Татуировки
—
Астрид презрительно фыркнула, когда он вошел в первый раз. У него были длинные худые ноги, острые локти и рыжевато-каштановые волосы, которые торчали во все стороны. Она склонилась над задней стойкой, болтая с постоянным посетителем, который пришел поработать над своим рукавом, и её голова рефлекторно дернулась при звуке дверного колокольчика. — Это то самое место, — со вздохом объявил Сморкала Йоргенсон, входя следом за высоким парнем, раскинув руки и глубоко вздохнул. — Я бы нигде больше не сделал татуировку… Привет, Астрид! Выглядишь потрясающе сегодня! Астрид оттолкнулась от прилавка, махнув ему рукой. Сморк заходил несколько раз. Она работала с нижней стороной его предплечий. Однако ему запретили занимать кресло Хофферсон после того, как он спросил, сможет ли она проделать специальную кое-какую работу для него ниже пояса. И дело было скорее не в том, что он спросил, сколько в том, как он это спросил. С тех пор она направила его к Эрету. — Я запишу его, — пробормотала Астрид, и её коллега издал отвлеченное «мгм» из-за шума работающего пистолета. Поправив свой конский хвост, она подошла к стойке регистрации и посмотрела на двух парней. — Как ты, Сморкала? Эрет занят, так что тебе придется подождать около сорока пяти минут. — Это не для меня, — ответил тот, качая головой. Он ткнул большим пальцем в парня, с которым пришел. — Это мой кузен, Иккинг. Он хочет, что-то набить себе на спину. Девушка приподняла брови, но достала документы и вложила их в планшет. Двоюродный брат Сморкалы — Иккинг — выглядел больше подходящим для научной лаборатории, чем для тату-салона. В футболке с надписью «Да прибудет с вами второй закон Ньютона», и очках, Иккинг излучал умный, но занудливый вайб. На нем словно было написано «я пытаюсь казаться мужественнее, чем я есть на самом деле». — Что думаешь набивать? — спросила она, открывая новый набор игл и подготавливая свою станцию. Иккинг вытащил из заднего кармана лист бумаги, развернул его и подвинул к девушке через стойку. Она остановилась, чтобы наклониться и рассмотреть рисунок — это был силуэт чего-то похожего на дракона, сплошной черный цвет, с широко распростертыми крыльями, как будто в полете. Ничего особенного. Вероятно, что-то из видеоигры или аниме. — Какого размера? Четыре дюйма? Пять? — Настолько большой, насколько ты сможешь уместить, пожалуйста. Астрид моргнула, глядя на него. Его лицо было серьезным, без намека на шутку. Даже Сморкала казался более сдержанным в этот раз. Он подошел к папке со старыми эскизами. Девушка быстро просканировала кожу, выглядывающую из-под футболки Иккинга. Никаких других татуировок, которые она смогла бы увидеть не было. Первый раз? — Это большая и темная работа, — категорично сообщила она ему. — Я не смогу закончить это за сегодняшний вечер. Тебе, вероятно, предстоит около трех сеансов, может быть, больше, если ты плохо переносишь боль. И это будет дорого. Настала его очередь удивленно поднять брови: — И ты не хочешь эту работу? Она развела руками, защищаясь: — Эй, я не сказала, что не буду этого делать. Я просто говорю, что это большой проект. Особенно, если ты не привык к татуировкам. — Со мной будет всё в порядке. — Уголок его рта приподнялся в легкой ухмылке. Он сделал пару шагов назад и потянул вверх за штанину джинсов — блестящий протез подмигнул в свете флуоресцентных ламп. — Я не новичок в боли. Ха. Ловко. Астрид наклонила к нему голову, как бы говоря «справедливое замечание», а затем вернулась к подготовке своего места. Она исчезла в дальней части салона, чтобы увеличить изображение и напечатать его на бумаге для трафаретов. Поманив Иккинга за стойку, она приказала ему снять футболку и усадила его перед настенным зеркалом, дав ему зеркало с ручкой. Он одобрил размер (огромный) и расположение (начинается на затылке и заканчивается где-то ниже копчика). После этого девушка мягко подтолкнула его к своему креслу. — Ну что ж, — вздохнула она, подтягивая под себя стул на колесиках. — Оседлай его. Астрид услышала, как Сморкала вздохнул от слишком большого возбуждения. С другой стороны салона Эрет крикнул — «Да, и это считается сексуальным домогательством!» Иккинг