Кто-кто в теремочке живёт?

      Здесь было тихо. Нет, было слышно конечно редкие машины на дороге, крики детей с соседних дач, чириканье птиц, Кратово жило своей жизнью. Но на дальней улице, с засыпанной щебёнкой колеёй, было темно из-за густых крон, и из звуков были разве что тихий шелест листьев и отдалённые раскаты грома. Арсений последний раз оглядел салон авто, чтобы ничего не забыть, и, поставив на ручник, вылез на улицу. Его едва не заставили работать в первомайские выходные, мол, он самый инициативный работник, без семьи и с одной только квартирой, чего ему. Но Арсений очаровательно улыбнулся и сообщил начальству, что он теперь дачник и хочет взять себе две недели недогулянного отпуска на майские.       По неволе, но дачник. Старый домик с резным фасадом его всеми правдами и неправдами упросил выкупить за цену участка его знакомый, который занимался проведением экскурсий по Кратово и вёл какие-то реставрационные работы во Мстёре. Покрутив носом и побурчав что-то матерное, Арсений согласился, и дом за авторством какого-то там архитектора стал его вместе с большим поросшим лесом участком. Фёдор, тот самый знакомый, пел дому дифирамбы, пока водил Арсения по тёмным пыльным комнатам, пропахшим сыростью и мышами. Он, конечно, дал добро на то, чтобы эту халупу не сносить к чёртовой бабушке, да ещё и пообещал прибрать дом и вынести вещи. Фёдор его вроде как собрался продать и пересобрать, что бы это ни значило, на другом участке. Но когда это будет — не знал никто, и Арсению пришлось смириться с тем, что эти хоромы теперь его на неопределённые срок. Так он стал дачником и с чистой совестью смог свалить из города сюда.       Щёлкнув брелком сигнализации авто, Арсений уселся на капот и, скрестив руки, принялся сложно разглядывать свою обузу. Прошлой осенью он вложил круглую сумму в то, чтобы геодезисты заново наметили границы, поставил забор и нанял молодчиков с бензопилами для уничтожения кустов и прореживания подлеска. Дом посреди большого, уютного, в целом, участка, который в солнечные дни всегда будет в мягкой тени, выглядел… удручающе. Когда-то он был красиво покрашен в какой-то цвет. Фёдор соловьём заливался, показывая старые чёрно-белые фотографии этого дома в своей книженции. Сейчас краска вспухла, полопалась и наполовину осыпалась. Чёрные провалы окон хоть немного сглаживали едва видимые сквозь мутные стёкла занавески. На верандах первого и второго этажей когда-то были витражи, сейчас все стёкла были подёрнуты плёнкой пыли и выглядели одинаково серо-буро-малиновыми. Крыша наверняка течёт. Да и вообще почему-то дом не выглядел дружелюбно. Можно ли так говорить о каких-то зданиях, но как будто окна второго этажа их-под нависшего карниза с резьбой выглядели весьма нахмуренными.       Радует, что хоть жить в этом сарае ему не придётся, Арсений догадался заказать сюда бытовку. И строителям, которые дом разбирать будут, и себе, когда начнёт коттедж строить. Было бы здорово сюда что-то с панорамным остеклением в сторону леса, чтобы медитировать после отвратительной рабочей недели.       Бытовка внутри уже была минимально обставлена, кухонька простецкая, душ с биотуалетом, типа комнатки отдыха и спальня — отлично, что ещё нужно. Обогреватель есть, электричество есть, что ещё нужно. Дёрнув центральный рубильник участка, Арсений тут же зажёг свет на крыльце бытовки и, подумав, двинулся к дому. Всё же стоит хоть немного его проверить, чтобы не рухнул ни с того ни с сего. Погремев ключами, он открыл неприятную скрипучую дверь и двинулся внутрь. Дом когда-то был не из бедных, это было видно ещё в первый раз. Много хорошей модерновой мебели на ножках, шерстяные персидские ковры, телевизор не абы какой, даже видеоплеер. Сейчас всё это не имело никакого смысла, но время здесь остановилось ещё в конце девяностых, со смертью предыдущего хозяина. Календарь на кухонной двери показывал свои вечные теперь двадцать третье января тысяча девятьсот девяносто девятого года.       Дойдя до кухни и проинспектировав холодильник ЗИЛ с прикольной ручкой на предмет повесившейся мыши и каких-то покрытых плесенью припасов, Арсений зашёл в кладовку, куда при проведении электричества в бытовку электрик кинул ещё один щиток, чисто на сам дом. Удостоверившись, что центральный рубильник выключен, Арсений щёлкнул одним-единственным, который зажигал тусклую лампочку на крыльце, чтобы хоть немного осветить участок. Чуть не запнувшись о порожек кладовки, он раздражённо хлопнул дверью, кинул связку ключей от участка на кухонный стол. Закатал рукава чистого бомбера, сорвал прямо с карнизов пыльный и без того расползающийся на паутину тюль и открыл все форточки в кухне-столовой. Затхлость нежилого помещения неприятно давила, немного приоткроет форточки, пусть проветрится свежим грозовым воздухом. Забивать вроде не должно, тут достаточно широкие карнизы.       В любом случае, раз дом предполагается под разборку, из него придётся всё вынести, а так как Фёдор инвентаризацию хлама не проводил, отсюда можно вынести что-то себе любимому. Холодильник, конечно, выглядит концептуально, очень красивый, хоть и пыльный, современные такие стоят бешеных денег за дизайн. Не гремел бы только ещё. У какой-то дальней родственницы Арсения в соседнем посёлке тоже была дача, он иногда останавливался там с мамой, когда приезжал на каникулы. Грохот этого доисторического монстра запомнился до сих пор, а ведь лет прошло… Сейчас той родственницы не было, участок с домом продали и поделили деньги между ним и родителями. И как раз на них он купил вот это недоразумение. Тут и правда инфраструктура получше, и выезд на трассу ближе, Арсений не жалел, что выменял шило на шило побольше. Рано или поздно он бы пришёл к решению купить загородный домик. Это, наверное, подкрадывающаяся старость, ну и что, что ему тридцать девять, бурчать как дед он умел и в детстве.       — Чем бы сначала заняться. — Голос разбил тишину дома. — Интересно, тут какие-то ценности остались? — он хмыкнул. Главное, чтобы не документы, семейные фотографии и медали, их придётся или в музей относить или искать родственничков, которым это и так оказалось когда-то не нужно. Кто-то продавал медали за дорого, Арсений от этого только кривился, одно дело золотишко или там статуэтки, а вот это заработано кровью, ещё и именное, нехорошо…       Открыв все форточки на первом этаже, он зашёл на веранду. Сейчас в дождливых сумерках она выглядела мягко говоря удручающе, но когда-то это наверняка было тем самым местом, где проводили большую часть дня. Погладив лакированую столешницу столика, Арсений присел в жалобно скрипнувшее кресло-качалку. Вот его он точно заберёт себе, очень удобное. Когда он только соглашался на эту авантюру, представлял себе типичное деревянное строение конца позапрошлого века с печью-каменкой, сараями, и туалетом на улице. Но его встретила дача по последнему писку конца сороковых, даже с водой в кранах и канализацией, хоть и до выгребной ямы, на участке не было только газа. Печь тут была, даже три штуки, две буржуйки и одна изразцовая белая, наверняка похожая на подтаявший пломбир когда была чистая. Веранда вообще что-то космическое для понятия «дача послевоенных лет». До войны тут тоже был дом, но он пострадал в сильном пожаре и на его фундаменте отгрохали это. Качнувшись в кресле в последний раз, Арсений вытащил из вазы на столике давно засохший в труху букет и, засунув его по пути в мусорку, вышел из дома.       Жизнь тут тянулась как патока, и Арсений наслаждался этим ощущением. После суматошного города, жизни по строго выверенным графикам, дедлайнам, он мог просто сидеть на туристическом кресле и смотреть какой-то ни к чему не обязывающий видос на ютубе. Мужчина на видео с умным видом рассказывал про ледокол и хотя ему эта информация и не была нужна, голос успокаивал и баюкал. Из неги его вырвали Продиджи. Не дай бог звонок с работы, обматерит от души. На его счастье, это оказался просто Серёжа Матвиенко, лучший друг, заноза в жопе, человек всегда не вовремя и не ко времени одновременно. Но на самом деле один из самых-самых близких людей. Арсений принял видеозвонок и отставил телефон на подставку, чтобы взять бокал «Бейлиса», купленного в честь наконец взятого отпуска.       — Полной жизнью живёте, товарищ, — по ту сторону телеги свой стакан с каким-то фрэшем поднял Серёжа. — Смотрю, погодка у вас тоже дрянь.       — Не жалуюсь, Серёж. Даже хорошо, я в доме все форточки приоткрыл, пусть хоть немного проветрится. Разбор разбором, а я хочу его посмотреть, может, какие-то винтажные вещи себе заберу. — Арсений поиграл бровями и кинул взгляд на насупленный дом. — Он-то полностью мебелирован.       — Чего, будешь новый дом бабкиными сервантами заставлять?       — Ага, конечно. Тут какой-то бывший хуй партии жил, мебель модная, даже телек импортный. Так что, думаю, тут будет чем поживиться. Может, винил и проигрыватель есть. Может, какие книги редкие. Ну посмотрим, короче, не хочу загадывать.       — Слышал, ты газонокосилку купил.       — Бля, да кто твой информатор? — Арсений раздражённо цокнул. Серёжа вечно магическим образом оказывался в курсе всех его приключений. — Купил, нужно участок в порядке держать. Никаких клумб, нихера не хочу. Деревья и газон. И гамак повесить.       — Один хер я бы завтра увидел, я ж приеду, как и грозился, увидел бы. А насчёт гамака идея огонь. Но, наверное, надо хоть какое-то патио сделать, чтобы прям на газоне гриль не ставить…       — Я террасную доску заказал, за домом хочу что-то типа лаунджа слепить, чисто терраса, тент между деревьев и кресла-мешки, чтобы модно шашлык есть.       Серёжа бубнил что-то о том, что Арсений такими темпами вообще одичает в своём Кратово и в город возвращаться не захочет, с такими-то удобствами. Арсений только покачал головой. Он даже если бы хотел, то не пошёл бы на это. Жить одному в посёлке за городом, где до соседнего участка ещё пойди докричись, такая себе идея. Арсений прекрасно уяснил все законы фильмов ужасов ещё в студенчестве. Сейчас ничего нового не придумали, гоняют одно и то же. Попрощавшись с Серёжей до завтра, он написал сообщение в общий с ещё несколькими коллегами чат, поздравив с завтрашним «мир, труд, май». Налив себе ещё немного «Бейлиса», Арсений принялся рассматривать утопающий в густых сумерках участок. Нужно что-то придумать, чтобы осветить эту серость, гирлянды, может какие-то подвесные фонари на деревья. Отхлебнув так некстати, он едва не подавился алкоголем. В окне второго этажа явственно горел тусклый свет. Не огонёк, а как будто лампа включилась. Так, ещё закоротившей проводки ему не хватало, дом и так на честном слове по виду стоит. Убрав нехитрый набор для возлияний, Арсений взял большой светодиодный фонарь, натянул худи и быстро побежал под дождём к крыльцу. Лампочка там светила неприятным тусклым светом, неживым, пугающим. Надо бы заменить на нормальную.       