, если только. И не вздумай вмешиваться, Ясон. Энн решила, что так будет правильно, значит, так и будет. Ей он отказать не может.       -И семья, что взяла над ними опеку, не посчитает это странным?       -Он уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе самостоятельно. Воспримут это как бунт мальчишки, что возомнил себя мужчиной.       -Брат, что совсем не навещает больную сестру?       -Значит, решат, что он плохой брат, — Оминис раздражённо выдохнул. — Ничего страшного, он переживёт порицание незнакомых ему людей.       -Но всё же…       -Всё. Довольно. Теперь моя очередь спрашивать. Где ты проведёшь лето?       -О, ну…то тут, то там, полагаю.       -И что это значит? Ты не вернёшься к семье?       -Нет, не вернусь.       -Почему?       -Не хочу.       -Понимаю. Ещё не время. Хоть и немного несправедливо, учитывая, что мою подноготную ты знаешь вдоль и поперёк. Но опять же, спасибо этому кретину, который так сильно хотел впечатлить тебя и привязать, что выдавал любые тайны. По большей части мои, конечно же. Ладно, неважно. Так что ты собираешься делать?       -Хочу кое-что найти.       -Что?       -Дом.       -Знаешь, мне начинает надоедать, что приходится вытягивать из тебя каждое слово.       -Прости, — Ясон тихо засмеялся. — Я хочу найти дом своей бабушки. Я жил там с ней, пока она не скончалась.       -О, — Оминис немного сконфузился. — Тогда, эм…прими мои соболезнования.       -Спасибо. Это было давно. Мне было восемь, когда она заболела. После меня забрали в поместье. Теперь я хочу попробовать вернуться домой.       -Попробовать?       -Да. Проблема в том, что я не помню точное местоположение. Только приблизительное, да и то… Я бы пригласил тебя с собой, но не думаю, что тебе понравится бродить по лесам, прежде чем мы что-то найдём, и если найдём.       -Ну, я люблю променады, но только если они длятся не дольше двух часов.       -Точно не в этом случае.       Смех в унисон, и приятное тёплое чувство, обволакивающее со всех сторон. Он не заметил, в какой момент они стали сидеть так близко, что почти прижались к друг другу. Ясон уже выучил, что Оминис с опаской относится к тактильному контакту, но не нашёл никаких признаков дискомфорта, поэтому остался на месте.       -Я бы тоже пригласил тебя к себе, но это всё равно, что сменить одну клетку на другую.       -Благодарю за намерение. Моему отцу точно бы понравилось, проведи я лето в резиденции Гонтов. Он одержим вашим положением.       -Моему тоже. После твоего появления в Хогвартсе позиции семьи Галанис укрепились. Богатство, чистокровность и талантливый маг в качестве наследника. Всё, что нужно. Он бы попытался сосватать тебя за одну из моих кузин.       -Тогда нам с ним лучше никогда не встречаться. Хотя если нашим семьям взбредёт подобное в голову, то моего присутствия и не понадобится для принятия решения.       -Так сильно боишься породниться со мной?       -Ну…       -Шучу. Такой судьбы и врагу не пожелаешь, а другу тем более.       Ясон улыбнулся. Они всё обсудили, и всё было хорошо. Слишком хорошо, что странно. Он не получил от Оминиса ту реакцию, которую ждал и которой боялся. Они уже далеко ушли, и он мог бы больше не возвращаться к этой теме, а так и бросить её гнить позади, но…       -Так ты не оставишь меня?       -Хочешь, чтобы я ушёл? — удивлённо спросил Оминис.       -Нет, это не то, что я хотел сказать. Я имел в виду в более обширном смысле. Ты ведь теперь всё знаешь. Знаешь, что я использовал Непростительное. И…обо всём остальном.       -Ох…это. То, что мне плевать на Руквуда, думаю, ты и сам понимаешь, — Оминис говорил совершенно спокойно. — Я не скажу тебе, что ты поступил правильно. Потому что это не так. Но я также не скажу, что осуждаю тебя. Потому что это была бы ложь. Я понимаю. Ты увидел простой путь и воспользовался им. И в той ситуации, что ж… Нет, не буду ничего говорить, пожалею. Будь осторожен, Ясон. Такие простые пути в конечном итоге сломают тебя. И я узнал тебя достаточно, чтобы понять, что это не то, к чему ты стремишься. Как бы то ни было, мой ответ — нет, я не оставлю тебя. Но не думай, что я буду хороводы вокруг тебя водить, если ты повторишь нечто подобное. Я никогда не поменяю своего отношения к Тёмным искусствам.       Оминис не подготовил для него наказания. Он не подготовил для него даже обвинений. Почему? Почему все вокруг смотрят на его действия сквозь пальцы? Куда ему деть чувство вины, если даже оправдаться было не перед кем. Все уже оправдали его самостоятельно, остался только он один, лелеющий в своих руках жалкий комок раскаяния, который был никому не нужен. Пожалуй, и ему самому стоило от него избавиться. Не так просто.       -Не понимаю. Тогда в чём разница? Между ним и мной?       -И снова мы здесь, — сказал с тяжёлым вздохом Оминис. — Различий много, Ясон. Действительно много. Я просто устал разочаровываться в нём и гадать, куда ниже он может упасть. Думаешь, он сделал какие-то выводы после случившегося? Отнюдь. Помаши у него перед лицом ещё какой-нибудь древней опасной реликвией, и всё пойдёт по кругу. И кто станет жертвой в этот раз? Тот, кто встанет у него на пути, разумеется. И самое печальное, что я правда так думаю. Я окончательно сдался на его счёт. Каждое утро я просыпаюсь и хочу, чтобы это было не так. Но ничего не меняется. Я ведь всё ещё знаю, каким хорошим человеком он может быть, но от этого только хуже. Я потерял своего лучшего друга. Навсегда.       Как сильно Оминис был разочарован, так же сильно он по нему и скучал. Безраздельная тоска о былом, в которое невозможно вернуться. Где-то там они так и остались втроём, счастливо проживают каждый школьный день, попадают в переделки из-за Себастиана, предвкушают Рождество, что проведут вместе, а затем и бесконечное лето. Как же отчаянно хотелось вернуть им всё это, но Ясон не мог. Он мог лишь попытаться дать маленький толчок к чему-то другому.       -Это не обязательно должно быть так, Оминис. Ни сегодня и ни завтра, но, может быть, однажды ты проснёшься и поймёшь, что можешь дать ему ещё один шанс.       -А если этого никогда не произойдёт?       -Произойдёт, если это то, чего ты хочешь. Это будет только твоё решение.       -Тогда…я подожду.       -И я буду ждать с тобой.       Дальше последовала долгая не давящая тишина, что всё-таки закрыла Ясону глаза. Голова соскользнула со спинки дивана и упала Оминису на плечо. Он был на грани, но всё ещё мог осознавать происходящее. Он мог бы вернуться в реальность, разлепить веки и поднять голову, но окутавшая дрёма была такой приятной. Она разливалась по всему телу тёплыми волнами мнимого спокойствия. Последняя попытка зацепиться за мысль, и Ясон позволил себе упасть в туман.

***

      Ясон был хорошим. Он был таким хорошим, что иногда становилось невыносимо. Себастиан полагал, что юноша с радостью поддержит его игру в незнакомцев, но на деле всё оказалось не так. Ясон старательно пытался сохранять контакт, будто совсем не понимая, чего добивается Себастиан. Хотя, очевидно, он понимал, что делало всё ещё более болезненным. Отваживать от себя Ясона было сродни избиению котёнка, если ни хуже. Но он уже не мог пойти на попятную. День за днём изображения полной незаинтересованности, и вот плоды его работы. Попытки завязать беседу становились всё реже и реже, пока не прекратились вовсе. Остался только едва уловимый поворот головы, стоило Себастиану оказаться поблизости. Он донёс своё послание и должен был быть рад этому, но, разумеется, это было не так. Какая может быть радость от необходимости, что он вбил в свою голову и за которой не стояло никакого желания. К этой необходимости привёл последовательный перебор всех принятых им в течение этого года решений, каждое из которых было ужасней предыдущего. Да и какой фееричный финал, что затмевал собой всё. Энн с Оминисом отказались от него добровольно и правильно сделали, Ясону же с этим пришлось помочь. Для его же блага. Для своего блага. На лице Ясона больше никогда не появлялось то выражение, но было страшно обнаружить его там снова. «Разве можно использовать Убивающее заклятие, если ты этого не хочешь?» - спросил он тогда. Нет, конечно же нет. Он видел всё, он знает всё, он понимает, как на самом деле низко провалился Себастиан, и Ясону определённо не стоит больше спускаться к нему. Его место гораздо выше, с другими, с лучшими людьми, что не пытают друзей и не убивают своих родственников.       Когда Ясон оставил его, стало даже немного проще. Больше не надо было отводить и прятать глаза, опасаясь встретить его взгляд. Ясон больше не смотрел в его сторону, поэтому Себастиан мог заниматься подобным вдоволь. Следовать глазами и ушами за ним попятам, видеть и слышать, как с каждым днём он смеётся всё естественней, а его движения становятся всё более расслабленными. Пытаться уловить каждую его эмоцию и каждый жест и чувствовать, как сердце пропускает удар, когда он в очередной раз проводит рукой по своим волосам. Натти пару раз ловила его за этим смущающим занятием, о чём свидетельствовали её прищуренные глаза, направленные на Себастиана, но он почему-то знал, что Ясону она ничего не расскажет. Ясон вообще теперь редко бывал один, Натти с Поппи неизменно составляли ему компанию. Они ощущались рыцарями, что охраняют своего лорда и защитят его любой ценой. И это было неплохо. Также Ясон старался проводить время с Оминисом, и было видно, что Оминис вполне наслаждается этим фактом. Это приносило удовлетворение и Себастиану, по крайней мере, его друг не был в одиночестве.       