kkntober от satomatto

      Годжо — экспериментатор.       Когда он говорит, что готов попробовать что угодно — ты прекрасно понимаешь, что он не шутит.       Когда он предстаёт пред тобой в откровенном наряде — ты не удивляешься. Даже если этот наряд — еле-как прикрывающий его тело костюм горничной. Точнее, часть от того, что он когда-то купил для тебя. Если уж быть предельно точным: кружевной полупрозрачный фартук, вуалью ложащийся на точёное тело.       Симпатичный бантик на поясе так и манит дёрнуть за ленточку, когда он крутится перед тобой, демонстрируя нынешний образ. Игривые глаза невинно глядят на тебя из-под пушистых, нарочито очевидно хлопающих ресниц.       Покачивая бёдрами, Годжо направляется на кухню, предполагая, что он собирается приготовить вам что-нибудь на завтрак, ты следуешь за ним.       На самом деле, готовит он откровенно говоря средне. Не ходячая катастрофа, но и на мишленовскую звезду не тянет от слова совсем. Впрочем, яичницу, или пудинг устроит без проблем.       Насвистывая подозрительно знакомую мелодию, он вынуждает твои щеки зардеть, подобно майской розе. Ловко покручивая в руке кастрюлю, он достаёт венчик, каждое его движение попадает в ритм. Тот самый ритм, которым он вытянул тебя на новые высоты буквально несколько часов назад.       Ты зачарованно следишь за тем, как он управляется с кухонными приборами, Годжо косится на твоё одухотворённое выражение, лишь тихо хмыкая и плавными, но быстрыми движениями ставит смесь на плиту.       Прослеживая взглядом то, как он подходит к тебе, ты тупо моргаешь несколько секунд, пялясь куда-то в пустоту ровно до того момента, как ваши взгляды встречаются.       Казалось бы, вы только закончили, но его фигура вновь затмевает твою, нависая сверху с фирменной улыбкой. относительно невинной, ты даже не успеваешь подумать о наличии подвоха…       И он уже впечатывает тебя в стол. Взгляд почти безумен — особый вид агрессии, кипящей, как пудинг на плите позади, как способ выражения чувств; Годжо не нежен, его страсть кипит внутри, смешивается с кровью, управляет им через вздувшиеся вены на руках. Он всегда такой, иначе не умеет.       Знакомые тебе стринги выглядывают из-под задравшегося фартука, когда он размашистыми движениями крутит бёдрами возле твоей, всё ещё одетой промежности. Халат наполовину спал с тебя, обнажая плечо и открыв твои чувствительные, всё ещё не отошедшие от недавних ночных игр, соски прохладному воздуху, сквозняком гуляющему по всей квартире.       Пожалуй, тебе стоит научить его закрывать окна.       Низко постанывая, Сатору припадает к твоей груди; глубоко вдыхает, прикрывая от удовольствия глаза, послушно льнёт к протянутой руке, самостоятельно зарывая твои пальчики в свою шелковистую копну.       Его взгляд опустел, чистые глаза напоминают безоблачное небо, шершавые губы покрывают твои ключицы мягкими, но настойчивыми поцелуями, пока правая рука, коей он опирается о бедную столешницу не начинает сжиматься в кулак. Дерево трещит под его ладонью, но он не обращает на это внимания — купит новую, если захочет, сейчас ему даже думать не хочется. В принципе.       Секс, как способ забыться — значит ли это, что ты его доза? Ведь он по-настоящему зависим от этого состояния.       Его опустевшая милая головушка сейчас заполнена одной навязчивой идеей: трахнуть тебя. Абсолютно игнорируя мир вокруг. Он не желает думать ни о чём другом.       Уже вытаскивая свой член, Сатору стягивает с тебя, ещё недавно бывшие идеально чистыми, хлопковые трусики, аккуратно кладя руку на твой мягкий животик, когда ты самостоятельно раздвигаешь для него ноги, подхватывая себя за внутреннюю сторону бедра под коленями.       Его член шлёпается плашмя, скользя промеж твоих влажных половых губ и собирая скопившуюся там смазку.       С приглушённым, резким звуком, он наконец входит. Твоя голова уже кружится — растянутое влагалище приятно отзывается на его движения, ты не следишь за тем, какие стоны покидают твои губы, уже запрокидывая голову и сладко шепча его имя.       Шепча, шепча, шепча, не замечая, какими громкими становятся слова — с каждым его толчком твой голос подскакивает на несколько тонов, когда ты наконец понимаешь, что за шум гудит в глубине твоего горла, и замолкаешь; твоё лицо уже пунцовое от недостатка кислорода и прилившей туда крови.       — Очаровательно, — бормочет Годжо, прикусывая твой сосок и обхватывая губами один из холмиков, спустя всего пару секунд отрываясь от него с глухим хлопком, — что насчёт того, чтобы дать мне услышать больше?