весь был покрыт веснушками. Это было первое, что она заметила, когда он снял свою одежду. Он не был таким тощим, каким показался сначала, в своей мешковатой футболке с надписью «физика», но и таким уж непривлекательным тоже не был. У него были мускулы на руках и торсе, так что его тело не было кожей да костями. Веснушки рассыпались по его плечам, предплечьям и спине, то тут и там, виднелись маленькие родинки. Это было тем, что Хофферсон заметила в первую очередь. — Оки-доки, — пробормотала она, повозившись с трафаретом (она дважды меняла положение и регулировала его, прежде чем осталась довольна). Пистолет ожил в её руке. — Готов? Иккинг ухмыльнулся — она могла видеть это, несмотря на то, что он сидел лицом к противоположной стене. — Начинай. Это был первый раз. Он вздрогнул, когда пистолет впервые коснулся его кожи, но на этом все. Это было немного впечатляюще — у худых парней было меньше жира, чтобы смягчить иглы, так что в основном это были кости и мышцы. Все это было забавно, но и болезненно. Она немного поболтала с ним во время работы, узнала о его дипломе физика и автомастерской, которой он наполовину управлял со своим крестным отцом. Она рассказала ему о своей другой работе на полставки в качестве личного тренера и занятиях, которые она посещала вне этого. Все это время они с Иккингом оба отмахивались от сексистских или вообще оскорбительных комментариев Сморкалы. Кузены были полярными противоположностями, насколько Астрид смогла заметить. Хофферсон нарисовала контур дракона и доработала его геометрическим рисунком, который могла дополнять по ходу дела. Иккинг был совершенно терпелив и вежливо поблагодарил ее перед уходом. Во-второй раз, когда он пришел, он сбросил черную кожаную куртку и улыбнулся. Сморкалы в этот раз с ним не было, и на нем была другая дурацкая футболка. На этом было написано: «Частота этого каламбура герц». — Привет, — поздоровался он, стряхивая капли дождя с волос и с куртки. — Привет! — крикнула в ответ Астрид. Она склонилась над бабочкой и набрасывала какой-то замысловатый сценарий. — Присаживайся, я сейчас подойду! Этот сеанс был веселее. Иккинг был в хорошем настроении и шутил с ней, когда во второй раз забирался на стул. Несмотря на дождь, от него пахло кожей и дымом, и это сочетание показалось Астрид очень соблазнительным, когда она склонилась к его спине. — Святые… волосатые яйца Одина! Он выругался, когда она начала работать с цветом. Парень дернулся, и ей пришлось отстраниться, чтобы случайно не пометить чернилами то место, которое она не хотела закрашивать. — Прочувствовал это, да? — подразнила Хофферсон, хихикая и кивая. Он смущенно усмехнулся: — Извини. Черт. Теперь я понимаю, что такое многократные сеансы. Астрид провела тряпкой по его коже, стирая излишки чернил: — Ты сам напросился. — Да уж… Я в порядке. Продолжай. Остальная часть сеанса была забавной и …интересной. Иккинг был лучшим клиентом, чем многие «ветераны», которые сидели у неё в кресле. Он не слишком извивался и никогда не просил ее подождать или остановиться. Иногда, когда было действительно больно, его пальцы впивались в подушку кресла, костяшки белели и дрожали. Он задерживал дыхание и бормотал забавные комментарии, которые она едва могла расслышать из-за своего пистолета. С ним было легко работать. В какой-то момент Эрет вошел в парадную дверь, бросив взгляд на туманный дождь за окном. — Эй, чей мотоцикл припаркован перед входом? Астрид была совершенно потрясена, увидев, как Иккинг поднял руку. —Серьезно? — Эрет выглянул наружу и тихо присвистнул. — Какая тяга у этой дамы? Астрид украдкой взглянула на гордую улыбку Иккинга. Это было немного… привлекательно. — Около сотни. Я работаю в автомастерской, там приятные скидки на запчасти. Её коллега покачал головой и издал негромкий вздох восхищения. — Я уважаю любого мужчину, который может завести такой двигатель. — Затем он махнул Астрид и прошел внутрь. Она придвинулась ближе, шире раздвинув ноги вокруг стула. Издав негромкий издевательский смешок, она переместилась на новый участок кожи рядом с позвоночником парня. — Ты становишься все более и более загадочным с каждой минутой, — заметила