Сломанный Меч

Громкий стук рюкзака, упавшего на землю. Жон вздохнул, и поёрзал плечами, подходя ближе к могильному кургану Арков. После смерти родителей, стоять здесь неуютно. Будто призраки прошлого смотрят на него. Судят. Осуждают. «Кто знает. Такое вполне может быть». Сильный осенний ветер растормошил опавшие с деревьев листья. Всколыхнулись лёгкие кучки и разлетелись во все стороны. Пахло петрикором, землистым запахом, ощущаемым только после дождя. Он откинул налетевшие кучки листьев с могильных каменных плит. «Николас Арк и Жанна Арк» — гласили выгравированные надписи. — Я дома, — грустно улыбнулся он, — Саф исполнила свою мечту и поступила в Академию Искусств. Никто ему не ответил. Жон Арк и не ждал ответа. Ему просто хотелось немного выговориться. Перед кем угодно. Даже мёртвыми. — Сапфир растёт той ещё хулиганкой. Стала драться. Много драться. Я каждую неделю хожу в школу как к себе домой. — А Лаванда, да… она стала сочинять стихи. Я сильно удивился, когда увидел её первые, спрятанные трёхстишья. — Близнецы стали ходить в музыкальную школу. Хотят создать свою рок-группу. Я не препятствую, иногда даже подталкиваю. Правда, незаметно. Они любую помощь от меня воспринимают в штыки. И вновь тяжёлая тишина, как только он замолчал. Только шелестящий ветер, в котором ему даже чудились слова. Но нет, просто воображение. — Аня и Виолетта ещё слишком маленькие. Но думаю, их жизнь тоже будет связана с творчеством. Не то, что я, да, отец? И нет, я ещё не нашёл девушку. И да, не надо говорить про уверенность. Могилы вновь промолчали. Жон тяжёло вздохнул, ощущая чистый, свежий воздух. Как приятно, после пропитанного всевозможными едкими запахами Мистраля. Он подобрал рюкзак обратно, поправил меч, висящий на бедре, и отправился домой. Как только он вернулся в Ансель, первым делом Жон решил посетить именно могилы, а не родной дом. Просто появилось спонтанное желание. Дом встретил привычным скрипом калитки, каменной тропинкой из шлифованных булыжников и цветущим маленьким садом. Очень скоро цветы либо завянут, либо уснут долгим, зимним сном, и всё вокруг покроется ледяным покровом, превратив дом Арков в пряничный домик. Отворив дверь, его встретила… необычная картина. — Нет, это не игрушка, Аня! — разбушевавшимся медведем кричал Хейли, когда маленькая девочка дёргала его за бороду и усы. — Деда Хейли, а почему твои волосы на лице белые? — Потому что родственников много, Аня. А теперь отпусти уже. — Нет, мне нравится! Так щекотно! — захихикала она. Сидящая на диване Жасмин с маленькой Виолеттой смотрели телевизор. Какой-то женский сериал. Одновременно женщина с туманными глазами вязала на спицах, и что-то тихо объясняла девочке. Та только заворожено смотрела на мастерство опытных женских рук и кивала. Со второго этажа слышалось бренчание двух гитар, и редкий топот туда-сюда. — Аня, твой брат вернулся, может, ему подёргаешь волосы? Смотри, они такие же как у тебя! — Нет! Я там уже всё потрогала! Лучше возьми меня на плечи! И бедный старик оказался вынужден под детским давлением милых глаз и улыбок посадить Аню себе на плече. — Я булхедик, булхедик! Вжууу! — Рад, что у вас всё хорошо, — улыбнулся Жон, скидывая рюкзак, набитый новыми книгами и всякой всячиной. Например, сладкими батончиками. — Хейли хорошо справляется, несмотря на его старческое брюзжание, — заметила Жасмин, оторвавшись от вязания и элегантно взяв в руки чашку чая, — твоя юная сестра умеет захватывать внимание. — Я это заметил. — Как съездили? Судя по всему, Сафрон смогла поступить. — Да. Сдала экзамены и теперь зачислена в Академию. — А что насчёт жилья? Питания? — Там есть общага и бесплатная столовая для учеников. Сами всё узнаете — завтра Сафрон позвонит. А где остальные? Уже пять часов. — Каждая занята своим делом и увлечением. — Да я слышу, — гитарные бренчания усилились и даже отдалённо стали походить структурно на музыку. — Хейли, — обратился