Сломанный Меч

Жона разбудил ураганный ветер. Ставни тряслись и стучали, отчего подросток сначала раздражённо зажмурил глаза от стука и зарылся в тёплые одеяла, а после резко встал и выполнил ежедневную зарядку. После бодрящей зарядки и быстрого облачения в свою привычную одежду, Арк присел на свою кровать и задумался — чем ему заняться? На мгновение он посмотрел в окошко — ветер мчался тёмными стайками, то затихая на несколько секунд, а потом вновь нарастая, шатая декоративные деревья и даже не особо и крепкие деревянные дома Ноэда. На улицу выходить совершенно не хотелось. В прошлой жизни он бы зарылся под одеяло и читал бы книги, любые — старую русскую классику, советскую фантастику или даже современные фэнтези. Сейчас бы тоже… да только, связь здесь была плохой и зарыться в Свиток в поисках интересного чтива или информации не получится. Стук молота привлёк внимание Жона и тот незамедлительно вышел на улицу с желанием узнать — кто в такую погоду куёт? Прокравшись мимо (он на это надеялся) спящих хозяев дома и Хейли, он вышел из дома старейшины и отправился в сторону оглушительных звуков удара молота. Это оказался один из домов — такой же, как и старейшины Аяме. Впрочем, все дома здесь словно сделаны под копирку — деревянные, простые и со светлыми тонами. Отличие было лишь в нескольких деталях. Территория вокруг дома выглядела заброшенной — дорожка завалена грудами жёлтоватых листьев, вокруг множество луж, перемешанная с грязью и даже редким мусором. Рядом с домом находилось ещё одно здание с пристройкой, откуда и доносился тот самый шум, привлёкший внимание Жона. — Гундзы Арк? — удивился Кайоши, тот самый воин, что встречал их у входа в поселение вчера тёмным вечером, — что привело тебя в мою обитель? Жон огляделся, заметив типичную обстановку, которая и должна царить в кузнице — беспорядок. Контролируемый и понятный только владельцу хаос. Разбросанные наброски, недоделанные мечи или слегка обструганные палки все в стружке и в масле, десятки заготовок разных оружие. — Любопытство. В Анселе нет кузнецов, с которыми я бы мог поговорить. А в других поселениях было не до этого. — Значит, ты тоже кузнец? — спросил Кайоши. Темноволосый, невысокий и даже с виду грузный, он продолжил своё нелёгкое дело — ковать клинок. Для обычного человека войти сюда будет трудновато — даже Жон почувствовал невыносимый жар кузни, как только вошёл, пока аура не приспособилась к новым условиям. — Начинающий и не особо многого добившийся. — Ты встал на путь кузнеца, а значит ты уже кузнец. Подмастерье, мастер — неважно. Пока идёшь — являешься. — Ты знаешь, зачем мы пришли с Хейли в поселение Ноэда? — спросил Жон из интереса. Сам он скрывать подобное не имел смысла. Тут всё видно, как на ладони для местных. — А чего не знать? — хмыкнул кузнец, — умерла любимая племянница, с которой она была не разлей вода, и военный глава запретил расследовать дальше. Как по мне, Сакура умерла от горя. В последние месяцы она была как не своя — оно и не удивительно. — Не удивительно? Что же случилось. Кайоши взглянул на него с насмешкой, прекрасно понимая, для чего тот его расспрашивает. — Дитя сбежало. Глупая дочь, которой не нравилось здесь жить, в строгом законе и тёплом уюте от Детей Ночи. Она сбежала — и как мы позже все узнали, сбежала к ублюдкам из племени Бранвен в поисках защиты и вольной жизни. А потом, один из путешествующих и торгующих Ноэда узнал, что её убили при очередном налёте на одно из поселений. Конечно, Сакура это узнала одной из первых. — Люди не умирают тихо в постели от горя так просто, — усомнился Жон, — хотя не мне судить, я не врач и не могу знать всех особенностей человеческого организма. — Никто не может знать, что у человека внутри, — грустно сказал Кайоши, осматривая получившийся результат. Он будто к чему-то прислушался, а потом разочарованно вздохнул, охладил готовый клинок и выкинул его, словно самую бесполезную вещь на свете. — Ты выглядишь не очень довольным своей работой. — Этот клинок молчит, а значит, у меня не получилось сделать что-то стоящее. Он вспомнил события вчерашней давности. Подобие кузнеца было