***
После разгромных слов Веймонда Велариона, решившего оспорить право бастарда Джекейриса, стены тронного зала содрогаются от женских криков, а выложенный ковром путь к Железному Трону пачкается кровью, благодаря мечу принца Деймона. Оценивая легкий взмах лезвия из валирийской стали, твердость руки с уверенным движением, Эймонд понимает, каким должен быть достойный противник. Короткого взора в сторону отца, изувеченного хворью хватает, дабы вдоволь пресытиться сожалением. Король Вестероса, нынче походит на живой труп, а его младший брат напротив, олицетворяет, невиданное доселе спокойствие. Еще и блистает ровной походкой опытного воина. Защитника. Лидера. Именно о таком родителе грезит каждый сын и на такого стремится походить. — А язык оставим. — шутит в своей манере Порочный, хмыкая в ответ. Смотрит, как сытый зверь на изуродованное тело Велариона, пока гвардейцы короля спешат исполнить приказ Десницы. — Отец! — вихрь темных кудрей. Более темных, чем у Алисенты. Топот маленьких ног и шелест юбки черного платья. Дочь Рейниры, в очередной раз позорит род Веларионов, величая Таргариена кровным родителем. — Не нужно. — успокаивает Деймон толпу. Прячет меч в ножны, оборачивается к Эймме. — Испугалась? — целует руку подбежавшей девушки. — Ты посмотри... — шепчет в этот момент Эйгон. — Какой сладкий цветочек. Они точно спят. Племянницы ему мало, надо и дочурку поиметь. — очередная непристойная мерзость с уст старшего брата. Другие мысли не посещают его голову. Причем давно. Эймонд поджимает губы. Старательно удерживает взгляд на Порочном Принце, лишь бы случайно не задеть им мелкую паршивку. Не хватало еще оценивать подросшее наследие Стронга. Руки сами собой сжимаются в кулаки и тяжелеют. Грудь раскрывается во вдохе, кончик языка вновь прикушен. Закрытая глазница со шрамом горит от призрачной боли. «Ненавижу.»***
Богатый ужин, с плохо разыгранной семейной идиллией, напоминает дурной уличный спектакль за мрачными переулками столицы. Глаза присутствующих неустанно бегают, в надежде зацепиться за что-то безобидное, не относящееся к главной трагедии этого вечера. Король тяжело дышит, но старается уследить единственным глазом за собравшимися родственниками. Их разговоры слишком осторожные, натянутые, бессмысленные. Только Эйгону удается извлечь из этого сборища, нечто занимательное. Наследный принц умудряется хорошо приложиться к вину, и теперь донимает первенца Рейниры. Здесь можно возрадоваться, ибо в глупых издевках братец хорош, учитывая красные пятна на щеках патлатого. Однако попытки сорвать скуку одиозного примирения не приносят успеха. Строгий взор Деймона и плаксивый от матушки, усмиряют оскорбившегося болвана. Веселая музыка, вкусные яства с полными кубками и натуженным добродушием, не спасают от нагнетающего чувства развязки. Даже эмоциональная, взывающая к совести речь Визериса не пробуждает в душе ничего, кроме желания громко рассмеяться. Зато нудные признания Рейниры с благодарностью за отца, находят отклик в сердце королевы-матери, которая впервые заметно теряется и спешит уважить(устар.) ответом. Все начинает меняться с нелепым танцем Джекейриса и Хелейны. Пара громко подпрыгивает и неуклюже двигается, стараясь поспевать за ритмом музыкантов. Точно старые супруги, спустившие последние богатства в таверне. Лишь одно сдерживает от волны насмешек. На лице сестры, наконец появляется улыбка. Настоящая, естественная и нормальная, как у любой другой женщины. Тень чудаковатости прячется за ярким румянцем с ямочками на щеках. Эймонд искренне радуется за Хелейну. Возможно поэтому допускает ослабление контроля. Ведь нет ничего страшного, если позволить себе насладиться угощениями. Пропустить кубок ароматного напитка, выдать короткую реплику для собеседника, сидящего напротив. Слуги подносят свеже-запеченного поросенка с ароматными клубнями картофеля. Молодой человек смотрит на румяный пятачок. Хмурится от нахлынувших, неприятных воспоминаний и, по-странному стечению обстоятельств, поднимает взор. Встречается с распахнутыми фиалковыми глазами, которые тут же опускаются. Девушка крепче сжимает вилку, поворачивает голову к Рейне, ощущая на себе пламя его взора. Одноглазый смотрит, прямо на нее. Впервые, за время прибытия в Красный Замок. Небольшого роста, как мать. Длинные волосы заплетены в косы. На красном платье с открытыми плечами геральдика Драконьего Дома, вышитая золотыми