Жон к старому рыцарю, — тут тебе привет от старого знакомого. Директором Фенгом кличут. Старик остановился. Аня на плечах разочарованно фыркнула и с криком: «почему самолётик остановился?» стала дёргать его за усы. — Это… ай… где ты этого мелкого обормота встретил? Ай! Чтобы не чувствовать боли, старик продолжил движение по комнате, раскачивая мелкую. — Да так, встретились случайно, — равнодушным тоном бросил Жон, но старый не поверил. — Врёшь, мелкий, врёшь! Ай, Аня не дёргай за усы! Лучше за бороду… И что говорит этот мелкий засранец? — Директору Фенгу наверняка уже за сорок, — заметил Жон, но заметив развеселившиеся лицо Хейли, только вздохнул. Ну да, все для него тут дети по сравнению с ним. — Директор Люкса хотел просто поддерживать с нами связь. Точнее с тобою и другими старыми охотниками. В Мистрале что-то неладное творится, старик. — В Мистрале всегда что-то неладное творится. Даром, странная земля и королевство. — Мы тоже мистралийцы, Хейли. — Ты и твои сёстры, да, Жон. Но я вырос на другой земле. Жон только махнул рукой. Разобрав вещи, отписав Сафрон что он спокойно добрался до Анселя, и, перекусив, он приступил к проверке… домашнего задания. В последние месяцы у него это вошло в привычку. Раньше этим занималась мать, но после её смерти дело забросилось и за мелкими никто не следил. Отчего и оценки и поведение в школе поползли вниз. Жон мог пенять на гормоны, на психическое потрясение. Но в первую очередь виноват он сам — не уследил и не подумал. — Сапфир, здесь неправильно решено уравнение, пересчитай. — Майра и Николь, я не против чтобы вы списывали друг у друга, но может вы ещё будете проверять друг друга? У вас у обоих слишком похожее сочинение. — Всё хорошо Лаванда, а теперь скажи по секрету брату, с какого сайта ты сдула задание? Целых два часа. Вот уж действительно где зарыта собака того самого воспитания детей. Можешь сколько угодно одевать, кормить до посинения или водить на все кружки. Но если ты сам не уделяешь внимание ребёнку, то… Результат очевиден. И не очень приятен. Он откинулся на кресле, потянувшись. В планах у него ещё было набросать чертёж ботинок со встроенной гравитационной пылью. Может быть, подумать о возможных улучшениях меча или щита, учитывая новые возможности и применения которые он узнал в «Соприкосновение с Пылью». Жон повернулся и уже собирался выходить, как заметил странное. Охапка листьев, лежащих сзади него на полу. Насыщенный тёмно-зелёный цвет, перемешанный со светло-зелёным или вовсе тёмным. — Базилик? Как он тут оказался, — пробормотал Жон, поднимая листья. А потом он понял. Листья в руке смялись и были выкинуты на помойку. «Глупые дети». Он даже не будет выяснять, кто подложил. «Когда подростковый период выйдет в пик, мне впору идти вешаться… ещё и Сафрон уехала на несколько лет». Жон ушёл в подвал и закрылся там на всю ночь, зарывшись в чертежи и наброски. Некоторые чертежи становились мусором, а некоторые наброски — полноценными чертежами. Иногда он чего-то не понимал и зарывался в справочники, дабы понять и решить проблему. Так шли дни — утром он выходил из подвала после целой ночи, занимался бытовыми вещами, переписывался с Сафрон и следил за процессом учёбы мелких, а вечерами закрывался обратно. Иногда его оттуда вытаскивал Хейли — на тренировки или редкие миссии. Так прошла осень. За осенью пришла зима, покрывшая землю толстым слоем снега. На короткое время приехала Сафрон и рассказала о своей учебё и успехах. Кончилась зима и наступила весна, а вместе с ней Жон закончил все свои запланированные проекты. «Время летит так быстро». В итоге вышли гравитационные боты — Жон предпочёл их называть так. Способность вовремя высоко подпрыгнуть дорого стоит в пылу битвы. Особенно с Гримм и особенно если ты дерёшься в лесу или в горах. Впрочем, на ботинках он не остановился, занявшись модификацией своей защиты. Первым делом он занялся щитом. Жон внедрил