благие знамения: драбблы

Работы все еще непочатый край, он тонет в бюрократии и только и успевает готовить новые и новые отчеты, чтобы выступать с ними на бесконечных бесполезных собраниях, и он знает, что это делается нарочно, чтобы он не приведи Богиня не начал что-нибудь улучшать, он был к этому готов, он просто не был готов к тому, насколько это будет душераздирающе скучно. Дробный стук в дверь архангельского кабинета заставляет тело непроизвольно напрячься, словно в ожидании удара. — Положите документы в коробку у входа, — говорит он глухо в свои ладони. — Я бы с радостью, босс, но она переполнена, — отвечает омерзительно бодрый голос. Азирафаэль не верит себе и поэтому смотрит осторожно, не отнимая рук от лица, через раздвинутые пальцы. В фокус попадают преимущественно усы — огромные, рыжие, шевелящиеся, отчетливо бутафорские. Худшие, что Азирафаэль видел в своей долгой жизни, а у него за плечами шесть тысяч лет опыта столкновений с разнообразной лицевой растительностью рыжего цвета. Хочется то ли истерично рассмеяться, то ли заплакать. — К… — Как вам такая идея, босс? Вместо коробки поставить обыкновенный шредер. Пользы столько же, а пыли меньше. — К…кроули. Над рыжими усами посверкивают золотые лучистые глаза. — Кроули? Слышал, слышал, это ведь тот самый демон? Умнейший, хитрейший, лично прекративший апокалипсис ловким трюком с остановкой времени? — Насколько я помню, ему была оказана некоторая помощь, — поправляет Азирафаэль чопорно, потому что даже предсмертное (от разрыва сердца) состояние не является поводом не душнить. — М-хм, — Кроули (а это, конечно, он, не смотря на накладные усы и обтягивающий во всех нужных и ненужных местах белый костюм) отмахивается от такой незначительной детали. — Соблазнивший ангела, поговаривают. — Ходили слухи, — Азирафаэль слабо дергает уголками губ. — Звучит как отличный парень, этот Кроули, хотел бы я им быть, — вздыхает Кроули почти влюбленно. — Но увы. Ангел тридцать седьмого ранга, Джейбондирафаэль, к вашим услугам. — Джейбондирафаэль, — повторяет Азирафаэль одними губами. Истерика плещется на самом краешке сознания, один неосторожный чих и затопит. — Какое интересное имя, а что оно означает? — Да-а-а как бы ничего не означает, — Кроули пожимает плечами. — Просто звучит круто. — Звучит круто, — снова повторяет Азирафаэль, как сломанная пластинка. — Так, в общем, вот мое резюме, — Кроули роняет на стол щедрую стопку листов. Первые несколько заполнены убористым мелким шрифтом в формате, который Азирафаэль несколько раз видел у отчаянных студентов, пытавшихся устроиться в его магазин на пол ставки, не смотря на его категоричные заверения, что помощники ему не нужны. На остальных, насколько он видит, изображены схематичные утки, зубасто кусающие за задницы пузатых старичков, кривляющиеся младенцы, рассылающие вокруг себя гром и молнии, чмокающиеся в сердечках мухи и павлины и другие каракули. Азирафаэль готов поместить в рамку каждую. — Услышал тут, что господин Верховный архангел зашиваются-с, света белого не видят, только и делают, что между встречами с отчетами носятся, вот и думаю, Джейбондирафаэль, это твой шанс вырасти по карьерной лестнице, иди напросись в секретари… — Я не понимаю… — Вам нужен помощник, сэр, — перебивает Кроули, и что-то в его голосе звенит на той же частоте, на какой вибрирует внутри Азирафаэля натянутая струна. — Но… Кроули… — Давайте не будем путать, сэр, — снова перебивает он, теперь резче. — Демон Кроули свою позицию обозначил очень ясно. Насколько я слышал. Никаких прощений от небес, никаких восстановлений в статусе, никаких прогулок вприпрыжку по бесонечным ангельским лугам ему не нужно. И скатертью дорожка, м? — он наклоняется ближе, упирается ладонями в стол, и Азирафаэль насмотреться не может в эти глаза, по цвету которых он больше всего скучает в стерильном белом раю. — Но это? Это совсем другой разговор. Не то чтобы я ставил под вопрос вашу компетентность, сэр, но вы похудели килограмм на десять, на вас штаны без подтяжек не держатся, и я даже не думал, что белые волосы могут поседеть, но вблизи я отчетливо вижу в них серебро. Так продолжаться не может. Сэр, вы нам нужны живой и здоровый, и мы там себе не простим, если… — он на мгновение останавливается и сглатывает. — Так что, если должность еще открыта — если это еще возможно — разрешите мне помочь. Его голос едва заметно вздрагивает, и Азирафаэлю приходится зажмуриться, потому что именно это — та малость, которая рискует столкнуть его в бездну, из которой он не выберется, пока не выплачет все слезы. Так, с закрытыми глазами, он пару раз рвано кивает. — Но почему секретарем? — шмыгнув носом, слабо интересуется он. — Скажем, должность вице-верховного архангела… правой руки… она тоже вакантна… с