Открыв дверь, Арсений вздохнул и быстро пошёл на кухню. Пересмотрел ужастиков. Может, какой-то бездомный дом облюбовал, а он тут вздыхает как будто в дом из Астрала собрался заходить. Поставив специально купленный аккумуляторный фонарь поближе к себе, он открыл щиток и замер. Всё нормально, центральный рубильник выключен, Арсений даже включил и выключил его для надёжности. Может он что-то путает? Арсений на пробу пощёлкал выключателем в коридоре и большой гостиной. Ничего. Но не проверить нельзя. Вдруг это и правда не лампа, а огонь. Он поднял глаза на лестницу и сглотнул. Нет, с ужастиками и трукрайм подкастами точно нужно завязывать. Кое-как накрутив себя до какой-никакой решимости, Арсений всё же встал на лестницу. И тут же отпрянул спиной к стене. На кухне громко хлопнула дверь в кладовку.       — Ёбан бобан… — Арсений с усилием выдохнул, чтобы как-то сбить себе градус неадеквата и медленно, спиной к стене, начал пятиться к выходу.       К чёрту звуки и свет тоже. Он не дурак, знает, что вот в такие моменты точно соваться туда нельзя. Завтра утром посмотрит. Вывалившись на крыльцо, он захлопнул дверь и с колотящимся в горле сердцем побежал обратно к бытовке. Там, уже под навесом обернулся. В окне не было света, дом смотрел на него всеми своими чёрными окнами. Но если до этого ощущение было скорее от его общего вида, сейчас Арсений ощущал прямой взгляд прямо на себя. Такой, который прошибал до нервного тремора. Арсений не бравировал, он не сильно смелый, но и не настолько трус, чтобы испугаться такой фигни. Он тряхнул головой и пошёл в бытовку. В душ и спать. Наверняка просто нервы шалят из-за слишком загруженной работой последней недели. Отпуск как раз кстати.              Первого мая у него обещала собраться небольшая, но отличная компания. Арсений единственный владел загородным домом, теперь не нужно было снимать коттедж, тратить лишние деньги. С него гриль и площадь, с ребят выпивка и продукты. Чтобы не быть совсем уж негостеприимным хозяином, Арсений с утра накромсал таз овощей для гриля, засыпал их приправами, потом сходил к местной домашней пекарне за печеньем и безе на сладкое. Уже по дороге домой он заметил у своих ворот машину Серёжи. Тот улыбался и махал ему рукой, указывая на большую термосумку рядом с собой на траве.       — Привет, как жизнь в деревне? Вообще, я надеялся обзавестись загородным жильём раньше тебя.       — Не везде же тебе быть первым, — Арсений нажал кнопку на пульте, чтобы открыть сдвижные ворота. Они работали через раз и скорее всего уже на праздники им придёт окончательный и бесповоротный конец, но пока что так. Перед домом, рядом с бытовкой, места было на четыре машины и ещё достаточно оставалось для посиделок и мусорного контейнера. Понятно, что большую стоянку он делать не будет, да и когда бытовка уберётся ещё места добавится. Но зато никому не придётся искать, где припарковаться, по всему посёлку. — Ты сегодня рано, не заболел?       — Не издевайся, — Серёжа несильно толкнул его в плечо и залез в свой понтовый «Инфинити». — Я забыл, на какое время мы договорились и приехал к тому, которое последним запомнил.       — Верю, — Арсений рассмеялся и, выгрузив на большой стол под навесом свой пакет и термопак Серёжи, закрыл ворота.       — Нда, красота у тебя, — Серёжа потянулся, становясь на цыпочки, и достал пиликнувший уведомлением телефон. — Бля, этот баклан заблудился в соседнем посёлке…       — Да нормально всё. Мы никуда не торопимся. Пошли лучше покажу всё, пока толпы нет.       Серёжа пожал плечами и вместе с Арсением двинулся к дому. Показывать на самом участке было особо нечего, разве что у Арсения была собственная калитка в лес на навесном замке. Ну ещё он нашёл на участке что-то вроде беличьего гнезда на сосне и пару кустов чёрной смородины вдоль забора с соседним участком. Главным экспонатом был сам дом. На самом деле чего таить, он был красивым. Двухэтажный, с очень высокими для деревянного дома потолками, большими высокими окнами, аккуратным крыльцом с навесом. Досочки на стенах где-то складывались во французскую ёлочку, где-то шли просто вертикально. На всех окнах первого этажа шикарные наличники с кружевным кокошником и подоконной доской, на втором резной карниз под крышей. Над верандой что-то вроде веранды-балкончика второго этажа и крыша в виде острой башенки со шпилем. А с веранды крыльцо в заднюю часть двора. Ну чем не сказочное место. Но серое дерево с шелушащейся выцвевшей зелёной краской, мутные окна, потёки влаги в местах стоков с крыши и ржавчина на жестяной кровле не просто портили впечатление, а прямо разрушали его на корню. Дом даже если и стоял, не выглядел надёжным и заходить в него было неуютно просто потому что он может сложиться на голову в любой момент.       Но в отличие от Арсения, Серёжа с таким восторгом рассматривал дом, что в пору было сомневаться, всё ли в порядке у него с головой. Окружающим всем строение ну очень нравилось. Может, Арсений просто до сих пор ассоциировал дом со своим совершенно убитым состоянием в конце октября, когда покупал его.       — Кайф. Я в детстве у тёти в посёлке был летом, вот прям очень похоже, но у неё был всего один этаж. А ту два. Арс, это прям роскошь, серьёзно, — он быстро поднялся на крыльцо и, дождавшись, когда Арсений откроет дверь ключом, зашёл внутрь. — Охренеть. Реально охренеть. Это блин не дача, это конкретный коттедж.       Арсений пожал плечами. Да, размеры комнат впечетляли, большой коридор-прихожая после всех воспоминаний о маленьких тёмных сенях из детства казался чем-то космическим. Полуторные двери со стекляными фрамугами в гостиную и столовую Серёжа прокоментировал ещё одним восторженным матюком и зашёл в столовую. Душу потянуло к холодильнику. Арсений мерзко хмыкнул этой шутке и зашёл следом.       — Ну ни себе чего у тебя тут хоромы, — Серёжа с интересом оглядывал большую комнату со стеклянный дверью на веранду и светился аж от энтузиазма. — Ты когда описывал, я себе прям сарай представлял, а тут терем-теремок. Эй! Кто-кто в теремочке живёт? — Серёжа громко похлопал по дверному косяку. Ему смешно, а Арсения вдруг прошибла дрожь. Он скрестил руки на груди и передёрнул плечами. И как-будто в ответ на вопрос Серёги со второго этажа послышалось какое-то шуршание и как будто шаги. Воодушевлённый как ребёнок Серёжа этого не услышал, а вот Арсений резко превратился в натянутую струну, которая готова ловить малейшие колебания. Или он мнительный слишком, или в доме реально поселился бомж.       — Пошли второй этаж покажу, — Арсений очаровательно улыбнулся непонимающе посмотревшему на него Серёже. Ну не говорить же ему, что самому ссыкотно идти проверять источник шума.       — Ну пошли. Вообще, знаешь, дом ещё ничего такой. Окна целые, мебель вся на месте, прям фу-ты ну-ты. Не удивлюсь, если тут где-то золотишко лежит в блюдечке в серванте, — Серёжа ухмыльнулся.       — Не знаю как золотишко, а булатные зубы точно видел в ванной в рюмке. — Арсений скривил самое ненавидящее лицо, на какое был способен. Он откровенно брезговал этим домом. Наверняка тут и тараканы, и мыши, и клопы, и древоточцы, полный боекомплект. Он пока ничего из этой живности не видел, но от одной мысли его уже скукурузивало, как от лимона.       На втором этаже Арсений, конечно, был, ещё осенью вместе с Фёдором. Но тогда он был настолько в своих мыслях, что сейчас внимательно разглядывал всё как в первый раз. Площадка выходила в светлую комнату с лестницей на чердак и дверью на веранду с видом на лес. В углу и правда стояла радиола с колонками, целый стеллаж с пластинками. Пока Серёжа, присвистывая, рассматривал какие-то фарфоровые статуэтки на комоде, Арсений толкнул дверь комнаты, в которой ночью видел свет. Ага, спальня. Большая уютная комната окнами выходила как раз на бытовку. Погладив столешницу комода с горкой, он аккуратно прикрыл дверь. При свете дня, даже такого пасмурного, и с бубнящим Серёжей за плечом дом не казался страшным, совершенно обычный, даже очень опрятный. Хозяин был педантичным, всё очень аккуратно, никакого мусора, куч одежды или чего-то такого. Но главное, не было ни единого признака, что тут кто-то был с момента смерти того партийного работника. Время замерло, никаких следов бомжей, вандалов, грабителей, все вещи целые и на своих местах, никаких надписей на стенах, ни одного разбитого стекла. Всё укрыто толстым слоем паутины и пыли, ткани все от старости истлели сами по себе, пятна от высохшей влаги расползлись по обоям под подоконниками, видимо, вокруг окон сырость проходит внутрь зимой. Но совершенно ничего, что намекало бы на стороннее вмешательство. За второй дверью оказалось что-то вроде кабинета, и вот тут Арсений окончательно завис. Огромный книжный стеллаж до потолка с совершенно целыми книгами и ещё несколько штабелей прямо на полу и комоде вокруг кресла в углу. Не поеденные вредителями и сыростью. Даже с порога было видно, что кое-какие экземпляры ему очень нужны.       — Ого-го, Арсений! — Серёжа хлопнул его по плечу. — Клондайк! Серьёзно, такой дом и так за дёшево, мне бы твоё везение.       — Могу твой номер Фёдору дать, он тебе быстро какой-нибудь сарай впарит.       — Ты ж с ним давно знаком, чего ты так официально?       — Он не любит сокращений имени.       Арсений и сам не любил сокращения своего имени. Оно, конечно, звучало само по себе важно и аристократически, но не в сокращении. Серёжа в ответ только фыркнул и по привычке поиграл бровями. Ещё раз окинул этаж взглядом и пошёл вниз. Изразцовая печь с финской керамикой в гостиной заинтеревовала его пока сильнее всего, он себе в дом всегда хотел камин. Арсений же аккуратно отодвинул стул от рабочего стола-бюро и сел. Прямо из окон открывался отличный вид на подъезд и дорогу, когда деревья покроются листьями, дом соседей исчезнет в зелени и окончательно превратит вид со второго этажа в вид на дремучий лес. Участок действительно был большим, можно было, сидя здесь, представлять себя отшельником или лесником. Арсений подпёр рукой голову и мечтательно вздохнул. В конце концов, дом действительно не так плох, а судя по тому, что нет нигде пятен на потолках, тут даже крыша не потекла. И первый этаж сухой, значит, фундамент в порядке, дом готов к реанимации. Нужно будет подумать на досуге. Фёдор его не торопит, да и найти покупателя под разобранный дом почти нереально.       Засмотревшись в окно, Арсений не сразу понял, почему его вдруг передёрнуло. По спине прошёл холодок. Может, просто сквозняк? Он резко повернул голову и чуть не вскрикнул, увидев за спиной какое-то движение. Хорошо, что успел рот зажать, иначе Серёжа поднял бы его на смех. На Арсения с глупым выражением лица, так же зажимая рот рукой, смотрело его собственное отражение в большом зеркале, которое он не увидел от входа. Амальгама на нём слегка пошла тёмными пятнами по углам резной рамы, но это только придавало ему шарма. Дизайнеры специально делают такой эффект за много денег, а у него теперь есть бесплатно.       С первого этажа послышался голос Серёжи. Он, видимо, объяснял остальным, как доехать до теремка. Ну и отлично, шашлык, выпивка, хорошая компания, больше ничего не нужно.              