гравитационную пыль на лицевую часть щита. Это позволило бы использовать щит как параплан при внезапном полёте или же отталкиваться от этого самого щита. Он бы добавил ещё пыль жёсткого света, но такую вещь добыть в здешних условиях нереально. Слишком дорогая и редкая вещь. Та же гравитационная пыль уже дороговато обошлась Жону, но заработки от редких миссий зимой и осенью всё окупили. Наручи и налокотники серебристого цвета. Если вторые были просто для дополнительной защиты, то вот первые служили ещё и дополнительным магазином патронов, вмещённых благодаря последним запасам пространственной пыли. На этом его успехи не закончились — он научился делать гранаты. Не все, но обычные огненные гранаты и дымовые из паровой пыли освоил. Правда на это ушло много сил, нервов и мер безопасности. Он специально покидал дом и находил уютное, но защищённое местечко, чтобы смастерить их и сразу испытать. «Нужна отдельная от основного дома кузня!». Иногда светлые мысли приходят слишком поздно. — Ну — ка, покажи мальчик, что ты там за чудо-ботинки смастерил? Я же видел, ты подпрыгивал, когда я заходил! — Хейли, я предлагаю надеть тебе ботинки и опробовать на себе небольшой полёт… — Нашёл идиота надевать чужое снаряжение! — рассмеялся Хейли и лениво попытался ударить по затылку Жона. Тот отпрыгнул… вверх, забравшись на крышу дома. — Не удивил, мальчик. Гравитационная пыль, да? Старый, как зарытая собака в вашем саду, трюк. «Надеюсь, про собаку он пошутил». — Так чего ты хотел, старик? — спросил Жон, слезая с крыши. — Есть возможность много подзаработать. — Миссия? — Да, миссия, парень. Но не очень то близко от Анселя — придётся на железке ехать. Железкой Хейли называл поезда, которые он ненавидел из-за своей слабости в них. Старика тошнит в них, как только начинается движение. Как оказалось, миссия их ожидала в Ченьцине, в довольно крупном и хорошо защищённом поселение Мистраля, к северу от Анселя. — Мне написал старый друг оттуда, сказал, что произошло что-то странное, — объяснил Хейли. — Мы вроде охотники, а не детективы, старик, — напомнил Жон, на что старый рыцарь только хмыкнул. — О, это да, мальчишка. Только вот понимаешь — люди такие существа, что изойдутся, но вытворят какую-то херню. И нередко эта херня связана с Гримм. — Я не особо понимаю, к чему ты клонишь, Хейли. — Мой друг, — последнее он сказал с какой-то особой интонацией, отчего Жон слегка сузил глаза в подозрении, — сказал, что дело с большой вероятностью связано с Гримм. Очень странным. — И сколько обещает быть прибыль? — Охотники не должны думать о прибыли, мелкий засранец! — ещё одна попытка ударить по затылку и ещё один прыжок вверх, на крышу. — Так сколько? — переспросил Жон уже с крыши собственного дома. — Я согласился помочь, так что не стал настаивать на плате, — признался рыцарь, а Жон вздохнул. Жон ненадолго задумался. — Если это помощь другу, то хорошо. Надеюсь, я об этом не пожалею. — А куда ты денешься, засранец! — поднял кулак Хейли, — ты вообще — то мой ученик! — Из головы вылетело, извини, старик. Наверное, от тебя заразился деменцией. Жон остановил себя, заметив, что он странно себя ведёт. Слишком активно и напористо. Такого он обычно за собой не замечал, а вот сейчас… «Неужели гормоны бушуют?». Недавно ему исполнилось четырнадцать лет. День рождения он даже не праздновал — никогда не любил подобные праздники, ибо по опыту прошлой жизни, они всегда вели к какой-то ссоре, неудаче, или неприятному случаю. — Как долго мы там будем? — Я надеюсь меньше недели, — пробурчал Хейли, — день-два точно потратим чтобы добраться, пока договоримся, пока разберёмся… в общем, возможно это будет твоя самая долгая миссия за твою недолгую жизнь, Жон. Жон с сомнением пожевал губу, размышляя: «А кто собственно будет присматривать за мелкими?». Он ничуть не боялся оставлять Жасмин на присмотре — женщина заслужила немалое доверие за последние несколько лет. Но всё