Покажи себя на камеру, котик

Окрестности Сеула. Вебкам-студия. В ночь на четверг в студии было многолюдно. Все модели неизменно стримили в своих комнатах, разводя пресловутых немощных мужиков на бабки ради малейшего удовольствия побыть кому-то действительно нужным. Мнения других людей были не важны, сторонние взгляды, осуждающие каждого за их слабость — подавно. Эти сладкие моменты были похожи на подобие райского одра, переходящего в пленительные лапы дьявола по ту сторону экрана. Глаза Феликса пылали необузданным пламенем, который распространялся по комнате словно под действием едкого бензина. Такого будоражащего шоу ещё не видели зрители, заворожённые грациозной демонической красотой блондинистого создания солнечного происхождения. Только это были не приятные обволакивающие лучи, исходящие из самого сердца мальчонки, кривые остро засечённые искры холодных лезвий жёлтого карлика ощущались как удар под дых. А всё почему? Менять своё представление о ситуации, которая происходила между Чанбином и Феликсом, второй не пытался, всё было понятно — такой мусор не достоин и взгляда, и вздоха, и моментов присутствия наедине с ним. Скрывать свои эмоции сложно, как и обуздать их, но он очень старается, чтобы и вовсе окончательно не уйти в эйфорию. Сейчас метания его проходятся по душе словно скальпелем по потёмкам вселенной, разрезая его понимание, что правильно, а что — нет. С одной стороны, Чанбин — наглый врун, изменщик и насильник, который не может быть не то что бы прощён, он не должен, сука, существовать в этой грёбанной вселенной. А с другой… О нет… Почему на него встаёт… Почему сейчас, когда в его сторону сыплются так много комплиментов, донатов, подарков, в его голове лишь этот мужчина. Мать его, бывший его сестры. Нет, это вовсе не серьёзно, это точно бред. Не нравится Феликсу, когда к нему прикасаются, особенно без спроса, так почему для Бина его тело полностью открыто и не противится его настойчивым и таким будоражащим мысли и чувства прикосновениям. Пропивая нужный курс антидепрессантов от его паршивого диагноза, который установил ему психиатр, парень не может избавиться лишь от одного своего недуга — от этой чёртовой привязанности к Чанбину. Но его останавливает. Держит в узде. В кандалах. Сестра, племянница, Чан… — Я так больше не могу, — сквозь зубы процеживает Ликс, закрывая стрим и подбирая с пола скомканную одежду. Раздвигать перед другими мужланами свои недра, пожирая самого себя идиотской ревностью и зависимостью, утопая в мыслях лишь в одном человеке, было до омерзения невыносимо. Не хотелось поправлять размазанный по всему лицу макияж. След от алой помады проехался будто катафалком по выбеленному лицу Феликса, когда он встретился лицом к лицу с объектом своего мыслительного регресса. — Ты… — сминая в нервозных истомах края гофрированной юбки и сжирая влетевшего с размаху в сердце парня Чанбина взглядом, он не мог перестать свирепо коситься на него. — Нам надо поговорить. Необходимо было высушить все чувства, разлить их по бокалам и осушить до дна, спивая пенку с каждого наступившего момента разочарования. — Ты же мне соврал, да? — спокойным тоном произнёс Чанбин, сглотнул бурлящую хмельную влагу и, выдержав её с пяти секунд в полости рта, выплюнул в раковину. — Дерьмо. Чан никогда не умел подбирать нормально выпивку, а когда была его очередь подвозить из-под полы новые баночки горячительного напитка, зачем-то его взгляд падал на такое паршивое пойло, от которого даже блевать было бы расточительством. — Ты о чём? — не понимая сути вопроса, переспросил парень, располагаясь на кухонном столе сверху и демонстративно складывая ногу на ногу, прикрывая сверху тканью длинной юбки до колен. — Не притворяйся, цыплёнок, знаю я твои проделки, — кипящая злоба на языке растворялась в воздухе, словно огонёк спички, зажжённой вблизи заправочной станции. — Мне повторить вопрос, или ты наконец-то перестанешь притворяться, что это не твоих рук дело. Все эти мнимые разговоры про твоё