Испытание огнём

Джонни встретил меня с утра заспанным выражением на лице. Он сидел у давно погасшего костра и выуживал орехи из упаковки с солёным арахисом. Судя по всему, такой завтрак его не сильно радовал. — Доброе утро, — проговорил он, стряхивая с пальцев соль, — я смотрю, ты помирился с Джин, какая досада. Он поморщился и отложил упаковку в сторону. Я оглянулся на вход в палатку, за которым она ещё сладко дремала, и мысленно улыбнулся. — Доброе, с чего ты взял? — я присел рядом с ним и взял бутылку воды. — Ой, не держи меня за дурака, — возмутился он, — думаешь я поверю, что без твоих долгих извиняющихся речей, она бы пустила тебя хотя бы на порог у входа постоять? Я усмехнулся. — Да, смейся, смейся, — проворчал он, — хорошо тебе. Меня бы кто-нибудь так любил, чтобы так быстро простить. Моя сестра мне до сих пор припоминает одно сожжённое платье… и как я мог поверить, что смогу её отбить у тебя? — хмуро спросил он. Я не стал отвечать, хотя по его интонации уже готов был ему посочувствовать. Но не стану же я этого делать… — За что? — Джонни недоумевающе оглядел меня. — За что она тебя полюбила? Я пожал плечами. — Да, ты и сам небось удивлён, — Джонни расценил этот жест по-своему, — но я-то чем хуже? — Может, тебе стоит быть более… откровенным, что ли? — я второй раз пожал плечами. — Серьёзно? — скептически переспросил Сторм. — Более откровенным? Ты ведёшь себя с ней, как воды в рот набрал, скрытничаешь, а я значит, буду откровенным, и мне это должно помочь? — Я, если молчу, то молчу всегда, а ты несёшь постоянно всякую чушь, вместо того, чтобы быть искренним, — ответил я, немного уязвлённый. Джонни фыркнул и прекратил стенать. Я достал телефон, пролежавший за бревном всю ночь, и отряхнул с экрана землю. Было два непрочитанных сообщения от Ксавьера. Сначала он сообщал, что он нашёл личный дневник Китти, а во втором, крупным шрифтом просил не предпринимать никаких действий. Я не понял, о чём это он и набрал ему. — Логан? — услышал я почти сразу же. — Вы где? — Почти возле координат, что ты дал, — ответил я, — что ты имел в виду, когда… — Это и имел, — перебил Ксавьер, — вам не стоит связываться с этим. Самим уж точно. Я вызвал кое-кого. Не злись, Логан, — добавил он, услышав мой резкий выдох. — Мы выяснили, кто этот человек. Его имя Локи. И он не с нашей планеты. Он даже не из нашего мира. По нашим сведениям — он бог, и в сто крат сильнее вас. Не скажу ничего насчёт Джин… но… ей лучше остаться в стороне. Я нахмурился. — Я позвонил Стивену Стрэнджу, помнишь его? — в моей памяти всплыл образ мага, с которым мы были вынуждены вести переговоры о секретном статусе мутантов, — он поможет вызволить Китти. Вот ещё, подумалось мне. Какой-то колдун будет мной командовать… — Мне не нужна помощь, — с лёгким раздражением ответил я. — Разумеется, нет, — согласился Ксавьер, — зато она нужна Китти. Чарльз повесил трубку, поставив точку в едва не начавшемся споре. Я отложил мобильник в сторону и ощутил, что эмоции, вызванные разговором, не утихли и пытаются найти себе новую цель. — Доброе утро, — Джинни присела рядом со мной и погладила меня по плечам. Моя злость мгновенно испарилась. — Доброе, — я улыбнулся ей. — Ты уже снова чем-то обеспокоен, — она ласково положила ладонь мне на лоб, разглаживая морщины и снимая напряжение с мышц лица. — Работа у меня такая, — отшутился я, слегка смущённый её поведением. Я с нежностью наблюдал, как её любящий взгляд скользит за направлением её рук, а потом встречается с моим и застенчиво отводится в сторону вниз. Её ресницы дрогнули. — Как ты прекрасна, — прошептал я. Мне многое