равно… Не хотелось оставлять сестёр. — Всего неделя-две, мальчишка! Ничего с твоими сёстрами не случится — Жасмин за ними присмотрит! — раздражённо рыкнул Хейли и Жон под напором старика кивнул. Действительно, чего он надумывает? Может, привык за всем следить? Поэтому — то они его и не особо любят. Пожитки, оружие, снаряжение — Жон собрал всё за пару часов. Выдал указание мелким, сказал, что пропадёт предположительно на пару недель, может даже и больше. Оставил кучу денег, доверив их только Жасмин. Дети только радовались — как же, без жёсткого присмотра от старшего брата на целых две недели. — Ведите себя хорошо, не деритесь, — взгляд на Сапфир, — не хулиганьте, — ещё один взгляд на близняшек, — и не подкладывайте мёртвых животных неприятным вам людям в школе, — ещё более пронзительный взгляд в сторону Лаванды. Ушли они вечером, до привычного уже ему Адриаполя. Именно оттуда они и отправились в Ченьцинь, на север Мистраля. — Таблетки от тошноты, Хейли ничего тебе не сделают. Точнее сделают — избавят тебя от тошноты. — Тихо! — буркнул старый рыцарь, — не верю я этим таблеткам. Как-то напичкался один солдат таблетками и… на следующий день умер. В собственной моче и в говне. Мантлийские шпионы подбросили и подменили! «Ну, вот зачем я ему показал упаковку?» — вздохнул Жон. Старик как увидел, что таблетки от тошноты «Made in Atlas», так наотрез отказался их принимать. — Думаешь, Атласцы специально сделали для тебя отравленные таблетки, старик? — рассмеялся Жон и мгновенно получил подзатылок. Но смех не прекратился, — нужен ты им старый, чтобы для тебя такие таблетки делать. — Ничего не думаю, — прохрипел старик, — просто не доверяю я товарам из Атласа. Считай, привычка, не брать в рот всё, на чём есть слово Атлас или Мантл. Он вздохнул и убрал таблетки, поняв, что Хейли не заставить перестать мучиться. — Может, хоть расскажешь о своем друге и Ченьцине? Что там такого произошло. — Как покинем это металлическое чудовище, так и расскажу. А сейчас не трогай меня. «Удивительно и странно, что аура не может справиться с тошнотой». Аура спокойно защищает от внешних воздействий. Не ото всех правда и в этом есть интерес. Почему капли дождя не воспринимаются Аурой как угроза? Нет, опытный обладатель ауры вполне способен закрыть себя этаким аурным зонтом, но требует это немалого контроля, да и запасов тратится больше. Аура защищает и организм человека — точнее влияет на него крайне и максимально положительно. Умирающих от болезней или старости охотников можно пересчитать по единицам. Тот же Хейли вполне спокойно дожил чуть ли не до ста лет и вполне себе ещё может активно двигаться и бороться с Гримм. Но в тоже время — аура ничуть не влияет на психику человека. Естественно, если у человека странное подобие, то, влияние есть и будет, в зависимости от самого подобия. Но перед психическими болячками Аура пасует — шизофрения, ПТСР, депрессия и многое другое. И если аура не влияет на тошноту, то можно ли считать что у Хейли просто панический страх перед поездами или просто клаустрофобия. Ехали они ещё восемь часов. Поезд гнал довольно быстро и не удивительно — рельсовые колёса конкретно этого поезда были смазаны гравитационной пылью, отчего они по сути парили над рельсами и двигались быстрее обычных поездов. «Интересно, сколько Пыли ушло на подобное?». Экспресс поезд стоил своих денег. Они остановились в Гоу Хане, в небольшом, но хорошо укреплённом форпосте. Самая северная, населённая точка Мистраля. Этакая конечная станция, дальше которой не то, что дороги, даже жизни нет. Край Мистральского королевства. К сожалению, в Ченьцинь железных веток проложено не оказалось, и находился он южнее форпоста, отчего им придётся переться пешком. — И так, Хейли, не расскажешь ли ты мне всё поподробнее? — спросил Жон, как только они показали свои документы и их спокойно выпустили на волю из сверх укреплённого места. Арк оглянулся и увидел за