необычном и уникальном. — И много ты способен узнать от оружия? Сказал и чуть не прикусил свой язык. Среди обладателей ауры спрашивать о личном Подобии и его возможностях — дурной знак. Но Кайоши этого не заметил или не знал. Или сделал вид, что не заметил, ничуть не показав своих эмоций, всё так же равнодушно смотря на кузнечный молот. — Много ли? Иногда слишком много, того, чего не хотелось бы узнать. А иногда оружие молчит, хотя я знаю — оно может петь свою песню. Будто с ним что-то случилось такое, что заставило его замолчать навечно. Смерть хозяина или поломка. — И было ли у Сакуры оружие? — Нет, мальчик, не было. Не все в Ноэда воины — кто-то же должен ухаживать и следить за хозяйством. — Это верно, — вздохнул Жон. Почему-то Аяме не рассказала обо всём — все, что её интересует, это чтобы Хейли нашел убийцу. Он помнил те безумные глаза, уставившиеся на огонь, когда он покидал комнату. Старик остался с ней и о чём-то тихо беседовал. Тема беседы была слишком личной, отчего подростку пришлось подняться с кресла и уйти спать. — Юный Арк, дам тебе совет — не спрашивай других о Сакуре. Это больная тема для многих, а Ноэда не особо жалуют чужаков. На этом тема заглохла, и Жон остался простым наблюдателем за тем, как Кайоши работает. Сам воин был не против и даже иногда о чём-то спрашивал. Например, об Анселе. — Значит, Ансель красивый город? — спросил он, — и у тебя парень, семеро сестёр? Я свою то старшую еле терпел, а у тебя целых семь! — Я почти самый старший в семье — старше лишь одна из моих сестёр. — А что отец и мать? О них ты не рассказываешь. — Они мертвы. Кайоши немного помолчал, взглянув на Жона. — Прости гундзы, если оскорбил тебя своим вопросом. — Ты меня не оскорбил, Кайоши. И я не гундзы. — Да, парень, Арки, как и Ноэда не аристократы. Но наш девиз: «Кровь помнит». И мы помним не только своё прошлое. В крови у тебя течёт поколение десятков славных поколений рыцарей и охотников. — И даже Юлиус Арк? — хмыкнув, спросил Жон, — я думаю, для тебя он не так уж и славен. — Мне нет смысла ненавидеть человека, что мёртв уже более семидесяти лет, парень. Не могу сказать это об остальных Ноэда — некоторые старики помнят прошлое и вряд ли обрадуются твоему приходу. Приходу твоего деда они точно не обрадовались. В последний раз он заходил сюда перед своей смертью. Жон удивился. — Артур Арк заходил сюда перед смертью? Двадцать лет назад? — Да, заходил. Зачем — мне неведомо. Я в это дело не лезу, если хочешь, спроси Аяме. Но тогда знатная буча поднялась. Жон кивнул, принимая информацию к сведению и думая, стоит ли спрашивать у Хейли, или стоит спросить напрямую у старейшины Аяме, что дед забыл здесь? Вроде для помолвки он достаточно уже был стар. Нехорошие подозрение стали складываться в голове, но он их временно отбросил. Кайоши заканчивал очередную заготовку. Он прекратил стучать, внимательно осмотрев клинок, и вновь разочаровался. Ноэда уже собирался выкинуть клинок, но его остановил Жон. — Постой, Кайоши. Позволь мне взять молот. Тот посмотрел на него странно, но молот дал. Жон, почувствовав, как его подобие подстраивается под взятое новое оружие, посмотрел на заготовку. Голый клинок без рукояти выглядел слишком серым для его восприятия — кузнец знал своё дело. Но… — Здесь и здесь — слабые места. И они тут не должны быть — я думаю, если тут подправить, то клинок возможно «заговорит», — Жон вернул молот обратно кузнецу. — Боюсь, это не поможет, но… ты видишь… слабые места? — сразу догадался член Ноэда, — обнаруженное подобие в таком юном возрасте? Достойно. Даже интересно стало, как ты его нашёл. — Мне пришлось убить своего отца. Кузнец выронил свой молот. — Это… — Лицожуй. — Лицожуй — поражённо вздохнул Кайоши, — я слышал о таком Гримм лишь в легендах. Думал, что это сказка. — Я бы тоже хотел, чтобы это была сказка, — вздохнул Жон. Он не знал, что понесло его на откровенность — может стоящий перед ним сорокалетний воин нравился ему характером, может, напоминал ему когда-то себя — такого же вечно спокойного, немного угрюмого и живущего в своём мирке. А может просто гормоны бушуют и ему нужно перед