нитями. А еще кожа. Молочно белая, почти светящаяся в тусклом свете свечей. Сейчас в ней, как бы это не возмущало, действительно больше от Таргариенов. Яркий контраст с волосами усиливает черты лица. Делает их заметными, выразительными, даже ладными при первом впечатлении. Немудрено, что Эйгон вертит головой в ее сторону. Принц знает, когда брата следует остановить. Когда он жадно смотрит на новеньких служанок матери, похотливо закусывая губу. А теперь и на этот помёт Стронга. Эймма наблюдает за танцем Джейса и решает пошутить. Шепчет что-то собеседнице в ухо, отчего та начинает смеяться. Сидящий напротив молодой человек, расценивает это на свой счет. Резко поднимается со стула, всаживает острие кинжала в стол, заставив музыкантов стихнуть. — Дорогая племянница. — обращается Эймонд к девушке. — Позволь угостить тебя этим прекрасным поросенком. — берется за кинжал. Ловко срезает пятачок, тянется лезвием к скрученному ушку. — Б-благодарю, дядя... — ее голос дрожит от испуга. И неудивительно, ведь он склоняется над ней, как одичавший дракон. — Я не голодна. — смотрит, чуть ниже мужского подбородка. Лишь бы не сталкиваться с глазом. — Как же так? — принц продолжает расправляться с горячей тушкой, нещадно разбрасывая по столу мясные куски. — Наши кухари(устар.) очень старались. — Эймонд. — зовет Алисента, умоляя взглядом успокоиться. В этот момент, Эймонд замечает активность со стороны старшего брата. Его кривую ухмылку, указывающую на желание перехватить инициативу в издевках. Как уже было не раз. — Тогда... — рука одноглазого сама тянется вперед. — Не откажите в танце? — слишком быстро срывается с уст. Клокочущая внутри ненависть делает голос более выразительным и низким. Принц продолжает смотреть на девицу Стронг, выжидая ответа. Наверняка откажет, да и прикасаться нет никакого желания. Зато ему удается опередить Эйгона. Утереть нос, благодаря своей напористости, в жажде быть единственным вершителем ее страданий. Вопреки ожиданиям, Эймма поднимается. Молча обходит стол и нерешительно тянется к протянутой ладони молодого человека. Деймон поднимается следом. Буравит строгим взором одноглазого племянника, пока Рейнира нервно поглаживает выпуклый живот. — Обещаю сберечь ваше сокровище. — мрачно заверяет принц, уводя девушку к музыкантам. Они встают друг напротив друга. Музыка разносится по стенам Малого зала. Не увеселительная, как можно было предположить, а протяжная и неторопливая. Для более искусного танца. Джекейрис уводит Хелейну в сторону, начинает наблюдать за парой. Эймма делает поклон. Поднимает руку заученным движением. Тянется к партнеру, уже поборов начальный испуг. Они двигаются по кругу и возвращаются в обратном направлении. Девушка поворачивается спиной, раскрывает руки, точно крылья голубки, пока Эймонд ведет борьбу внутри себя. Она совсем близко. Как тогда, в Дрифтмарке. Настолько уязвима, что достаточно легкого взмаха клинком у шеи. И все закончится. Он победит. В ноздри врывается сладкий запах, исходящий от девичьих волос. Едва ощутимые прикосновения пальцев, тепло ее тела передается ему. — Знакомый аромат, — выдает он, повторяя круг. — Я уже ощущал его. — Масло розы с лавандой. — проговаривает Эймма, придерживая юбку платья. — Нет. Это запах дерьма. — злобно шипит Таргариен. — Помню, со встречи в Дрифтмарке. — прикосновение к пальцам становится более плотным. Торс молодого человека соприкасается со спиной партнерши.— Косматая девчонка в унылом платье. — В этом случае, лучше обратиться к мейстерам. — невозмутимо проговаривает девушка. — Негоже принцу ходить с больным носом. — демонстрирует остроту языка, обходя Эймонда по кругу. Вновь раскинутые руки. Фиалковые глаза прищурены. Плавный поворот, едва уловимое касание плеча и новый виток цветочного запаха. Она похожа на хитрую лисицу, дразнящую пушистым хвостом. — Как тебе представление, племянница? — тихо спрашивает одноглазый, ощущая жар под кожей. Он усиливается. Растет с громкими ударами сердца. С жаждой исполнить требование ненависти. — Эти лживые попытки показать, что мы одна семья и должны быть вместе. Хотя на самом деле, каждый мечтает вспороть ближнему брюхо. — Но мы действительно семья. — уверенно проговаривает Эймма, посылая ему одну из лучших улыбок. Как учил Деймон, при общении с противниками. — И я очень дорожу вами, дядюшка. — подкрепляет приторным, ядовитым голоском. Пальцы молодого человека больно сжимают