собой высокие стены, построенные ещё во времена Золотой Эры Мистраля, обновлённые и ничуть не казавшиеся изношенными от времени. На множество высоких, стальных решёток и заборов, построенных по Атласскому образцу и набитые множеством турелей и пулемётами. Образ завершали редкие огромные стволы, торчавшие из одиннадцати башен — над которыми реяли знамёна Мистраля. Удивительное место для нынешних времён. Такое обычно ожидаешь от профессиональных военных Атласа, а не обычного Мистральского гарнизона. Впрочем, с севера нередко приходило и приходит большинство волн Гримм. И нередко эти волны сносили и разоряли весь Мистраль. Видно, Совет посчитал, что проще держать мощные оборонительные крепости на севере, чем каждый раз тратить деньги на восстановление поселений. Отдышавшись, старик широко вздохнул чистый и свежий воздух, и только потом ответил: — А чего тут рассказывать. Произошло убийство — странное донельзя. Мой «друг» подозревает что в этом связаны гримм. — Странное убийство в каком смысле? И как в это дело можно вовлечь гримм. — Ох, мальчишка, знал бы ты, сколько способов избавиться от недругов с помощью гримм существовало в моё время. Например, заманивали в ущелья, где спали Ловцы Смерти. Или натравливали стаи Беовульфов. А может, подкидывали слабых гримм в постель и те убивали несчастных. И это самые простые способы, Жон. — И как умер в нашем случае несчастный? — Несчастная. Это женщина. Уснула и больше не проснулась. Как мне сообщили, всё странно — ничем не болела, достаточно молода — не больше сорока. В крови ничего не нашли. Никаких следов удушья или других следов убийства. Ничего. «Действительно странно». — И твой «друг» думает, что в деле связаны гримм? И почему она позвала тебя, а не, например пограничную полицию. — Скажем так… — Хейли поморщился, — местные не особо жалуют пограничную полицию. Да и весь Совет Мистраля тоже. В последующих объяснениях, Жон понял, что они идут в поселение, где большинство жителей все ещё следуют Старому пути Мистраля. Потомки клана самураев, с гордостью помнящих Великую Войну и возможно, втихаря прячущие в подвалах знамёна Императорской Армии. — Странно, что твой «друг» решил воспользоваться нашей помощью. Если там все отбитые на прошлом псевдо-самураи, то зачем им понадобилось звать потомков Вейловских изгнанников? — Скажем так… — старик замялся, а Жон поморщился, уже ожидая услышать не очень приятную информацию, — это была его личная инициатива. Дело замяли, но «друг» хочет докопаться до сути. Умершая была для него слишком близкой подругой. Жон вздохнул. Судя по всему, приём не будет благодушным. — Там закрытая община? Надеюсь, местные там не контактируют с племенами. — Нет. Это тебе не вшивые Бранвены, что опустились до воров и грабителей. Ноэда сами презирают бандитов и с удовольствием вспорют им животы. — Ну, хоть что-то хорошее. Как ты вообще умудрился заиметь связи с одним из Ноэда? Мы же вроде сами не местные и никогда Императору не служили. Так ещё и вейловцы. Точнее, первые поселенцы Анселя, к числу которых относишься и ты, Хейли. Старик немного замялся. — Да, когда мы только заселялись и обживались в этой стране, к нам не очень хорошо относились местные. Несмотря на смену власти, все вокруг ещё помнили времена Императора и вокруг были бывшие враги — ветераны Великой Войны. Но дед твой, Артур Арк этого не стеснялся и ничуть не боялся заходить во многие поселения, устанавливать контакты и нередко приходить на помощь. Хейли от такого монолога слегка выдохся и достал бутылку воды из собственного рюкзака. Утолив жажду, он продолжил: — Год за годом, десятилетие за десятилетие, и мы прижились. Да, были конфликты. Были и неприятные случаи. Но всё же, со многими мы вполне даже сдружились. Общий враг сближает, Жон. А если общий враг постоянен и, по сути, нескончаем, то грызться нет смысла. — И Ноэда одни из тех, с кем мы сдружились…? — с сомнением спросил Жон. — Не