хотелось ей сказать. О том, что внезапно я увидел её совсем иной. Совершенным созданием, которое заслуживает только любви. Кем была эта девушка… женщина… до этой секунды? Примерной студенткой, отличницей, поборницей морали, дочерью, не оправдавшей ожиданий, искусным телепатом, добрым другом, жертвенным бойцом? Разве? Я не видел в ней ничего этого, я не видел в ней ничего лишнего, кроме её сияющего от счастья лица, смущённо склонённого к коленям, её рыжих волос, собранных в чуть растрёпанную косу… я чувствовал тепло её любви и нежности. И я действительно не понимал, как я мог не видеть в ней этого раньше. То, что развеяло бы мои сомнения, что открыло бы мои глаза. Я бы просто смотрел на эту спокойную любовь и ничего бы не боялся. Само слово «доверие» в сравнении с этим осознанием выглядело мелко. Это была абсолютная невозможность подобной мысли о предательстве. — Я не хочу портить момент, но… посмотрите туда, — услышал я голос Джонни. Моё состояние от его слов никуда не исчезло. Разве что я смутно стал понимать, что я нахожусь в этом лесу не для того, чтобы этим наслаждаться. Я посмотрел, куда он указывал, и увидел, как сквозь деревья, откуда была видна «таинственная поляна» проступают искрящиеся золотые круги. Ещё мгновение, и между соснами появился мужчина в красном плаще. Он осмотрелся и деловито направился к нам. Джин поднялась с бревна, и мне ничего не оставалось, как последовать её примеру. — Доктор Стрэндж, — Джин изумлённо приветствовала его. Он внимательно посмотрел на неё и кивнул. — Я думал, что профессор Ксавьер предупредил вас о моём появлении. Взгляды собравшихся обратились ко мне. Я был спокоен. И если честно, недоумевал, зачем такие формальности. Он же уже здесь. Какая разница, о чём я не успел сказать. Я выразил эти чувства пожатием плеч. Стивен отвернулся с лёгкой улыбкой. — Я здесь, чтобы помочь. Я уже сталкивался с Локи, и я возьму его на себя. Надеюсь, у вас нет возражений. Я не возражал. Чёрт. Что со мной происходило? Я был даже рад его видеть. — Вы говорите об этом так, как будто это так легко и очевидно, — встрял Сторм, — но замка здесь нет. И Китти тоже. — Нужно подойти ближе, — не дрогнув ни одним мускулом, сказал Стрэндж. — Ближ… — Джонни не договорил, так как мгновенно мы оказались в сотнях, а то и в тысячах метрах от того места, где был разбит лагерь. Солнце внезапно зашло за облака. Точнее, так казалось… на самом деле, оно скрылось за огромным замком, похожим не только на крепость, но и на нечто совершенно внеземное. Моё сердце дрогнуло. Джонни проглотил остаток своей фразы и присвистнул, запрокинув голову назад и рассматривая архитектурный шедевр. — А теперь внимание, — Стивен заговорил очень серьёзно. — В этот замок можно легко войти, но выйти без меня вы не сможете. Так же, как и девушка, что находится внутри. Внутри не работает техника, поэтому мы сможем связываться только через телепата. Точкой сбора я объявляю библиотеку. Если вы вдруг встретите Локи раньше меня, свяжитесь со мной и не верьте не единому его слову. Доктор Стрэндж кивнул, перехватив понимающие взгляды ребят. Я просто слушал его, и смысл сказанного растворялся, не доходя до моего сознания. Стивен прошествовал к дверям замка и открыл их. Один за другим, мы прошли следом. Как только я переступил порог, моё дыхание прервалось. Я был один. Войдя в замок, я оказался оторван от всех, и мне казалось, что это случилось с каждым из нас. Я оглянулся. Позади меня было большое арочное окно, откуда открывалась чудесная панорама на лес. С пятого этажа. Именно на такой высоте я обнаружил себя. Ощущение необычного спокойствия