С миру по кинку

Чонгук клацнул металлической пряжкой, защелкивая тугой замочек и с выдохом прокрутил браслет, возвращая циферблат на место. На его крепком запястье ролекс смотрелся не хуже, чем на Намджуне. Чонгук еще немного полюбовался вкрапленными бриллиантами и вернул взгляд в зеркало, оглаживая собственное отражение цепким взглядом. Ему до ужаса шло. Пусть он и был на пару сантиметров ниже, комплекция у них с Намджуном была одинаковой, а потому и костюмы старшего альфы на Чонгуке сидели как влитые. Он оправил полы пиджака, чуть приспустил рукава, пальцами прошелся по маленьким пуговичкам. Чертовски дорого. Чертовски красиво. — А тебе идет, — звонкий голос заставил его вздрогнуть, столкнувшись в отражении с приближающимися темными глазами. Омежьи руки протиснулись между локтей, обхватили торс, пока аккуратный носик шумно втягивал аромат за его ушком. — Такой импозантный альфа. Даже парфюм тот же. — Джини, — Чонгук сглотнул. Он не ожидал, что омега нагрянет с утра пораньше, не предупредив. Никто не знал о его маленьких шалостях с переодеваниями в одежду альфы. Чонгуку нравилось вживаться в его шкуру, чувствовать себя таким же важным. Деловым. Сильным. Влиятельным. Ему нравилось чувствовать себя Намджуном. — Не знал, что ты придешь. — Не знал, что ты любишь играть в чужом гардеробе, — хихикнув, омега потянулся кончиком языка к его уху, очерчивая по кромке, оставляя влажную дорожку от мочки до хрящика. Чонгука тряхнуло. Волна жара, вызванная горячим языком, пронеслась от уха вниз, оседая в занывшем паху. Намджун ушел рано, оставив Чонгука без утреннего секса, а подрочить он не успел. Собирался сделать это перед зеркалом. Залить гладкую поверхность белесыми струйками, любуясь на себя же в дорогом костюме, как он уже делал неоднократно, но Джин… Джин, видимо, почувствовал, что его детка замышляла что-то непристойное и примчался с другого конца города. Чонгук снова выдохнул, закрывая глаза, подставляясь под умелую ладонь, успевшую сползти туда, где нарастало последствие утренней неудовлетворенности. — Чем ты здесь занимаешься, Чонгуки? — снова хихикнув, Джин сжал его стремительно растущее возбуждение, вырисовывая мокрые узоры на шее. Проходясь языком по яремной вене, губами смыкая напряженную выпуклость. — Джуни знает? — Н-нет, — врать смысла не было, Чонгуку после этого будет только хуже. Плавали — знаем. — Ах, детка решил поиграть со взрослыми вещичками без разрешения папочки? — Джин прикусил тонкую кожу, оставляя маленькие кровоподтеки, не отрывая потемневшего взгляда от лица Чонгука. Они так хорошо выглядели вместе, Чонгук не мог оторвать глаз от отражения. Любовался. Подмечал сбившееся дыхание обоих, красные пятнышки на скулах, продолжавшую наминать его пах стройную ладонь. Джин выглядел воздушным в своем хлопковом светлом костюмчике, больше подходящим знойной Европе, чем суровому Сеулу. Ему было тридцать семь, но на вид едва ли за тридцать. Такой красивый. Такой идеальный. Так подходил ему. Чонгук и не надеялся, что рядом с ним когда нибудь будет такая омега. Что рядом с ним вообще будет омега. И альфа… Да… Перед глазами возник Джун. Всегда серьезный. Но такой раскрепощенный. Чонгук тяжело сглотнул, представляя, что он тоже тут, рядом. Стоит за его плечом, упираясь крепкой грудью в лопатку. Ласкает своими пухлыми губами, иногда сталкиваясь с Джином. Одна рука на члене Чонгука. Вторая на омежьей заднице. Идеальная картинка его новой идеальной жизни. Чонгук тяжело сглотнул, удерживая себя от того, чтобы не облокотиться о зеркало. Член уже стоял, выпирая из-под прямых брюк. Джин что-то тихо нашептывал на ушко, продолжая ласкать. Чонгук его даже не слушал. Не хотел. Ему достаточно было визуала. Красиво. Так красиво. Так правильно. Хотелось кончить. Быстро. Грязно. А потом вернуть все как было, будто он ничего не делал. Будто этого момента не было. Снова стать собой. Но дрочить, когда рядом была любимая омега… Нет, теперь это казалось чем-то постыдным. Неправильным. Ему не нужно было самоудовлетворяться, когда у него под рукой такая мамочка. Готовая позаботиться о своей детке. Обязанная позаботиться о своей детке. — Мамочка, — он говорил тихо, имитируя интонацию нуждающейся крошки. — Мамочка. — Что, малыш? — Джин снова столкнулся с ним взглядом в отражении, ни на секунду не прекращая мять поджимающиеся яички, надавливая сквозь натянутую ткань. — Пососи, — Чонгук надул губы, вспоминая Чимина. Чимин казался идеальной