Первомайские выходные закончились, друзья разъехались окончательно по домам, оставив Арсения один на один с домом и его проблемами. Удостоверившись, что чердак сух, и обнаружив там труп какой-то птицы, Арсений решил пока заняться вещами попроще для психики. Сначала стоит поменять входные двери, или хотя бы смазать эти. Хотя может и не нужно. Двери и окна закрывались сами собой то ли от сквозняков, то ли дом стоял на уклоне, кто знает. Открыв на проветривание окна на веранде утром, уже серез час Арсений обнаруживал их закрытыми. Он снова и снова открывал окна, потому что из комнат хоть и улетучился стоячий запах пыли и нежилых помещений, но никак не хотел исчезать стойкий папиросный запах. Арсению вообще казалось, что он и сам им пропитался, даже когда возился на участке, пытаясь сделать замеры для будущего освещения, он то и дело чувствовал запах сигарет и крепкого до горечи зелёного чая. А ещё у него как-то странно обострилась рассеянность. Он и сам знал, что иногда ловил ветер в голову, но извести за двое суток упаковку простых карандашей… Куда они пропадали, было непонятно. За ними в лету канули две рулетки, тетрадь с почти готовыми замерами и табуретка, которую Арсений приволок к одному из деревьев и отошёл буквально на секунду, воды хлебнуть. Совсем странным было исчезновение очков с диоптриями, которые Арсений не убирал дальше своего кармана, и кепки. Стараясь не придавать этому большого значения, он бубнил себе под нос ругательства, терпел отсутствие очков и по второму кругу записывал замеры, только уже в заметки на телефоне.       Пятого мая к нему наконец приехал грузовичок из строительного магазина. Уже пропустив его на участок, Арсений столкнулся случайно с пристальным взглядом. Сосед из дома напротив, мужчина с тонким длинным носом и худющим лицом, цепко осматривал его, как экспонат в музее, из-за невысокого забора. Арсений неловко улыбнулся и помахал рукой. С одной стороны, он не планировал заводить новые знакомства, но всё же это ближайший сосед, с ним лучше быть в приятных отношениях, особенно если он тут живёт. Можно будет попросить присмотреть за домом на неделе.       — Доброе утро, — мужчина говорил звонко, немного в нос. Отхлебнув кофе из микроскопической кружечки, он подошёл поближе к забору, давая себя рассмотреть. — Павел.       — Арсений.       — Удивительно видеть, что кто-то берётся за дом. Могу я пожелать вам удачи?       — Конечно. А что, может её не быть? — Арсений улыбнулся так обезоруживающе, как умел, но Павел усмехнулся на один бок тонкими губами и покачал головой.       — Ну, в любом случае не помешает. Если что-то понадобится — обращайтесь, я тут с женой и детьми живу на постоянке. Нужен будет проект по газу, можете к нашей трубе врезаться. По вашей стороне дороги ни у кого газа нет, летние дачи у всех.       — Спасибо…       Кивнув отсалютовавшему ему чашечкой Павлу, Арсений пошёл к ждущим его грузчикам. Удача не помешает? Зачем удача? Тут бы денег побольше, вот это да, а удача тут последняя. Удача, если дом проживёт ещё и этот год и вообще если доживёт до своего перезда на другой участок. Показав грузчикам, куда складывать брус и терассную доску, он сам забрал коробку крепежа и понёс к бытовке. Это пусть пока в сухости постоит. До девятого мая погода будет такой же дряной, вроде тепло, можно в одной олимпийке ходить, но ужасно сыро, какой-то липкой влагой, как паутина. Вернувшись к грузовику за ещё одним коробком крепежа, он двинулся к бытовке, в уме уже вспоминая, куда записал номер электрика, делавшего проводку осенью. Нужно будет вызвать, пусть составит список покупок и смонтирует. На девятое мая Арсений планировал поехать в город, но сейчас уже сомневался, ни на какие мероприятия идти не хотелось. Лучше останется, может, наберётся смелости и разгребёт коробки с ветошью на чердаке. Мумия птицы пугала его до ужаса, наверняка это не последняя подобная находка. На эти дни и пригласит электрика на консультацию.       Из размышлений его выдернул звон разбитого оконного стекла и приглушённый мат из-за дома. По спине пробежал неприятный холодок, и, грохнув на пол коробок, он кинулся на звук.       — Блять, полегче! — Только не хватало ещё чтобы они что-то ценное разбили, Фёдор же ему голову откусит за эту халупу.       — Простите, пожалуйста, — грузчики в смятении смотрели куда-то на веранду. Ну конечно, нет бы разбить просто стекло в окне, они расколотили три цветных стекла витража, когда заводили брус. Стараясь не скрипеть зубами, Арсений махнул рукой работягам и двинулся к их прорабу. Пора побазарить о санкциях за порчу имущества.       Уже когда грузчики уехали, Арсений переписывался с бригадой, которая поклялась сколотить тот самый лаунж помост с несколькими террасами за пять дней. Параллельно он одним из найденных вафельных полотенец вытаскивал из рамы остатки разбитых стёкол. А витраж когда-то был золотой с зелёным, от прикосновений ткани стёклышки неохотно проявляли свой цвет. Надо бы хотя бы просто протереть их, посмотреть, как оно будет. Наверняка красиво. Арсений улыбнулся. Можно будет просто взять такие же стёклышки из уголка, где и так всё закрыто кустом белой сирени, переставить сюда а туда вставить прозрачные.       