во мне пошатнулось, но не исчезло. Я был всё ещё преисполнен любви, и, к своему удивлению, думал о Джин без всякого волнения. Я не хотел лишь того, чтобы она беспокоилась обо мне. Почему-то этот замок показался мне не таким мрачным, как говорило о нём его название. Возможно, всему виной был льющийся свет, из незанавешенных окон, и его тёплые лучи, расползаясь по причудливым изгибам мебели, дарили тепло и чувство дома. Я вышел из этой светлой комнаты и двинулся по коридору, прислушиваясь к малейшему шороху, который мог бы сообщить мне о Китти или ребятах. Мне подумалось, что Стрэндж не знал о побочном эффекте вхождения в замок, который разделял входящих, иначе придумал бы другую систему связи помимо телепатической. Я дошёл до лестницы, спиралью уходящей наверх и стал подниматься по ней. Какое-то время я не слышал ничего, кроме собственных шагов и биения сердца. Затем появилось шумное дыхание. Неужели эта лестница такая длинная? Сколько же этажей в этом замке? Я не пытался найти ответ на эти вопросы. Круговорот ступенек окончился, и я оказался в башне, в которой, судя по мотивам многих известных сказок, должна ожидать своего спасения принцесса. Здесь, в этом круглом помещении, было лишь одно окно, но отчего-то было так светло, будто солнцу не мешали даже стены. Глядя вдаль, на расстилающийся лес, стояла одинокая фигура в плаще. — Китти? — бездумно окликнул я, не подходя ближе. Фигура повернулась, снимая капюшон, но перед собой я увидел мужчину. Того самого элегантного мужчину, что любезно угостил меня кофе без сахара в Бостонской пекарне. — Значит, ты и есть Локи? — спросил я, даже не удивившись тому, что это оказалась не Китти. Мужчина улыбнулся и материализовал в руках скипетр. — Слушай, я не собираюсь с тобой драться, — сказал я, вспомнив слова Стрэнджа. — Драться? Ну что ты, — он посмотрел на своё вооружение и усмехнулся, — давай назовём это моей безоговорочной победой. Внезапно он оказался совсем рядом, и скипетр, излучая сияние, коснулся моей груди. Я почувствовал жар раскалившегося металла и слегка поморщился. — Где ты держишь Китти? — спросил я, не понимая его жеста и недоумения во взгляде. Локи усмехнулся, отшагнув назад. — Китти? Мы в этом замке с тобой одни. — Так я тебе и поверил, — вспомнил я второе предостережение Стрэнджа. — Тойфельвальд — загадочное место, — проговорил тот, — отсюда нельзя уйти, здесь легко заблудиться, и кто знает, сколько измерений одинаковых замков существует за одним лишь только порогом… тебе стоит тут ненадолго задержаться, кто знает, какие мечты твои исполнятся, стоит лишь открыть дверь. Я проследил за направлением его взгляда и увидел источник этого странного света в комнате. Он сочился через расписанную таинственными символами дверцу. Обжигающий, слепящий, но не привлекающий взгляд, когда на дверь не смотришь. Стоит лишь зацепиться за неё вниманием, начинало казаться, будто этот свет плавит тебя изнутри, вытаскивая и притягивая что-то наружу, к себе. Не сумев оторвать взгляд, я позабыл о Локи, и дверь, насытившись моим безраздельным вниманием, распахнулась, чуть не лишив меня и слуха, и зрения. Проморгавшись, я увидел за её порогом весенний пригожий день. Лес. И ручей, протекающий сквозь него по неровной земле. Возле ручья сидела девушка, сияющая и невероятно прекрасная. Она, словно почувствовав нечто, подняла взгляд и улыбнулась своей чудесной улыбкой. Джин была в летящем платье, как ангел, белоснежном, с красным пояском вокруг талии. Её волосы разлетались по плечам, золотились в лучах весеннего солнца, в лучах её любящей улыбки. Она увидела меня и махнула