* * *
Джонни открыл дверь с чрезвычайно заспанным выражением на лице. Я отметил, что у него ни осталось и следа от моего меткого удара. Он плохо соображал спросонья, но некая осмысленность уже появлялась у него в глазах. Он наморщил лоб и свёл брови. — Логан? Что тебе нужно? — хрипло проворчал он. Я без приглашения оттеснил его и вошёл, оглядывая апартаменты. Неубранная постель, зашторенные окна, тарелки с остатками попкорна на журнальном столике и перевёрнутый пульт. Если не считать разбросанной одежды, то у него было весьма уютно. — Тебе не позавидуешь, — признал я, пинком отправляя встретившийся на пути носок подальше. — Ты пришёл свести со мной счёты? — начал он, не особо удивляясь моей решительности и игнорируя мой подкол. — Я сейчас не в лучшей форме, эй, не трогай это, — быстро сказал он, когда я потянулся к лежащей на столе стеклом вниз фоторамке. Я послушно убрал руки. — Я пришёл поговорить, — ответил я. — Это, конечно, всё меняет, — иронично пробормотал Джонни и, явно не доверяя мне, забрал фоторамку со стола, чтобы перенести её в более укромное место. — Послушай, мне плевать, кто на этом снимке, — сказал я, почему-то думая, что там могла быть Джин. Джонни всё равно спрятал рамку среди книг на полке и повернулся, готовый меня выслушать. — Ты всё-таки с ней спал? — решив не тянуть кота за хвост, спросил я, ощутив, как будто угодил в ведро с холодной водой. Джонни поперхнулся и долго откашливался, возможно, по большей части, притворно. — С кем, с Джин? Ничего себе вопросик… так с ходу, и в лоб… — он размял шею и поглядел куда-то в сторону, — ты прекрасно знаешь, что нет, — наконец, серьёзно ответил он. Моё сердце сделало переворот и забилось, как у бегуна последние секунды перед финишем. — Нет? — Ты удивлён? — Джонни поднял с пола спортивную кофту и принялся нервно мять её в руках, — ладно, скажу тебе честно. Он посмотрел на меня, и я глубоко вдохнул, готовясь снова принять этот удар. — Я этого очень хотел, — выпалил Сторм, — да, знаю, не смотри на меня так, ты сам это знал. То, что Китти тогда ушла, оставив нас наедине, было для меня знаком, счастливым шансом, но Джин... она любит тебя, — он с сожалением закинул кофту на диван. — Она оттолкнула тебя, так? — чувствуя подступающий к горлу комок, спросил я. — Если ты сам всё знал, зачем устраивать допрос? — возмутился он, — думаешь, мне приятно это вспоминать? Что ж, я заслужил это. Мне стало тошно и противно от скользкой мысли, что я незаслуженно обидел её... — Но зачем тогда ты соврал мне? — не понимал я. Джонни непонимающе посмотрел на меня. — Когда это я успел? — На дне рождения отца Джин, — пояснил я, чувствуя подвох. — О, так тебя пригласили на семейное торжество, — хмыкнул Джонни, — ну меня-то там точно не было. Когда это было? — Позавчера. — Тем более. Я провёл и день, и вечер, да и ночь, если на то пошло, за сериалом, — Джонни обвёл взглядом свою квартиру, — да я с той субботы так и на улицу не выходил. С сестрой ещё умудрился поссориться, — он печально вздохнул. Я невесело усмехнулся. Кажется, меня провели как школьника. Развели в два счёта, поймав мальчишку на собственных страхах. Ну и зачем? Кто? Кому это нужно? А главное, как мне теперь жить с осознанием того, что пострадал от своих страхов не только я? Мой телефон зазвонил. — Эй, Логан, ты в порядке? — Джонни заметил, как я застыл. Возможно, он подумал, что я спятил, раз мне померещилось, как я с ним когда-то разговаривал. Я снял трубку, сделав ему знак подождать. — Чак? — Он снова был здесь, — коротко сказал он, и я замер, — только теперь всё хуже. Намного хуже. — Я сейчас приеду. — Нет, — отрезал Ксавьер, — Академия недоступна, вздумаешь сунуться — подвергнешь нас опасности. С четвёртым уровнем не шутят. Ты должен сделать кое- что другое. — Слушаю. — Найди Китти. Её похитили. Этот человек забрал её. Точнее... она ушла добровольно, купившись на то, что если она уйдёт, то спасёт нас всех. Я нашёл её записку и телефон. В одном из сообщений был адрес. Я перешлю его тебе. Пока мы возимся с системой, не теряй времени и верни её. Она не знает, на что подписывается. — Кто, кто этот человек? — пытался выяснить я, но Чарльз отключился. Через мгновение пришла смс с адресом. Точнее, с координатами. — Всё... в порядке? — снова спросил Сторм, глядя на то, как сводятся мои брови. — У тебя есть самолёт? — Есть... — Иди, прими душ и переоденься. Мне нужен твой самолёт и ещё, чтобы ты подбросил меня до Бостона. Я поднял на него решительный взгляд. Теперь я на девяносто восемь процентов не был готов предстать перед Джин прямо сейчас, но выбора у меня не было.* * *