вашим резюме… — Ооо, ну вот не надо, — Азирафаэль не видит, но отчетливо слышит, как Кроули закатывает глаза. — Чтобы что? Сидеть рядом с вами на душных собраниях? Презентовать презентации? Ставить штампы на отчетах? Спасибо, не надо. Мне нужна мобильность, а не эти игры в большую политику. Секретари всегда знают больше всех, не замечали? Азирафаэль слышит легкий шелест бумаги. — Кроме того, у секретарей есть еще одно неоспоримое преимущество, — голос Кроули слышится совсем рядом. Азирафаэль осторожно приоткрывает глаза и сталкивается сначала с рыжей щеткой усов, потом с оказавшимися еще ближе глазами. Кроули присел на край стола с его стороны, его указательный палец задумчиво гладит Азирафаэля по бабочке, и никогда еще он не понимал так хорошо, что чувствует кролик, которым заинтересовался с неизвестными целями удав. — Нам предстоит так много времени проводить вместе, сэр. Эти долгие ночные смены… всякое может случиться… кто знает, может быть, я помогу вам склеить разбитое демоном сердце… Тело слушается плохо, как будто и правда под гипнозом, но Азирафаэль заставляет себя медленно поднять руку и перехватить Кроули за запястье, большим пальцем машинально огладив торчащую косточку. — Моё сердце в полном порядке. — Вот как? — Кроули поднимает бровь. — Я слышал, что разрыв был… довольно болезненным. Болезненно — это думать само слово «разрыв». Даже ради игры, даже на радостях от встречи Азирафаэль не может заставить себя закончить мысль, и качает головой раньше, чем находит слова, чтобы возразить. — Не было никакого разрыва, — говорит он четко, может быть даже жестко, но это важно, это что-то, что должно быть отпечатано у Кроули на подкорке, даже если сейчас он развернется и выйдет и в следующий раз они встретятся Богиня знает когда. — Было недопонимание, было несовпадение в планах, была, в конце концов, пауза до более благоприятных времен, но это никогда. Не было. Разрывом. — О, — говорит Кроули, и на мгновение даже в этих нелепых усах и маскарадном костюме «под ангела» выглядит таким настоящим и таким уставшим, что Азирафаэлю кажется, что вот сейчас игра окончательно прекратится и они сделают то, что должны были сделать сразу, а еще лучше должны были сделать тогда: обнимутся, заплачут и скажут друг другу, что больше всего на свете боятся друг друга потерять. Но потом Кроули шмыгает носом и снова изгибает в улыбке губы. — Значит, моя информация была из недостоверного источника, виноват-с. Однако этот демон Кроули много о себе думает, если отпустил такой кусочек ангельского торта гулять в одиночестве. Могут и увести. — Ну, он действительно весьма самоуверен, — соглашается Азирафаэль, тоже расползаясь в абсолютно безобразной улыбке на все лицо. — Но у него есть на то причины. Черный так выгодно смотрится с рыжим цветом волос… — Ой, а белый что, смотрится хуже? — на этот раз Кроули поднимает обе брови и отнимает у Азирафаэля руку (он уже тоскует по ее надежному теплу). — Я еще не слушал модных советов от ангела в бабочке и подтяжках. — Подтяжки несут строго функциональную роль… — М-хм. Вы просто искали повод, сэр, — Кроули сгребает бумаги со стола и одаряет Азирафаэля еще одним золотистым взглядом. — Ну так что, я приступаю с понедельника? — Жду вас к восьми утра, Джейбонирафаэль, — чопорно выговаривает Азирафаэль. — Можно просто Джей. — Хорошо, Просто Джей. Не опаздывайте… и захватите мне какао. — Как скажете, босс. Эй, как насчет того, чтобы по пути я сжег нахрен всю эту коробку со входящими? — он заговорщицки подмигивает и кивает на коробку, едва видимую под стопками ангельских бумаг. Азирафаэль опасливо закусывает губу. — Там может быть что-то важное… — Не достаточно важное, если они не вломились к вам в кабинет, сэр, — и он говорит это с такой увренностью, что Азирафаэль капитулирует, снова прикрывает глаза и кивает. Пусть так. В понедельник они начнут с чистого листа, а пока… — Ой! — опять раздается шелест, и Азирафаэль распахивает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как картинно Кроули всплескивает руками. Вся его стопка листов из резюме рассыпалась на полу у него под ногами. — Какой я неловкий, сэр! Сейчас подниму! И он поднимает листы — по одному, наклоняясь со змеиной гибкостью, с изящным прогибом в пояснице, призывно оттопыливая пятую точку, обтянутую строгой юбкой-карандашом — это выглядело бы намного сексуальнее, если бы задница Кроули формами стремилась скорее к полукружьям, чем к треугольникам, но когда он оглядывается через плечо и двигает бровями (и усами), Азирафаэль чувствует себя таким живым, каким ни разу не был с того момента, как ступил в лифт на небеса. (вспышка адского пламени под дверями кабинета верховного архангела надолго отваживает с отчетами всех, кроме тех, кому действительно надо)