рукой. — Пора домой, любимый, — сказала она. Джин завораживала своей красотой и грацией. Она сделала шаг к порогу, так что я даже смог бы коснуться её, если бы приблизился к двери. — Я знаю, что ты так давно мечтал об этом, Джеймс, — она с нежностью смотрела на меня, — о доме в твоём любимом лесу, о детях, — Джин заправила прядь волос за ухо, и я увидел на её пальце обручальное кольцо. Моё сердце забилось медленнее, и я боялся дышать, увлечённый её голосом. — Ты во всём был прав, милый, — она улыбнулась, — мне здесь гораздо лучше, чем в Академии. И я ни разу не пожалела, что перестала общаться с Джонни Стормом и своими родителями. Они никогда бы меня не поняли. Но я счастлива быть лишь твоей. И я живу, Джимми, живу лишь для тебя. Она протянула мне руку. А мне внезапно стало дурно. Я только отступил назад. — Тебе плохо, любимый? — тревожно зазвенел её голос. — Я сделаю для тебя всё, что угодно. Всё, что захочешь. — Не надо, — я зажмурился, пытаясь отгородиться от света, который становился всё нестерпимее и словно прожигал на месте моего сердца большую дыру. Моя футболка и впрямь слегка задымилась, опалив крошечный овал по центру груди, где Локи коснулся скипетром. Какими бы радужными не казались эти перспективы, я уже этого не хотел. Раньше меня прельщала мысль взять жизнь Джинни под свой контроль, пусть и не вполне мной осознаваемая. Я желал сам выбирать ей друзей и круг общения, выбирать для неё времяпровождения и занятия для души. Я раздражался, когда она делала что-то, что я хотел бы в ней пресечь. Её поведение, её слабости вызывали во мне желание сделать всё за неё, а её отправить к себе в комнату приказным тоном. Я боялся её потерять. Я боялся увидеть её с другим. Меня съедал страх, что она оступится и упадёт, а меня не будет рядом. Я пытался жить за неё, жить лишь ею… и ощущал лишь страдание, непонимание, злость, дикую ревность. И этот ангел, что готов исполнить любую мою просьбу, без условий, без сожалений и страхов, показался бы мне тогда спасением от моих ожиданий. Но не сейчас. Моя Джин казалась мне совершенством в своём несовершенстве. Она могла ошибаться, говорить глупости и вести себя смешно. Она могла смущаться, спорить, обижаться, просить прощения. Она была идеальна в своей неидеальности. Я любил её такой, какой она была, какой она хотела быть. И мне хотелось узнать её. Что я могу узнать у этого ангела, который не имеет своих желаний, исполняя мои, не имеет своего мнения, соглашаясь со мной, не знает ничего больше того, чего знаю я. Сила наших отношений была не в том, чтобы быть во всём друг на друга похожими… Свет перестал обжигать мои ладони. Я приоткрыл глаза и увидел, что дверь закрылась. Сердце с лёгкой тоской защемило. — Ты уверен, что не хочешь вернуться к ней? — провоцируя меня, произнёс Локи, прохаживаясь позади меня и насмешливо покачивая скипетром. — Эта дверь всегда будет для тебя открыта… — Ты думаешь, я не знаю, чего ты хочешь добиться? — резко ответил я, чувствуя, как состояние моего спокойствия начинает давать сбои. — В этом чёртовом замке не может быть дверей, которые приведут меня туда, куда я хочу. Эта девушка — плод твоей больной фантазии. — Отчего же? — продолжил улыбаться тот. — Это твои фантазии. — Ты их извратил, как только мог, — сухо бросил я. — Джеймс, мир жесток к тебе. Ты живёшь от боли к новой боли… и тебе не найти спокойствия… — голос Локи звучал убаюкивающе, с львиной долей убеждения. — Ты утешаешь себя ложными надеждами о грядущем счастье со своей ненаглядной, но не сегодня-завтра, она предпочтёт тебе другого. Что её держит возле тебя? Нелепая детская