совсем… мы пытались — Артур даже хотел жениться на одной из Ноэда. Но ему отказали, и он женился на твоей бабке — Ян Гуй Фэй. Гуй Фей. Жон знал этот род, как и то, что бабка была из этого рода. Столичный аристократический род Мистраля, переквалифицировавшийся в род охотников. Представители из этого рода в своё время обладали немалой властью в Мистрале. Одна из них даже была женою одного из Императоров. — Ага, и ты там умудрился поиметь «друга», верно? Старик от чего — то засмущался — Жон это точно заметил! — Ну, да, интересная история получилась. Но не будем об этом — узнаём всё по прибытию! Лучше следи за окружением! Они шли по еле заметной, протоптанной дороге. Вокруг чуть ли не дикая природа во всей её красе — лишь редкие следы людей показывали, что местные земли обжиты. К Ченьцинь они прибыли только когда уже совсем стемнело. По пути им попалось небольшая стая беовульфов, с которой они быстро расправились. Поселение оказалось небольшим — полукруглое, огорожённое деревянными стенами. Широкими, этого не отнять, запичканное округлыми башнями, из которых торчали еле заметные в темноте, чёрные стволы пулемётов и крупнокалиберных винтовок. — Кто такие? — грозно крикнули с одной из надвратных башен. Жон вгляделся и увидел, что на них сейчас смотрит, по меньшей мере, четверо. И он был уверен — не только они, но и стволы их винтовок и автоматов. — Моё имя Хейли, — в ответ крикнул старый рыцарь, — а это мой ученик. Мы из Анселя, нас позвал. позвала старейшина Аяме Ноэда! В ответ недолгая тишина — стражники обдумывали, впускать сразу или же стоит побеспокоить старейшину? «Так вот что за «друг»!» Жон постоянно оглядывался, в ожидании, когда пустят. Мало ли они поймали на хвосте гримм. Иногда детям Ночи не нужны были отрицательные эмоции, чтобы найти человека — им хватало глаз. Им предстояло простоять ещё двадцать минут, прежде чем их впустили внутрь. Первое что они увидели, как вошли внутрь укреплённого поселения Ноэда — троих бойцов, в тяжёлых, квадратных и коробкоподобном обмундировании. На взгляд — типичные самурайские доспехи. Вместе с ними шли висящие на левой стороне корпуса, катаны, заложенные за пояс, лезвием вверх. В темноте их тела светились для него красным — подобные доспехи имели немало слабых мест. Стоящий впереди остальных мужчина внимательно посмотрел сначала на Хейли, а после и на Жона. — Я думал, сюда ты больше никогда не вернёшься, вейловец. — Я бы и не вернулся, — честно ответил старик, — если бы меня не позвали. — Тётя Аяме, — поморщился член Ноэда, — неудивительно. Впрочем, гостям старейшины не принято отказывать — заходи, но будь добр — сдай оружие. Удивлением для Жона стало, когда Хейли без вопросов снял свой меч и отдал его Ноэда. Сколько он путешествовал со стариком, но никогда тот не расставался со своим оружием даже на пару часов. — Отдай им Кроцеа Морс и свои пистолеты, мальчишка, — тихо сказал Хейли, — если не отдашь — то проявишь максимальное неуважение, и нас так и так зарежут за это, с оружием ты или нет! Нехотя он снял ножны и отдал их одному из бойцов Ноэда. Схватившись за ножны Кроцеа Морс, говоривший с ними Ноэда, распахнул глаза. — Твой меч печален, юный ученик. Он поёт грустную песню о постоянных войнах и битвах, и до краёв наполнен кровью, чужой и даже бывших обладателей. Жон моргнул в удивлении. — Как твоё имя? — спросил Ноэда. — Жон Арк. — Арк, значит… — задумчиво пробормотал член Ноэда, — значит ты, скорее всего, внук Артура. — Ты сказал, что мой меч печален? — спросил Жон, — это… — Моё Подобие, — закончил Ноэда, — я не скрываю и не стыжусь, что могу узнать историю и слышать голос любого оружия. — До моего оружия не дотрагивайся, мальчишка, — подал голос Хейли. — Боюсь, тогда мне станет совсем плохо, учитывая владельца клинка, — съязвил в ответ «мальчишка», которому судя по внешности уже давно за сорок, — этот клинок я уже видел, и мне стало любопытна его песня. Прости, если