— Не будем говорить моей сестре о том, что я его взял, а то мы с ней до конца веков не помиримся, — Джонни взошёл на новенький светло-серый квинджет с мерцающей четвёркой на корпусе, — это наше новое приобретение, говорят, у Щ.И.Т.а таких много, если ты… понимаешь, о чём я говорю. Рид не узнает, он сейчас на какой-то конференции, в Новой Зеландии, прикинь, — он усмехнулся, готовясь ко взлёту. Я пристегнулся. Если это был корабль Щ.И.Т.а, то мне не стоит переживать за надёжность и сохранность своей жизни, меня даже не смущали пилотные способности Джонни. Я был весь занят мыслями о Джин. Я был уверен в одном — Джин снова неслучайно оказалась вдали от Академии во время нападения. Готов был поспорить, что человек, что устроил мне драку с подставным Стормом, был тем самым, что стоял за похищением Китти. А если так, то Джин сейчас нужна как никогда. И я катастрофически не знал, как перед ней извиниться за свои слова и действия. Не начать же разговор с просьбы о помощи — тогда она сочтёт меня совсем бесчувственным и неспособным признать свои ошибки. Времени на размышления и приготовления совсем не было. Лишь совестливое чувство безутешно грызло меня изнутри. Оно и толкало меня к моменту встречи и как якорь тянуло меня от него прочь. Я чувствовал липкий страх, но не хотел, чтобы он снова мной управлял. — С чего ради Джин в Бостоне? — спросил Джонни, когда мы поднялись в воздух, — только не говори, что из-за меня? — Нет, — я нахмурился, — мы с ней... поссорились, — уклончиво ответил я. Джонни понятливо кивнул. — Странный ты выбрал способ примирения, — поделился он, — насколько серьёзно вы поссорились? Мне стоит надеяться на...? — И не мечтай, — отрезал я. — Понял. Остаток дороги мы пролетели молча. Лишь когда Джонни стал снижаться, я попросил его об услуге. — Ты хочешь, чтобы я написал Джин? Стесняюсь спросить, а она захочет меня видеть? — изумился он. — Хороший вопрос, но лучше ты, чем я, — хмуро ответил я. — Почаще бы ты это повторял, Логан, — Сторм ухмыльнулся и поспешно достал мобильник, испугавшись моего взгляда. — "Выходи, надо поговорить", — бормотал он, набирая текст, а потом остановился и задумчиво посмотрел перед собой, — интересно, а она умеет читать мысли по смс-кам? Сообщение отправилось с характерным бульканием. — Ты на меня злишься? — поинтересовался Джонни, взглянув на меня, — ну там, убить хочешь, стукнуть кирпичом? — Хочу, чтобы ты помолчал. — Нет, серьёзно, я же должен знать степень тревоги за свою жизнь, — не захотел затыкаться Сторм, — вдруг ты из меня шашлык сделаешь, пока я буду спать? — Не сделаю, — ответил я. Тонкий звук оповестил о новом сообщении. Сторм уткнулся в телефон. — Она сейчас спустится, — он отключил экран и отстегнулся. — Ну, пожелай мне удачи. — Э. Нет, — я остановил его, с быстро бьющимся сердцем от озвученной им новости, — говорить с ней буду я. — Это же обман получается, — возмутился Сторм. — Сиди здесь, — я не стал его слушать и вышел из квинджета. Общежитие университета находилось на охраняемой территории возле небольшого парка. Мы приземлились на одной из его площадей и теперь собирали изумлённые взгляды прогуливающихся. — Это же фантастическая четвёрка! — завопил кто-то, когда я покидал самолёт, — Вдруг это Джонни Сторм! Выискавшиеся поклонники немедленно окружили квинджет. — Что-то случилось? — Вы выслеживаете кого-то? — слышались вопросы от особо любопытных. Джонни пытался утихомирить толпу, отвечая, что это просто учебный вылет. Так, за продуктами в магазин. Но это уже