кем-то выговориться. Перед сестрами нельзя, с Хейли… он не особо хотел. Старик считал, что Жон сделал то, что должен. И может Жон был даже согласен. Только… душу все ещё грыз червяк сомнений и вины. Хотелось накуриться. «Может…?» Он усиленно моргнул, отгоняя мерзкую мысль о курении. Он и так мучился с этим в прошлом, а сейчас, когда организм не попробовал этой гадости? Не дай Бог. Или Братья. Они ещё о чём-то говорили. Об окружающих землях — Жон расспрашивал и Кайоши с удовольствием делился информацией. Множество заброшенных крепостей на севере, редкие рейды племени Бранвен, которых Ноэда ненавидят больше, чем тот же совет Мистраля, некоторые заброшенные вековые поселения. Кузнец даже достал карту и Жон с интересом запоминал все необычные места. Сколько он проболтал с Кайоши — не считал. Но когда покинул кузницу, с уверенностью мог сказать что уже начало обеда. «Хейли наверняка меня ищет и скорее всего, ругается как портовый грузчик на всех вокруг». Поймав парочку неприязненных взглядов в свою сторону, Жон спокойно покинул двор Кайоши и отправился в сторону дома старейшины Аяме… чтобы заметить кое-что необычное по пути к нему. — Эй, Зёрнышко, Зёрнышко, дай-ка хлебушек! Раздался смех тройки парней, а Азэми сжалась, идя мимо небольшой толпы. «Вроде живут в мире, где негативные эмоции привлекают жутких тварей, а нет, всё равно существует такая вещь как буллинг и издевательство». — Эй, стой, Азэми, — окликнул её один из Ноэда. Красная повязка на плече гордо говорило всем вокруг, что он, скорее всего с пробуждённой аурой и состоит среди стражей поселения, — ты ничего не хочешь мне сказать? — Мне нечего тебе сказать, Хиэми, — девушка попыталась грозно ответить, но получился робкий отказ. — Ты… — раздражённо начал парень, попытавшись схватить и остановить девушку, но тут ему наперерез встал Жон. — Девушка же сказала тебе, парень — ей нечего тебе ответить. — А ты ещё кто такой?! — Ноэда удивлённо посмотрел на него, оглядывая сверху вниз, и Жон еле сдержал искривление лица от раздражения. Взрывной, гормональный рост ещё не начался, отчего Жон был намного ниже, чем привык в прошлой жизни. — Это парнишка, что прибыл с тем охотником. Вроде его ученик, — пояснил стоящий сзади Хиэми один из его дружков, — лучше его не трогай, у старейшины Аяме тяжёлая рука. Пойдём лучше… — Нет! Какой-то мадзин не будет мне указывать, что делать! Мадзинами в Мистрале называли всех иностранцев. Устаревшее слово, но учитывая место, где находился Жон — он не удивился его употреблению. Парень набычился, и казалась драке быть — но внезапно раздался выстрел. Потом второй, а следом за ним и третий. Все на секунду застыли… а потом расслабились. — Кажется, мы привлекли Гримм… — протянул Жон, посмотрев на Хиэми, — точнее, ты. Тот скривился, но взял себя в руки и перестал корчить лицо. Занимающиеся своими бытовыми вопросами и просто слоняющиеся по поселению остальные Ноэда не особо встревожились звуками выстрелов — для них это обыденность. Повседневность. Некоторые конечно покосились на их компанию и Жон был чертовски уверен — местные старейшины, если не щёлкают клювом, быстро настучат парням за такое. Главное, чтобы ему не настучали. — Пойдём, Азэми, — обернувшись к девушке, сказал Жон, — думаю, мы разобрались. — Спасибо, — тихо пробормотала она, и они вдвоём отправились в сторону дома старейшины. — Вот и твой мелкий прыщ, Хейли, — указала на них Аяме своей простой и высокой клюкой, и стоящий рядом с ней старый рыцарь нахмурился, заметив их. — Я решил немного прогуляться, — сразу объяснился Жон, — нашёл интересного собеседника. — Кайоши? Только он стучал молотом утром, а Хейли говорил мне, что ты увлекаешься кузнечным делом, — сразу соединила все точки старуха, — если это вечно угрюмый Кайоши, то думаю, в этом нет ничего страшного. Тут взгляд старухи перешёл на Азэми и девушка вся сжалась. — А ты где пропадала? Я тебя отправила отнести мои слова Нодами, а ты… — В её задержке есть моя вина, — подал голос Жон. Старуха изогнула бровь, да так мастерски, что подросток моргнул в немом удивлении. — Ты? И чем же ты отвлекал Азэми, пока та возвращалась