ее ладонь. Другая рука оказывается на спине, из-за разницы в росте. Танец завершается, но музыканты продолжают играть. Ради короля, который наблюдает за танцующей парой, сквозь агонию в измученном теле. — А я как дорожу... — Эймонд склоняется к девушке, продолжая удерживать и сдавливать ладонь. — Особенно твоими глазами. — выдыхает ей в лицо. — Обязательно доберусь до них и сохраню, в качестве трофея. — Танец окончен. — шепчет Веларион, терпя боль. В другой ситуации, она бы оттолкнула ублюдка, но не сейчас. Когда все смотрят на них, особенно дедушка. — Я решу, когда его закончить. — принц так увлекается, что не замечает никого вокруг. Даже Деймона, медленно обходящего стол. Правая рука мужчины покоится на рукояти «Темной Сестры». Эймма раскрывает губы, изучая шрам с повязкой на лице одноглазого. Ощущает комок в горле и позорным образом замирает в смертоносных объятиях. Его последние слова пронизаны властностью, с такими тяжелыми чувствами, которых она начинает страшиться. — Достаточно. — предупреждает Порочный, рассматривая застывшую на месте пару. Как только Эймонд отпускает руку девушки, тишину в Зале нарушает громкий стук королевского кубка. Визерис из последних сил бьет по столу, желая объявить то, что сейчас ясно увидел. Впервые со времени недуга. — Я вижу. Вижу, как нелегко приходится всем вам. — кое-как поднимается, опираясь на трость. Еле держится на трясущихся ногах. — Споры просто так не утихнут. Они продолжат тревожить сердца, родных мне людей. Нужно сделать больше, ради нашего Дома и королевства. — морщится, простонав в конце. — Муж мой. — Алисента тянется к правителю, но тот упрямо отмахивается. — Эймма. — обращается Таргариен старший с особой теплотой в голосе. — Прими сына моего, Эймонда, как своего нареченного. Ваш союз станет залогом спасения. Залогом надежды для всех нас. — не выдерживает и падает обратно в кресло. Тянется костлявыми пальцами к голове. — Стража! — кричит встревоженная королева. — Позовите мейстеров! — Такова моя воля! — перекрикивает Визерис, благодаря всколыхнувшимся чувствам. — Как вашего короля, отца и деда! Принесите клятвы, сохраните единство Таргариенов! Во имя Семерых! Никто не решается промолвить, хоть слово. Слишком сильный шок овладевает каждым, кому не повезло услышать странный наказ Визериса. Вполне возможно, что последний и оттого крайне важный. Собравшиеся терпеливо дожидаются, когда гвардейцы унесут правителя обратно в покои. Как только закрываются тяжелые двери, Эймонд взрывается. — Не бывать этому! — набрасывается на ближайший стул, откидывает его в сторону.— Никогда! — следом летят кубки с чашками и угощениями. — Я не позволю! — оборачивается к Эймме, являя ужасающую маску вскрывшейся ненависти. — Ты. — неумолимо приближается. — Не трогай ее! — Джейс вступается за сестру и закрывает собой, только одноглазый легко валит его с ног. — Давай, братец! — подбадривает Эйгон, показывая неприличный жест Рейнире. — Я поймаю эту хрюшку для тебя! — выходит со стола, готовится напасть на девушку, пока Джекейрис получает пару хороших ударов. — Джейс! — зовет Эймма, наконец выходя из оцепенения. — Отпусти его! — кидается вперед на Эймонда, повторяя роковые действия прошлого. Однако белокурый принц уже не мальчик. Цепкие пальцы воина зажимают ей горло, перекошенное злобой лицо приближается. — Остановите их! — призывает Алисента, глядя, как Деймон давит лезвием меча на плечо пойманного Эйгона. Голова ее первенца задрана, из-за грубой хватки на волосах. — Дернетесь, и ваш пьянчуга отправится к Неведомому. — обращается Порочный к Отто и Колю. Каменное спокойствие в его голосе внушает самую настоящую панику. — Я же пошутил. — ноет блондин, испугавшись последствий. — А я нет! — подтверждает Деймон, меняя положение лезвия. Теперь оно у шеи принца. Тонкая царапина приводит женщин в ужас. — Слезь с нее! — приказывает Эймонду. — Даже не берись идти против. Размажу, как мужу. Молодой человек только сейчас осознает, что почти лежит на девице. Продолжает сжимать ее горло и даже соприкасается с кончиком носа. — Стронговская дрянь. — бросает в лицо, поднимаясь на ноги. Замечает, неприлично задравшийся подол красного платья, в ходе их борьбы. Правая нога открыта до колена. «Как боги допустили такое?!» — спрашивает самого себя, ощущая дрожь по всему телу из-за пережитых эмоций. Только что, отец решил его судьбу самым отвратительным, унизительным способом.