Хоффесрон, двигая затекшими плечами, прежде чем снова вонзить иглы в его кожу. — Что это за одноногий выпускник-физик, который делает татуировки с гигантскими драконами и ездит на навороченных мотоциклах? Он задумчиво хмыкнул. — Ну, думаю, можно сказать, что после аварии, я стал немного адреналиновым наркоманом. Хотя мотоцикл предшествовал аварии — фактически стал её причиной, — так что, думаю, я всегда был таким. Хофферсон попыталась представить тощего старшеклассника Иккинга, сидящего на мотоцикле, но все, что ей пришло в голову, это обычный велосипед с корзинкой спереди для учебников. — На самом деле я никогда не ездила на мотоцикле, — рассеянно упомянула она. — Неужели? Когда мы закончим, я как-нибудь возьму тебя покататься. Должно быть, он почувствовал, что Астрид прервала свою работу, и замер. Иккинг повернулся, чтобы посмотреть на нее и увидеть как широко девушка раскрыла глаза. — Я… я не имел ввиду это как свидание, — выпалил, размахивая руками и дергая плечами. — Я не… я не клеюсь к тебе. Не то, чтобы ты не была достойна того, чтобы приударить за тобой, я просто… Сморкала — это подонок который обычно… Я просто пытался предложить… — Я поняла, я поняла, — перебила его Хофферсон. Она попыталась скрыть усмешку, которая вот-вот грозила промелькнуть в её глазах. Легонько щелкнув его по затылку, Астрид заставила Иккинга повернуться обратно, чтобы она могла продолжить свою работу. Итак, невозмутимый и собранный гений физики действительно разволновался. Астрид попыталась удержаться от улыбки, которая так и норовила появиться у неё на губах. Как «горячая художница-цыпочка», она получила множество приглашений и непрошеных комментариев. Бронзовые кольца на кулак, футболки с сердитыми феминистками, различные аксессуары в форме оружия, которые она носила на работе, — ничто из этого, казалось, не отпугивало таких клиентов как Сморкала, которые хотели заполучить её. Однако видеть, как Иккинг краснеет, неуклюже пытаясь сгладить щекотливую ситуацию, было более лестно, чем самый эффектный подкат. Это был второй вечер. Третий сеанс она действительно ждала с нетерпением. Астрид подтвердила запись Иккинга и отметила ее у себя в расписании. Это было последнее свободное место в пятницу вечером, поэтому ей придется самой закрываться после его ухода. Но у нее бывали пятницы и похуже. В этот раз ей даже не пришлось жестом указывать на кресло. Иккинг снял футболку и повесил её на подголовник, прежде чем перекинуть одну ногу через борт. Астрид не могла не заметить это движение и ей стало интересно, садиться ли он на свой байк таким же образом. — Готов сегодня закончить? — вздохнула она, разминая пальцы и подтягивая свой табурет. День и так был долгим, но как мастер, она была взволнована возможностью увидеть готового дракона. — Ты не представляешь как, — ответил он с тяжелым вдохом. Это хороший способ закончить рабочий день. С Иккингом было легко разговаривать и шутить. Хофферсон поняла, что ей будет немного грустно после того, как его татуировка будет закончена и он уйдет. Тем не менее, оставалось еще много места на коже, которое нужно было заполнить, поэтому сеанс ожидался долгим. Эрет закончил со своим последним клиентом и выключил табличку «Открыто», когда она была на половине. Им пришлось сделать перерыв, чтобы Астрид могла размяться. В это время Иккинг посмотрел через плечо в зеркало на свою, почти законченную татуировку. Астрид пила воду из своей бутылки и наблюдала за парнем. — Итак, почему дракон? Словно осознав, что она смотрит на него, Иккинг покраснел и потер затылок, возвращаясь на место. Он застенчиво улыбнулся: — Э-э, моя семья происходит от викингов. Они называли этого дракона «Ночная фурия». Предположительно, это был герб моих предков. Она приподняла брови: — Предположительно? Не похоже, чтобы ты был так уж впечатлен этим. Иккинг пожал плечами, прислонившись спиной к ее стойке: — Эм, я никогда не был большим знатоком нашей истории. Но мой отец много знал об этом. Он был помешан на племени хулиганов, генеалогическом древе и всем таком. — Его глаза опустились в пол, и он сглотнул, Астрид увидела, как дернулось его кадык, и наклонила голову, увидев