сюда? — Просто отвлёк, почему же ей нельзя просто поговорить? Старуха разразилась тирадой, что можно, а что нельзя в клане Ноэда с незамужней девушкой, на что Жон только морщился, Азэми краснела и бледнела, а Хейли то улыбался, то качал головой, а иногда и хмурился, правда, в сторону Жона и стоящей рядом светловолосой девушки. Когда старейшина взяла пауза в своей тираде, Жон решил прервать её. — Это очень интересно, уважаемая старейшина Аяме, но думаю, мы можем вернуться в дом и обсудить то дело, по которому вы нас с Хейли — взгляд на старика, — позвали сюда? — Я как раз искал тебя, мальчишка для этого, — вставил, наконец, своё слово Хейли, — а ты куда-то запропастился. Брось, Аяме, чего так к своей дочери… Старуха бросила на него такой взгляд, что тот сразу умолк, скривился, и молча взяв Жона за шкирку, ушёл. Жон напоследок увидел, как девушка несмело улыбнулась ему, и тот ответил ей тем же. — Запомни парень, не подбивай клинья к ней, — заметил Хейли, — просто не подбивай. — Мне что-то нужно знать? — Ничего. Просто это Ноэда. Вот и всё. Жон не поверил. Но не стал настаивать. Вырвавшись из крепкой хватки старого рыцаря, Жон продолжил ход. — Так куда мы идём? — В дом покойной. — И что ты хочешь там попытаться найти? — Хоть что-нибудь, — буркнул он, — судя по рассказам Аям… старейшины Аяме, нам будут препятствовать. Но и ты не отвечай силой — мы тут на птичьих правах, и военный глава клана найдёт любой повод нас выгнать железным. — И как мне отвечать? — Просто говори, что это тебе сказала сделать старейшина, вот и всё. Здесь их слово в большинстве случаев закон. Они прибыли к дому, что находился в центре поселения. И тут как на зло, появились первые препятствия. — Велено никого не пускать, — произнёс стоявший перед дверью вооружённый Ноэда. И тут Жон вспомнил — они — то не вооружены! Оружие им обещали вернуть, но к вечеру, ага… — И почему? — спокойно спросил Хейли. — То мне неведомо, чужак. А теперь уходи, пока мне не пришлось… — Мы от старейшины Аяме. Неужели ты не впустишь тех, кто исполняет её приказ? Ноэда скрипнул зубами, но отошёл в сторону. Выглядел он как-то вяло и расслабленно, и особо спорить не спешил. «Действительно, закон». — Ничего не трогай, это дом покойной. Тронешь и будешь вечно проклят. — Как будто я не знаю старые мистралийские традиции, мальчик, — хмыкнул Хейли, — а теперь иди, покури там или ещё что-нибудь. Не мешайся. Когда они вошли внутрь, в чистый, ничем не пахнущий дом, Жон сразу наткнулся взглядом на кровать в углу главной комнаты. Если верить Аяме и Хейли, труп нашли именно в постели. — Сначала стоит проверить кровать, старик, как думаешь? Старик пожевал губу в задумчивости, огляделся обратно, в сторону двери и на окна. И только потом махнул рукой. — Твоё Подобие… оно что нибудь видит необычное? Жон пригляделся, но ничего необычного не заметил даже через минуту разглядывания. Кровать так кровать — красные линии на ножках. Странно, что такой традиционный клан Мистраля предпочитает спать на кроватях вейловского типа, а не на футонах. Что старейшина, что эта покойная женщина… — Кровать так кровать, старик. Ничего странного я не вижу. — А разве твоё проявление не видит слабые места даже внутри? В темноте и тумане спокойно же видишь. — Моё Проявление работает только в прямой видимости моего зрения, и заглядывать внутрь оно не способно. Если темнота и туман для него это не препятствие, то вот какая-нибудь стена — то ничего дальше стены я не увижу. — Понял, — сказал Хейли, оглядываясь вокруг. Старик редко спрашивал о его подобие, да и о своём предпочитал говорить как можно меньше. Это была странность в его поведение — обычно работающие вместе охотники знают подобия друг друга и их ограничения с возможностями как свои пять пальцев на левой ноге. — Может, разберём кровать? Или перевернём? — И зачем? — удивился Хейли. — Просто для проверки. Сам говорил, если это убийство, значит, было использовано что-то изощренное для такого тихого устранения, и возможно это даже не Гримм. — Верно, — признал старик, — вполне может, что и не Гримм… Кровать они так и не перевернули, помня слова того