Ничего. Совершенно ничего! Поиски в библиотеке абсолютно ничего не дали! Гарри был одновременно зол, озадачен, печален, и все потому, что никакой информации о том, что именно с ним происходило, нигде не было. Том перевернул с ног на голову всю запретную секцию, прячась под мантией-невидимкой, но не нашел ничего подходящего. Конечно, книги в запретной секции существенно отличались от обычных книг в библиотеке. Чего только стоила «Кричащая книга», которая действительно кричала на всех, кто пытался ее открыть, «Сильнодействующие зелья», зелья в которой могли изменить человека до неузнаваемости, убить его. Особенно сильно Тома потрясли «Тайны наитемнейшего искусства». Это был объемный том, переплетенный в поблекшую черную кожу. Книга не помогла Тому решить проблему Гарри, зато заинтересовала кое-чем другим: в ней описывался способ избежать смерти. Риддл решил запомнить эту книгу, вдруг когда-нибудь в будущем она ему пригодится.
Занимался рассвет. За окном светило утреннее солнце, где-то в лесу щебетали птицы. Гарри сидел на своем любимом диванчике, откинувшись на спинку и закрыв глаза.
— Гарри, — сказал вдруг Том.
— М-м?
Том посмотрел на Гарри. У мальчика был до ужаса уставший вид — в последнее время Гарри спал плохо. Ему было душно и холодно, одиноко и слишком многолюдно, светло и темно одновременно. Пара часов ночного сна — вот все, что ему удавалось урвать.
— Мы здесь ничего не найдём, — прошептал Том после минуты молчания. Гарри потянулся и открыл глаза. Его зрачки резко сузились.
— Я знаю, — ровно произнес он. — Я уже и не надеюсь. К тому же, мне уже осточертела эта библиотека! Мы провели здесь весь год, я почти не был на улице.
Гарри подскочил с дивана и начал нервно ходить взад и вперед.
— Наши исследования, экзамены, моя проблема.! Достало! — Гарри топнул ногой. Том в удивлении смотрел на друга. — И ты, — Гарри ткнул указательным пальцем в грудь Тома, — нисколько не помогаешь!
В груди Риддла неприятно закололо.
— Успокойся, Гарри, — тихо произнес Том
— Я спокоен! — воскликнул Гарри. — Я просто…угх! — он опустил голову и потер пальцами виски. — Прости, Том. Я знаю, что ты не виноват, но мне просто… — Гарри замешкался, пытаясь подобрать слово.
— Тяжело, — подсказал Том. — Я понимаю, Гарри, но это не повод срываться на меня. Сбрасывай напряжение по другому.
Гарри задумался на минуту, после чего его глаза вспыхнули.
— Пойдем полетаем, Том?
Полеты в этом году стали новым увлечением Гарри. Когда он сел на метлу в первый раз, то понял — это его. Ему не нужно было учиться летать — он уже умел это делать, чувствовал, как надо. Метла была словно продолжением его тела и слушалась его беспрекословно.
— Пойдём, — вздохнул Том и с хлопком закрыл книгу, которую держал в руках.
На выходе из замка Гарри обогнал Тома. Риддлу не нужно было спрашивать Гарри, куда он побежал. Старый сарай для метел, где с Рождества лежала собственная метла Гарри, находился рядом с квиддичным полем.
— Когда-нибудь он расшибется, — проворчал Том себе под нос, увидев как Гарри летит высоко в небе вниз головой. Комета-180, самая дорогая и новая модель гоночной метлы, слушалась Гарри будто была живая. Он купил ее на Рождество, взяв немного денег из своего хранилища в Гринготтсе.
Если бы его попросили передать словами то, что он чувствует, вряд ли бы у него это получилось. В полете он был собой — не Поттером, не Бишопом, не Певереллом, не Генри, не Гарри. Он был собой. Он был воздухом и ветром, тишиною и громом, скоростью и свободой. Его не было нигде, но он был везде. Ему нравилось ощущать себя в невесомости, вставать на метлу ногами и ехать на ней, как на доске для серфинга, нравилось заходить в крутое пике и выходить из него в последний момент, нравилось отпускать метлу и падать, останавливая себя магией у самой травы.
Все, кто хоть раз видел, как летает Гарри, одновременно боялись за него и восхищались им. Дамблдор даже звал Гарри в квиддичную команду, однако тот отказался.
— Может быть, в следующем году, профессор, — запыхавшись говорил ему Гарри после одного из таких полетов. — Пока что я летаю для себя.
Гарри думал, что никто не может понять те чувства, которые он испытывает, но однажды понял, что ошибался. Это было в марте, снег с полей сошел совсем недавно, а из озера снова показался гигантский кальмар. Гарри ненадолго завис в воздухе, наблюдая за тем, как вновь оживает природа, и наслаждаясь спокойствием. Вдруг около хогвартской конюшни он заметил черную точку.
Мало кто в Хогвартсе занимался верховой ездой — поездки на лошадях ушли в прошлое, а специальные занятия могли позволить себе только аристократы. Однако еще с давних времен в замке была большая конюшня, которая могла разместить около сорока скакунов. Сейчас лошадей осталось совсем немного — ими пользовались преподаватели, которым срочно нужно было попасть в Хогсмид и ученики, получившие разрешение.
Была в конюшне одна особенная лошадь. У нее были крепкие, выносливые ноги, пышная черная грива, всегда имеющая особый блеск, характерный всем арабским скакунам, длинный вздернутый хвост. Лошадь звали Гончая, по крайней мере, это было ее официальное имя. Ее называли так все, кроме одного человека — Вальбурги Блэк. Только для нее Гончая была Харой — звездой в созвездии Гончих Псов. В тайне ото всех она дала Харе ее имя исходя из древней традиции Блэков.