Всё так и тянулось, пока не стало ощущаться недостаточным. Пока не стало казаться, что он не заслуживает даже этого. Перестать смотреть на него он не мог, поэтому решил лишить себя хотя бы их. Он мог бы просто спрятать их где-то, выбросить или уничтожить, но как бы он посмел. Решение пришло само собой, когда Оминис случайно смахнул очки с тумбочки, чуть не разбив их. Несколько незначительных фраз друг другу и быстрая просьба передать их Ясону, после чего последовал побег из комнаты и мгновенное сожаление. Это были просто очки. Хотя каков бред, если они давно перестали быть просто очками. Он будто выкрал его часть и продолжал носить с собой без его на то дозволения. Теперь и это было кончено, теперь он полностью один.       Себастиан вышел в гостиную и направился к своему привычному месту у камина. Небольшой поворот головы вправо, и он нашёл его. Ясон сидел перед столом, заваленным учебниками сверх меры. Юноша явно клевал носом и устало кивал на всё, что ему недовольно говорила Имельда, сидевшая рядом. Девушка определённо вела спор сама с собой, пока не сказала что-то настолько возмутительное, что заставила Ясона встрепенуться и начать перебирать свитки. Вытащив из кучи на столе пергамент, он начал водить по нему пальцем и объяснять вещи, которые вызывали у девушки всё большую досаду на лице. Подскочив с дивана и бросив гневное пожелание замечательных снов, девушка удалилась, чем вызвала его тихий и такой тёплый смех. Эта незамысловатая сцена почти заставила ноги Себастиана двигаться к нему, почти убедила взять его лицо в свои руки, умолять о прощении и просить никогда не оставлять его. Хорошо, что только почти. Отвратительно, что вместо этого он просто уйдёт. Ведь если бы остался, то не выдержал, потому что знал, что из всех Ясон точно простил бы его. А может, это была просто иллюзия в его голове, он так и не узнает.       Неумолимо настали тягомотные дни экзаменов, к которым Себастиан почти не готовился, что точно отразится на будущих результатах, но кому не плевать. Поставив завершающую точку и сдав последний бланк ответов, весь Хогвартс вздохнул с облегчением, особенно замученные сверх меры пятикурсники. Теперь всех волновали только приближающиеся летние каникулы, скорое наступление которых вызывало в Себастиане не лучшие чувства. Он знал, где их проведёт и как. Весёлого будет мало. Но избежать он этого не мог, поэтому оставалось только ждать. В его распоряжении была только неделя, на начало которой назначили пир в честь окончания учебного года, на который его буквально притащили старосты. По плану он должен был тихо отсидеться в своей комнате до самого окончания, но не вышло. Судя по количеству камней в песочных часах, Кубок в этом году должен был выиграть Когтевран. Себастиан уже был готов сдержанно похлопать, когда слово у директора взяла профессор Уизли. Её речь взорвала стол Слизерина аплодисментами и свистами. Это было справедливо, Ясон заслужил это, а вместе с ним и весь факультет заодно. Им повезло заполучить его. По цепочке поздравлений за столом Себастиан нашёл его и ему не понравилось то, что он увидел. Ясон выглядел так, будто перед ним кто-то только что умер. Стоило буре немного поутихнуть, как он поднялся из-за стола и покинул Большой зал. Оминис последовал за ним. Как странно. И в то же время нет, он уже давно был не курсе их дел.       Остаток вечера он провёл в раздумьях. Наматывал круги по Хогвартсу, пока наконец не решился. Один разговор всё равно ничего не изменит. Он просто спросит его, что случилось, получит ответ и уйдёт. Постучавшись в дверь его спальни, Себастиан дождался разрешения и вошёл. Его здесь не было.       -Где Ясон?       -Здесь его нет, — ответил раздражающий четверокурсник, отодвигая балдахин.       -Это я и так вижу, поэтому спрашиваю, где он. Мерлин, только не говорите, что вы опять этого не знаете.       -Вообще-то в этот раз знаем, — сказал Джулиус, выглядывая из-за спины своего друга. В его руке промелькнули карты. — Он уехал.       -Уехал? Как это? Куда?       -Ну, на каникулы.       -Так ещё неделя до них.       -Особенные привилегии для особенных людей, — весело протянул Джулиус. — Шучу. Но он и правда заслужил побольше отдыха. Я так понял, Ясон отпросился у профессора Уизли покинуть Хогвартс раньше, экзамены ведь уже сданы, да и занятий больше нет. Так что сегодня он собрал все свои вещи и помахал нам ручкой до следующего года. Вот и всё. Альберт, хватит пытаться подглядеть в мои карты!       -Да не подглядываю я!       -Ну и зря! На твои я уже посмотрел!       Балдахин закрылся и раздался весёлый хохот и возня. Себастиан вышел из комнаты и уставился перед собой. Почему он никогда не может найти его? Почему постоянно опаздывает? Потому что этого и заслуживает. Чего добивался, то и получил. Он пошёл, сам не зная куда. Вероятно, в дом призрака, где больше не было и не будет её.