Сложив все осколки в найденный в ванной старый пластиковый тазик, Арсений вынес их в контейнер, куда планировал скидывать строительный мусор, который порвёт мешки. Выкинув туда же выцвевший пластиковый таз и полотенце, воняющее сыростью, он потянулся. Нужно бы хоть как-нибудь разобрать ванную, там и аптечка, за половину которой его сейчас посадят как за наркоту, бытовая химия, какие-то реактивы, значения которых он не понимал. Судя по пустым коробочкам от фотоплёнок, предыдущий владелец устраивал из ванной комнаты проявочную, наверняка это проявители и закрепители. Уже зайдя в дом, Арсений снова почувствовал неприятный холодок и чуть не споткнулся об неожиданно упавший мешок с мусором из кухонных шкафчиков и холодильника. Цыкнув на рассыпавшуюся из незавязанного мешка плесневелую крупу, он поплёлся за веником с совком. Но там, где он их оставил, ничего не оказалось. Можно забить на этот мешок, разобраться позже, но от запаха плесени Арсения уже слегка мутило после того, как он выгреб что-то непонятное в банках из холодильника. Напялив резиновые перчатки, он кое-как сгрёб крупу прямо руками и потащил мешки к контейнеру от греха подальше и от своего нежного носа.              Ночь не предвещала ничего плохого. Выпив перед сном чаю и поскроллив сайты с объявлениями о кастингах, Арсений привычно лёг спать во вполне удобную кровать бытовки.       Чтобы посреди ночи проснуться от стука. Сначала ему показалось, что это ему просто снится, но затёкшая рука, которую он умудрился отлежать, тут же выдернула его из дрёмы. И стук оказался реальным и очень близким. Арсений заныл и накрылся одеялом поудобнее. Ночь на дворе, кого там принесло? Кому нужно, тот пусть и открывает. Ему вот нужно спать. Стук из монотонного медленно перерастал в истеричный, когда начинают не просто стучать, а колотить кулаками.       — Да какого хера, — Арсений накрыл голову подушкой. Настойчивый стук в дверь не собирался прекращаться, и спать под него было совершенно нереально. — Бля, если там не пожар и не потоп я убью…       Он кое-как оторвал себя от подушки и, включив ночник, поплёлся к входной двери, уже взялся за ключ, чтобы повернуть его и высказать ночному визитёру всё, что думает о нём, но замер. Его вдруг пробрал иррациональный мороз. Что-то внутри тихонько в панике пищало, что открывать дверь нельзя.       — Я не открою, пока вы колотитесь.       Глупая попытка. Но стук вдруг прекратился. А вот непонятная тревога никуда не ушла. Щёлкнув выключателем рядом с дверью, чтобы врубить фонарь под навесом, он подошёл к соседнему окну и с опаской выглянул на улицу. Но рядом с дверью никого не было. Арсений нервно дёрнул головой. Может, местная шпана развлекается, пугать новеньких вполне сойдёт за прикол. Уже потянувшись к выключателю, он отшатнулся от двери, в которую снова начали стучать. И тут же раздался стук в окно, из которого он только что выглядывал. Из тёмной бытовки было прекрасно видно всё, что творилось под навесом, но там не было никого. НИКОГО. Стук не прекращался, он как будто начал раздаваться ото всех окон, окружая застывшего от накатившей паники Арсения. Всё прекратилось так же быстро, как началось и наступила тишина. Нарушать её было откровенно страшно, мало ли, что происходит, может, ему лучше замереть и не дышать даже. Но тут постышались странные щелчки. Арсений повернул голову на звук и сглотнул. По стеклу окна в столовой зоне ползли трещины из ниоткуда, как будто его пытались выдавить снаружи. Что делать, молиться? Что вообще происходит? Арсений помотал головой и едва не упал, когда вдруг лопнуло окно со стороны прихожей, не то, по которому шли трещины. В бытовку тут же ворвался лёгкий ветерок с запахом свежести, отдалённый лай собак и шелест листьев.       Нащупав не глядя выключатель, Арсений включил свет и сглотнул. Окно в столовой осталось целым разве что чудом. Разбитое же щерилось застрявшими в раме осколками. Остальные лежали на полу, так, что пройти к кровати, не наступив, не получится. Нужно убрать. Оторвав пару бумажных полотенец, Арсений опустился на присядки и начал скидывать осколки в мусорное ведро. Может, это просто глупый сон? Ну в конце концов, что тут происходит? Слишком задумавшись, он тут же порезался осколком и болезненно заскулил. По ладони потекла кровь, пачкая салфетки и капая на пол к мелким осколкам. Прикусив губу, Арсений зажал несколько свежих полотенец в кулаке, просто чтобы перекрыть кровь, и здоровой рукой кое-как закончил уборку. Что делать теперь с разбитым окном? От воспоминаний о том странном, что тут происходило буквально только что, его бросило в пот. Хорошо, что он хозяйственный, и стрейч-плёнка есть, и скотч, сейчас найдёт, чем залепить. А вот о том, ЧТО вообще произошло, нужно будет крепко подумать. Если он вообще уснёт.              Уже на следующий день Арсений понял, что подумать об этом придётся совсем скоро. Проворочавшись в кровати, напряжённо посматривая на видимое оттуда разбитое окно, он заснул только когда на улице начались предрассветные сумерки и поэтому совершенно не выспался. Но проблемы только начались. В доме постоянно что-то падало, удивительным везением ничего из этого не упало ему на голову. Потом он чуть не скатился по лестнице, поскользнувшись на непонятно как разлитой воде, которую принёс, чтобы протереть снаружи радиолу. А ещё в доме как будто из каждого угла начал дуть ледяной сквозняк, и всегда ему в затылок. Но на улице было очень даже тепло, несмотря на дожди. Почти весь день провозившись в разборах давно вздувшихся закруток, проросшей и прогнившей картошки и прочего когда-то съедобного мусора, Арсений нервно пил воду с лимоном из бутылки на крыльце. Упавшая прямо ему под ноги банка с какой-то дрянью, наверняка когда-то бывшей повидлом, окончательно вывела из равновесия. Навредить эта банка ему не могла, она упала с самой нижней полки, но морально он исстрадался в ноль, когда превознемогая гадливость собирал это с пола. А потом ещё и оттирал тряпкой, чтобы там не осталось липкого вонючего пятна. Пока что тараканов и мышей он не обнаружил, даже остатков их жизнедеятельности, хотя запах мышей в первый день он точно почувствовал. Возможно, его ещё ждёт открытие, которое доведёт его до инфаркта. Он же не заглядывал под ванну. А ещё погребок. Арсений помотал головой. Нет, заканчивать день нужно на позитивной ноте.       