С миру по кинку

— Пиздец, — тихо выдохнул Тэхен, с восторгом осматрев полностью преобразившееся помещение. Он открыл рот в явном намерении сказать что-то еще, но не успел из-за громкой вибрации. Чертыхаясь, альфа достал телефон, не глядя приняв вызов. — Да, сладкий? Чонгук усмехнулся, слыша визги Чимина из динамика и сделал большой глоток пива, с наслаждением водя взглядом по проделанной работе. Сотрудники праздничного агентства и правда справились на славу. Привычный клуб, которым он руководил уже два года с разрешения отошедшего в большой бизнес Намджуна, было не узнать. Повсюду были расставлены светящиеся тыквы, развешаны гирлянды в виде желто-оранжевых листьев. Пол был усеян такими же декоративными листочками. Все было пропитано духом главного осеннего праздника и завтрашняя ночь обещала пройти лучше любых ожиданий. Гости точно будут в восторге. Проводив взглядом спину удаляющегося Тэхена, пытавшегося утихомирить беременного уже третьим Чимина, Чонгук устало улыбнулся, усаживаясь на высокий табурет и делая новый глоток. Его жизнь наконец полностью нормализовалась. В отношениях с Джином и Джуном царила полная гармония, они жили втроем, вполне счастливо. А месяц назад ему удалось помириться с Тэхеном, хотя прошел уже год с тех пор, как тот пришел на собеседование. Чонгук помнил, как волновался перед встречей со старым другом. Им нужен был фотограф, чтобы снимать веселящихся тусовщиков, и когда из множества резюме он увидел Тэхена, велел отделу кадров позвонить и пригласить. Только его. Чонгук уже знал, что сделает все, чтобы бывший друг согласился. И еще больше, чтобы простил. И Тэхен простил. Не сразу. Сначала набил ему морду. Чонгук ответил. Потом снова. Они орали друг на друга до звона в ушах, напивались и снова орали. Рыдали и пересказывали годы, проведенные порозонь. Обоим было по тридцать. Пропустили много. Но помирились. Тэхену пришлось простить Чонгука после того, как тот его трахнул в кабинке их клуба. Как так вышло, Чонгук не понимал до сих пор. Они снова поцапались из-за фото-концепции для их нового сайта. Снова напились. Снова начали орать друг на друга, а потом поцеловались. Кто был первым, он не помнил. Да и вообще ту ночь помнил отрывками, но ощущение узкой, годами нетронутой задницы, о которой мечтал со студенческих лет, запомнил. И как тесно ему в ней было, и как низко стонал еле стоящий на ногах Тэхен, тоже запомнил. Но лучше всего он запомнил ногти Чимина, исцарапавшие ему лицо на следующее утро. И злость Джина, готового встать на защиту своего альфы, но не сумевшего сдержать слезу от вида огромного живота, на котором покоились маленькие ладошки, минуту назад своевольничащие на лице Чонгука. Так они помирились не только с Тэхеном, но и с Чимином. А потом и вовсе начали дружить семьями, чему Джун был совершенно не рад, но быстро привык. Деваться то было некуда. — Гук, мне надо ехать, Чимин психует, — бархатный баритон раздался прямо над его ухом. Чонгук вздрогнул, не поняв, как пропустил его возвращение. — Ага, — надо, так надо. Он привык к тому, что Чимин продолжал всегда и везде диктовать свои условия. Больше Чонгука это не бесило. Давно привык благодаря Джину. — Кстати, — Тэхен помялся, неуверенно смотря ему в глаза. — Можно я одну тыкву домой возьму? Чимину точно понравится. — Да, конечно, — Чонгук расплылся в довольной улыбке, порадовавшись, что мог помочь вновь обретенному другу. Пусть и за счет его несносного мужа. — Бери три, расставите в квартире. — О-о-о… — Тэхен растянул губы, хрипло рассмеявшись. — Поможешь донести? — Ага, пошли. Быстро погрузив тыквы в черный кроссовер, они попрощались, договорившись хорошо выспаться. Завтрашняя ночь обещала быть утомительной.

