8. Небо
1 октября 2023 г. в 17:12
Набитый старушками автобус кряхтит, подскакивает на каждой неровности и дребезжит. Слышно щелканье семечек. Это успокаивает. Хуа Чэн сильнее прижимается перебинтованным лбом к теплому от рассветного солнца стеклу и смотрит одним глазом на еще не тронутые зноем поля. Воздух пахнет лечебными травами, которые папа везет на продажу. Все хорошо.
Вчера Хуа Чэна сильно побили местные мальчишки, да так, что молочный зуб выпал раньше времени. А сегодня Хуа Чэн едет с папой в город.
Ничего из того, что есть в городе, не найти в их поселке. Например, в городе много необычных людей, которые все время куда-то торопятся, и пестрых улиц, на которых легко затеряться. Хуа Чэну это нравится. Он любит убежать из палатки, где сидит отец, и слоняться без дела до самого вечера. Никто его здесь не знает, не кличет «уродом». Хуа Чэн все пытается понять, почему же его обзывают местные ребята, но так и не приходит ни к какому выводу. Хотя, возможно, он и правда страшный, просто привык к себе, а остальные — не могут.
— Звереныш, иди пошатайся где-нибудь. Не мешай мне, — говорит папа, когда они приезжают на место, и дает два юаня.
Хуа Чэн кивает, слегка отворачиваясь. На следующее утро от папы всегда дурной запах, если прошлым вечером он «отдыхал».
— Не попади под машину, — предупреждает он напоследок. — А то где я тебя искать буду.
Хуа Чэн помнит: ему нельзя попадать под машину, заходить в «приличные» магазины и с кем-либо разговаривать. Разговаривать он и не думает. Общение с другими — всегда горький опыт, так зачем его повторять.
В городе необычно много народа. И все какие-то… тоже не как обычно. По пешеходным улицам группами ходят девушки, хихикают, переговариваются, показывают друг другу что-то в глянцевых брошюрах, фотографируются в футболках с улыбающимся человеком.
Вообще-то, Хуа Чэну знакомо лицо с футболок. Оно красивое и доброе. Хуа Чэн часто видит его в рекламе по телевизору и в городе на афишах. Однажды оно ему даже приснилось после очередной поездки с папой.
По пути попадается ларек с мороженым. Хуа Чэн долго стоит у холодного прилавка, прикладывает к нему ладони. Из-за разницы температур они начинают намокать.
— Будешь что — так бери. А не будешь, не стой здесь, — говорит продавщица недовольным тоном. — Стекло пачкаешь.
Хуа Чэн зыркает на нее здоровым глазом и уходит, ничего не купив. В том ларьке все мороженое дорогое. Он потом подешевле найдет.
— Я слышала, он сегодня будет петь. Давай вернемся и послушаем?
— Откуда ты все знаешь, Юн-юн? Тебе его менеджер лично докладывает?
Две подруги выходят из дверей торгового центра, держась под руки. Хуа Чэн едва не налетает на них, потому что шел, не глядя на дорогу.
— На форуме вчера прочитала. Он всегда исполняет что-нибудь после фансайна.
Хуа Чэн решает не обгонять девушек. На них те самые футболки, и говорят они о чем-то непонятном. Хуа Чэну почему-то кажется, что он обязан узнать все до конца.
— А что раньше не сказала?
— Да я как-то…
— Пойдем!
Девушки ускоряются; Хуа Чэн двигается вслед за ними. Втроем они пересекают небольшой пешеходный переход и попадают на примыкающую к широкой торговой улице площадь. Там толпятся десятки людей. Полицейские сурового вида охраняют возбужденное чем-то сборище. Хуа Чэн вертит головой и замечает, что все смотрят в одну сторону. Из-за роста ему не видно происходящего, зато кое-что слышно.
— Мне это надеть? — раздается над площадью усиленный динамиками нежный, обволакивающий голос.
— Да-а-а-а!!! — кричат вокруг.
От неожиданности Хуа Чэн испуганно вжимает голову в плечи.
— Вы уверены? — спрашивает голос. В нем скрыта улыбка.
— ДА-А-А-А!!! — повторяет толпа громче.
— Ну раз вы хотите…
Ненадолго все замолкают — Хуа Чэн слышит собственное дыхание, а потом площадь взрывается новой волной оголтелых воплей. Все скачут, машут руками. Хуа Чэна пару раз пихают из стороны в сторону.
— Се Лянь! Се Лянь!
— Ты ангел!
— Я люблю тебя!
Детское любопытство усиливается до предела и заставляет двигаться вперед — к причине всеобщего восторга, пусть это и не легко в такой тесноте. Но Хуа Чэну, как и всем, очень хочется посмотреть на ангела.