была не моя забота. Я направлялся к воротам, возле которых на солнце мелькнула яркая рыжая копна. Я замедлил шаг, судорожно пытаясь нащупать хоть малейшее оправдание тому, что я сказал. Я не знал, с чем столкнусь, что она ко мне чувствует. Совестливый голос шепнул, что я во всём виноват, и тут же голос надежды добавил, что может, она давно ждёт, что я приеду к ней... Джин выглядела по-летнему беззаботной. Летящая юбка ниже колена и кофта в сдержанных тонах. Сандалии, в которых, я отметил, ей довольно трудно придётся на миссии. Интересно, у неё есть, во что переодеться? Эх, что за мысли, да всё не о том. Она заметила меня и удивлённо поймала мой взгляд. Затем нервно обняла себя руками и отшагнула, не позволив мне так резко сократить дистанцию. Я остановился в метре от неё. — Привет, Джин, — тихо поздоровался я, не чувствуя почвы под ногами. Боль собственных ошибок сковала мои мышцы, её приподнятые плечи казались мне такими беззащитными, что мне хотелось опуститься перед ней на колени. — Ты взял Джонни в заложники? — также тихо поинтересовалась она, явно намекая на то, откуда у меня его телефон. — Что? Нет... — я мучительно искал слова, — я хотел извиниться перед тобой. Я поддался собственным страхам и принял их за реальность, и... — зачем мне вообще нужно что-то говорить, слова застревали на полпути, и то, что выходило, казалось мне полнейшей несуразицей, — я действительно незаслуженно тебя обидел. Прости. Тугой узел совести немного ослаб, я почувствовал себя немного легче. Джин рассматривала мои ботинки. Молчание затягивалось, и я думал, что должен сказать что-то ещё, но вдруг услышал её тихий, дрожащий от горечи голос. — И ты... приехал сюда в надежде, что я кинусь тебе на шею? — она подняла глаза, полные слёз. — Простить тебя, правда, Логан? Не всё, что разбито, можно склеить... ты обвинил меня в предательстве, которого не было, — она всхлипнула и отвела взгляд, — с такой лёгкостью и уверенностью, не пытаясь не то чтобы поверить мне, но хотя бы выслушать, — её голос перешёл в дрожащий шёпот. Она прокашлялась. Ох, как же я хотел исчезнуть. Злясь на себя, я снова ощущал себя импульсивным подростком, который сначала делает, а потом думает. Мне хотелось прижать её к себе, но я знал, что она не даст мне даже сделать к ней шаг. — Наверное, ты ужасно себя чувствуешь, — вновь заговорила она, поднимая взгляд, — хочешь знать, каково мне? Каково по-настоящему испытывать предательство, ведь ты и впрямь подумал, что я тебя обманываю, — Джин распахнула глаза и горько улыбнулась, — как будто бы ты не мой любимый мужчина, а случайный прохожий, который меня не знает... Я опустил взгляд. Стыд жёг меня изнутри, свивая все мои чувства в тугой канат, который с её словами скручивался лишь сильнее. — Логан... я здесь совсем одна, — она с мольбой смотрела на меня, — в чужом городе, без единого знакомого... мне не с кем поговорить и поделиться болью в моей душе, и я сама удивляюсь тому, что я уехала. Но, как ни больно это признавать, я уехала лишь затем, чтобы ты остался... — моё сердце упало, — чтобы знать, что ты... дома. Потому что, если бы ты уехал, я бы, возможно, никогда тебя не отыскала, — она отвернулась. Моя милая Джинни... действительно, что значат мои "прости", прозвучи они хоть сотню раз? Лишь слово, буквосочетания, не передаваемые всё то раскаяние, что я испытываю. Я даже не знал, стоит ли снова извиняться, поскольку эти слова казались мне теперь недостаточными. Как пытаться спасти умирающий цветок каплей воды. Если бы она только позволила к себе прикоснуться... Словно читая мои мысли, Джин отступила ещё на шаг назад. — Я не готова сейчас простить тебя, Логан, — тихо сказала она. Я почувствовал, что она готова уйти обратно в общежитие, где её никто не ждал, но где, отметил я с горечью, ей было спокойнее, чем со мной. — Не ради меня, Джин, — сказал я, — ради Китти. Она обеспокоенно посмотрела на меня и сжалась, обхватив себя руками. — Она в плену у человека, который при этом в данную минуту держит наш... дом под прицелом. Ты нужна нам. — Кому "нам"? — осторожно спросила она. — Мне и... Джонни. — Ты объединился с Джонни? После того, как чуть не сломал ему челюсть? — вырвалось у неё. — Что ты за человек вообще? — Запутавшийся, — честно ответил я, впрочем, совсем не надеясь, что меня это хоть как-то оправдает в её глазах. — И если тебя это утешит, то это был не Джонни. И кто бы он ни был, он ещё легко отделался. — Это очередная попытка оправдаться? — недоверчиво поинтересовалась Джин. — Нет, я говорю правду. — Мне жаль, что я этого не заметила, — обронила она. Неужели она мне поверила? Что ж, мне в назидание. — Ты волновалась, — утешил я. Она вздохнула и отвернулась. — Я должна кое-что забрать. Подожди меня здесь. Я кивнул, но она уже не видела этого, пройдя через ворота. Я смотрел, как золотятся её волосы и всё больше убеждался в мысли, что я недостоин её.* * *
Взойдя на наш самолёт, возле которого уже не было толпы зевак, что крайне удивило меня, Джин довольно сдержанно поздоровалась со Стормом. Тот тоже слегка смутился и не стал рисоваться. Кажется, неловкость в отношениях присутствовала у нас поголовно. Даже не знал, как мы собираемся вызволять Китти. Я ввёл координаты во встроенный навигатор, и тот выстроил маршрут с конечной целью в Германии. — Это же пустырь, — Джонни непонимающе посмотрел на меня, — уверен, что цифры не перепутал? — Уверен, — огрызнулся я. — Что говорилось в том сообщении? — настаивал он. — Может какое-то конкретное место? — Да, — я просмотрел переписку с Ксавьером, — замок "Тойфельвальд". Джонни ввёл поисковый запрос. — Я извиняюсь, но такого замка не существует, — сказал он, — по-моему, это чей-то розыгрыш. — Да, и Китти наверняка уже там, — вспылил я, — взлетай уже. Джин не участвовала в нашей перепалке, а сидела, прислонившись к обивке квинджета лбом. Её глаза ничего не выражали. Джонни поднял самолёт в воздух и включил режим невидимости. — Пока вас не было, я успел сгонять в магазин и купить кое-чего, — небрежно поделился Джонни, — чувствую, мы нескоро сможем нормально поесть. И поспать... у меня есть пара палаток, мы недавно с сестрой и Ридом ездили отдыхать. Но я надеюсь, они не пригодятся. В прошлый раз, когда я их ставил, чуть не помер. Мы молчали большую часть полёта. Джонни опасался заговорить с Джин, и думаю, что дело было не только в моём присутствии. я и сам не рисковал, не желая нарваться. Всё, что нам оставалось, это терпеливо ждать, пока она сама захочет с нами поговорить. А наши разговоры с Джонни касались только текущей поездки и состояли в основном из взаимных упрёков. Через два часа полёта я позвонил Ксавьеру. Его голос был уставшим. — Ты в пути? — спросил он. — Да, и не один. Чак, расскажи мне всё, что знаешь. Мы едем в полнейшем неведении и мне это не нравится. Джонни вопрошающе поднял бровь, мол, что за секреты, и я нехотя переключился на громкую связь. — Хорошо, — Чарльз вздохнул, — кто этот человек — я не знаю. Но судя по всему, его знает Китти. Я просмотрел её переписку, кажется, они общались какое-то время. В списке контактов он записан у неё, как "он". Он писал ей, предлагая встречу в кофейне на пятом авеню. — Погоди, — я остановил его, — я сам её туда отвозил один раз... — я припомнил тот день, когда Китти была сама не своя, — жаль, что я не разглядел, с кем у неё была встреча, но мне показалось, что это свидание. — Китти говорила мне, что познакомилась с одним мужчиной, — подала голос Джин. Я оглянулся на неё, но она смотрела на мой телефон. — Джин, рад слышать тебя, — очевидно, Ксавьер улыбнулся. — Взаимно, профессор, надеюсь, вы в порядке? — Удача пока на нашей стороне, — смутно заметил Чарльз, — что Китти тебе рассказала? — Ничего конкретного, простите, — сочувствующий взгляд Джин вдруг встретился с моим, и внутри всё дрогнуло, — она сказала, что он ей снился каждую ночь, и потом она встретила его на улице. Она сказала, что он то ли практикующий фотограф, то ли профессор фотографии в Нью Йоркском университете. Больше ни слова... — Хм, ты натолкнула меня на мысль, — сказал Ксавьер, — поискать её личный дневник. — Профессор, — щёки