отцовство… — Не смей повышать на меня голос. И не думай, что я так прост, что открою для тебя всё, что в моей голове: такой же прелестной, как и твои мыслишки обо мне. Да, в те ночи, ночи одиночества по Чану, ты забыл? — сладко надкусывая свои алеющие губы, Феликс наблюдал за нижайшей беспомощностью перед ним мужчины. Чанбин сам понимал, что сейчас игра ведётся не в его пользу, но отступать уже не имелось возможным. — А что ты пожелаешь мне делать, когда я узнаю самым последним, что на самом деле случилось между вами? Ведь ты в итоге поступил реально как последняя мразь, с моей сестрой. — Ты правда, — горьковато сглотнул, — ты считаешь, что я посмел изнасиловать Хори? Тогда, в ту ночь, когда ты спал за стенкой? Ты же не спал, да? — опасливо покосился на Ликса Чанбин, протирая в руке сигарету и просовывая её в уголок тоненьких губ. Свет зажигалки ослепил сумрачную завесу, озаряя силуэты каждого светом, близким к призрачно сероватому. Звук затвора фотоаппарата прошёлся стальным звуком по помещению кухни, оглушая двоих. — А с этого момента поподробнее. Минхо подхватил из губ Чанбина сигаретку и по-кошачьи устроился на диване, закидывая лапки на длинный деревянный подлокотник. Хёнджин расположился рядом, проминая своим задом мягкие подушки дивана и также уставился на двух явно охуевших молодых людей вопросительным взглядом. Джей так и остался стоять, держа в руках камеру, не останавливая съёмку, но и не говоря ничего в ответ на свои действия. — Не-не, вы продолжайте, считайте, что нас тут нет, — подхватил Хёнджин общее настроение от всей сценки. Искры в глазах Минхо были не по-доброму подхвачены самим Хёнджином, который также ухмылялся, находясь в ошарашенных мыслях и чувствах от услышанного ранее. — Ты серьёзно или стебёшься над нами, а? — со всей серьёзностью в голосе произнёс Феликс, смотря на двух заинтригованных идиотов сверху вниз со своего пьедестала на кухонном столе. — А я ведь серьезно, Ликсия~, — мягкость прозвища полилась горьким привкусом паршивого дешёвого пойла с губ. Минхо знал, что от такого обращения Феликс не будет в восторге, но присутствие Чанбина его остановит от потока матов в сторону кота. — Что ты хочешь услышать? Чанбин не смел больше терпеть таких насмешливых взглядов. Сама суть разговора уходила в подобие издёвки над младшим, что не было приятно даже для такого взрослого мужчины, как он. Рано или поздно вся правда должна была вылиться наружу. И пусть это будет сейчас, в этой обстановке, с этими людьми, которые знают его как облупленного уже многие годы. — Джей, а ты останешься на улице, — скомандовал Минхо, приобнимая Хёнджина сзади за талию. Лишние уши были не нужны, а уж тем более этот Джей — тот ещё подозрительный ублюдок — доверять ему тайны студии было небезопасно. — Нет, он останется, — в ответ на указ Минхо, подал голос Хёнджин, отводя от себя властные объятья его партнёра по трансляции. — Он сейчас — мой телохранитель, поэтому можете считать его вторым мной. Минхо крепче обхватил Хёнджина, по-хозяйски прислоняясь носом к оголённому участку руки парня и впитывая кисловатый запах одеколона, изредка выдыхая на кожу горячий воздух и дым от сигареты. — Блять, я заплакал. Ну да похуй. Итак, Чанбин, мы ждём. Что же такого произошло той ночью, что сейчас эта прелестное крохотное создание на тебя дуется? Феликс со всей силы долбанул Минхо по коленке, отчего тот в болевых ощущениях сморщил свой нос, но ничего не сказал, как всегда молча ожидая, когда всё пройдёт. Минхо мог стерпеть всё, всю физическую боль, лишь бы не доставлять другим людям неприятностей своим паршивым состоянием. Лучше перетерпеть, помучиться в тишине и смириться, чем выливать на близких всё, что с ним творится. И это было не только про внешние факторы. Таков был сам кот, тихий и скрытный, словно тень, блуждающий в закромах этого мира. И другого, в тех снах, когда его не покидал Джисон, ведя всё дальше и вновь и вновь оставляя его одного, наедине со своими мыслями и новой дырой в сердце.

