1001 nights

      Всю свою бурную молодость Джун думала, что быть преподавателем скучно и тоскливо, но тогда она просто не была знакома с Сатору, чертовски привлекательным заводилой всех блядских попоек, которые любила устраивать Сёко. Девушка, как бывалая любительница оторваться на полную катушку, вписалась в этот безумный коллектив, как родная. Вот смотрит на свою руку и может дать имя каждому из своих пальцев. Самый длинный похож на Сатору — главный палец по посыланию нахуй. Указательный палец был похож на милашку Утахиме — всегда заботливо укажет на лишнюю бутылочку сакэ. Безымянный палец был похож на Сёко — она была в доску своей, но весьма несгибаемая особа и просто упёртая сучка. Большому пальцу отводилась заслуженная роль Масамичи — он и похвалит и распиздон устроит, когда на утро ты готова попросить добить тебя после очередной попойки. Мизинец — Джун. Она является опорой для остальных пальцев, обеспечивая стабильность и устойчивость во время выполнения различных движений. Таких весёлых и попойных движений. Очередная лекция проходит относительно спокойно. Первокурсники с сожалением смотрят на вялую фигуру за массивным столом, когда как третьегодки нагло ржут на задних рядах, перешептываясь, и сука, совершенно не стесняясь, что их бурчание не было слышно на всю чёртову аудиторию. Джун до чёртиков нравились доверительные отношения со стороны её учеников. Такой подход казался ей правильным, потому что быть с учениками на одной волне всяко лучше, чем быть ненавистным учителем, про которого делают не очень смешные и обидные мемы. Джун была самым молодым преподавателем из всей собравшейся небольшой компании учителей, но это ничуть не ставило её в неловкое положение. Никто не считал её мокрощелкой или недостаточно неопытной для того, чтобы наставлять деток. К слову, детки то и не были детьми уж вовсе. Детища, разве что. — Да не такая я и молодая… — ворчит себе под нос девушка в полусне, напрочь позабыв, что сейчас идёт лекция. Сегодня она разрешает себе схалявить и дать расслабтиться бедным студентам, потому что охренеть можно, когда в тебя пытаются впихнуть знания, а на тренировках и заданиях их тут же выбивают из ветряных голов. Джун даже немного сочувствует им, но совсем немного и не от всего сердца. — Не занята? — Словно пение птиц прозвучал голос, а после в кабинет чуть ли не ввалился Годжо. — Вижу, что не помешал! Голос этой певчей птички проходится по раскалённой от боли черепушки волнами и девушка недовольно морщась, лениво приподнимает голову с бумаг, вытирая с кончика рта слюну. Она ведь практически заснула, что за чёрт! — Сатору, не сейчас, прошу! — Красноволосая готова на колени перед ним упасть и обнять за ноги, лишь бы сейчас на неё не посыпалось конфетти из ненужной информации, но видимо, у Сатору другие мысли на этот счёт. Мужчина, видя, что в аудитории царит лень, спокойствие и расслабон, решил, что и ему нужно втиснуться в эту атмосферу и заполнить её собой. Он начинает говорить быстро, эмоционально, постоянно смеётся и хлопает в ладоши в конце каждой чёртовой истории, которая случилась с ними буквально на той неделе. Джун, хоть и польщена, когда маг помогает восстановить события того вечера, но не уверена, что сейчас действительно удобный случай для этого. И всё бы ничего, но она послушно продолжает слушать этого неугомонного мужчину, потому что не может воспротивиться против своей матки. Прямо сейчас ей хочется холодной солёной газировки, мощное обезболивающее и заткнуть белобрысого с помощью губ. Да, было бы хорошо, поцеловав она его, но в голове всплывает единственное воспоминание с прошлой попойки, где Сатору даёт ей отворот поворот. Наивный, думает, что она забыла и это. Джун наклоняет голову в бок и смотрит в его довольное лицо, как завороженная — не понимает, как можно быть настолько красивым и мощным. Её привлекало в нём всё: цвет волос и ресниц, поразительного цвета глаза, длинные, как шпалы ноги, высокий рост и даже голос доставлял ей неимоверное удовольствие. Даже сейчас, когда в голове проносится поезд боли и гудит где-то в висках, от чего кажется, что из ушей вот-вот пар повалит. Годжо был старше Джун всего на четыре года, но к сожалению, его чрезмерно парила такая разница в возрасте. Джун обречённо вздыхает, понимая, как бредово это звучит. Готова поспорить, что это не только похоже на отмазку, но ей и