Нулевой Коэффициент

Вместо ожидаемого удара она ощущает мгновенную легкость и распахивает глаза, не понимая, что происходит, пока не видит чужое трепыхающееся тело в цепкой хватке Бана. Он предплечьем сжимает ее горло, пытаясь хоть немного снизить доступ кислорода и заставить сумасшедшую хотя бы потерять сознание. Хена растерянно хлопает глазами и пытается понять, что ей можно предпринять в такой ситуации. Она слепо шарит ладонями по полу, натыкаясь только на прибитую к бетону пыль. Доминатор, черт возьми... — Что застыла? Беги отсюда! — приказным тоном рычит Чан, и Хена, наконец, выходит из состояния оцепенения. Она не может просто так уйти, когда ради нее так жизнью рискуют, но что она сделает... — Отпустите ее, исполнитель Бан! — испуганно выдает она, замечая, как несчастная в чужих руках краснеет, а вены на ее висках вздуваются. Чан хочет завалить ее на пол, пригрозив Доминатором, но девчонка оказывается не из слабых, с протяжным рыком пинает его и кидается, впиваясь зубами в руку. Чан выругивается, пытаясь смахнуть ее, пока Хена растерянно наблюдает за этой картиной. Успеет ли добежать за оружием? Вдруг сумасшедшая неестественно изгибается в спине, а по ее телу проносится импульс, заставляя расцепить сжатые на руке исполнителя челюсти. Чан тут же отшатывается, наблюдая, как ее глаза вылезают из орбит, голова неестественно надувается, как шар, а в следующее мгновение в крови, от глухого взрыва, оказывается все в периметре метра. Джисон тяжело выдыхает, убирая Доминатор, подходя ближе. Издалека подбегают и остальные, осматривая место происшествия. Хена же чувствует, как у нее кружится голова, готовая вот-вот будто взорваться точно так же. От увиденного по телу проносятся мурашки, и ей тяжело стоять на ногах, поэтому она припадает плечом к столбу, едва дыша. Едва различает силуэты перед собой, замечая, как с руки Бана капают капли крови на бетонный пол. — Триста один... он бы только рос, — доносится как будто из-под воды голос Чонина, констатирующего причину такой скорой смерти. У Хены словно земля сейчас уйдет из-под ног. Она ненавидела падать в обмороки, но делала это регулярно всю свою сознательную жизнь. — Инспектор Чон, посмотрите на меня, — горячие ладони обхватывают щеки, и она едва устанавливает зрительный контакт с обеспокоенным Ханом, который в ту же секунду нахмурился, начиная разглядывать ее расширенные зрачки. — Как Вы себя чувствуете? Говорите со мной, хорошо? Ох, ну что Вы так, — он ловит ее за талию, потому что идти самостоятельно сейчас она явно не в состоянии. Всех их ломает по-разному на первом подобном расследовании, он по себе знает. Сам неделю от белого друга не отходил, выблевывая все содержимое, вспоминая нелицеприятные картины. — Все в порядке, такое случается. Привыкнете. Хена слабо обнимает одной рукой его плечо, едва держась тонкими пальцами, обращая внимание на Чана вновь. С ним рядом суетится Чанбин, который попутно успевает ругаться с Хенджином, пытающимся наложить повязку товарищу. — Да отстаньте вы, пройдет само, — отнекивается он, шипя и совсем не понимая, что эта сука прокусила ему вену. И как только сил хватило так цапнуть через одежду? Хван все равно жгут накладывает, чтобы он тут коньки не отбросил, истекая кровью, и оборачивается к Чонину. — Что по тому клерку? — Камеры его не засекли. Он чист, они его и не поймают, только если подать запрос в систему, — констатирует кисло он, поджимая губы, переводя взгляд на Со. — Инспектор, разве может Доминатор показать нулевой коэффициент? Это же бред. — Айен, я тебе пиздеть буду, что ли? — Хенджин импульсивно хочет наброситься с обвинениями на младшего, но Чанбин его в плечо пихает, призывая утихомириться. — Не я же Доминатор сломал, это невозможно. — Доминатор мог быть неисправен. Но его не фиксируют городские камеры после того, как он надругался над девушкой и чуть не зарезал ножом инспектора. Это меня беспокоит, — нахмурившись, Чанбин оборачивается в сторону Джисона, который уже успел подхватить юного инспектора на руки. Сознание потеряла? — Что с ней? Ранена? — Скорее от шока. Надо убираться отсюда, — Хан подходит ближе, бросая взгляд на Хену. В отключке. Чанбин тяжело вздыхает. И как они до этого докатились? — Хенджин в инженерную с Доминатором, Чонин, остаешься со мной, пока не снимут все улики, а вы — мигом в Бюро. Сынмину сообщи, чтобы был готов подлатать, — на Джисона смотрит, будто негласно оставляя его за старшего, нарочно игнорируя вспыльчивую натуру Бана, который уже готов свои пять копеек вставить. — Даже слышать не хочу. Кровью истечешь — я тебя лично убью. — Есть, — отчеканивает Джисон, направляясь к выходу, останавливаясь лишь у лестницы, чтобы Чана дождаться. Тот нехотя, но с места срывается, следуя за младшим. В голове лишь две мысли крутятся — как же хочется курить и начистить рожу этому борцу за справедливость. [ ... ] Первое, что видит перед собой Хена — противную белоснежную лампочку, слепящую глаза. Она