🐾🐾🐾

Близ отделения полиции. — Чонгук? Ещё раз объясни мне, с самого начала. Минхо придерживал за талию Джисона, стойко удерживая парня от сомнительного рода действий в сторону нового телохранителя Хёнджина. Видеть его в таком по-детски взбесившемся состоянии было забавно, но терять бдительность было не вариант. Этот парень, это, сучья дочерь, Хан Джисон, сейчас находился рядом. Наяву. Не в этих сюрреалистичных снах о кроликах и конфетах с адскими взглядами с картин и рассыпающейся фигурой его бывшего в свете прожекторов. Это был реальный человек, но не тот, что пять лет назад. Что-то изменилось в нём: взгляд, стать, натура — всё как будто стало до банального скошенным в сторону нарочитой серьёзности. Эти всегда прелестные топорщащиеся кудряшки были неприятно зализаны назад и с лихвой залиты тонной спрея для безупречной укладки. Свободный расхлябанный стиль в одежде, как и нрав, сейчас был заточен и вырублен на корню взрослыми серьёзными дядечками в галстуках, которые сами были больше похожи на серую массу. Джисон сам стал той серой массой, что всегда презирал и от души ненавидел. — Хо, дай отдышаться, — поправляя съехавший галстук, просил Джисон, заприметив неподалёку у кустов длинную лавочку, освещённую мягкостью уличного фонаря, уселся на неё и пригвоздил рядом и Минхо. — Прости за эту глупую сцену в отделении. Я просто не сдержался. Джисон не верил, что он правда увидел Минхо. За пять лет с их прощания, вынужденного прощания, он всячески избегал даже малейшего упоминания об его бывшем. Не просто бывшем партнёре по трансляции — в каждом чувстве к нему таилось что-то серьёзное, сильнее дружбы, но сильно трагичнее, чем просто светлая любовь. Это не походило на те прекрасные чувства из дорам, когда главный герой влюбляется в главного красавчика школы и отдаёт ему всё своё сердце. Джисон был слишком эгоистичен, чтобы так просто что-то кому-то отдать. Как впрочем и сам Минхо. Парни не чувствовали к друг другу той жертвенности, которую ощущаешь, будучи влюблённым. Это походило больше на азарт, на манию выигрыша, на гонки, в которых кровь переливалась от сердца к члену и обратно, заставляя парней всё больше утопать в своих желаниях. От того и их горячие трансляции были одним из самых прибыльных в студии. Да не то что в студии, во всём Сеуле, во всей вебкам-индустрии Кореи обсуждали величайшие победы пары минсонов как одной из самых успешных рабочих лошадок студии. До того самого момента, когда Хан всё проебал… — Забей, я привык к подобного рода выходкам от тебя, Хани, кхххм, Джисон, — сию же минуту поправил себя на полуслове Минхо, прикусив больно язык. — И любому срыву есть причина, как мы оба это знаем. Отпустив наконец-то успокоившегося парня и пригладив появившиеся заломы на пиджаке младшего, Минхо просто ждал, когда Джисон начнёт давать, наконец-то, объяснения.