Перед взором мелькают ноги: худые и потолще, в шортах и юбках — в какой-то момент Хуа Чэн пугается, что им не будет конца и он навсегда останется среди безымянных человеческих тел. Но вот впереди появляется пятно света. Хуа Чэна толкают в спину, и он пулей вылетает из толпы. Люди кидаются следом. Хуа Чэн, едва вдохнув, тут же оказывается прижатым к холодной металлической конструкции. Прямо над головой — огромная колонка. Она начинает греметь, прошибая тело с головы до пят.
— А-А-А-А-А! — кричат люди и напирают сильнее.
Хуа Чэн ничего не видит и выбраться не может. Его задавливают так, что кишки просятся наружу. Еще немного и он сам закричит, только от боли.
Толпа скандирует:
— Се Лянь! Се Лянь! Се Лянь! Се…
— Отойдите! Там ребенок!
Музыка продолжает играть, но давление постепенно ослабевает, и вот Хуа Чэн уже может отлепить лицо от ограждения.
— Чей он? — встревоженно раздается над головой.
— Мы… Мы не знаем, — смущенный ответ.
— Грязный такой… — слышится шепот сзади. — Где его родители?
— Иди ко мне.
Хуа Чэн поднимает голову. В черном глазу, что выглядывает из-под повязки, отражается голубое небо, красивое лицо и протянутые руки. Хуа Чэн, завороженный, тянется в ответ, не думая ни секунды.
Ангел, ради которого все здесь собрались, вытаскивает Хуа Чэн из-за ограждения, берет его на руки и прижимает к себе. Спрашивает тихонько: «ты цел?». У ангела внимательные теплые глаза, волосы до плеч и джинсовая куртка с колкими пайетками. А еще, как и у всех настоящих ангелов, за спиной у него белые крылья, и неважно, что Хуа Чэн видел такие же на витрине детского магазина.
Сердце ухает в груди от странно щекотного волнения. Хуа Чэн не испытывал подобного прежде.
Ангел, все еще крепко прижимая к себе Хуа Чэна, идет к микрофону. Музыка стихает.
— Прошу вас проверить, никто не потерял ребенка? — говорит ангел. Вопрос проносится над площадью эхом. Хуа Чэн чувствует вибрацию чужого голоса сквозь одежду, совсем рядом. — Никто не видел, с кем пришел мальчик?
Толпа молчит и недоуменно озирается.
— Как тебя зовут? — теперь вопрос обращен к Хуа Чэну.
А Хуа Чэн тоже молчит. Он не напуган, и ему не больно. Он бы и сказал свое имя, только… Ему хочется остаться в кольце чужих рук, смотреть вот так близко, дышать вкусным запахом, исходящим от каштановых волос, и теребить пайетки на джинсовой куртке. Если он скажет, как его зовут, это сразу закончится, ведь так?
Со стороны имитированных кулис к ним быстрым нервным шагом приближается хмурый парень. Он выше ангела на полголовы, потому что старше, и у него явно недобрые намерения. Хуа Чэн жмется сильнее. Ангел неожиданно прячет перебинтованную голову в изгибе своей шеи.
— Се Лянь, отдай его. Полиция разберется.
— Его родители должны быть неподалеку, — говорит ангел, и у Хуа Чэна от чужого дыхания по затылку ползут мурашки. — Пускай пока посидит в моем трейлере, а полиция поищет родителей.
Хмурый парень вздыхает и отрывисто цедит:
— Хорошо. Дай его мне. Продолжай выступление.
Хуа Чэна буквально вырывают из объятий. Он до последнего цепляется за джинсовую куртку. Крылья жалобно трепыхаются. Ангел опускает руки и бросает последний тревожный взгляд в сторону удаляющихся за кулисы. Хуа Чэн смотрит на стройную фигуру в ответ, пока та не скрывается из виду.
За сценой — когда с другой стороны толпа, позабывшая об инциденте, выкрикивает вместе с певцом слова песни — Хуа Чэна пытают вопросами. Сначала это делает хмурый бледнолицый парень, потом — двое таких же хмурых полицейских. Хуа Чэн молчит упрямо, как партизан, потому что папа наказал ни с кем не говорить. А еще — ангел должен вернуться. Хуа Чэн будет ждать его, сколько потребуется, и ни слова не скажет. Никому.
Ничего не добившись, незнакомцы сажают «этого нам не хватало» в вагончик, где все устроено, как в небольшой уютной гостиной. Там Хуа Чэна встречает новый человек, загорелый и неугрюмый, но мальчишке в бинтах он тоже, кажется, не сильно рад.
— Это кто?
— Просто позаботься, чтобы он не сбежал.
— Му Цин! Стой! Эй!
Загорелый юноша поворачивается к Хуа Чэну и в недоумении спрашивает:
— И что мне с тобой делать?
Хуа Чэн сцепляет пальцы за спиной в замок и отводит глаза. Его мало волнует, что все крутятся вокруг него, как возле бесхозного багажа в общественном транспорте. Гораздо больше его интересует, что он находится в месте, которое принадлежит ангелу.