Ноэда. Вряд ли местные обрадуются, что они нарушили местные традиции и пренебрегли суевериями. Они продолжили осмотр, пытаясь найти что-то странное. Но как бы Жон не смотрел — ничего. — Идём, здесь мы ничего не найдём, — разочарованно протянул Хейли. — И что мы будем делать дальше? — спросил Жон, когда они вышли из дома покойной. Старый рыцарь посмотрел на глядящих на них прибывшей двойки Ноэда. Их подозрительные и презрительные взгляды не очень понравились Жону, и ему незамедлительно захотелось пойти и показать, что так на него смотреть не стоит… Только вот он помнил слова старика. Ответить старик не успел, к ним прибежал один из Ноэда — такой же подросток, что и Жон, оказавшийся посыльным от военного главы. Приглашение на чаепитие. — Господин Ханако желает принять уважаемого Хейли и его ученика в своём доме. Старому рыцарю не оставалось ничего другого как согласиться, но попытался отсрочить время встречи, на что юный посыльный незамедлительно ответил: — Он желает встречи сейчас. Всё уже готов и Ханако ожидает вас. Отказывать такому приглашению — значит оскорбить военного лидера поселения. — Ничего не говори и держи рот на замке, ты меня понял, Жон? — тихо прошептал Хейли ему, и он еле заметно кивнул, принимая наказ старика к сведению. Юный посыльный в сопровождение тех самых двоих Ноэда, что смотрели на них презрительно, отвёл их дом лидера Ханако. Дом этот не отличался ничем от других — ни размером, ни какими либо признаками богатства. Единственное что отличало его от остальных — это наличие здесь множества воинов и простых жителей. Либо личное сопровождение местного воеводы-феодала, либо просто пришедшие к главе по личным или хозяйственным вопросам. Жон мог бы сказать точно — в поселение Ноэда проживало не менее тысячи человек, что было очень даже неплохо в таких дебрях. Правда, судя по всему, половина или больше — вооружённые бойцы, в основном мужчины. Сколько из них с открытой аурой ему не известно. Но сомнительно, что у всех — открытая аура у большого количества людей, сконцентрированных в одном месте, в дебрях — хороший шанс привлечь целые орды Гримм. Их пропустили без очереди, заслужив заинтересованные, любопытные и возмущённые взгляды одновременно ото всех вокруг. Жон мог только похлопать Ханако за такое, если это устроено специально. Приняли их в специально отведённой комнате для гостей — и посадили за небольшие столики, причём садиться им пришлось на колени, всё по устаревшему и давно мёртвому в самом Мистрале этикету. В ожидании они сидели целую минуту. Жон сидел немного сзади, отчего посмотреть на лицо Хейли не мог, а только был способен любоваться на дверь. Которая, наконец, открылась и показала их взгляду высокого мужчину. Ханако Ноэда не был грудой мышц. Не был он и достаточно худ. Жилист — вот более подходящий термин к его телосложению. Безбородое и чистое ястребиное лицо посмотрело на них. Лидер Ноэда без слов и с каменным лицом подошёл и присел напротив них. Жон даже отсчитал расстояние меж ними и Ноэда. Ровно три метра — как в грёбаной книге этикета Мистраля! — Моё приветствие, тебе, юэджи Хейли. Юэджи по мистралийски — «рыцарь». Чем-то схожее с обращением сир. Ханако слегка склонил свою голову и Хейли с Жоном повторили за ним. — И тебе моё приветствие, глава Ноэда. Хейли склонил голову глубже. Жон повторил за ним. На столике перед ними уже был расставлены пустые простые чаши с чаху — местный эквивалент обычного заварного чайника. — Давно не виделись, Хейли, — перешёл сразу на более деловой тон Ханако Ноэда, — и я догадываюсь, по какому поводу ты решил посетить наше поселение. Их никто не обслуживал — а значит, разговор вполне приватный и можно не официальничать, тем более не важные лица перед ним. Именно так Жон понял атмосферу. — Ты знаешь, по какому я поводу здесь, уважаемый глава. Мужчина уставился на свою чашу с чаем задумчивым взглядом и хмыкнул. — Какие слова убедят тебя оставить это дело и уйти обратно? Или же твоя слепая любовь к Аяме не остановят тебя? Хейли напрягся. Тело старика стало напружиненным, и Жон был уверен, сейчас рыцарь сверлил Ханако, словно тигр перед