является. Четыре года, пф, не такая и разница. Видимо, она просто не в его вкусе. Девушку разрывают противоречивые чувства. Её нагло зафрендзонили и всё бы ничего, сделай такое вообще любой мужик на этой чёртовой планете Земля, но когда это делает Сатору Годжо, единственный мужик, от которого хочется сжать бёдра от возбуждения просто потому что он стоит неприлично близко, в своей манере забывая про личные границы, Джун готова разрыдаться от собственного невезения. — Джун? Ты спишь? Девушка не спешит подавать признаки жизни, осмысливая слова. В аудитории слишком тихо — видимо и правда заснула. Головная боль отступила и девушка старается не шевелиться, чтобы ещё немного насладиться прекрасным состоянием, когда похмелье отпускает тебя после крепкого сна, но мужская рука на щеке заставляет невольно вздрогнуть и всё же приоткрыть глаза. Маг стягивает свою тканевую повязку и зачем-то натягивает её на глаза красноволосой. — Что ты задумал, Годжо? — Сонно лепечет девушка, прежде чем уголок губ обдают сладковатым дыханием после карамельной сосалки. Джун напрягается, натягивается как струна и не знает, как вести себя в сложившейся ситуации. Пока мозг пытается лихорадочно найти более адекватную причину происходящему, внизу живота становится невыносимо щекотно и тяжело. Джун не шевелится ещё пару минут, но терпение лопается, как мыльный пузырь и она аккуратно поднимает голову, стягивая повязку с глаз. — Сука, Сатору блять… — шипит, как настоящая змея, с силой хлещет по столу его сраной повязкой и вскакивает со своего места от возмущения. Одурачил, как маленькую девочку. В аудитории нет никого, кроме Джун и девушка, облокотившись о стол, пытается отдышаться. От злости прям таки дыхалку перекрыло. Она начинает жалеть, что вообще полезла к нему со своими блядскими чувствами. Сатору поступил крайне ужасно, как кажется девушке и она решительно направляется в комнату к Утахимэ. Ей срочно нужно выпить, прямо сейчас, иначе она воспылает как вулкан!       В комнате Утахимэ практически нет мебели, лишь жесткий на вид футон, старенький узкий, но высокий комод и котацу, за которым она любит работать до поздна. Девушка вынуждена слушать жалобы уже не совсем трезвой Джун и лишь искренне сочувствовать ей, потому что для себя сама решила, что влюбляться в Сатору пустая трата времени. — Иори, зайка, мне так плохооо! — Изнывается Джун и утыкается лицом в подушку. — Я такая жалкая, ты тоже это видишь? Утахиме вытягивает тихое «уууу» и убирает от подруги бутылку с недопитым саке. Кажется сейчас начнутся трешовые темы о разбитом сердце и всё бы ничего, но у девушки сейчас и её сердце разорвётся в клочья. Видеть Джун в таком состоянии было необычно, потому что непривычно. Красноволосая была компанейской девчиной, весёлой и язвительной. Под градусом чаще всего была инициатором драк, а самое страшное было то, каких противников для пьяных разборок она выбирала себе — в основном двухметровые мужики, способные одним своим плевком утопить её в слюне. Темноволосая заставляет Джун встать и спешит проводить её до комнаты, чтобы она точно попала в кровать, а не залетела в комнату к Сёко, припрятавшую у себя под кроватью бутылочку с алкоголем. Пускай лучше поспит, иначе завтра опять будет спать на лекции. — О! Вам тоже не спится? — Утахиме вздрагивает всем телом и с досадой понимает, что сейчас Джун может начать разборки по типу «почему ты меня не любишь?», но вместо этого к огромному удивление Иори слышит только тяжелой вздох. — Маску забери свою, кретин. — Слова Джун доносятся до Годжо не сразу и он пытается понять, почему она так груба с ним. И будь это другая ситуация, он бы воспринял это, как комплимент, но тон девушки помогает убедиться в том, что она именно оскорбила его. Впрочем, он не обижается, лишь обходит красноволоску и обхватив за плечи, уводит от растерянной Утахиме со словами, что он сам разберётся, они ведь всё-таки коллеги. — Отпусти уже, я могу сама идти. Немного выпила и вообще изначально не планировала. Это всё ты. — монотонно выплёвывает каждую фразу девушка, пытаясь высвободиться из цепких костлявых пальцев Сатору. — Я заставил тебя пить сегодня? — Мужчина всерьёз задумался, продолжая всё также шагать позади Джун, направляя её в комнату. — Я не помню, такого точно не было. — Невыносимый! — резко срывается на крик красноволосая прямо у входа в свою комнату. — Лучше всего у тебя