Когда зацветет сирень

Штокхаузен боялся самолетов до полусмерти, хотя ему часто приходилось путешествовать именно таким образом, и никак иначе, приходилось справляться русским методом перед вылетом: выпить стакан водки. Сеченов был более холоднокровным к полетам, его это даже привлекало, ощущение того, что ты ближе к звездам, его радовало, хоть он и говорил это метафорой и не совсем верил в это, но где-то в глубине души это его радовало. С ними также полетела Арина. В роли сопровождающего и телохранителя, ведь лететь в американскую зону Германии без любой охраны было опасно. Да, что там говорить об опасно. После победы над фашисткой Германии её было принято поделить на две части: ФРГ, зона под контролем США и ГДР - СССР. Раз в несколько лет проходили встречи всех ученых со всего мира, которые делились своими опытами, научными открытиями и познаниями в той или иной сфере деятельности. Так и в этот раз. Германию выбрали, как прахом, на котором построят что-то новое и величественное (в это не верили ни одна страна, которая заявляла это. Ни СССР, ни США это было просто невыгодно, а такие слова уже перестали значиться, многие слова говорятся не для того, чтобы это была правда, верно?). Сначала хотели провести в Баварии (территория ФРГ), на что СССР ответила отказом. Потом был выбран Берлин (территория ГДР), на что США тоже ответили отказом. Потом все же решили проводить в Берлине, но с таким условием: США высаживается на территории ГДР, а СССР - ФРГ. Насчет охраны решение принимали сами страны. СССР не стало отправлять весь отряд "Аргентум" для встречи академика и правой руки на территории ФРГ (просьба Сеченова), наоборот, сам Сеченов хотел быть "ближе к народу" (на это Захаров отреагировал очень бурно, объясняя тем, что это он может оборвать свою жизнь в любой момент, а Дмитрию жить вообще-то надо (опять же. Насчет искренности слов Захарова можно сомневаться), да и вообще пусть хотя бы возьмет он кого-то помимо "безмолвной" куклы), поэтому из охраны отправилась только Арина Сеченова (Дмитрий никого не слушает и делает только то, что считает нужным, прирожденная интуиция или безрассудство, знает только он, впрочем, может и он не знает), которая лучше всего отряда "Аргентум" (тут сомневались с таким заявлением все, Арина никогда не показывала себя в реальных задачах, не приходилось, в отличие от тех же Нечаевых, но.. академику было их жалко, пусть те отдыхают и наслаждаются друг другом и своими детьми) справится с своей задачей. В аэропорте было пусто, их никто не встречал, хотя было сказано по новостям жителям, что прибудут из СССР. Все как по контракту, тем лучше для них всех. – Ох, мне плохо... – Штокхаузен схватился за свои колени и томно отдышался. – Сколько мы летели? Опять его кудри распались по его плечам, для чего вообще их укладывал. Дмитрий Сергеевич посмотрел на свои часы и томно вздохнул. – Три часа, – ответил Дмитрий и потом стал переводить время. – Час, Дмитрий Сергеевич. Академик глянул на девушку и усмехнулся. – Мы смогли совершить путешествие во времени. Теперь у нас лишних два часа. Штокхаузен глянул на этих двоих, для которых полет прошел более гладко, чем для Михаэля, у которого аж ноги были ватными, во время полета, он боялся даже пошевелиться. – Но мы нагоним это время, когда вернемся в Москву, Михаэль, – Арина только улыбнулась. Никогда она еще не была такой.. человечной? Этот разговор был расписан, задуман еще в СССР, было прописано до каждой эмоции, потому что находиться на вражеской территории и болтать что-то лишнем явно не стоит. Многие диалоги, темы разговоры о чем-то расписаны. Точно также расписан и другой модуль Арины. Она не возлюбленная Дмитрия, она не обычный агент специального назначения отряда "Аргентум", она в конце концов не в дружелюбном состоянии для некоторых лиц, а "доктор медицинских наук, врач-нейрохирург, помощник академика Дмитрия Сергеевича". Коротко и по делу. В списках может не значиться, но существовать может. Не великая личность и не великая роль ей досталась, тем лучше. – Шуточки в сторону, товарищ Лебедева. Мы в ФРГ, мы должны проявлять серьезность, – Штокхаузен сказал это как можно серьезнее. Диалог отточенный до деталей. И мы хотим, чтобы наши слова были от чистого сердца и из лучших побуждений? Лебедева только смеется. Вот они в ФРГ. Отлично. Их не убили в первую же секунду, уже неплохо. Штокхаузен давно здесь не был, все было ему так до ужаса знакомо, и в то же время все новое окружало его. Воспоминания всплывали, то одни, то другие, приводя мысли в хаотичную последовательность. Он помотал головой, его кудри только сильнее рассыпались. На секунду он задумался. Нет, да быть такого не может. Михаэль томно вздохнул. Встретиться с Эддой было невозможно. Может она не здесь, может она вообще в другой стране, городе, может она вообще не придет на эту встречу в роли слушателя. Но почему, как он ступил на землю Родины, где родился, рос, учился, он вспомнил о ней? Об этой девушке, которую не видел давным давно, она может уже замужем, у неё дети, она любима кем-то и кого-то любит. Ворошить прошлое было просто ни к чему. Если она не придет, то Михаэль будет только рад, так думал он, но в глубине души он хотел увидеть её где-то издалека, увидеть, как она изменилась, какая стала. Конечно, какой её муж не особо хотелось видеть. Дмитрий Сергеевич был не раз в Берлине. Все же на фронте был врачом, да собственно и все на этом. А вот Арина здесь была впервые, по особой миссии. Миссии: найти Эдду и отдать ей письма, которые все же нашла в кабинете Штокхаузена, конечно, первоначально посмотреть, какой она стала и счастлива ли, или же она также страдает от любви, как Штокхаузен.