***

— Боже, даже лучше, чем планировали! — Чонгук с трудом фокусировал взгляд, пытаясь понять, о чем ему толковал Тэхен. Ночь была в самом разгаре, повсюду сновала разнокалиберная нежить, из динамиков херачил тяжелый рок, совсем не свойственный их заведению, а сам Чонгук еле держал себя в осознанном состоянии, чувствуя, как быстро его уносило. Не стоило пить те таблетки, подогнанные Юнги, ой не стоило. — Ты как? — Чонгук усмехнулся, вспоминая известную поговорку, пока Юнги тряс его за плечо. Он вернулся в его жизнь незадолго до Тэхена. Инцидент в комнате отдыха давно забылся и сейчас они вполне неплохо приятельствовали. — Нормально, — он скинул с себя тяжелую ладонь. С каждой секундой веки казались все тяжелее, а время будто замедлялось. Чонгук чувствовал, как его уносило. — Точно? — голос Юнги слышался будто через пелену. Чонгук с трудом фокусировался на нем, понимая, что Тэхен тоже что-то говорил, но разобрать уже не мог. — Да, — он оттолкнулся от барной стойки, двинувшись к лестнице. Ему срочно нужно было в кабинет. На диван. Немного полежать, пока действие таблеток не пройдет. Гребаный Юнги со своими гребаными экспериментами. Чонгук двигался по стеночке, понимая, что если попытается пойти самостоятельно, точно свалится. А владелец клуба не может свалиться на глазах у косящихся на него охранников. Чонгук знал, что они обо всем докладывали Джуну. И старший альфа точно не будет рад, если узнает, что Чонгук согласился на очередное дебильное предложение Юнги. С трудом добравшись до кабинета, он ввалился внутрь, захлопнув за собой дверь и громко выдыхнув. Облегчение вязким потоком накрыло тело, позволив ему спиной проехаться по гладкому дереву, соскальзывая на пол. Чонгук с наслаждением закрыл глаза, откинув голову на прохладную поверхность. Проехался пальцами по ламинату, порадовавшись, что не накосячил. Что сможет переждать приход и бодрячком вернуться домой в теплые обьятия Джина. — Чонгуки, — тихий шепот раздался у самого уха, выдергивая его из наваливающейся дремоты. Вздрогнув, он распахнул глаза, уставившись прямо в два желтых глаза. Огромная тыква сидела в его кресле и смотрела так укоризненно, что Чонгуку стало стыдно. За что, он и сам не знал. — Чонгуки… — рябристый рот изогнулся в зловещей ухмылке. — Плохой мальчик! Папочка разве не говорил, что не стоит совать в свой хороший ротик что не попадя? Говорил. Чонгук проморгался, пытаясь отогнать наваждение, но ничего не изменилось. Тыква все так же продолжала восседать на его месте и гаденько улыбаться. Чонгук вытянул руку, пытаясь нашарить выключатель. Щелкнул по кнопке, но ничего не произошло. Кабинет продолжал освещаться двумя желтыми глазницами. Он пробовал снова, но безрезультатно. Музыка стихла, в помещении стояла зловещая тишина, сковывающая тело, заставляющая безвольно опустить руку обратно. — Щеночек опять накосячил, — гнусавый смех прошелся дрожью по его оцепеневшему телу. — Папочка будет очень-очень недоволен. — О боже, — Чонгук снова зажмурился, принявшись считать до десяти. Закончив, он боязливо открыл глаза и облегченно выдохнул. Никакой тыквы там больше не было. — Бу! — Чонгук заорал, вжавшись в стену. Прямо перед ним покачивалось лицо перевернутого вверх ногами Джуна. — Малыш, ты чего? — сильные пальцы обхватили его подбородок, до боли сжимая и притягивая к себе. — Соскучился по папочке? — ледяные губы коснулись его собственных. Чонгук заорал в чужой рот, попытался отстраниться, но тело его не слушалось. Холодная плоть поглощала его крики, пока неестественно длинный язык трахал его глотку. Чонгук замерзал от ужаса, упивался собственный кошмаром, чувствуя, как ледяное нечто проталкивалось глубже, мешало дышать, заставляло задыхаться. Воздуха катастрофически не хватало, легкие сжимались от боли. Чонгук больше не мог сопротивляться, не мог даже мычать. Голова стала свинцовой. Внутри все горело и одновременно замерзало. Он задыхался, пока не погрузился во тьму, прощаясь с жизнью. Со всем, что любил. Что обрел. И что потерял.

***

Не потерял. Щеку обожгло от хлесткого удара, выдернувшего его из наркотического плена. — Чонгук! — Тэхен снова замахнулся, но был остановлен встревоженным Юнги. — Хватит, он очнулся. С возвращением, дружище, — Чонгук кое-как сфокусировал слезящиеся глаза, пытаясь разглядеть нависших над ним друзей. Он лежал на диване в ярко освещенном кабинете. Тыквы не было. — Блять, — собственный голос прозвучал сипло, во рту пересохло. — На, вот, — Юнги помог приподняться, подавая стакан с водой. — Хлебни. Знатно тебя накрыло. — Слава богу, мы пересрались, — Тэхен улыбался, наблюдая, как он делает жадные глотки. — Зря только Джуну звонили. — Что?! — Чонгук выплюнул последний глоток прямо в лицо тут же скривившегося Тэхена. — Что ты, блять, сказал?! — Чон Чонгук! — дверь резко распахнулась, громко стукаясь о стену. На пороге стоял разъяренный альфа. — Домой.