получается притворяться идиотом! Сатору, ты блядский идиот! Прежде чем развернуться и захлопнув перед ним дверь, девушка чувствует не слабый толчок и в ту же секунду оказывается на полу. Задница не пострадала, однако, вид Сатору, нависшего над ней превращал мозг в лапшу быстрого приготовления. Не успев возмутиться и заполнить узкую комнатушку криками, девушку грубо затыкают поцелуем. Сатору целует властно, жадно и Джун ничего не остаётся, как отбросить способность к мышлению. Она целует в ответ не менее настойчиво, буквально пожирает его рот своим, протискивает язык через губы и трётся кончиком языка об его кончик. Мычит в губы от резко нахлынувшего возбуждения, старается прижаться к его телу плотнее, чтобы потереться влажной тканью об его бугорок в штанах. Реакция Сатору донельзя умиляет, мужчина издаёт звук, очень похожий на стон, стоит девушке сильнее надавить своей промежностью на его пах. В голове гудит, будто после хорошей пьянки. Джун расстегивает его пиджак и сквозь сбившееся дыхание пытается задать один волнующий её вопрос, но вскоре сдается, когда на пол летит их одежда. Годжо подхватывает девушку и закрыв дверь, укладывает Джун на кровать, наваливаясь сверху. Вдавливает обманчиво хрупкое тело в матрас и мнёт упругие формы, не жалея сил. Сжимает грудь до боли, до звёздочек в глазах и в награду получает стон боли, смешанный с удовольствием. Джун нетерпеливо закусывает свою губу и шире раздвигает ноги, когда тёплая ладонь Сатору скользит вниз и проникает под ткань уже влажных трусиков. Не видит смысла скупиться на стоны и протяжно мычит прямо на ушко, стоит магу надавить на клубочек нервов и размашисто обвести возле него по кругу. Губы лихорадочно целуют тонкую шею на коже, маг кусает и зализывает свои укусы, заставляет девушку балансировать на грани боли и удовольствия. У самого член подёргивается каждый раз, стоит ему вжаться им в готовую принять его промежность и Годжо чертыхается, когда Джун трётся сочащейся киской о его твёрдый ствол, желая насадиться на головку. Кусает его губы и вылавливает язык, чтобы вобрать его в свой рот и пососать. Безумно довольна происходящим, пока Сатору успевает удивляться — не думал, что Джун будет такой похотливой в постели. — Сатору, прошу, я хочу чтобы ты вошёл в меня! — Джун вставляет каждое слово сквозь стоны, которые даже не думают прекращаться, раз за разом вырываясь у неё из груди, когда она двигает бёдрами навстречу пальцам мага. Три, блять, пальца — Джун чувствует себя слишком развратно и от этого между ног становится невообразимо мокро. Настолько мокро, что погрузиться в Девушку не составляет особого труда. Хорошая девочка, принимает отнюдь не маленький член с закатывающимися от удовольствия глазами. Сатору нравится, что он видит под собой и укладывает ножки девушки к себе на плечи, выпрямляясь на коленях. Обнимает ножки одной рукой и начинает двигать бёдрами быстро, входя сразу по самые яйца. Вколачивается в кричащую Джун и сам не может сдерживаться, когда Джун сжимает его изнутри. Вот ведь сучка. Стонет тихо и утробно, целует щиколотку и ускоряется, стоит девушке сжать свою грудь. Он смотрит, как она играет с своими сосками с жадностью, хочет присоединиться, но слишком занят нижней частью. Трахает откровенно, не щадя тугие горячие стенки. Толкается рьяно, от чего упругая попка подрагивает каждый раз, стоит ему впечататься в неё. У Джун крышу сейчас снесёт, ей охренительно хорошо и больно каждый раз, когда он вгоняет свой член до основания. Не думает о шумоизоляции и кричит, как можно громче — ей нравится, как ей сейчас овладевают. Нравится, как хищно в неё вгрызается взгляд Сатору, как он смотрит когда она ласкает свою грудь, нравится когда он несдержанно стонет, стоит девушке облизать свой палец и юркой змейкой добраться до своего клитора. Нравится, когда мужчина смотрит на неё совершенно похотливо и кажется, что ещё чуть-чуть и он пробьёт её насквозь, готовый вот-вот кончить. — Сатору, блять, я сейчас кон… — оргазм выстреливает внизу живота, как из дробовика — мощно, заставляя девушку выгнуться до боли в спине и издать последний на сегодня мучительно-сладкий стон. Мужчина медленно выходит из девушки и укладывает свою белую макушку на её красную, от своей же стальной хватки, грудь. Мягко. — Меня не твой возраст смущал, дурочка, а состояние. Есть у меня одно правило, не трахаться по пьяни.