🐾🐾🐾
Прошлое. Особняк семьи Хван. Кабинет Госпожи Хван. — Вы всё поняли? На повторение у меня нет времени, — серьёзным тоном задала вопрос госпожа Хван, смотря в большое окно своего кабинета и ожидая незамедлительного утвердительного ответа на её приказ. Трое мужчин, грозно взирающих на уж слишком прямую осанку своего работодателя, были готовы на всё, лишь бы продвинуться по карьерной лестнице. А если при этом — есть возможность обогатиться за счёт чужого горя — так это вовсе плëвое дело (как два пальца обоссать, и даже не замараться). — Всё исполним в лучшем виде, Госпожа, — протараторил высокий грузный мужчина, обхватывая правой рукой своего напарника за плечи, из-за чего тот содрогнулся, но не упал, выдерживая тихую паузу, в ожидании приказа *вольно*. — Можете быть свободны. Гоза, Мин, Лео — я на вас рассчитываю. Жду отчëт о выполненной работе завтра у себя на столе. Срок — до полудня следующего дня. И чтобы без самодеятельности! Когда Госпожа Хван обернулась, в кабинете уже никого не было. Лишь этот всегда вычурный запах дешёвого подвального одеколона вперемешку с удушающим мужским потом — женщина закрыла нос шëлковым платком и вызвала горничную для дезинфекции помещения. Так или иначе, эта семья Ли уже давно не подаëт признаков жизни, как и не шуршит купюрами у порога их особняка, повержено склоняя перед Госпожой Хван свои головы. Поэтому ничего не остаётся, кроме как прощупать их местоположение и забрать своё. Никаких сомнений в таком деле быть не должно, как и какого-либо прощения одолженной на время части денежного состояния семьи Хван. Бизнес — это бизнес, а долги должны возвращаться — бумажные, электронные, или даже человеческие. Разницы нет. Женщина вышла из кабинета и направилась в комнату своего 6-летнего малыша, чтобы проверить, делает ли он домашнее задание, которое задали ему в его элитной школе для детей богатых родителей. Так или иначе, нужно быть хорошей матерью. Так требует общество.🐾🐾🐾
Наше время. Всё тот же бар. Мужик вылил в иссохшее от разговора (монолога) горло очередную живительную гадость, которую не мог переносить по состоянию здоровья — так или иначе, его всё равно рано или поздно убьëт эта ебучая аллергия на паслëновые. — Это было нашим первым заданием как команды коллекторов, работающих при особняке Хван. Та семейка Ли была крайне бедна — перебивалась последними сбережениями главного члена семейства — мистера Ли Шиуна. Бизнес его прогорел при первой же вспышке эпидемии свиного гриппа — малым компашкам вроде закусочных пришлось тяжко, их ебали во все дыры по поводу правильного расположения продуктов и чистоте рабочего места. Не видя выхода, кроме как стать посмешищем в глазах других жителей нашей верной столицы, его жëнушка решилась на такую низкую просьбу — выпросить взаймы у нашей Госпожи, дабы её сучий сын не сдох от голода. Гоза высунул красный язык наружу и истерично засмеялся, уссыкаясь от своей же охуенной истории. Зрачки забегали в бешеном танце, разглядывали разноцветные стеклянные бутылочки позади бара и растворялись в свете софитов. Уже начинала кружиться голова и к горлу подступала рвота, но она была успешно проглочена обратно со всеми вкусовыми незабываемыми впечатлениями. — А знаешь, в чëм вся соль? — мужчина сверкнул глазами, пригубив стекло бокала с красной густой жидкостью и отпивая её теперь более медленными глотками, процеживая сквозь зубы и ополаскивая ею всю полость рта. — Эта шлюха пошла работать в бордель, чтобы выплатить этот долг. Я, блять, снял её тогда и выебал как последнюю дворовую шавку. Ты бы слышал, как она, сука, орала: до сих пор в моей голове звучит этот прекрасный надрывающийся голос, молящий, меня, самого Гозу, о пощаде, — мужик вновь скривился, подавив в глотке наступающую блевоту, и разразился грубым басистым смехом вперемешку с истошным, надрывающим глотку, кашлем. Гоза посмотрел на реакцию бармена и несколько удивился, не заметив в его взгляде ни страха, ни неприязни, ни отвращения к подобной теме человеческого безумия. Что-то в этом пареньке бесило и интересовало одновременно — как будто чувствовалось во взгляде чьë-то влияние, намного выше и значительнее, чем от главных этого паршивого душного заведения. — В итоге вы смогли вернуть деньги вашей Госпоже? — вдруг подал голос Чимин, медленно помешивая стеклянной палочкой содержимое бокала. Нужно было правильно смещать томатный сок с водкой, соблюдая пропорции и доводя напиток до нужной консистенции. Растворив свой взгляд в стеклянном бокале, паренëк спокойно вздохнул и стал ждать дальнейшего развития событий истории. — Нет, малой, — это был наш провал. Такого позора я ещё никогда не терпел за всё время своей работы, хотя успел потрудиться на многих паршивых