привязанность? Страсть? Восхищение? Разве это любовь? — мурлыкал он, обводя взглядом своды комнатки. Его слова вызывали во мне лишь улыбку. — Что ты можешь знать о любви? — усмехнулся я, не проникнувшись его увещеваниями. Локи остановился. Его взгляд бездумно скользнул по мне. А потом ухмылка тронула его губы. — Речь не обо мне, Джеймс. — Почему «Джеймс»? — меня непривычно кольнуло в очередной раз собственное имя, — все зовут меня иначе. Мысленно я произнёс имя Джин, надеясь, что она услышит меня. Я был уверен, что она чувствовала бы меня, даже если нас действительно разделяли целые измерения. Локи смаковал собственные ответы: — Я хочу говорить с тобой настоящим. Я желаю тебе лишь добра. — По-твоему, запереть меня здесь — это добро? С Китти ты сделал то же самое? — я завёл с ним бесполезный разговор, который должен был потянуть время. — Разумеется, я ей тоже желаю добра, — бесстрастно ответил он, — она получила то, что хотела. И сейчас очень счастлива. — Да ну, — скептически спросил я, слабо представляя себе эту картину. — Китти любит меня. И пришла в этот замок, чтобы стать моей королевой. Я поперхнулся. Что? Она в своём уме? Что он несёт? Мысли лихорадочно закрутились в голове, сбив меня с толку. Ложь этого человека переходила любые границы. Но было что-то в его лжи странно и пугающе правдивым. Было ли это возможным, чтобы Китти, малышка Китти, я и не заметил, как она выросла… полюбила такого… увёртливого, падкого на ложь, лишённого всяческого понятия о чести и совести, человека? Могла ли она, послушав Ксавьера, наивно понадеяться на то, что такие люди, как Локи, способны измениться? Мало того, он был не человек. Зачем бы она предпочла жизнь затворницей в этом замке или королевой в царстве, которого никогда не видела, которое ей чуждо и которое навсегда разлучит её с родными и друзьями? Любовь? Что за любовь, о которой она ни словом не обмолвилась даже с лучшей подругой? Золотые круги засияли по комнате, и в пространственном портале замаячил Стрендж, и идущая вслед за ним Джин. Её обеспокоенный взгляд скользнул по мне, и я подбадривающе моргнул. В планы Локи, похоже, появление новых лиц совершенно не входило. — Локи, — коротко приветствовал его Стрендж, — не стоило снова нарушать данное нам слово. Мы не любим, когда приходится применять строгие меры. Под своим «мы», как я понял, он подразумевал своё сообщество магов, которое было призвано охранять Землю от инопланетных угроз. — Минуточку, — Локи усмехнулся, — это вы вошли в мой дом без приглашения, — он развёл руками, и обернулся ко мне, как будто ища поддержки в моём лице. — Это мне стоило бы пожаловаться на прерывание моего досуга. Да ещё и в такой недоброжелательной форме. — Не увиливай. Ты виновен в похищении мисс Прайд? — Стрендж не повёл и бровью. — Помилуйте, доктор, — Локи изобразил искреннее изумление и обаятельно улыбнулся, — мисс Прайд сама пришла ко мне. Я не похищал её и тем более не удерживаю силой. — Ты шантажировал её тем, что избавишься от всех, кто ей дорог, — любезно дополнил Стивен. — Неужели я на это способен? — Ты способен и не на такое, — ответил Стрендж. — Тебе придётся пройти со мной и предстать перед советом, который вновь решит твою дальнейшую судьбу. Думаю, ссылки обратно в Асгард тебе на этот раз не избежать. Было видно, что Локи его побаивался. Несмотря на отсутствие явной угрозы в голосе, мягкий тембр, доктор Стрендж производил серьёзное впечатление. Я перевёл взгляд на Джинни. Она смотрела на Стивена с уважением и даже с некоторой опаской. Я этого, признаться, не понял. — Без меня вам Китти не найти, — попытался защитить себя