🐾🐾🐾

Подпольное казино Хан Джисона. Хёнджин стоял поодаль, пристально вглядываясь в лица каждого в казино, чтобы точно запомнить, как выглядят те, кто пришёл проиграть всё своё состояние в эту сладкую ночь. Скользящие мимо столиков и посетителями официантки красиво вальсировали с подносами с выпивкой, распространяя по слегка сумрачному помещению приятный аромат духов, с отдалёнными нотками дубового дерева, сандала и шоколада. Такие приземлённые запахи были прописаны в условиях работы как самые успокаивающие и не сильно щипающие носовые рецепторы посетителей. Для мужчин же можно было обходиться нейтральными одеколонами с не сильно выделяющимся запахом, чтобы не возбуждать в гостях заведения тревоги или нервозности. Всё для приятного времяпрепровождения посетителей заведения. — Джин, на обед соберёшься или поссать — скажи, подменю, — мужичок в форменном костюме охраны перекинул с одной ладони в другую рацию, проверяя себя на ловкость, но не был одарен и толикой внимания со стороны новенького охранника, которого приставил к нему сам Хан Джисон. Был он то ли слишком высокомерен, то ли до дебильного юн, что ему, мужчине за пятьдесят, просто не давало покоя. Как этот малец смог продвинуться в службе, не пройдя пути обычного служащего или этого самого — клининг-менеджера. Чёрт побрал так называть уборщиков, но правила есть правила. Да, этого Хёнджина со шваброй видеть было бы органичнее, с его то длиннющей заковыристой шевелюрой, собранной как у девки в хвост. Не в этом чёрном облегающем костюме, который так соблазнительно обтягивал его, из-за чего оставалось лишь давиться завистью к такому юному телу и ещё не пропитому бухлищем здоровью. — А, Ник, ты ко мне обращался? — Хёнджин стоял по стойке смирно, опустив свой вес на правую ногу и пристально наблюдал за каждым из посетителей. Отвлекаться во время работы на других *не особо значительных* людей было бы халатностью со стороны парня, на которого возложено итак уйма обязанностей. Одной из которых, несомненно, была непревзойдённая работа охранника для выплаты долга его отцу. Показать всю серьёзность намерений было необходимо, в первую очередь, Хан Джисону — его работодателю. — В общем, маякни, если что, — удручённо закончил свою мысль Ник, вразвалочку пробираясь среди кучкующихся посетителей и почти локтями находя себе путь в сторону служебного помещения. В дальней стороне, неподалёку от игровых автоматов, сидела за игральным столом статная женщина средних лет, попивая из высокого бокала ликер D’AmalfiLimoncelloSupreme. Такой выбор пал не случайно. Было замечено, что эта женщина относилась к явно роду аристократов. Хёнджин наблюдал за манерой речи женщины, когда она называла всё новые ставки. Ловил взглядом каждый шаг и каждое движение бёдрами, когда она словно прекрасная лань мелькала среди полчищ зевак, ищущих себе новое место за игральными столами для покера или блэкджека. Она как будто выделялась, слишком выделялась, среди всей этой массы. — Четырнадцать чёрное, пожалуйста, — одним изящным жестом руки она подала знак проходящему официанту остановиться, после чего новый бокал дорогого ликёра пролился живительной влагой по изнывающей глотке, отчего и сам Хёнджин машинально сглотнул, наблюдая за действиями женщины. Белый шарик, подброшенный крупье, в момент остановился, когда бокал уже был иссушен до дна, а взгляд женщины не был направлен в его сторону, останавливаясь на выходе, нет, на самом Хёнджине. Она пристально смотрела прямо на парня, отчего ему становилось поистине некомфортно. Замявшись на месте, парень уже хотел потянуться за рацией, чтобы позвать Ника на замену, как сама женщина, услышав заветное *четырнадцать чёрное, поздравляю* поднялась с барного стула, поправив длинные полы своего красивого шёлкового платья глубокого винного цвета и, заправив рыжую прядку, сбившуюся из длинной чёлки, за уши, направилась к выходу. Четверо бугаев несли в спешке чемоданы с выигрышем, расталкивая всех присутствующих и скрываясь за дверями подпольного казино.