Джин заалели, — это же очень личная информация. Я заинтересованно отреагировал на её смущение и заподозрил, что и у неё могут быть подобные "личные" записи. — Моя дорогая Джин, не тешь себя надеждой, что у кого-то в Академии от меня могут остаться секреты, — невинно ответил он. Джин внимательно и даже с каким-то испугом посмотрела на меня. — Китти ушла сегодня ночью. Выскользнула под землёй, так, что ни одна камера не засекла. Был ли оставленный телефон ошибкой или подсказкой, мы не знаем, но нам это на руку. Мы обнаружили её исчезновение, когда проводили перекличку после блокировки здания. Хэнк выяснил, что она покупала билет до Мюнхена на половину четвёртого утра. Что ж, а теперь, если вы не против, я пойду проверю зацепку и кажется, Хэнку нужна моя помощь. Хорошего полёта. — Покиньте Академию, как можно скорей, Чарльз, — напоследок сказал я, — у меня плохие предчувствия насчёт этого парня. Ксавьер отключился. — Они справятся, — попытался обнадёжить нас Джонни, — думаю, не в первый раз на вас нападают. — Как сказать, — нахмурился я, — вообще-то по статусу секретности нам не положено открыто с кем-то враждовать. Этот человек явно посвящён в тайну. — Или просто угадал, — хмыкнул Джонни, — но скажите мне, какой мужчина пытается завоевать девушку, шантажируя её расправой с близкими? Это не уровень детской песочницы. На это ему никто ничего не ответил.* * *
Темнело быстро. Семь часов полёта, плюс шесть часов благодаря смене часовых поясов, и мы влетели в воздушное пространство Германии уже глубокой ночью. — У нас есть план? — осведомился Джонни. — Отдохнём, подождём до утра, — сказал я. Джин метнула на меня обеспокоенный взгляд, — я уверен, с Китти всё будет в порядке. К тому же, как мы будем искать замок, которого нет, на пустыре, в кромешной тьме? Я был прав, и Джин пришлось это признать. Когда мы приземлились, она помогла Джонни поставить палатки и накрыть скромный ужин. Из продуктов, что накупил Сторм, как мы уже успели попробовать, особо путного ничего не нашлось. Я бы с таким удовольствием отведал сейчас блюд из фирменного списка Реми, а не каких-то снеков и прочих малоприятных вещей. Я уходил за хворостом, и когда вернулся, Джин и Сторм о чём-то шептались, сидя на брёвнах возле будущего костра. Вставая, она ободряюще коснулась его колена. Я испытал укол, но не ревности, а зависти. Многое бы отдал за её прикосновение. Джонни разжёг костёр и некоторое время мы молча сидели, созерцая пламя. Затем Джин встала и отошла к деревьям, откуда открывался вид на таинственный пустырь. Джонни нанизал зефир на вилку и поднёс её к огню. — Крепко же вы поссорились, — заметил он. Я хотел сказать, что это не его дело, но промолчал, не сводя глаз с её фигуры меж деревьев. Джонни понял, что его комментарии и советы меня не интересуют, и увлёкся зефиром. Неожиданно для себя я встал и направился к Джин. Молча, но достаточно громко похрустывая хворостом под ногами, чтобы не напугать её, я приблизился. Она никак не отреагировала на моё появление, и я снова попытался извиниться. Молчание с ней меня тяготило, и я просто обязан был всё исправить. — Джин... прости... я просто настоящий... — А что, если, место встречи было здесь, а потом они куда-то ушли или уехали... — Джин прервала моё извинение, дав понять, что не собирается меня выслушивать. — Тогда быть может, Китти оставила нам какой-то знак, — чуть погодя, ответил я, сожалея о том, что она не дала мне шанса. Джин посмотрела на меня и тут же отвела глаза. — Надеюсь на это, — она укуталась плотнее в дорожную шаль и вернулась к костру. Я снова ощутил свою никчёмность. Когда я позже присоединился к костру, Джонни уже не было. Его тень двигалась в одной из палаток, подсвеченная фонарём. — Выспись, Джин, — я оглядел её, такую уставшую, и кивнул в сторону темнеющей в ночи второй палатки, — я останусь здесь. Она покачала головой, подперев руками щёки и грустно смотрела на пламя. Я порылся в продуктовой сумке и надкусил найденное там яблоко. — Я ведь и правда сделала выбор, — внезапно сказала Джин, и я чуть