Локи, не желая вновь связываться с советом магов. — Ой ли, — на пороге комнаты появился Джонни. За ним я разглядел слегка напуганное лицо мисс Прайд, её большие голубые глаза, взгляд которых внезапно пересёкся с моим. Я отвернулся, не желая ничего говорить. Китти была найдена, но слова Локи о причинах её прихода до сих пор стояли у меня в ушах. Я не хотел верить, что это было правдой. Одно дело — спасать ту, что решила пожертвовать собой ради всех, совсем другое — ту, что влюбилась в парня с очень плохой репутацией и решилась связать с ним жизнь. Джин заметила моё смятение. Обняв подругу, она подошла ко мне. — Не сейчас, Джин… — тихо сказал я, опасаясь расспросов и необходимости высказывать свои мысли. Для этого бы подошло более укромное место. Она смутилась и осторожно взяла меня за руку, поднимая ладонь к своему сердцу, точно хотела ближе её рассмотреть. Нежно она провела пальчиком по тыльной стороне руки, по выступающим венам и между пальцев. — Я просто очень рада, что ты в порядке, — сказала она, прижимая мою руку к своему сердцу и поднимая взгляд. Я сделал к ней шаг, второй рукой проведя рукой по её плечу. Лёгкая улыбка тронула мои губы. Я жалел, что мы были не одни. Мне так многое хотелось ей сказать. То, что я видел за дверью, ещё больше приблизило меня к ней. Когда воображаемое притягивает, реальное становится ещё более желанным. Тот образ был холодным, несмотря на его кажущуюся теплоту, но Джин, которая так нежно держала мою руку, была по-настоящему тёплой. От неё так и веяло любовью, которую она была готова мне дарить без малейшего напоминания и просьбы с моей стороны. Я склонился, чтобы поцеловать её в висок, и она прикрыла глаза с улыбкой, точно даже забыла, где мы находились. Признаться, и я обо всём забыл. Лишь удивлённый взгляд Китти, более удивлённый, чем, когда она обнаружила нас всех за беседой с Локи, привёл меня в чувство. Что ж, когда-нибудь это должно было случиться.

* * *

Тем вечером, когда мы вернулись в Академию, я чувствовал себя невероятно уставшим, но счастливым. На душе было легко. Вынужденный многочасовой полёт потребовал много вопросов и ответов, чтобы я перестал сомневаться в Китти, а она пообещала пока никому не рассказывать о нас с Джин. Я видел её взгляд и сомневался, что она сумеет смолчать, но даже в таком случае, я ощущал необычное спокойствие и лёгкость по этому поводу. Мне хотелось, чтобы все узнали. От меня, конечно, было бы лучше, чем от Китти... В тот вечер я уклонился от всех разговоров, предоставив Джонни возможность поведать о нашем приключении, и уединился в саду вместе с Джин. Мы сидели на скамейке и смотрели на свет окон нашего дома. Его бледно-жёлтые стены в темноте казались серыми, но не менее родными, чем днём. Джин взяла меня за руку, сцепив пальцы, и я сжал её ладонь. Лёгкий ветерок освежил наши лица, снимая накопившуюся за день усталость. — Я буду скучать по этому месту… — проговорила она с грустью. — Это твой дом, Джинни, — понимающе произнёс я, ласково глядя на неё. Её слова казались мне несколько странными, ведь мы были здесь, и никуда не собирались уезжать. — Мой дом, это ты, Логан, — она перевела на меня глаза и улыбнулась. Я ощутил, как что-то во мне взлетает, стремясь опередить сердце в полёте. По спине пробежала приятная дрожь. — Мне так хорошо с тобой, и я не могу представить свою жизнь вдали от тебя… Академия полна для меня воспоминаний, — она мечтательно посмотрела на окна здания, — и о том, как мы познакомились… и о том, как полюбили друг друга. Но если честно, я бы и сама не против отправиться в такое место, где мы будем только