kkntober от satomatto

      У Тойи всегда было странное отношение к своей семье. И ты, как его младшая сестра была, как никто другой осведомлена о ситуации в доме. И будучи достаточно близкой с Тойей, ты понимала его лучше, чем кто бы то ни было в том чёртовом доме.       По крайней мере, так казалось тебе.       Именно, казалось; ведь в противном случае ты разве была прикована к скрипучей кровати в явно не пятизвёздочном, но, тем не менее, отеле. Ты не могла просто взять и поверить странному мужчине, с наполовину слезшей кожей. Честно говоря, он выглядел как злодей. Преступник, как минимум, но разве люди, которые выглядят так вообще могут считаться таковых? С первого взгляда это можно было списать на маску или грим, но странный, мерзкий запах, который не скрыть даже, не менее дурно пахнущим одеколоном и удивительно реалистично двигающиеся части мертвой кожи заставляют тебя хотеть блевать — он был похож на ходячий труп, не иначе.       И этот самый ходячий труп ни с того, ни с сего начал заливать тебе о твоём почившем брате. Ты была без единого понятия, откуда он вообще об этом узнал и очень спешно постаралась избавиться от навязчивой компании, но он был достаточно настойчив, чтобы умудриться загнать тебя в переулок, лишь тихо хихикая, когда ты попыталась использовать свою, совсем неразвитую причуду — огонька на выходе получалось не больше, чем у газовой горелки, на нём. Даже пригрозила отцом — подумать только, он заржал, как сумасшедший, когда ты сказала, что Старатель на самом деле заботится о своей семье.       И ведь будучи ребёнком ты так плакала, когда от твоего горячо любимого брата нашли лишь кусочек челюсти. Этот блеклый, навязчивый диалог пробудил в тебе очень печальные воспоминания. Это не то, что забывается так просто.       И почему же именно сейчас, ты, вместо того, чтобы кричать, звать на помощь — может быть, пытаться убежать самостоятельно, только рыдаешь навзрыд, задрав голову в потолок. Это глупо, но подушка пахнет настолько отвратительно, что тебе не хочется даже прятать там свои слёзы. Как-никак, тебе нужно быть, или хотя бы выглядеть сильной перед похитителем. Раз уж ты взялась играть роль, не подходящую невинной овечке, придётся придерживаться её до конца.       За дверцей в конце комнаты наконец смолкает шум воды. Видимо, по случаю и душ решил принять — неудивительно, раз у него немного денег, значит и помыться нормально выходит нечасто, что не особо удивительно для трущоб, в которых ты, как можно предположить, находишься.       И раз уж он знает, кто ты, ты ожидаешь, что он попросит за тебя выкуп, или что-то в этом роде.       Когда стеклянная дверь открывается, ты ожидаешь, что уже знакомая тебе черная макушка покажется из-за стеклянной двери, но когда ты поворачиваешь голову, твоему взгляду предстаёт — не изувеченное тело, с напрочь сгоревшей кожей, на котором ты перестаёшь заострять внимание почти сразу же.       Почти седые, мягкие волосы — до боли напоминающие тебе те белёсые прядки, которые возникали у твоего брата, коли о нём была заведена речь. Впрочем, если бы «Даби» не напомнил тебе о нём, ты бы в жизни не связала бы эти два факта.       В общем и целом, атмосфера в комнате не меняется, однако его движения, немного деревянные, даже неловкие, на самом деле нервировали тебя, заставляя всё более неприятные мысли роиться в голове.       — Ох, неужели папина принцесса плакала? — Ты морщишься, когда ледяной металл касается твоей горящей щеки. Его ладонь также холодна — можно подумать, он мылся под контрастным душем, если не под полностью ледяной водой. Будто бы здесь просто нет другой.       Решив сохранять молчание, ты гордо шмыгаешь носом и расслабляешь мышцы лица, стараясь игнорировать пакостные прикосновения и думать о чём-то тёплом и светлом. Как, например, о твоём старшем брате…       Хотя, на самом деле, он действительно был таковым для тебя. Крепко обнимал тебя, радостно хвалился свежими достижениями. Даже, когда ты шмыгала носом и изо всех сил пыталась обработать его ожоги, не умея ровным счётом ничего, но делая всё возможное, чтобы ему стало хоть чуточку лучше.       Как бы то ни было, прикосновение к щеке — одно из тех воспоминаний и ты ни в коем случае не хочешь, чтобы оно было омрачено каким-то случайным наглецом.       