не подавился фруктом, — когда мы сидели в торговом центре, ты сказал, что я лишь пытаюсь тебя убедить в этом... — её голос звучал медленно, а глаза неотрывно смотрели на пламя, — но я его сделала... ты как-то спросил меня про то, как прошла поездка в аквапарк. Не так, как я ожидала. Я пыталась вести себя как все, просто быть, но... — она запнулась, — чувствовала себя ходячим мертвецом, который пытается доказать себе, что ещё жив. Это всё было как детское платье, в которое я в свои двадцать пытаюсь влезть, как тесные туфли, надев которые, пытаешься танцевать и улыбаться, а твои ноги испытывают жуткую боль от каждого шага... — она вздохнула, — нет, мне всё это очень нравится, и аквапарк, и кино, и всё прочее, но это всё теряет смысл, когда рядом нет тебя. Я слушал её затаив дыхание, и по моему телу пробежала дрожь, вызванная отнюдь не налетевшим ветерком. — Это стало мне понятно на ранчо, — продолжила она, — я старалась постоянно найти себе место рядом с тобой, и я не чувствовала, будто ты ограничитель моего времяпровождения с друзьями. Ты был его смыслом... я хотела делать это только с тобой и возможно, никого другого для меня в тот день не существовало, — Джин печально усмехнулась, а я не сводил с неё глаз, ожидая, когда же она посмотрит на меня, — я была наивна и глупа, пытаясь втиснуть любовь к тебе в свою привычную жизнь, искала место для неё и злилась, что ты порой ведёшь себя не так, как мне бы хотелось. У моей жизни был шаблон любви, и я примерила туда свою… нашу. Но любовь оказалась, пусть и мягкой субстанцией, но очень упругой и отказывалась принимать нужные мне формы, то ломая их, то выползая за края. И я поняла, что любовь важнее всех форм, я была готова иметь лишь любовь, даже, если она будет принимать свои, чуждые мне формы. Я просто... — её голос задрожал, и я осторожно подсел ближе, — просто понимаю, что без любви я никто. Мне не нужны эти формы, мне нужен только ты, даже если ничего из того, что я представляла, не сбудется... Я осторожно приобнял её, тронутый до глубины души её признанием. Джин опустила голову. — И да, я ждала твоего приезда... правда опять же, представляла его совсем иначе. Я так хотела, чтобы ты обнял меня, я так хотела этого весь день, — зашептала она, — но я совсем забыла, что ты совсем не идеальный мужчина... и мысли мои не читаешь, но мой... любимый, который никогда ни к чему меня не принуждал. Даже когда ему этого так сильно хотелось. Она расплакалась, согнувшись к своим коленям, и я растерянно гладил её по волосам и спине. Её слова прозвучали для меня как гром среди ясного неба. Немного шокирующе, немного странно и совершенно обезоруживающе. Я решил, что вздумай я сейчас снова извиняться, это прозвучало бы крайне глупо. Я любил её больше всего на свете и конечно был бы рад держать её в объятьях весь день, как только увидел. Возможно, я бы так и сделал, если бы не её шаг назад. Но как бы гнусно я выглядел, если бы продолжал напирать, когда меня отталкивают. Джин выпрямилась и утерла лицо краем шали. — У тебя ресничка на щеке... — прошептал я и аккуратно поднёс пальцы к её лицу, приблизившись, и заметил, как она тепло смотрит на меня. С детской наивностью и нежностью взрослой женщины. Я улыбнулся. Я соврал ей про ресничку, только затем, чтобы поцеловать её. Осторожно и мягко, чтобы не спугнуть. Джин попыталась улыбнуться, а потом обвила меня руками. Прикосновения к её губам вызывали во мне дрожь, пробуждали нежность и глубоко томившуюся страсть. Этот поцелуй был для меня как стакан воды для обезумевшего от жажды — казалось, его могло бы хватить для утоления, но с каждым глотком было чувство, что этого мало, хотелось выпить целую бочку, с головой окунуться в океан... и мне хотелось раствориться в этом чувстве, казалось, я был готов целовать её вечность и так и не насытиться, так и не выразить всю любовь, что внутри. Джин прервала поцелуй и нежно погладила меня по щеке. — Ты такой небритый, — прошептала она. — Это упрёк? — так же тихо поинтересовался я, внимательно изучая её глаза. — Нет, — с улыбкой