🐾🐾🐾

Квартира Бан Чана. Bless.Troy: заставьте меня кончить, тогда я увеличу свой донат в 10 раз. Приступайте. Трой был тем, кто наблюдал. Нет, не просто наблюдал, этот мужчина, на вид лет пятидесяти с хвостиком, мог брать в управление весь процесс — от начала и до конца. Такая вот терапия для терпящего частые неудачи в сексе измученного постоянным стрессом бедолаги. — А это интересно, я в деле, — в глазах Чонина замелькал не наигранный азарт, после чего и Чан взбодрился, наблюдая за действиями младшего. Чувствовать, как атмосфера с каждой секундой накаляется от всех возбуждающих сообщений других мемберов и музыки из недр ноутбука, было до одури приятно. Как будто дурманящий смог распространялся по всему пространству комнаты Бан Чана, переводя мысли двух идиотов в горизонтальное положение. В голове Чонина были лишь мысли, долбанные мысли о прошлом инциденте в больнице, от которых хотелось просто забыться, просто уйти, просто вывалить все свои внутренности наружу, на обозрение всего мира. Лишь бы не чувствовать этого щемящего покалывания где-то под ложечкой, лишь бы не дышать, не думать и не видеть сейчас, в этот момент, в этой красного освещения комнате другого человека. Чану хотелось скрыться от паршивых чувств к Чанбину, таких неправильных, таких до боли притворных, которые он сам же себе и придумал, облачая это в личину необходимости. Чанбин по паршивой случайности стал необходим Чану, по случайности затмил всё, к чему прикасалась его рука, на что смотрели его глаза, о чём были его мысли. Чану нравились его мысли, его размышления, его такие интересные теории о мироустройстве этого паршивого мира. Паршиво… Блять, как же паршиво… — Это когда-нибудь закончится… — через мысли вдруг озвучил Чан, приникая в жидком поцелуе к губам Чонина, обхватывая его хрупкое тельце и сжимая в истоме позвоночник парня, пересчитывая каждое рёбрышко в попытках найти ответы на свои неопределённые чувства. Сгорая от каждого обжигающего выдоха куда-то в область ключиц, Чонин ощущал себя крупицей засорённого свежими помоями человечества, которое только и ждало и грезило, чтобы раздавить его итак едва справляющееся со всеми болевыми пороками тело. Bless.Troy: Пусть Крис отсасывает Фокси. А второй смотрит прямо в камеру, не отводя взгляда.

*Пользователь Bless.Troy отправил подарок *10000 лапок*

Bless.Troy: Не разочаруйте меня, сладкие🔥 Не выходить из образа было необходимо. Крис пристально наблюдал, как Фокси натягивает на свою чёрную макушку рыженькие ушки лисы. Отчего-то такой образ очень походил младшему — такой прелестный и невинный. Хотелось видеть его в чём-то мягком и не сильно обтягивающем, может даже оверсайз, как чёрная футболка, приятно лоснящаяся сейчас к телу и соблазнительно прикрывающая все очертания тела Фокси. Крис опустился на колени на пол, становясь близ кровати между манящих ножек своего верха на эту ночь. Фокси быстрым движением бросил мужчине плоскую подушку, указывая одним взглядом на пол, после чего откинулся назад, удерживая себя ладонями на полулежачем положении. Трой направил свою камеру не на своё лицо — в объективе были лишь его жутко заросшие ягодицы и хуй, монотонно потягиваемый вверх-вниз под едва слышные вздохи его обладателя. Фокси не мог посмотреть, удобно ли устроился Крис, не мог видеть реакцию на его лице — условиям *сделки* это не соответствовало. А просто так отказывать мемберу без явной на то причины было бы халатностью со стороны моделей трансляции. Оставалось лишь отдаваться ощущениям и этому прекрасному