Стянув и бросив на кресло в гостиной старую рабочую толстовку и перчатки, он поднялся на второй этаж. Конечно, находиться в доме всё ещё было ужасно неуютно, но Арсений старательно гнал эти мысли от себя. Серёжа не заметил совершенно ничего, да и Фёдор прекрасно ходил тут не раз сам, ничего такого он скорее всего не заметил. Да, ночное происшествие его пугало и реально походило на какую-то дичь из ужастиков, но поговорить об этом не с кем, все пальцем у виска покрутят и возможно будут правы. Его приятель, Дима, как-то сказал, что, если он сойдёт с ума, окружающие это заметят только через несколько дней. Включив тёплую лампу накаливания на бюро, Арсений присел перед первой кипой перевязанных бечёвкой книг. На первом этаже в гостиной громко не тикали даже, а скорее били большие настенные часы с маятником, которые он в обед умудрился завести по туториалу на ютубе. Святая вещь, на любые запросы есть ответы. Поудобнее устроившись на паркете, он открыл первую книгу.       Сколько прошло времени, когда его от перекрадывания туда-сюда томиков отвлекло что-то, он не знал. За окном уже сгустились сумерки из-за низких грозовых туч. Очередной холодок по спине прошёлся прямо по кромке ворота и неприятно пощекотал загривок, заставляя вжать голову в плечи. Арсений нервно дёрнул головой и, оглядевшись, принялся дальше перебирать книги. Нужно их каталогизировать, потому что тут есть как бесполезная советская агитлитература, которую разве что в музей сдать, учебники по радиофизике, место которым в библиотеке, так и интересные художественные томики, ещё и на французском несколько книг и журналов. Их Арсений отложил сразу. Вообще удивительно, что за столько лет простоя дом не разграбили. Да и промежуточных хозяев за двадцать с лишним лет тут было достаточно, как будто они тут даже не планировали жить, даже не смотрели комнаты. Можно не знать даже примерно, сколько стоит та же радиола у ценителей, но как минимум за бесценок сдать как хлам её вполне могли. Видимо, дом хорошо охраняли. Как минимум тут есть что спасать. В комнатах больше не стоял запах мышей и явно чего-то скисшего или сгнившего, в воздухе витал запах влажной земли, травы, горького ночного дождя. А ещё запах каких-то не самых хороших сигарет и зелёного чая на травах. Похоже, предыдущий хозяин был заядлым курильщиком, раз даже мебель впитала в себя эту вонь.       Арсений тяжело вздохнул и кое-как поднялся с колен. Нужно перетащить кресло. Главное, чтобы в нём не водились клопы и не откусили задницу. Он быстро поставил рядом с горой книг вытащенное из угла у бюро кресло и присел за приглянувшимся томиком, но увидел краем зрения движение. Кровь шибанула в голову, сводя шею и плечи спазмом. Повернуть голову на движение было страшно, но может это просто ему показалось? В конце концов никаких посторонних звуков, только шелест листьев и лёгкого дождя, гул проводки и отдалённый шум машин. Стоп. А где тиканье часов? Усилием он заставил себя наконец выпрямиться и оглядеться. В комнате оказалось пусто.       — Ну причудится же, мозг, что за дела?       Арсений фыркнул и зацепился взглядом за знакомое зеркало. Зря. Он медленно открыл и закрыл глаза. Чёрнота окна за занавеской как-то странно двигалась. Из-за шторы медленно показались пальцы. Длинные тонкие, бледные, с почти коричневыми пятнами на костяшках и фиолетово-жёлтыми длинными ногтями. Пальцы медленно обхватили штору, как будто кто-то стоял за ней и собирался эфффектно выскочить. Спазм скрутил спину, сжал лёгкие, не давая сделать глубокий вдох. Арсений зажмурился, надеясь, что ему почудилось. Но движение воздуха за спиной и прикосновение… Как будто ледяным пальцем провели по плечу, совсем легко, но достаточно, чтобы заставить Арсения ломануться к лестнице почти на карачках, споткнувшись о порожек. Когда он выбежал в прихожую, со второго этажа послышалось хлопанье дверей. Нужно вырубить проводку, быстро. Арсений зло выматерился, так же бегом добрался к щитку, клацнул рубильником и кинулся ко входной двери. Там на мгновение буквально застопорился, открывая двери, и повернулся к зеркалу гарнитура. От громкого вскрика его спасло пережатое судорогой горло. Вывалившись на крыльцо и задом отходя по ступенькам под дождь, он пытался унять адскую дрожь, заставляющую реально клацать зубами. Он всегда думал, что это просто фигура речи, но ничего подобного! А от воспоминаний увиденного в зеркале он и вовсе скрючился и зажал рот руками.       В то короткое мгновение, которого могло не быть, в которое он мог не посмотреть в зеркало… Нечто стояло рядом с ним, возвышаясь и почти теряясь в полумраке угла. Человеческая, но непропорционально длинная фигура, протянувшая к нему те самые пальцы. Но он увидел что-то ещё. Мельком, не ярко, Арсений увидел глаза, блеснувшие в свете фонаря на крыльце. Мутные, как стёкла серванта из гостиной, как покрытое многолетней пылью стекло, подёрнувшееся плесенью. И как будто коротким бликом там было лицо. Или не лицо. Мертвец. Живые люди так не выглядят. Или ещё хуже, какая-нибудь неведомая дичь как в «Ведьме из Блэр». Или какой-то дикий сюр, как «Хижине». Арсений проклинал себя за то, что смотрел столько ужастиков.       