мерзавцев. За, блять, 30 лет работы, я ещё никогда не чувствовал себя настолько опущенным!!!!! — мужик резким грубым движением отнял из рук бармена не домешанный коктейль и опрокинул в себя, после сблëвывая всё содержимое в ведро, которое со всей любезностью ему принëс заранее Чимин, — Повтори. — Может, вам уже хватит? У вас явная непереносимость либо составляющих этого напитка, либо алкоголя в принципе, — забеспокоился новенький, но всё же потянулся к новому стакану и бутылке чистейшей водки. Дабы не отхватить от перепившего мужчины, Чимин решил улыбнуться, правда получилось крайне слабо. — Блять, не тебе решать, сосунок! Я вас, и всех этих улыбчивых проходимцев в рот ебал! Это он виноват — тот блядский ребёнок. Ох, как же хорошо я его нагнул, как же охуенно он выполнял любые мои прихоти, как послушная сучка. И как же его разрывало, когда он насаживался на два дилдака одновременно, — блять, ты бы видел, как он стонал от вожделения, до потери сознания, так ещё слезы брызгали во все стороны, — пусть знает, как мне портить карьеру. Только вот этот блондин вдруг взял и отключился — я бы ему за это ещё раз морду набил, будь я там, рядом. Гадёныш! Гоза отчаянно ударил кулаком по барной стойке и сматерился, вытирая томатные следы на губах и размазывая их по всему лицу. — Вы изнасиловали…ребёнка? — Чимин остановился, в исступлении смотря на мужчину напротив. Лицо человека скривилось в агрессивной ухмылке, длинный порез, рассекающий бровь и проходящий по веку правого глаза, был как будто распорот тупым ножиком. На подбородке под недельной щетиной были видны синевато-зелёные ссадины, — возможно, после очередной драки в пьяной угаре. Не желая долго смотреть в лицо очередного насильника, Чимин опустил взгляд и продолжил украшать бокал веточкой сельдерея и долькой лимона. — Сука, ты вообще думаешь, что говоришь? — вдруг взвился Гоза, поднимая руку со сжатым в ней пустым бокалом над головой и разбивая его вдребезги. В глазах запылали холодные синие искорки, а по запястью побежала жидкость цвета, сродни той самой Кровавой Мэри. — Я, конечно, сидел в тюряге, но только за кражу государственного имущества в особо крупных размерах. Но, парень, будь спокоен, в моём досье нет приговора по статье: «Изнасилование несовершеннолетних». Гоза бросил в сторону спокойно наблюдавшего за его действиями Чимина значительную пачку денег и встал из-за стойки, шатающимися движениями направившись к выходу. При этом остервенело расталкивая кулаками всех, мешающих проходу самого Гоза. — Главный вход. Мусор решил сам себя выкинуть. Уберите, пожалуйста, — холодным тоном проговорил Чимин в телефон и продолжил протирать чистые стаканы. На улице был первый день зимы — а значит, самое время наведаться к своему «лучшему другу». Охранники спешно погрузили холодное безжизненное мужское тело в ближайший мусорный бак, вместе с другими отходами, и закрыли крышкой, довольные проделанной работой. А Пак Чимину открылось ещё немного правды о своём первом друге — Хван Хёнджине — одногруппнике и друге семьи, и, по совместительству, — главном препятствии на пути к достойному будущему. Теперь нужно действовать ещё более осторожно…🐾🐾🐾
Квартира Бан Чана. — Так, Феликс, теперь тебе нужно успокоиться. Дыши ровно и приводи мысли в порядок, — Бан Чан прошëлся мягкими движениями по тёплой спине блондина и ободряюще приобнял за плечи. — Никто в этой комнате тебя не осуждает. Мы все на твоей стороне, ты это понимаешь? Минхо одним быстрым движением поднялся с кровати и прошмыгнул в уборную, прикрывая за собой дверь. Хёнджин лишь после заметил отсутствие кота, но не придал этому особого значения, обращая свой взор на солнечного мальчика — анализируя в уме каждое изменение эмоции на его лице и на сокращения его мышц тела. Свет мелкой дисперсией распространялся по спальной комнате, отчего невольно хотелось зевать. — Да, Чанни, я был…беспечен. Я думал, что всё прошло… что такого больше не повторится… со мной, — Феликс проговорил последние слова вдумчиво и с урывками, после чего схватился за голову в приступе начавшейся панической атаки. Минхо выбежал уже из ванной комнаты, в спешке отряхивая капли с рук, а потом обхватил пылающие жаром щëки Ликса своими холодными ладошками. Веснушка встрепенулся и опустил руки. Затем само его тело обмякло, сползая большим грузным мешком по стулу прямо на пол. Хёнджин успел лишь выставить вперёд руки, ловя Феликса в свои объятья. — Хван, Хо, сегодня Феликс остаëтся под вашим наблюдением. У меня ещё остались незаконченные дела в студии. Хо, лови, — в сложенные ладошки Минхо попала банковская карта золотого цвета, на которой золотыми буквами было выгравировано *BANG CRISTOPHER CHAN*, — можете заказать доставку еды и новых успокоительных для Ликса. За мой счëт, разумеется. Подозвав Минхо в сторонку от лишних ушей, Чан вручил Ли ключи от одного из его раритетных тачек, припаркованных в его личном гараже. — Чтобы довёз их завтра в целости и сохранности до студии. И, пожалуйста, без глупостей на дороге, — не отпуская автомобильные ключи из рук, но при этом закладывая их в ладони Минхо, проговорил Чан. Кот страдальчески изогнул бровь и прохихикал, уверяя в своей неимоверной компетентности как водителя, затем захлопнул за админом дверь и направился к парням, которые так и остались обниматься, сидя на полу. — Ну что, по пивку?🐾🐾🐾