Ты правда стараешься игнорировать его пристальный взгляд, изучающий твои черты. Ты даже не знаешь, что должна ему сказать. Наверное, что угодно, но разве это обычно не делает хуже?       Впрочем, он заговаривает первым.       — Неужели, совсем ничего? Это правда не вызывает в тебе никаких чувств. Знаешь, я ведь очень разочарован, моя дорогая сестрёнка. — Приторно тянет мужчина.       Внутри тебя выворачивает. Это всё кажется сном, ведь его слова — чистейшее враньё. Даже когда он смог отрицать то, что ты попыталась наврать ему о Старателе, ты не веришь в то, что этот человек может быть как-то связан с твоей семьёй. И уж точно не может быть твоим милым старшим братом. разе он не должен был вернуться? Как минимум, заявить о себе? Хотя бы связаться со своей семьёй — он не мог просто взять и оставить вас, ведь ты так хорошо помнишь, как он был зависим от своей семьи. От отца, как минимум.       Грубо выплёвывая фразу за фразой, ты яро отрицаешь то, кем он пытается представить себя пред тобой. Словесный поток уже не остановить и всё своё разочарование и боль ты выливаешь на одного человека — сидящего в этой комнате, поносного злодея, не меняющегося в лице, когда ты совсем не сдерживаешь помои, льющиеся из твоего рта.       — Ты даже ругаться научилась, — хихикает Даби, почесывая затылок и мягко улыбаясь тебе. Затуманенный взгляд заставляет бурлящую внутри тебя злость отступить на второй план. Прямо сейчас, ты не уверена в том, как именно он воспринимает тебя. Видит ли он вообще тебя перед собой. Может быть, он действительно считает, что ты его сестра. А может быть и ты не желаешь взглянуть фактам в лицо.       Как бы то ни было: сбрендил либо он, либо ты. Третьего не дано и пока понимание не будет достигнуто, ты не сможешь даже поговорить с ним без рвотного рефлекса и этого странного взгляда с его стороны.       Возможно, сейчас самым лучшим твоим решением будет игра? Притворство, если так будет угодно. Всё — лишь бы он успокоился.       Тебя немного напрягает то, что он залез чуть ли не на тебя, в попытке коснуться лица, но здесь не было ни тумбочек, ни стульев вокруг, а единственное кресло напротив, крепко прибито гвоздями к полу. Видимо, уже пытались унести.       Потёртое полотенце, обёрнутое вокруг его талии, заставляет тебя вновь скривить лицо.       В любом случае, в крайнем случае ты просто очень сильно уклонишься в то, что он назвал тебя своей сестрой, так или иначе.       А его руки уже лежат на твоём теле, пока правая медленно оглаживает твой бок через одежду, левая спускается на шею, надавливает на трахею.       Ты дергаешься, когда его пальцы подцепляют твою одежду. Всё ещё не смея возражать, проглатываешь ком в горле, вместо этого концентрируясь на его движениях и молча отмечая их в своей голове. Ведя себя относительно расслабленно, ибо тот пока не тронул тебя напрямую, ты наконец переводишь взгляд на его лицо. И тут же, очень явно дёргаешься, шипя сквозь зубы.       — Холодно? Что ж, понимаю. Давай-ка я тебя согрею… — Говорит Даби, начиная натирать круги на твоём животе. Ты спешно отнекиваешься, решая, что уж лучше подрагивать от холода, чем морщиться от его нежелательных прикосновений, но неожиданно, трение действительно согревает тебя. По крайней мере, так кажется тебе, пока его рука, уже полностью нагретая не залезает ещё выше, танцуя над твоими рёбрами и чуть приподнимая чашечку бюстгальтера, наконец замирая. Твоя кожа под его пальцами очень быстро нагревается. Это почти обжигает. Нет, чёрт побери, это по-настоящему обжигает, дрожащим голосом ты скулишь его имя, ты правда старалась вести себя жёстко, по отношению к нему, но ты никогда не думала, что он сделает с тобой что-нибудь. Его глаза встречаются с твоими. Ты видишь — больше чувствуешь, что он улыбается. Далеко не миленькой, приторной улыбкой. Это что-то маниакальное.       Его рука вздымается вверх, сминая твою кофточку в кулак и пред твоими глаза внезапно вспыхивает пламя. Ярко-голубое, насыщенно-синее пламя. Ты вскрикиваешь под ним, вжимаясь в кровать и тщетно пытаясь свести руки, расставленные широко в сторону из-за обвязки проходящей под кроватью.       Наконец, пазл в твоей голове кое-как складывается. По крайней мере, какая-то доля искреннего неверия проскальзывает в твоих глазах. И этого Тойе достаточно.       