прыжком на жертву. Ноэда это никак не напугало — тот продолжал меланхолично смотреть на свою чашу, даже не поднимая взгляда. — Ты знаешь, почему умерла Сакура Ноэда? — Это допрос, Хейли? Вейловский изгнанник-юэджи хочет допросить главу уважаемого и достопочтимого клана Ноэда? Старик немного сбавил резкости в тоне, но вместо этого в его голосе появилась еле заметная насмешка: — Уважаемого и достопочтимого клана Ноэда? Не помню ни одного из членов Совета Мистраля с такой фамилией или договор, дающий вам право называть себя кланом… — Грубо, Хейли, — заметил Ханако спокойным тоном, ничуть не оскорблённый, — но этого я от тебя и ожидал. И уважаю за такое. Но повторюсь — что заставит тебя забыть о просьбе Аяме и уйти отсюда? — Я обещал. — Обещания всегда можно забыть. — Я рыцарь Вейла и клялся никогда не нарушать своего слова перед королём и Братьями. — Разве клятвы рыцаря имеют значения в наше время? Насколько я знаю, в учебниках истории чётко написано, что рыцарство расформировано, король отрёкся от престола, а в Вейле более нет официальной религии… Хейли скривился от насмешливого тона уже своего оппонента. — Я не бросаю слова на ветер. Ханако горестно вздохнул — слишком напыщенно и громко. — Ханако, — вместо злости или жёсткости, старик сказал это слишком… сердечно? — скажи мне прямо — ты знаешь, кто или что убило Сакуру? Каменное лицо главы Ноэда ничем не выдало своих эмоций, и тот ровно ответил: — Нет. И своими действиями, ты усугубляешь ситуацию в поселении, старик. — Неужели всё так плохо в округе? — Плохо, юэджи, плохо. Гоу Хань — это всего лишь одна крепость, которой прикрывают лишь важное направление, не более. И этого недостаточно для защиты границ. За последний год Гримм стало слишком много и почти каждая ссора или драка привлечёт достаточное количество, чтобы отбиваться целый час. — Когда мы прибыли сюда, то встретили лишь одну стаю беовульфов. — Значит, тебе повезло, юэджи. А теперь, раз наш разговор не имеет смысла, то прошу покинуть мой дом. Ваше оружие вернут вам, когда вы покинете этот дом. Ханако встал во весь рост, первым собираясь покинуть комнату, что являлось немалым оскорблением гостей… пока его взгляд не остановился на Жоне. — Ты, мальчик. Ты Арк? Риторический вопрос, но Жон ответил, как положено. — Всё верно, уважаемый глава Ноэда. Я Жон Арк, сын Николаса Арка и внук Артура Арка. На последнем произнесённом имени ястребиное лицо мужчины скривилось, словно съело лимон. — Ещё один Арк в нашем поселении. Ваш приход никогда не приносил нам добра. На этом глава Ноэда развернулся и ушёл. Вышли они, ничего не сказав друг другу. Им, молча, передали их оружие, и Жон с удовольствием прикрепил Кроцеа Морс с ножнами к поясу вместе с пистолетами. Только когда они приблизились к дому старейшины Аяме, Арк спросил: — Что дальше то? Отчего — то мрачный Хейли дёрнулся — явный признак раздражения, когда его трогают в неподходящий момент. Рыцарь посмотрел на него неприятным взглядом, но после расслабился. — Есть некоторые направления… но нужно спросить старейшину. — Есть подозрения…? — Если это не простое убийство, — старик огляделся вокруг на наличие лишних ушей, — и если это не Гримм… тогда единственное что приходит на ум — уникальное Подобие, способное влиять на человека с приличного расстояния. — Это… — Жон выдохнул. Подобие могущее убить тебя издалека, без возможности даже отреагировать? Что за ужасающая сила. И что представляет из себя человек, если обладает чем-то подобным? Всё — таки Подобия это часть души. И Жон подозревал, что его возможность видеть слабые места своих противников может быть связано с его перерождением. Правда, каким образом он даже не хотел думать. Старейшина встретила их молчаливым вопросом во взгляде. Но Хейли отрицательно покачал головой и старуха сразу сдулась. — Совсем ничего? — Нам бы хотелось оглядеть всё внимательнее и перетрясти мебель, но этого сделать мы не сможем. Сама понимаешь… — Понимаю, — проскрипела Аяме, — очень понимаю. И помочь в этом не могу. — Есть деликатный вопрос, Аяме, — начал Хейли. Они находились в гостиной. Старуха, страдая определённой формой