Утро Хёнджина началось крайне неприятно: от прекрасного глубокого радужного сна его разбудил трезвонящий звонок телефона, но уже явно не от будильника. — Да~~, Хван Хёнджин слушает, — полусонным голосом представился парень, приподнимая голову блондина со своей онемевшей за ночь правой руки. Вторая черноволосая голова примостилась ниже, обладатель которой обхватил тело Хвана уж слишком жаркими объятьями и горячо сопел . Этакие два бездомных котика, которые нашли в нём свой приют. Но на умиление этим видом у него не было времени. Звонок… — Что? Где? Какая работа? Что? Хан? Хан Джисон? — начал переспрашивать Хёнджин в сонном бреду, но тут же, ошарашенно встрепенулся, поднялся и тотчас спрыгнул с кровати, суматошными рассеянными движениями натягивая на себя черные джинсы Чана, — Уже в пути. Бросив трубку и закинув телефон в карман своего пальто, Джинни лишь бегал по спальне, собирая волосы в хвост и застегивая огромную рубашку Бана, конечно, чёрного цвета, найденную в платяном шкафу, на каждую мелкую пуговицу. — Я ушёл. Ликс на тебе. Буду в студии к вечеру, — протараторил Хёнджин, обвязывая длинный чёрный шарф Бан Чана вокруг шеи, ибо на улице внезапно снегопад. Минхо лишь мелко кивнул, захватывая в свою охапку маленькое посапывающее создание солнечного происхождения. *Странный какой-то*🐾🐾🐾
Корпорация Хан Джисона. Его кабинет. — Принёс? — почти не шевеля губами, произнёс Джисон, припадая к дымящемуся оргазму дыхательных путей. Все его монументальное существо было преисполнено холодным спокойствием бизнесмена и расчëтливым умом управляющего сетью подпольных казино. В одном из таких заведений и работает Хван Хёнджин — охранник на пол ставки в вечернее время. Такая работа не была для отпрыска знатной интеллигентной семьи необходимостью. Просто для молодого Хёнджина, человека с острым умом и установленным распорядком дня, пойти в столь опасное и явно незаконное место — работать — было возможностью порыться в черных делах. Богатенькие людишки с толстыми кошельками были крайне открыты юному секьюрити. *Видно же, что не смыслит в больших деньгах* А Хёнджин лишь кротко слушал, пока ощупывал их заплывшие жиром бока на предмет кражи или огнестрельного оружия. В конечном счёте для молодого господина нужно было как следует прощупать почву, чтобы никто не мог ослушаться или пойти против его Господина — самого Хан Джисона. Сам Хан доверял младшему Хвану все свои самые скрытные дела, которые второй всегда выполнял с великолепной ювелирной точностью, приводя компании и целые корпорации к скорейшему банкротству. Такая игра с огнём заставляла чувствовать себя действительно живым — но лишь один вечер разрушил все доверительные отношения. Теперь их связывал только огромный долг. Хёнджин молча разложил перед своим начальником несколько стопок зелёных купюр, на которых красовалось лицо самого известного короля за всю историю страны — Седжона Великого (1397–1450 гг). Глаза вождя светились, а губы были несколько раскрыты в полуулыбке. Чего не скажешь о Хане, который сейчас находился в крайне оскорблëнных чувствах. Покривив брови и пройдясь пальчиками правой руки по идеально уложенной шевелюре, Джисон воззрился на своего должника, испытывающе испепеляя его взглядом. — И это всё? За два месяца работы — ты приносишь мне эти жалкие бумажки, которыми я могу, разве что, подтереть свой зад? Ты меня разочаровал, Хван. Очень разочаровал, — подняв ладонь в сторону одного из охранников и сделав знак *вниз* указательным пальцем, Джисон вышел из кабинета, бросив напоследок: «Надеюсь, теперь ты будешь более сговорчивым, Джинни» Голову мучили мысли, но теперь — не о Хване. Перед глазами всплывали картинки, туманные воспоминания из сна, где его кто-то звал и задавал вопросы. Кто же это был? Охранники, ожидающие, когда их хозяин выйдет, лишь скалились на Хёнджина, в ожидании почëсывая свои тупые бошки. Как же им не терпелось приступить к «обучению хорошим манерам». Аж кулаки чесались рассказать ему, как нужно «быть благодарным своему господину». Ведь быть послушной псиной — значит, остаться в живых. Таков закон этого тëмного мира.