«А»

Пистолет упал на набережную, но словно оставался в сведенной судорогой руке. Пальцы левой предательски подскакивали, выдавая все те чувства, которые старший инспектор пытался скрыть от глаз Вальжана. Тот лежал рядом, оглушенный, не понимая, что происходит с ним — и его вечным врагом. Два щелчка наручников напомнили взведенные курки. Жавер спешил; решиться на последний шаг вдруг оказалось не так просто, как он себе воображал. Каждый мускул на лице напрягся до предела, превращая его в каменную маску. Зубы были сжаты до того, что хлынь из десен кровь, и это бы не удивило. Как и любой человек с опасной профессией, Жавер не раз думал о том, чем может кончиться его жизнь. Шальная пуля, удар ножом под ребра, бандитская засада — все это казалось глупым и ничтожным перед тем, что его ждало. Он преступил закон. Он должен быть наказан. Жавер шагнул к воде. Мостовая едва не ушла из-под ног, но он задержался на самом ее краю. Сердце зашлось тяжелыми ударами; набережный вал расплылся перед взглядом, как зыбкий мираж. Тогда Жавер отпустил себя. Внезапно на цепи сомкнулись пальцы, и его рванули вверх. Жавер услышал хруст. Запястье пронзила резкая боль; он вскрикнул, не успев себя сдержать. Кожа была разорвана — сквозь рану проглядывала кость… Его ворот сжали в сведенный добела кулак. Бедное, уже немолодое сердце Жавера влетело в ребра. Кровь хлынула в виски, как бурные речные воды, и он лишился чувств.