вдвоём. Она рассмеялась и смущённо посмотрела на меня. — Где мы сами установим правила жизни, и создадим свою большую семью, — закончила она. Джин отпустила мою руку, уже онемевшую от волнения и прикоснулась ладонью к моей щеке. Её глаза, сверкающие от отблесков садовых фонарей, быстро перемещались, заглядывая в глубину моего взгляда. А я неотрывно смотрел на неё, не в силах подумать ни о чём, кроме того, чтобы услышать это снова. Её лицо стало ближе, а ресницы плавно перемещались вверх и вниз, когда она опускала свой нежный взгляд к моему подбородку. Казалось, всё вокруг замерло. Фонтан, тихо журчащий в своей каменной чаше, замедлился, ночные птицы умолкли, а ветер затих, боясь испортить момент. Но этот момент было не испортить ничем. Разве что могли бы появиться какие-то глупые ненужные мысли и сомнения, отравить сердце и душу, лишив её спокойствия. Но они не появились. Ни сейчас. Ни в новое сейчас, когда её губы мягко коснулись моих. С каждым ударом своего сердца я, прикрыв глаза, чувствовал, как тепло любви окутывает всё моё тело. Мне было хорошо с ней. Где угодно, даже на этой неудобной скамейке, которая врезалась мне в спину, когда Джин чуть склонила меня назад, обнимая. Я чувствовал это, и то, как ботинок слегка оторвался от земли, и то, как мягки её волосы, спадающие по плечам. — Я так люблю тебя, — прошептала она срывающимся голосом. Ей было важно, чтобы я ей поверил. И я ей верил. Её глаза умоляюще смотрели на меня. И она была совсем близко… — люблю настолько, что готова потерять себя. Навсегда. Навечно. Раствориться в этой жизни, поехать за тобой, просто потому, что тебя мне не сможет заменить никто. Моя душа всегда будет тянуться к твоей, неважно, изменишься ты или нет… даже если ты превратишься в убийцу, я не смогу тебя возненавидеть. — Тише, тише, — я постарался успокоить её внезапный откровенный порыв. Я взял её руки в свои и поднёс к губам, — я никого не собираюсь убивать. А ты? Я исподлобья посмотрел на неё. Этот вопрос, я, конечно, произнёс в шутку. И Джин улыбнулась. — Возможно, Марту, если она ещё раз случайно столкнётся с тобой в главном зале. — Мне всё равно на неё, — ответил я, не сводя с Джин любящих глаз. — А мне нет… — Ревность убивает, Джин, вспомни, где мы оказались из-за Джонни Сторма, — с улыбкой произнёс я, притягивая её к себе, чтобы обнять. Она обхватила меня и успокоилась. Её сердце громко стучало. Я поцеловал её в плечо. — То есть сейчас ты меня не ревнуешь? — её голос прозвучал глухо, из-за того, что она прижала лицо к моему плечу. — Сейчас нет, — тихо ответил я, повторив поцелуй, — но сейчас его здесь нет. Я распустил объятья, и Джин подняла на меня глаза. — Я люблю тебя, — повторила она, на этот раз спокойно, без лишнего смущения. — И я тебя люблю, — прошептал я, вновь чувствуя дрожь по телу. — Я думала, ты никогда это не скажешь, — Джин улыбнулась. Она поджала ноги под себя, подняв их на скамейку и осторожно прижалась ко мне, переведя взгляд на фонтан, а с него на окна Академии. Свет в них один за другим гас, становилось всё прохладнее. Ночь наступила сегодня гораздо раньше, для нас, совершивших перелёт сквозь часовые пояса. Я, запрокинув голову, смотрел на звёзды и ощущал себя по-настоящему беззаботным. Тяжёлый рой из ос, наконец, рассеялся, и мне открылся чистый, незамутнённый взгляд на небо. Которое всегда было здесь. И всегда смотрело на меня, на то, как я, закрыв глаза и сердце, пытался стать счастливым. Я усмехнулся. — Что такое? — тихо поинтересовалась Джин, поглаживая мои руки. — Ничего, милая, — я склонился, чтобы поцеловать её, — я просто очень-очень счастлив.