Иссохшие губы припадают к пухлой груди, слизывая пепел и пот, а от вспыхнувшего пламени, уже испарившегося и оставившего после себя лишь едкий дым и образ в твоих глаза, вскоре не остаётся и следа. И хоть ты всё ещё выглядишь, как перепуганная лань, Тойю это ни капли не смущает.       Похоже, его изначальный план состоял в том, чтобы просто залезть на тебя сверху.       Ты всхлипываешь, когда внутри тебя разражается буря эмоций. Это вскипает и по твоим бедным, распухшим щекам вновь жирными каплями стекают слёзы. Его глаза внезапно кажутся тебе такими чистыми. Ты извиваешься настолько сильно, насколько можешь — внизу твоего живота начинает скручиваться знакомый узел.       Ты чувствуешь себя такой горячей внутри, что холодный воздух в комнате фактически заставляет тебя очень крупно дергаться. Горячее дыхание Даби пускает мурашки по твоему телу, пока его ловкие пальцы цепляют край твоего бюстгальтера и наконец задирают его, обнажая твои пухлые сиськи полностью.       Твои соски мгновенно твердеют, а носик дёргается, но мужчина быстро накрывает один из них своим горячим, влажным ртом, уже не кажущимся тебе таким противным, а другой перекатывает меж грубыми пальцами.       Не то чтобы не ожидала это после той демонстрации, но его пальцы начинают нагреваться, заставляя тебя пытаться уклониться от его прикосновений к чувствительным местам. На кончиках почти видно пляшущее пламя, когда его рука накрывает твою грудь чашечкой, заставляя тебя чуть ли не кричать от ощущения того, как он прижигает твою кожу. Он цокает языком, убирая руку и в очередной раз смахивая твои слёзы.       — Всегда хотел так сделать. Ну до чего же симпатично.       Его комментарии почему-то больше вызывают не только отвращение, но желание взглянуть. Действительно ли это так, как он говорит? Можешь ли ты ему верить?       Впрочем, тебе придётся, ведь даже семя сомнения может заставить человека кардинально изменить своё отношение ко всему. И сейчас, ты выглядишь относительно довольной тем, что происходит. Может быть, ты даже можешь представить своего брата на его месте. Разве тебе не было интересно, как он мог бы выглядеть сейчас? Разве ты не хотела бы хоть раз представить его между своих бёдер?       У тебя странные отношения со своей семьёй.       И когда с него наконец спадает грёбаное полотенце, ты на секунду задерживаешь дыхание, всё ещё не до конца осознавая, что вообще происходит.       Его наполовину твёрдый член, довольно бодро покачивается из стороны в сторону, когда металлические элементы — пирсинг, поблёскивают в тусклом свете лампочки над вами.       Ты осторожно расслабляешь бёдра, давая ему возможность стянуть с тебя джинсы, хотя бы наполовину и наконец с комфортом расположиться между них. Его ладонь накрывают твою киску, скользя вверх и задевая одной из металлических скоб твой клитор, пуская напряжённую волну по твоему телу. Твой затылок приятно покалывает, а в голове стоит похотливый туман, сквозь который всё кажется таким соблазнительным.       То, как его член устраивается между твоими половыми губами, упираясь кончиком в неподготовленный вход. Вспышка боли, следующая за его неосторожным толчком и спешной заменой его члена на пальцы и плевок, в попытке побыстрее закончить с подготовкой — будто бы ваше время могло быть ограничено прямо сейчас. Именно тогда, когда в твоей голове всё начало плыть.       Тойа — невежда. Такой же, как и всегда.       Ты окончательно теряешься в этом образе, на твоих губах пляшет глупая улыбка, когда он наконец попадает по нежному местечку внутри тебя. Так радостно раздвигаешь для него ноги, приоткрывая рот и откровенно стонешь, закатывая глаза и самостоятельно двигая бёдрами, чтобы вновь поймать его пальцы в том самом месте.       Ты хочешь. действительно хочешь прокричать «братик», но в итоге останавливаешься на нейтральном «Даби», умоляя его наконец вставить в тебя свой член, потому что пальцев становится мало — жадность внутри тебя достигает новых высот. Ты просто хочешь чувствовать его. Ближе, настолько близко, насколько это возможно, слиться с ним в порыве страсти, перестать пересекаться с ним глазами и наконец поймать «своего» Тойю.       У тебя всегда были странные отношения со своим братом.