оскорбил тебя своим любопытством, гундзы Арк. — Арки больше не дворяне, — в очередной раз напомнил Жон. С кем бы из старого поколения или традиционных мистралийских семей он не встретиться, они постоянно называют его гундзы. Иногда это раздражало, но ничуть не льстило. Вещи нужно называть своими именами и Арки может, и были когда-то могущественным родом Вейла, но теперь — просто семья потомственных охотников из Мистраля. — Для Ноэда ты дворянин, хоть и из Вейла. Я ещё помню рассказы стариков о Юлиусе Арке, что превращал любое поле битвы в ледяной ад своим могущественным подобием. — Хватит, Кайоши, — сказал один из воинов, — ты говоришь слишком много с чужаками. Старейшина Аяме ждёт. — Я лишь хотел поговорить с обладателем такого необычного оружия. Но и правда — тётя Аяме наверняка уже заждалась… особенно тебя Хейли, — он многозначительно посмотрел на старого рыцаря и тот неожиданно — вновь смутился! Жон жалел, что у него сейчас нет возможности незамедлительно сделать снимок. Они прошли по ухоженной, мощёной дорожке к одному из деревянных домов. Всё вокруг были слишком ухоженно. Чувствовалась женская рука, приложенная к этой яркой чистоте. Хейли, не ожидая пока их впустят, вошёл сам. Жон следовал за ним, с любопытством оглядывая дом старейшины древнего клана. Уже войдя, он видел пахнущее старостью место — не буквально. Нет. Мебель кажущейся древней, уже давно вышедшая из обихода среднестатистических жителей Мистраля, здесь не казалась чужой. Пол, покрытый толстыми циновками, редкие, маленькие комоды с беспорядочно расположенными выдвижными ящичками из светлых пород дерева, множество статуэток, ваз расположенных так, словно им там было самое место. Единственное что казалось чуждым и странным в таком доме — висящий на стене гостиной расписной ковёр с множеством рисунков, хаотично расположенных на большом «полотне». Хейли целенаправленно шёл по дому, словно знал все здешние ходы и помещения. И когда они добрались до главной комнаты, старик на секунду остановился. А после вздохнул, взглянул на мгновение обратно, на Жона и стремительно отодвинул деревянную перегородку в сторону. — Ты долго шёл, — проскрипела седая женщина поклонного возраста, сидящая за удобным диваном. Ещё одна деталь, выбивающая из здешней архитектуры — традиционные мистралийцы предпочитали сидеть на татами. — Как только получил письмо от тебя, так и пришёл, — ответил Хейли, вешая свой любимый зелёный плащ на специальную вешалку для кимоно у входа. С этим плащом старик расставался так же редко, как и со своим мечом. — Кто вообще пишет письма в наше время? Ноэда настолько боится платить налоги, что не хочет провести простую связь с континентальной системой передачи? — Какие умные слова для такого остолопа-рыцаря как ты, Хейли, — ничуть не обиделась старушка, а продолжила перепалку, — а насчёт связи не переживай — у нас всё подключено, можешь смотреть смешные мультики, что снимают в срамном Мистрале. Хейли вместо того чтобы оскорбиться — рассмеялся и сел на диван. Жон заметил ещё одно лицо, сидящее в углу. Молодая девушка, которой и не дашь двадцати. Возможно, ровесница Сафрон — и недаром он сравнил её с сестрой. Вместо типичных тёмных волос и еле заметного разреза глаз — блондинистая, словно пшеничное поле распушенная причёска, светлые, голубые глаза и ангельская белозубая улыбка в его сторону, когда он заметил её. — Привет, — тихо обратился он к ней, заметив, что старик увлёкся беседой со старушкой, — меня зовут Жон. Я ученик Хейли — вон того медведя, что сейчас мило болтает со старейшиной. Девушка сначала потупилась — явный признак неуверенности. И тихим голосом ответила: — Меня зовут Азэми Ноэда. Я младшая дочь уважаемой старейшины Аяме… Жон осторожно присел на соседнее от девушки кресло. Раз Хейли ведёт себя здесь по хозяйски, то, стало быть, и он может чувствовать себя уверенно в этом доме. — Я из Анселя. Это южнее поселения