Нет, больше он в этот дом не войдёт, ну его, пусть его разберут по досочке и увезут отсюда куда подальше. Ну, на крайний случай, днём и с кем-то, при Серёже это себя не проявляло. Серёжа просил перезвонить ещё в обед. Точно. Арсений дрожащими от нервов руками полез в карман. В другой. По спине прошёл холод. Только не… Послышалась знакомая мелодия, телефон предательски гремел Невидимым солнцем из треклятого дома. Арсений мученически застонал, поднимая лицо к сыплющему на него морось небу. Где он так накосячил? Ну в конце концов, грехов у него предостаточно, но это какая-то изощрённая казнь. Самым страшным было то, что он не знал, чего боится. Что это, или кто это, у него человеческое всё или это какой-то мимик, который откусит ему башку к чёртовой матери? А он же кинул телефон на стол в столовой, даже не подумав, что будет так быстро бежать. Он в голове пытался понять, готов ли зайти ради телефона. Вызов прервался. И начался снова. С одной стороны, не хочется, чтобы Серёжа из-за него переживал. С другой — может это ОНО как-то управляет техникой, заставляя телефон звонить чтобы Арсений зашёл. Вызов прекратился. Раздался сигнал сообщения. Ещё, и ещё. Тяжело вдохнув, Арсений собрал все жалкие остатки самообладания и медленно поднялся по ступенькам, крепко сжимая ручку фонаря. В конце концов, если твари будет нужно, она и так его достанет, разбитое окно бытовки тут же напомнило о себе тупой болью в ладони. Медленно открыв дверь, как будто он может обмануть это, двигаясь тихо, Арсений шагнул внутрь. Шагнул ещё раз и чуть не вскрикнул, когда входная дверь со скрипом захлопнулась за спиной. К чёрту телефон, пусть подавится! Он истерично толкнул дверь, ещё раз, но она только слегка ухала, как будто заперта на ключ и упирается в замок       — Да что за херня?       По спине прошёл холодок. Он резко обернулся к коридору-прихожей и упёрся спиной в дверное полотно, пытаясь выдавить его задницей. Холодный белый резкий свет светодиодного фонаря не давал даже призрачного ощущения тепла и безопасности, наоборот делал все предметы и комнату локацией из хоррор-игры, ещё и больно резал глаза, заставляя течь слёзы и застилать всё мутной плёнкой.       Топ.       Топ, топ.       Кто-то шёл по лестнице. Кто-то шёл по лестнице к нему. Арсений судорожно вцепился в фонарь, прекрасно понимая, что если он будет видеть этого кого-то, панику это точно не уменьшит, а скорее увеличит во много раз. Но он не видел ничего. А шаги приближались. И с ними дыхание. Шумное сопение носом, вздохи ртом. Паника медленно, но верно пережимала горло и диафрагму жёсткими пальцами, заставляя Арсения задыхаться, сердце биться в ушах, бросая в адский жар. Он должен был увидеть того, кто топает и дышит, он проходил совсем близко, он должен был попасть на свет. Но не было ничего. Вдруг шаги остановились, а за тяжёлым свистящим вдохом наступила тишина. Арсению даже показалось что он просто оглох.       ................... ты мне не нравишься................. уходи.................       Чистейший ужас мягко подкосил колени, и Арсений рухнул на пол, продалжая цепляться за фонарь и жмурясь. Прямо рядом с ним щёлкнула плашка паркета. Он не знал молитв, но сейчас был готов молиться каким угодно богам чтобы больше никогда в жизни не пережить ничего подобного. Не услышать из пустоты шёпот в самое ухо с холодным, не тёплым человеческим дыханием. Ледяная ладонь где-то на спине стала последним что истерично взвизгнувшее сознание успело зацепить прежде, чем отрубиться.       Тело ломило страшно, голова болела и где-то в груди ныло как после марафона, где он сорвал дыхалку по неопытности. Арсений попытался встать, но охнул и схватился за шею. Где он, что? В памяти тут же всплыла та чертовщина и он панически вскинулся и только после этого огляделся. Он сидит кое-как приваленый к стене дома на крыльце. Рядом стоит фонарь с варварски разбитым кожухом из оргстекла. И рядом лежит телефон, на удивление совершенно целый. Закрыв лицо руками, Арсений тихонько взвыл, даже не пытаясь сдержать слёзы отката от произошедшего.       — Да за что, что я тебе сделал?! Стёкла даже не я разбил! Кто ты, чего хочешь?! Я ХОЗЯИН ДОМА!       В ответ на его крик где-то далеко залаяла собака. Дом стоял тёмным и пугающим, теперь точно пугающим, до заикания. И как будто в продолжение этого представления, на кухне что-то щёлкнуло и на веранде включился свет. Арсений медленно лицом к дому отходил к бытовке. Ночью и в таком состоянии ехать куда-то он не рискнёт, придётся переночевать. Он слышал, как слегка поскрипывают доски пола веранды под чьими-то ногами, как шуршит кресло-качалка, как будто до этого ОНО хоть как-то пыталось скрыться, а теперь просто делало что хочет, показывая себя, прекрасно понимая, что вызывает у Арсения панику на грани истерики.       Сидя в натурально забарикадированной бытовке, Арсений осторожно обрабатывал рану на ладони и параллельно залипал в пол, пытаясь сгенерировать хоть один план. Он понял, почему хозяева тут не жили, почему ни вандалов, ни бомей в доме не было. ОНО считало дом своим и если днём ещё стеснялось или не могло проявлять себя, то в ночи начинался полный разгул. С одной стороны, уехать завтра же отсюда, остаток отпуска провести дома, пусть рабочие сами терассу делают, Арсений тут для этого не нужен. С другой, это его дом. ЕГО, а не какой-то хтони! Он сам не заметил, как успел привязаться к дому, к какой-то особенной атмосфере, к высоким потолкам и большим окнам, выходящим на зелень участка. До утра нужно решить, чего он хочет больше и готов ли сдаться прямо сейчас.