хмурится недовольно и хочет было заслонить ладонью свет, но руки совсем не слушаются, настолько тяжелые, что буквально прилипли к койке. Издалека доносится мерный стук клавиш клавиатуры, и она едва поворачивает голову в сторону звука, пытаясь сосредоточиться на фигуре за компьютером вдалеке, но различает лишь светлый затылок. Она вздыхает от собственной беспомощности и едва двигает ладонью, задевая что-то под пальцами, случайно роняя на пол. Шум доносится до ушей находящегося в комнате, и он отвлекается от своего занятия, на кресле подъезжая к койке. Сейчас она едва, но может рассмотреть мягкие и аккуратные черты лица, внимательный взгляд карих глаз. — Как самочувствие? Не тошнит? — длинные пальцы цепляются за хрупкое запястье, надавливая слегка, чтобы посчитать пульс. — Голова кружится, — хрипло отзывается она и жмурится, потирая глаза и пытаясь прийти в себя. — А я где? — Вы собрали полный набор в первый рабочий день, — он чуть улыбается, пальцами распахивая ее веки, чтобы посветить фонариком в глаз, проверить реакцию на свет. — Это медотсек. Ну и навигация. Смотря что пригодится больше. Наверное, меня не представили... — Сынмин? — А, представили. Замечательно, — он удовлетворенно кивает, щелкнув кнопкой фонарика и отключив его, убрав в карман. — Вы сейчас под слабым седативным, поэтому может быть небольшая слабость. Но скоро все пройдет. — Где исполнитель Бан? — резко перебивает она его, вспомнив тот звериный укус и кровь на полу. Сынмин удивляется даже такой резвости. — Поворчал, как дед старый, но залатать рану дал. Жить будет, — подытоживает он на позитивной ноте и уже хочет подняться, как тут девушка вновь подает голос. — Это я виновата. Из-за меня он полез с ней драться и... — Инспектор Чон, я Вас может быть обижу, но исполнитель Бан достаточно зрелый, чтобы принимать самостоятельные решения. Поверьте, он всегда таким был. Не любит человек себя беречь, хотя пора бы начинать, а то не за горами старость... — причитает себе под нос Ким с явной издевкой в голосе, стараясь хоть как-то разрядить обстановку и заставить девушку немного расслабиться. Но Хена все равно чувствует себя отвратительно. Если бы осталась в укрытии чуть дольше, то ничего бы не случилось, может быть, всего можно было бы избежать. — Все равно я бы хотела поговорить с ним... не знаете, где его можно найти? — А это одной Сивилле известно, — качает головой он, вновь подъезжая к своему компьютерному столу. — Вы только сейчас не рвитесь его искать. Хоть немного в себя придите. Я все равно никуда не тороплюсь и Вас выгонять не буду. Хена медленно, но садится на койку, пытаясь в голове восстановить события. Доминатор не сработал...точно! — Сынмин, скажите, — зовет она тихо, и доктор оборачивается к ней всем корпусом. Ее даже удивляет такой контраст проявленного уважения с грубостями невпопад от Бана. — Что за нулевой коэффициент? Такое вообще возможно? Не припомню, чтобы это мы изучали в Академии. — В Академии учат идеальной картине общества, к которой стремится система, неудивительно, что подобное не изучается, прецедентов было не то чтобы много... по пальцам посчитать можно, — он задумчиво стучит пальцами по столу, разглядывая ее. — Какой у Вас коэффициент был при зачислении на работу? — Двадцать пять, — Хена не понимает по реакции Кима, плохо ли это, и начинает волноваться. — Да Вы оловянный солдатик. У инспектора Со шестьдесят восемь, между нами говоря, — он хмыкает тихо. — Но он и повидал много, так что... к чему это я? А, строго говоря, отметка в районе десяти–двадцати процентов считается нормой. До десяти присуще младенцам и то в состоянии покоя, сытости и сухости. Нулевой коэффициент — это ноль в графе коэффициента преступности. Это означает, что человек не испытывает никакого стресса вообще. Его нервная система настолько устойчивая, — он хватает карандаш со стола и пытается согнуть его пополам, но, очевидно, у него не выходит. Для наглядности? — что он может пережить жестокость, насилие, тяжелые ранения... понимаете, к чему я веду? — Может совершать преступления, и ему ничего за это не будет, потому что для системы он будет чист, — завершает начатую им мысль Хена и шокировано смотрит на собственные ладони, еще слегка подрагивающие от лекарств. Сынмин удовлетворенно кивает, откидывая карандаш в сторону. — Но как такое вообще возможно? — Аномалия. Мутация организма. Не знаю, как это можно объяснить, ученых почему-то этот вопрос не сильно интересует. Но увидеть такое воочию... я, честно говоря, завидую, — он ерошит неловко затылок и отворачивается к компьютерам, запрашивая что-то в базе. Хена, честно говоря, его восторга не разделяет и не понимает, чему тут можно завидовать. До сих пор перед глазами стоит ужасающая картина лопающейся головы, будто она состояла из воды, а не из тканей, мышц, костей и органов. Опять чувствует головокружение и упирается затылком в стену, прикрывая глаза. Немного передохнет и отправится на поиски коллег.