Ноэда. — Я не была за пределами поселения, — робко сказала Азэми, всё время, оглядываясь на свою мать, словно та в любой момент одёрнет её. Но та все ещё была увлечена разговором с Хейли. — Такой красивый цветок мало кто хотел бы выпустить. Вдруг — украдут? — пошутил Жон. От такого странного комплимента девочка вместо того чтобы скривиться — покраснела. Он и в прошлой жизни не умел флиртовать, а тут такие «штучки» некоторым девушкам заходили на ура… «Может всё дело действительно в уверенности?». — Смотри-ка, Хейли, твой мелкий времени не теряет, — подала голос старейшина Аяме, заметив Жона рядом со своей дочерью. — Это мой ученик, Жон. — Арк? — спросила она и старый рыцарь подтвердил. Та как-то странно посмотрела на него — словно ища знакомые черты. — Похож. Слишком похож на своего деда, — сказала Аяме и у Жона мгновенно упало настроение. Ему никогда не нравилось когда его сравнивают с другими людьми. Особенно давно мёртвыми. — Меня зовут Жон, а не Артур Арк, — огрызнулся он, на что женщина засмеялась, и подросток почувствовал на себе удивлённый взгляд Азэми. — Нет, этот слишком ворчливый. Я уверена, этого ты поднабрался у Хейли. — Не пора ли нам перейти к делу? — спросил старый рыцарь, осторожно оглядываясь на Азэми, — зачем ты позвала меня сюда я прочитал, но мне бы хотелось подробностей, старая карга. — Кого ты называешь старой? — старейшина сделала лёгкий тычок Хейли. Но мгновение и игривый тон исчез, сменившись на стальной приказ: «Азэми, отправляйся в гостиную и угости юного Арка чаем. Нам есть о чём поговорить». — Я бы хотел остаться, — вкрадчиво оповестил старейшину Жон. Старушка посмотрела на него недовольно и с прищуром жёстких зелёных глаз. — Мальчик, взрослым нужно поговорить… — Пусть остаётся, — вмешался Хейли, — он не будет мешать, Аяме. Мальчик достаточно взрослый, поверь мне. Старейшина размышляла недолго — по — этому из комнаты вышла только юная Азэми, бросившая обиженный взгляд на старуху и на Жона. Тот только мысленно пожал плечами — конечно, разговаривать с юными прелестницами приятнее, чем с умудрёнными жизнью женщинами, но он сюда пришёл не за этим. Раздалась тишина, прерываемая лишь треском горящих дров в очаге. — Рассказывай, Аяме. Хейли встал с дивана, подойдя ближе к очагу, и приблизил руки ближе к тёплому огню. — Я говорила тебе всё в письме. — Да, но там многое недостаёт. Ты говорила, что умерла твоя племянница. Просто уснула во сне и подозревала, что это не просто смерть. — Убийство, — с ненавистью проскрипела старуха, — я уверена, что её убили. — И кто? — спросил Хейли, повернувшись в сторону Аяме, — кто убил твою племянницу? — Кто угодно. Со многими она была в ссоре, после того, как её отец покинул клан. Я и сама не понимаю, что взбрыкнуло ему в голову — он просто ушёл ночью, молча и без объяснений. — Значит убийца не известен. Но ты уверена в этом. Что сказали остальные старейшины и… военный лидер? — Старейшины только пожимают плечами, а Ханако потребовал, чтобы больше никто не лез в это дело, посчитав, что это естественная смерть. Не хочет, чтобы в клане началось выяснение отношений, когда вокруг неспокойно. «Ничего не понятно. И странно. Со стороны, кажется, что это действительно обычная смерть — тихо умерла в постели. Только вот слишком молода для такого, если ничего не употребляла перед смертью — но как сказал Хейли, ничего не нашли». Откуда у Ноэда вообще возможность узнать состав крови Жон старался даже не думать. Может, и не такие они ретрограды, какими кажутся со стороны? — Теперь ты понимаешь, почему я позвала тебя Хейли? Мне некого больше звать — никто не хочет разобраться в этом. Все предпочли закрыть глаза. Сакура была мне дорога — как дочь. Старик молчал, о чём-то размышляя. Глаза его блуждали по женщине, грустные и застывшие. На старом морщинистом лице старика тени от разыгравшихся язычков пламени очага играли свой замысловатый танец. — Мы поможем, Аяме. Я помогу.