виду на попытки подрочить едва стоящий хуй по ту сторону экрана. Задачка выдалась не из лёгких… Полностью отключив сознание, наконец, успокоившись и настроившись на получение удовольствия, Фокси ловил себя на том, что его тело не против внешнего воздействия. Он не против принять Криса. Именно этого Криса, что так мастерски одним движением стянул с него боксеры, прямо до колен, отчего заставил парня даже немного встрепенуться. Горячим дыханием обдало стояк парня, а затем что-то тёплое и влажное прикоснулось к головке, покрывая её длинными долгими поцелуями. Шире раздвинув свои ноги, Фокси мягко притянул ладонь к кудрям Криса и потрепал их, так и оставив её для большего понимания происходящего. Крис захватил весь член за раз, как будто только так мог прочувствовать полностью всего парня, понять и принять его. Давился слюной, насаживаясь до основания, но так возбуждающе мычал, что Фокси просто умирал от каждого долбящего движения ротиком. — Блять, Крис, это… — Неприятно? — Молчи. Будешь говорить, когда я позволю. Едва выносимая пульсация проходила от точки возбуждения по всему телу, а такая неизвестность реакции Криса на всё возбуждала в голове парня всё большие картины. В одну секунду теплота внутренней стороны нёба Криса отступила, оставляя изнывающий от похотливой истомы член в холодном дуновении ветра, мягким потоком заливающего всё пространство комнаты. Трой всё также монотонно, но уже с большим усердием, надрачивал свой хуй. Фокси смотрел, как наливалась краснотой его головка, как венки вздувались под натиском нажатия, как вздохи перетекали в хриплые прокуренные стоны, отчего на лице едва ли не промелькнула нотка презрения. Но она в тот же миг была скрыта пере-возбуждённым от похоти лицом. Всё же играть на камеру он научился уже давно, а показывать реальное возбуждение от процесса — это терять хватку, а это — быстро кончить не в угоду зрителя. Закатив на несколько секунд демонстративно глаза, он всё же продолжил смотреть на экран, сужая свои глазки и закусывая губы в сладкой истоме. Трой перевёл камеру на общий свой вид и взялся за клавиатуру, даже не протерев свои пальцы от всей смазки, что склизко стекала по ним. Bless.Troy: Ох, как же горячо. Я почти кончил🥵🥵 — Что же ещё пожелает наш господин? — с грацией кота поднялся на коленки Фокси, и посмотрел прямо в камеру, облизывая свою ладонь и засовывая средний указательный палец в ротик, полизывая их со сладким прищуром. Крис также поднялся и сел позади парня, прислоняясь всем корпусом к его спине. Одного мелкого движениями пальчиками вдоль позвоночника было достаточно, чтобы показать, что Крис готов ко всему. Готов ли сам Фокси? Bless.Troy: Не зря остался, пхпх. Мужчина покачнулся на кресле, что-то ответил в сторону и отключил камеру, а затем и вовсе вышел с эфира. — И как это понимать? — на лице Чонина теперь играла краска, схожая с переливающимся цветом бензина. Хотелось просто пойти проораться, что он и сделал, выйдя на широкий балкон. Чан сухо выплюнул, смотря, как быстро пролетает с высоты четвёртого этажа слюна вперемешку с горьковатого вкуса спермой Чонина, и вернулся на эфир, осознавая, что надолго пропадать с поля зрения мемберов нельзя. Чонин, ошпаренный произошедшим, просто не мог принять тот факт, что его снова использовали. Блять, использовали, смотря ему прямо в глаза, дроча на него. Оставалось только смириться и вернуться к Чану, которому и самому не терпелось спустить все мысли и желания в самотёк, наплевав на требования и желания людей по ту сторону экрана.