шепнула она и вновь поцеловала меня. Я обнял её, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Мне стало так тепло, будто солнце зажглось где-то совсем близко, то был не обжигающий жар костра, а спокойное и ровное тепло, разгорающееся из сердца, разгоняющее волны по всему телу изнутри. Мои ступни словно пружинили от земли, готовые сорвать меня с места в тот же миг и устроить мне километровый забег по лесу и таинственной пустоши. Я почти хотел этого — ощутить, как ветер будет врезаться в моё тело и, проходя сквозь него, не сможет ни на секунду погасить это тепло, живущее в груди. Я приглаживал рукой её рыжие локоны, зарывался в них пальцами и наслаждался их мягкостью. Джинни слегка вздрогнула, когда я нечаянно зацепил пару спутанных волосков и порвал их. — Прости, — шепнул я, виновато прикасаясь к её щеке. Она с любовью посмотрела на меня. — Ты замёрзла, — продолжил я, — и боюсь, я буду настаивать, чтобы ты сейчас пошла в палатку, — добавил я, хотя мне отчаянно не хотелось отпускать её от себя. — Там точно так же холодно, — улыбнулась Джин, — какой в этом смысл? — Там есть спальник, в котором можно согреться и, кажется, даже было одеяло, если Сторм не утащил его себе, — ответил я, видя и в её глазах нежелание уходить. — И ещё… там нет тебя, — произнесла Джин, глядя мне в глаза. Она нежно коснулась моей кисти, лежащей на колене, и медленно сцепила наши пальцы, не отводя взгляд. Она неторопливо встала и потянула меня следом. Без единого слова. И я просто встал, чувствуя, как заколотилось сердце и немного зазвенело в ушах. Пружинистые стопы куда-то делись, уступив место тяжести гранитных плит, которые с трудом сдвигаются с места. Джин смотрела мне в глаза, испытующе, делая осторожный шаг назад в сторону палатки и надеялась поймать нечто в моём взгляде. И я не знал, что она там видела. Сделав второй и третий шаги, ведя меня за собой, она вдруг медленно ослабила кисть, словно не вынуждала меня следовать за ней, оставляя выбор за мной. Я понял это и легонько сдавил её пальцы в своих, не давая ей отпустить меня. Джинни улыбнулась и, крепче взяв меня за руку, развернулась, чтобы залезть в палатку. Там было действительно холодно. Брезент дрожал, когда мы передвигались внутри, снимая обувь и подползая ближе к спальникам. Здесь их было почему-то целых три. Джинни включила фонарик и подвесила его на самую высокую точку в палатке. Он закачался, отбрасывая круги света на стены и призывая мотыльков. Джин посмотрела на меня и смущённо закуталась больше в свою шаль. — У тебя есть, во что переодеться? — спросила она. Я покачал головой. — Я не собирался в поход, — ответил я, — но ты не переживай, я не в первый раз в такой ситуации. И вообще, если помнишь, спать я не собирался. — Брось, Логан… — она придвинулась ко мне, — ты со мной не совсем честен, я вижу это. — Я… просто чувствую себя некомфортно, — проворчал я, отворачиваясь от её взгляда. — Я тоже… — прошептала она, понимающе гладя меня по плечу, — давай исправим это… Я наблюдал, как она расправила пару спальников, расстегнула их, разложила одеяло, свернула третий спальник, сделав из него подобие длинной подушки. Застенчиво подняв плечи, она стянула с себя шаль и сложила её в свой рюкзак, достав оттуда тёплые пижамные штаны и кофту. Я чувствовал тепло от её передвижений, даже тепло её молчания, и постепенно неловкость, связанная с тем, что я внезапно оказался наедине с ней в таком замкнутом пространстве впервые за долгое время, стала растворяться. Если ещё минуту назад я колебался, борясь с желанием уйти к ещё недогоревшему костру и просидеть там остаток ночи, то теперь я был готов, действительно готов остаться. Я расслабленно стянул с себя футболку, и стало ещё прохладнее. Мне показалось даже, что откуда-то как назло, именно в эту секунду потянуло ветерком. Стараясь не обращать на это внимания, я расстегнул ремень и пуговицу на джинсах, ощущая наконец-то настоящую свободу. Теперь мне уже не казалось, что я вот-вот должен сорваться с места и куда-то идти. Я был почти что дома. Джинни переоделась в