Именно Хара сейчас на всей скорости несла Вальбургу вперед, совсем как метла Гарри несла его.
Гарри, сделав в воздухе невозможный кульбит, стал быстро снижаться, стараясь лететь ровно над слизеринкой.
— Хэй, Блэк! — Гарри опустился достаточно близко к девушке и свесился с метлы вниз головой, продолжая набирать скорость. Ветер развевал его волосы, очки съехали на кончик носа, а мантия давно валялась где-то на земле, если только ее не поднял заботливый Том.
Вальбурга посмотрела на Гарри и широко ухмыльнулась.
— Хэй, Поттер! Куда несешься? — девушка засмеялась и натянула поводья сильнее. Хара, поняв желание хозяйки, понеслась изо всех сил.
— Вперед и только вперед, Блэк!
Гарри ловко перевернулся на метле и резко взмыл вверх, чтобы через секунду рвануть вперед, на несколько метров обогнав Вальбургу.
— Ты думаешь, твоя метла быстрее моей Хары? — с азартом крикнула Вальбурга Гарри. — Пять минут, Гарри, и я выиграю!
Через полчаса Том смотрел на раскрасневшихся Гарри и Вальбургу, которые уже привычно шли рядом после гонки. Победил, как обычно, Гарри: он побеждал почти всегда, за исключением случаев, когда попросту падал с метлы.
— Как тебе это удается, а? — спросила Вальбурга, все еще пытаясь отдышаться. — Ты родился на метле, что ли? Том, ты застал этот момент? У него же с рождения была метла, да? — в шутку спросила она и засмеялась.
Том важно покивал головой.
— Да-да, я сам видел! Чистомет-1 у него в руках был, мне бабка-повитуха рассказывала!
Гарри удивленно покачал головой, а потом вдруг громко рассмеялся.
— Если я с метлой, то ты с лошадью?
Вальбурга дала Гарри подзатыльник под сдавленное хихиканье Тома.
— Это не так работает!
***
— Я не учил астрономию! — Берни в панике носился по их комнате. Его учебники и тетрадки были раскиданы абсолютно везде, Гарри даже нашел у себя на кровати карту небесного неба, которую они составляли в начале марта. Карта Гарри благополучно лежала где-то в недрах шкафа. — Совсем не учил! Профессор Шах меня убьет!
Гарри, вместо того, чтобы предаваться мрачному настроению Бернарда, усердно листал прошлогодние конспекты Лукреции, которые специально для Гарри откопала Вальбурга.
— При каких условиях образуется полярное сияние? — внезапно спросил у Берни Лерой.
Мальчик встал, как вкопанный, вытянул руки по швам и вдруг выдал, словно прочитал по книжке:
— Свечение полярного сияния происходит из-за испускаемых Солнцем заряженных частиц: электронов, протонов и альфа-частиц, которые взаимодействуют с земным магнитным полем и между собой.
Гарри медленно поднял глаза на Берни.
— Серьезно?
Берни неуверенно улыбнулся уголками губ.
***
— Внимание, дорогие мои второкурсники! — весело воскликнул профессор Слизнорт и взмахнул волшебной палочкой. На пустых столах перед учениками появились котлы, пробирки, поварешки и различные ингредиенты.– Перед вами ингредиенты для вашего экзаменационного зелья! Я верю во всех вас! Не подведите вашего дорогого слугу!
Гарри опустил взгляд на свой стол и с удивлением обнаружил уже знакомые ему составляющие рябинового отвара.
— Ну, профессор, спасибо, — радостно выдохнув, прошептал Гарри.
***
— У меня все «Превосходно», Гарри-и! — прыгнул на Гарри с объятиями счастливый Том. — Да-а!
Гарри обнял Тома в ответ. У него слегка тряслись руки — он сам очень волновался за результаты. Его сон не стал лучше, бессонница никуда не ушла, а потому он часто был рассеянным. Вдруг он забыл бы что-то прямо на экзамене? Марта когда-то рассказывала ему, что с ее подругой такое и произошло — она забыла все, что выучила за год.
К счастью, с Гарри такого не случилось, но он все равно переживал. Оказалось — зря. Он, как и Том, по всем предметам получил «Превосходно».
— Идем на кухню праздновать? — деловито спросил Том, поправив чуть съехавшую после объятий мантию. — Попросишь у эльфов шоколадное мороженое.
Гарри заулыбался. Том помнил о нем такие мелочи, о которых сам Гарри иногда забывал.
— Идем, — коротко кивнул он, взял Тома за руку и повел за собой на кухню.
***
Годрик и Салазар вот уже как полчаса шептались о чем-то между собой и не подпускали близко Тома с Гарри. Все они снова собрались в Выручай-комнате. В этом учебном году они встречались последний раз — был четверг, а Гарри и Том уезжали в приют уже в субботу.
— Может, все же поделитесь с нами? — Том попытался задать этот вопрос равнодушно, но у него не вышло — в голосе явственно проступало любопытство.
Салазар метнул на него взгляд исподлобья.
— Мы подумаем, — важно произнес Годрик.
Том надулся и пробубнил что-то вроде: «И это еще семья, называется». Гарри прыснул в кулак. Слизерин, поглядев на мальчиков, сжалился.
— Мы с Годриком думаем показать вам кое-что интересное в следующем году, вы наверняка с ума сойдете, — Этерна, змея Салазара, прошипела что-то в подтверждение.
У Тома загорелись глаза.
— А почему не в этом году? — спросил Том настолько грустно, насколько мог.
— Потому что мелкие еще, — отрезал Годрик. Слизерин активно закивал. Довольная Этерна тоже.
Том надулся во второй раз, но поменять решения основателей не смог — дедушки были сильнее. Даже нарисованные. Даже без волшебных палочек.