у него внезапно осунувшееся выражение лица. — Он умер несколько месяцев назад. Эта ночная фурия для него. У нее скрутило живот. Время от времени к ней приходили клиенты с просьбой сделать что-нибудь особенное для родителей или любимого человека, который скончался. В этом не было ничего необычного. Это было нелегко. Дракон нравился ей гораздо больше, когда она думала, что это его любимый персонаж из видеоигр. — Мне жаль, — искренне сказала девушка. Иккинг пожал плечами: — Да, мне тоже. На минуту в салоне стало тихо, грустно и неловко. Хофферсон переминалась с ноги на ногу и кусала горлышко своей бутылки с водой. — На этом этапе я должна предложить тебе закончить, — сказала она через мгновение. — Конечно, мы могли бы поработать еще час или два и закончить, но у тебя немного воспалится спина. Это будет больно. Мы можем провести еще один сеанс. Иккинг покачал головой, немедленно выпрямляясь и указал на стул: — Ни за что. Пойдем. Астрид глубоко вздохнула и выбросила пустую бутылку в мусорное ведро: — Поняла. Оставшуюся часть времени они молчали. Она устала, а парень вероятно, думал о своем отце. Вместо того чтобы сесть на свой табурет, Астрид спросила, не возражает Иккинг, если она сядет позади на его стул. Так, ей было легче дотянуться до спины и не приходилось каждый раз чувствовать, как ноют мышцы, когда Хофферсон в очередной раз наклонялась. К счастью, он согласился, и тогда она включила пистолет в последний, как она надеялась, раз за эту ночь. Ей следовало оставаться на своем стуле. Ох, теперь она могла дотянуться до него намного лучше. Сидя, прижавшись раздвинутыми бедрами к заднице Иккинга, у Астрид было достаточно места для локтей, идеальная точка обзора, и она могла прислониться к стулу, когда у нее болел позвоночник. Но так близко — всего в нескольких дюймах от теплого тела Иккинга — она могла слышать каждый шорох, чувствовать каждое, даже легкое вздрагивание. Иккинг был очень чувствителен. Она била ему татуировку уже несколько часов, и Астрид знала, что каждое прикосновение пистолета ощущалось в десять раз хуже, когда его кожа была такой красной и нежной. Она спросила его еще раз, не хочет ли он закончить в другой раз, но парень был непреклонен и отрицательно покачал головой. Поэтому она вздохнула и продолжила. Сначала она даже не заметила этого. Это была её работа и такое случалось постоянно. Но через несколько мгновений, проведенных в мертвой тишине, ее уши начали напрягаться к малейшим звукам. Иккинг хмыкнул. Зашипел. Он ругался себе под нос и стонал каждый раз, когда она проводила тряпкой по его коже. Астрид начала краснеть. Она чувствовала себя ужасно, зная, что эти звуки были вызваны болью — естественно, что не удовольствием, — но они дали ей очень четкое представление о том, как звучал Иккинг во время секса. Он извивался и ерзал на месте. Дергался и сразу же крепче вцеплялся в спинку стула. Щеки Астрид пылали, и она изо всех сил старалась не думать о отвлекающем жаре, в который неосознанно возвращалась. Она была тату мастером уже много лет, но никогда раньше не испытывала ничего подобного. Ей было интересно, слышит ли Иккинг, что её дыхание стало тяжелым и нервным. И было интересно, когда он откроет глаза, увидит ли румянец на ее лице. Она задавалась вопросом, знал ли Иккинг, насколько сексуальным было каждое произнесенное вполголоса ругательство для ее ушей, насколько ужасным ощущалось каждое его движение между ее бедер. Чувство вины и смущения разливалось по ее венам с каждым учащенным ударом сердца. Возбуждение внезапно пробудило уставшее тело. Когда девушка, наконец, раскрасила самое последнее место на крыле дракона, то чуть не свалилась со стула от облегчения. — Готово! — объявила она, выключая пистолет и вскидывая руки вверх. — Готово, слава богам, я закончила. Астрид хорошо разбиралась в очевидной связи между болью и удовольствием. Также, она очень хорошо знала, что татуировки и секс идут рука об руку. Но ничего не могло подготовить девушку к выражению лица её клиента, когда он оттолкнулся от стула и поблагодарил её через плечо. — Итак, — выдохнула Астрид, облизывая губы и нервно сжимая руки в кулаки. — Насчет поездки.