паранойи, заперла все окна и закрыла даже перегородку наглухо. Не забыв перед этим осмотреть всё вокруг — не следит ли кто нибудь? — Я слушаю, Хейли. Если это для поисков убийцы, то я всё расскажу. — Есть ли кто в поселение, у кого есть необычное Подобие… влияющие на человека с расстояния? Аяме расширила глаза в понимании того, к чему ведёт Хейли и задумалась. Её не интересовало, что раскрывать секреты своих соклановцев, по сути, чужому человеку — есть предательство. У Старейшины была только одна мысль, засевшая ей в голову. Найти убийц Сакуры, которую сам Жон даже в глаза не видел. Минутное, неловкое молчание — ни старуха, ни Хейли ничего не говорили и глядели друг на друга. И если взгляд Хейли был напряжённый, ожидающий, то вот старухи задумчивый и перебирающий что-то в памяти. — Нет, — прервала молчание старейшина, — я не знаю никого в поселении Ноэда никого с такой силой. Хейли расслабился и одновременно разочарованно вздохнул. Очередное направление поисков встало в тупик. — А вы знаете Подобие всех воинов клана? — решил спросить Жон. — Нет, — пожевав губу, признала Аяме, — не знаю. Но как старейшина могу легко узнать. — Это будет слишком подозрительно с вашей стороны, — заметил Жон, — если вы внезапно будете узнавать у кого какие Подобия в связи с недавними событиями и нашим приходом, все сразу соединят точки. А если убийца действительно кто-то из Ноэда… «Если этот убийца вообще есть и мы не гонимся за придуманной фигурой в тумане» — промелькнула неприятная мысль. — Я и без тебя знаю, малявка, — пренебрежительно махнула рукой старуха, — но если это даст хоть что-нибудь… Старуха пообещала начать поиск информации завтра. И сразу позвала и приказала Азэми накрыть стол гостям, которые ничем особо и не питались со вчерашнего дня. Как некстати уже подходил к концу рабочий день и вскоре вокруг потемнеет. Жон вспомнил, что он действительно ничего и не ел — так перекусил из своих запасов и забыл. Ужин-обед представлял собой блюдами в основном из риса и редкого мяса. Рис с яйцом, рис перемешанный и посыпанный красным перцем, обжаренные куски мяса покрытые рисом и овощами — некое подобие роллов, только с мясной начинкой. «Ну и правильно… сырая рыба сомнительное удовольствие для желудка… да и откуда ей здесь взяться?». Хейли решил притронуться к местному алкогольному пойлу — местное саке. Старейшина тоже пригубила парочку сосудов из общего кувшина, и старики явно ударились в воспоминания… Жон сидел рядом с Азэми и переглядывался с ней при каждом громком смехе Хейли или смешке старейшины. С виду местное вино не сильно подействовало на них, но что-то улавливается — болтливость и большая жестикуляция. Жон вздохнул. — Аяме не сильно тебя третировала сегодня? — тихо спросил он у Азэми. Девушка отрицательно покачала головой. — Нет, спасибо, что отвёл её гнев. Боюсь, простым выговором могло и не обойтись. — Всегда обращайся, — улыбнулся Жон и девушка покраснела. Пока старики были заняты собой, он решил поговорить с ней. Он спрашивал о разном — о жизни в поселении, как часто Гримм нападают на поселение, как ей живётся. И в ответ делился рассказами о жизни в Анселе, о своей семье, о необычных ситуациях, что возникали во время его выполнений миссий по всему Мистралю. — Это было полгода назад. Мы нарвались на Берингелей. Знаешь таких? Это гримм, похожие на обезьян. Только огромные, с шипами и… — Азэми, — строгий голос прервал Жона, — принеси нам ещё один кувшин саке и прекращай болтать с мальчишкой. Лучше займись делом… куры не кормлены. Сыпани им зерна. Тишина. Даже Хейли удивился — секунду назад он что-то рассказал старухе, а сейчас она внезапно решила вмешаться в их разговор. — Я… можно попозже? — робко спросила Азэми, — я немного устала после чистки в подвале… — Сейчас, Азэми, это сейчас! — рявкнула старуха, — быстро принеси то, что я попросила и займись делом. Совсем распоясалась! Дурная кровь. — Я… не буду. — Что ты сказала?! — Сама принеси себе саке и покорми кур. Я тебе не прислуга! Девушка резко встала, вся красная и взвинченная. Жон попытался придержать её рукой, но та этого будто не заметила и уставилась на