деткой, и время от времени Чонгук целенаправленно копировал его ужимки, вспоминая, как ловко тот с их помощью крутил Тэхеном. С каждым разом у него получалось все лучше. С каждыи разом Джин с Джуном велись все больше. — Пососать? — Джин отстранился, игриво обхватывая его шею второй ладонью. — Малыш хочет, чтобы мамочка ему пососала? — Ага, — Чонгук округлил глаза, сильнее дуя губы, а потом медленно поднес руки ко рту, обхватывая большой палец и начиная его сосать. Как самая настоящая детка. От вида собственного невинного лица у него, кажется, встал еще сильнее. Реакция члена на собственный вид заставила Чонгука залиться краской, превращая в настоящего малыша. Боже. Он бы и сам себя такого трахнул. — Боже, — вторил его мыслям Джин с восторгом наблюдая за сосущим палец Чонгуком. Омега приоткрыл рот, хлопая глазами и повторяя движение Чонгука, так же прикусывая уже собственный палец. — Мамочка, — промычал Чонгук, подаваясь тазом вперед, опуская глазки в пол. — Мамочка, пожалуйста, мне больно. — Ага, — Джин с абсолютно глупейшим выражением лица молча обошел его, не отрывая жадного взгляда от лица, а потом быстро встал на колени, одним рывком высвобождая твердый член. Чонгук, чувствуя, как грубая ткань быстро проезжается по его стволу, протяжно выдохнул невольно закатывая глаза, но спустя секунду снова направляя их в отражение. Он и правда выглядел как сладкая невинная детка, что на контрасте с серьезным образом делового альфы смотрелось не то чтобы глупо… Ему даже нравилось. Но хотелось другого. Начав громко причмокивать, он оленьими глазками следил за тем, как Джин мазнул языком по чувствительной головке, оставил пару поцелуев, на пробу опустился ниже и снова вернулся. Чонгук дал ему возможность немножко поиграть с собой. Терпел, продолжая тихо постанывать. Выжидал. Сегодня он кончит по своим правилам. Так, как должен кончать настоящий альфа. В этот момент Чонгук был благодарен за пристрастие к отложенным оргазмам. За выдержку, которой овладел благодаря Намджуну. За время, которое у них было. Он дождался, пока Джин наигрался. Дождался, пока пухлые губы не стали опускаться ниже, ритмично насаживаясь, то опускаясь, то поднимаясь. Вырывая из него короткие стоны. Чонгук давно вытащил палец изо рта, выжидающе уставившись вниз. Поняв, что Джин увлекся и совершенно не обращал внимание ни на что, кроме крепкого члена, пытаясь взять глубже, Чонгук положил ладонь ему на макушку. Получив в ответ слезящийся взгляд, он ухмыльнулся, начав давить. Самолично насаживать омегу на член, пока не опустил до конца, вырвав из узкой глотки булькающий звук. Джин попытался дернуться, соскочить. Чонгук не дал. — Давай, поработай ротиком, сладкая мамочка. Ублажи… — он запнулся, возвращая взгляд на зеркало, полностью игнорируя тяжелое дыхание и острые ноготки вцепившейся в него омеги. — Обслужи папочку. О да. Чонгук протяжно выдохнул, обнажая верхние зубы в блаженной улыбке. Видя в отражении элегантного мужчину, на коленях перед которым стояла красивая омега. Такая дерзкая и самовлюбленная. Сейчас Джин был его персональной шлюшкой, склонившей глупую головку перед сильным мира сего. Именно таким он себя и чувствовал. Сильным. Тем, кто был на вершине. Тем, перед кем должны опускаться на колени. Мужчиной, живущим в дорогущем пентхаусе. Мужчиной с безлимитной кредиткой, пополнявшейся по щелчку его крепких пальцев. Мужчиной, который мог эти самые пальцы загнать в любую омегу. И даже… Он на секунду замер, остановив быстрый поток мыслей… Даже… Чонгук пораженно выдохнул, представляя, как мог бы трахнуть… альфу? От одной мысли кровь безумным потоком устремилась вниз, собираясь в пульсирующей головке, стремительно приближая скорый оргазм. Он сильнее надавил на голову Джина, мошонкой чувствуя твердость чужого подбородка. Не обратил никакого внимания на протестующее мычание. Чонгук невидящим взглядом смотрел в собственные глаза, представляя, как трахает альфу. Нагибает. Подчиняет. Так же, как Джун его. Громко застонав, он запрокинул голову, с силой цепляясь за шелковистые волосы, оттягивая их, направляя. Чонгук перешел на быстрый темп, трахая себя булькающей глоткой хрипящей омеги. И фантазируя-фантазируя-фантазируя. Видя перед закрытыми глазами альфу. Крепкого, сильного. Дерзкого. И склоняющего перед ним голову. Чонгук начал задыхаться от этой картинки, содрогаться в сковывающей мышцы судороге, выплескивая в пищевод Джина целый водопад спермы. Он хотел трахнуть альфу.