пижаму быстро, чтобы избежать длительного ощущения холода. Она потёрла ладони друг об дружку и надела шерстяные носки. Только после этого она оглянулась на меня и смущённо заправила за ухо прядь волос. — Как-то так… — она попыталась улыбнуться. Её взгляд скользнул по моему лицу, а потом резко ушёл любоваться палаточными стенами, точно она опасалась смотреть на меня. Я придвинул свой спальник ближе к её и вместе с ним сам оказался рядом, приобнимая Джин за талию. — Только не начинай жалеть, что позвала меня с собой, — прошептал я, другой рукой накидывая на её ноги одеяло. Она поделилась частью одеяла со мной и застенчиво улыбнулась, ничего не ответив. Я дотянулся до фонарика и выключил его. Темнота скрыла нас друг от друга на пару мгновений, а потом я поймал на себе взгляд Джин. — О чём ты думаешь? — спросил я, позволяя ей лечь на спальник и опускаясь на локоть следом. Она подтянула одеяло повыше к подбородку и поёжилась. — О нас с тобой… Я ожидал продолжения. — Ты не знаешь ведь… — она прикусила губу, — но мне пришлось рассказать отцу о том, что нас связывало. Я же даже не могла представить, что ты решишь… расстаться, — тихо добавила она. У меня внутри всё похолодело, как только я представил, в каких условиях это всё произошло. — Зачем? — спросил я. — Он стал требовать ответы… — извиняющимся голосом произнесла Джин, — и да… они ему не понравились. — Что он сказал? — я вновь чувствовал вину и сожаление, как будто бы перенёсся на пару дней назад. — Что ты недостойный человек, — нехотя ответила Джин, — раз не держишь слово, и что ты эгоист… и знаешь, мне так стыдно в этом признаться, но в тот момент, я верила ему и была с ним согласна… я разочаровалась в тебе, и думала, что ты и правда нарушил слово. — Так и было, — хрипло ответил я, чувствуя стыд и злость на самого себя. — Логан, — она вдруг развернула меня к себе, прижав ладонь к моей щеке, — не кори себя, пожалуйста. Я ведь понимаю, ты не хотел этого, так получилось, потому что ты думал о своих расстроенных чувствах, а не о моих… и это нормально… — Нормально? — я саркастически усмехнулся. — Какой там… — Я ведь тоже эгоистически поступила, позвав тебя на этот вечер, — продолжила Джин, — я совсем не думала о… — Нет, — я прервал её и убрал её ладонь с моего лица, — не вздумай наговаривать на себя, слышишь, — я совестливо сбавил резкость тона, — Джинни, я один виноват во всём, что с нами произошло. И я не хочу, чтобы ты пыталась меня оправдать. Твой отец прав. — Нет, нет, нет, — зашептала она, — я думала, что он прав, тогда… но теперь я поняла, что он совсем тебя не знает… — Ты просто влюблена в меня, — усмехнулся я, нежно вслушиваясь в её сбивчивый голос. — А ты не понимаешь… — немного обиженно начала она и отвернулась, не позволяя мне поцеловать её. — Чего же я не понимаю? — я решил подыграть ей, в глубине души улыбаясь над её попытками выгородить меня в моих же глазах. Моя милая девочка. — Того, что танго танцуют двое, — прошептала она, — и если кто-то один поступает эгоистично, то значит, и второй тоже… поэтому мы оба виноваты одинаково. На этот раз она не отвернулась, и я поцеловал её, надеясь, что она не сочтёт это за попытку прервать её размышления. Она обняла меня, обвивая шею и впутываясь в волосы, но прервала поцелуй буквально через двадцать секунд: — Человек — по натуре эгоист, — зашептала она, — и отношения для людей часто существуют, как возможность что-либо для себя получить. И иногда это вынуждает их поступать совсем не так, как велит сердце или хочет душа. Я снова поцеловал её, и она с готовностью поддержала. Да, на очередные двадцать секунд. Я усмехнулся про себя, когда она продолжила. — И знаешь, наверное, я не хочу больше так… я хочу поступать только по любви, Логан. Не хочу, чтобы человек управлял своими отношениями, я хочу, чтобы любовь управляла человеком. То есть мной… что ты думаешь об этом? — Я думаю, что ты слишком много болтаешь… — с улыбкой прошептал я, целуя её в третий раз. Джин крепко обняла меня, прижимаясь. И на этот раз, видимо, ей было больше нечего сказать.