После того, как Хуа Чэна подняли на руки, в нем пробудилось необычное желание. Хуа Чэн понятия не имеет, как с ним справиться, но знает, чего оно требует. А требует оно вновь оказаться в тех руках, вновь почувствовать на себе тот взгляд и вновь ощутить ту ласку в каждом слове. Хуа Чэн впервые за свою недолгую жизнь хочет чего-то так сильно для себя одного. И он намерен это получить в полном объеме.
Загорелый юноша ходит взад-вперед по вагончику, а Хуа Чэн прилежно сидит на узком диване, осматривается и ждет.
— Как тебя зовут?
Молчание.
— Ты говорить умеешь?
Тишина.
— Фэн Синь!
Хуа Чэн подскакивает при первых звуках знакомого голоса.
— Мне кажется, он немой, — заявляет загорелый юноша, когда ангел заходит в трейлер.
Хуа Чэн впивается в желанную фигуру взглядом большого-большого черного глаза. Сейчас ангел смотрится иначе. Он снял крылья и джинсовую куртку. В простой белой майке и отсветах полуденного солнца он выглядит так, будто только что спустился с небес.
— Он не немой, Фэн Синь. Он просто боится.
Ангел замечает вставшего по струнке Хуа Чэна и тут же протягивает к нему руки. Возможно ли не броситься в эти объятия, когда они зовут тебя одного? Хуа Чэн не в силах противостоять зову. Он подбегает к ангелу и, привстав на цыпочки, обхватывает того за талию.
Загорелый юноша присвистывает.
— Смотри-ка, ты ему нравишься.
Ангел тихо смеется и легко приподнимает перебинтованное лицо за подбородок. Раньше никто не касался Хуа Чэна так аккуратно. Он зачарованно смотрит снизу вверх и почти не дышит.
— Он тоже мне нравится, — говорит ангел с улыбкой. — Ты ведь поделишься со мной, как тебя зовут?
Хуа Чэн кивает. Он всем готов поделиться, только пускай ангел будет с ним всегда-всегда-всегда!
— Мальчишка наконец открыл рот? — в дверях показывается хмурый парень, который второй раз портит момент своим появлением.
— Му Цин! — ангел оборачивается через плечо. — Не будь таким, иначе он нам ничего не расскажет.
— Нам он точно ничего уже не расскажет. Ты вообще помнишь, что у тебя запись на радио через сорок минут? Время — деньги, Се Лянь, — хмурый парень заходит в вагончик и начинает расстегивать чехол для одежды, лежащий на столе. — Переодеваемся. А ты, Фэн Синь, отведи мальчишку к полицейской машине. Пусть там разбираются.
Бледнолицый и хмурый говорит очень быстро, но Хуа Чэн понимает главное — от него решили избавиться. А значит — отобрать ангела.
— Нет! — произносит Хуа Чэн первое за долгое время слово и, ища поддержки, до боли впивается пальцами в ткань чужих джинсов.
— Не бойся, — ангел присаживается перед ним на колени, мягко убирая руки со своего пояса. — Тебе не сделают ничего плохого…
— О боги, — хмурый парень закатывает глаза. — Фэн Синь, прошу, уведи его. Се Лянь, живо раздевайся!
Кажется, Хуа Чэна скручивают, чтобы не сопротивлялся. Он дерется, кусает загорелое запястье, пинается и все заканчивается тем, что он скатывается вниз по ступеням трейлера. Раздается испуганный вскрик.
Хуа Чэн немедля вскакивает на ноги. Ему не впервой падать головой вниз. Загорелый недоброжелатель уже сбегает по ступеням, чтобы снова попытаться схватить свою жертву, и Хуа Чэн совершает единственный доступный в его ситуации ход — он бежит наутек. Подальше от полиции, от этих странных людей и… от своего ангела. Да, ангела тоже приходится оставить позади.
Хуа Чэн бежит долго, не оглядываясь и не останавливаясь, не давая себе передохнуть. Лишь спустя минут десять он начинает сбавлять шаг. Вокруг знакомые улицы, но Хуа Чэн все равно не до конца соображает, где находится. Его вниманием завладевает иное — большой плакат, вывешанный на высоком здании. Там в полный рост изображен ангел. Поза расслабленна, на нежных губах нет улыбки. Меньше всего он здесь похож на юношу с игрушечными крыльями за спиной. Скорее… Хуа Чэн холодеет от откровения, которое обрушивается на него — крохотного, слабого и наивного — весом всех небес.
Разве бывают ангелы такими величественными и понимающими, такими милосердно близкими и недосягаемыми одновременно? Хуа Чэну не с чем сравнивать, но сердце шепотом подсказывает ответ: на руках его держал вовсе не ангел.
Примечания:
Напоминаю, что ваши отзывы помогают автору жить эту жизнь.
(Пользуюсь случаем и передаю персональный привет тем, кто со мной под каждой главой:*)