старейшину ненавидящим взглядом. Столько ненависти горело в её глазах… Жону поплохело на секунду. — Ты смеешь дерзить мне, мелкая дура?! — рыкнула старая дура, по мнению Жона, — да ты… ты… я растила тебя, заботилась, а ты так? — Да! Да! Я! — крикнула Азэми в ответ, — я с детства горбатилась, а в ответ получала только очередной наказ от тебя! Девушка демонстративно показала свои ладони — все в мозолях и даже не отмывшейся грязи. — Вот что я получила от тебя. Единственное, чем ты можешь гордиться в своей жизни. Сделала мои руки сильными и привычными ко всему. — Азэми, пошла вон и не возвращайся, пока я… Жон вздрогнул. В комнате стало… слишком холодно? Будто кто-то открыл все окна нараспашку и холодный, промозглый ветер вгрызся в помещение. Но нет — всё было закрыто, а очаг… Жон с удивлением понял, что очаг практически потух. Шум ветра пронёсся по всей комната, и задребезжали тарелки. Хейли встревожился. В его глазах загорелось что-то ужасное — Жон видел это и раньше, когда тот смотрел так на бандитов или разрушенные поселения. Какое-то воспоминание, что заставило сердце старика биться сильнее, и рефлекторно хватиться за свой зелёный плащ, с которым тот никогда не расставался. — Прекрати, Азэми… — старуха попыталась образумить дочь, и та внезапно осознав, что чуть не разрушила всю комнату, побледнела, а после выбежала из комнаты. Старуха упала на стул от и поморщилась. Взгляд же Хейли ничуть не изменился — тот продолжал смотреть в сторону убежавшей Азэми… а после посмотрел на Жона с немыми словами: «Иди к ней и успокой девчонку». — Что я сделала не так, Хейли? — услышал Жон позади себя, когда покидал гостиную. Недолгое петляние по коридорам и вот Жон увидел Азэми, стоящей у снаружи дома, прямо у входа. Видимо, решила, что подышать свежим воздухом будет полезнее, чем закрываться в своей комнате… — Всё хорошо? — Прекрасно, просто прекрасно! — рыкнула на него Азэми, но сразу взяла себя в руки, — прости… не знаю, что на меня нашло. Всё вокруг как-то злит. Соклановцы и мать, и всё вокруг раздражает так, что хочется прогрызть себе все ногти. Жон понимающе кивнул. — Всё так плохо? — Я… — Азэми неуверенно оглянулась на него, будто не знала — стоит ли изливать души или же она просто была растеряна от всего произошедшего, — я… люблю мать, но к старости она стала невыносимой. Она бредит давно умершим мужчиной, а страдаю от этого только я. Хотелось спросить, что за мужчина, но внутри он уже догадывался. — А ты не думала покинуть поселение? — спросил Жон. — Покинуть поселение? — грустно прошептала она, — куда? — В любое другое поселение. Например… в Ансель? Азэми посмотрела на него удивлённо… и улыбнулась. — Ты говорил, что это красивый город, очень похожий на старый Вейл. — И там никто не будет тебя судить, ругать и заставлять работать. — В жизни не бывает всё так просто, Жон, — заметила Азэми и он был полностью с ней солидарен в этом вопросе… было только одно но. — В жизни ничего не бывает так просто… но и она полна удивительных событий и встреч. Вот например, я встретил тебя. «Если Хейли мне ничего не скажет прямо, спрошу у старухи… и заберу Азэми отсюда, подтвердится это или нет». У Жона уже не было никаких сомнений. Всё сходилось, слишком хорошо сходилось, и даже внешностью Азэми слишком напоминала ту же взрослую Сафрон. Кровь сильна, да? Удивительная сила генов, дедушка, не правда ли? — Спасибо, Жон, я… действительно хотела бы уехать в Ансель. Неожиданно Азэми наклонилась к нему и поцеловала в губы. Произошло это слишком быстро и неловко для девушки, и она немедленно, вся в смущении убежала прочь, а Жон остался на улице. «Теперь осталось сообщить о своих догадках ещё и Азэми…». Он вздыхал чистый свежий воздух, любуясь красивым пейзажем, что предстал перед ним. Вечернее поселение Ноэда выглядело тихим и уютным. Портило всё только множество красных точек, линий и перекрестий. Не отключаемое подобие даёт о себе, но он привык. Даже обычными кулаками можно было много что сломать. Или убить. Он остановился и вгляделся на крышу одного из домов. Что-то странное промелькнуло там, сверкнув краснотой и исчезнув в дымоходе.