Когда зацветет сирень

Дмитрий Сергеевич впервые привел Арину Сеченову в свой комплекс для более обширного обследования. Он не обнимал её, не целовал, да и Арина не особо этого хотела. Стоило попробовать сегодня все режимы её расширителя "Искра". Арина осматривала все и поддавала анализу каждый предмет его комплекса, в её глазах был даже какой-то живой интерес, который бывает только у живых маленьких людей. Дмитрий Сергеевич приобнял её за плечо, когда те вошли в лифт. – Дмитрий Сергеевич.. – Дмитрий, – сразу пресёк девушку Сеченов, чтобы не слышать к себе таких обращений из её уст, на что девушка покорно кивнула. – Дмитрий, а что будет после смерти? Просто я слышала от одного человека в белом халате, когда притворилась, что спала.. он сказал, что я уже была мертва однажды. Неужели после смерти жизнь также продолжается и ничего после неё нет, кроме как обычной жизни? Вот такого вопроса он и боялся. Арина Сеченова вышла как роботом, так и искусственным интеллектом, поэтому она задавала такие вопросы, чтобы учится. В комплексе она задавала вообще очень странные вопросы ("тетя медсестра, а если будет очень голодно, вы сможете съесть свою кошку? Я видела, что у вас есть фотография с вашей кошечкой в комнате медицинского персонала.", "Почему все люди не могут просто быть счастливы?" ответ на последний вопрос был еще более поразительным "Потому что Богу скучно, если бы все были счастливы, его бы не было. Как хорошо, что мы в стране, где его нет, правда? Тогда тут все счастливы, да?"), но это был как обычный очень любознательный ребенок в теле взрослой девушки. – Ариша, я не могу тебе полностью ответить на этот вопрос. – Ну почему? Неужели когда ты умрешь, ты не останешься здесь, со мной, на Земле? – Арина обняла его за руку и прижалась, надув свои прекрасные чуть розоватые губки. – Я еще не скоро умру, Ариша, — он погладил другой рукой по голове. Даже в таком виде он любит её. Даже в таком виде она осталась для него самой прекрасной девушкой, которая может быть. – Почему ты так уверен? Видишь, я молода, а умерла. А ты уже взрослее меня. – Просто ты умерла... потому что это был единственный исход событий. — А отчего я умерла? И почему единственный? Не будет же Дмитрий Сергеевич рассказывать, что после того разговора, как он чуть вышел за ограждение больницы и собирался садится в машину, левое крыло больницы (а именно там находилась злосчастная 108 палата) было взорвано? Это было все сделано ради Дмитрия Сеченова, но он успел уйти, может это прекрасно знал тот подчиненный, поэтому и позвал его, может просто интуиция подсказала ему уйти, а может и правда важное дело пришло ему на коннектор, и он отозвал его от того разговора. Жертв было много, что больница потихоньку списывала их на разные случаи, которые бывают во время операций. Тело Арины Сеченов и Захаров собирали по кускам, хоть взрыв и был там, хорошо, что та 108 палата находилась далеко, поэтому повреждения были несовместимые с жизнью, но восстановить её до того человеческого состояния, в котором она сейчас находится, очень даже было возможно (и вот результат прямо перед ним и задает глупые вопросы!). Сначала оно долго хранилось в бальзамировании у Павлова, уже собранное, с частями металлами по всему телу. Потом должна быть вторая операция, более серьезная на внедрение нейрополимерного расширителя "Искра". Он справился. Даже спустя столько лет войны руки академика не забыли этих действий. Внедрение программы, активировании её и вот то, что сейчас есть. Если они встретят всех её знакомых, он под землю провалится. – Ты умерла от болезни. — Какой? – Серьезной, поэтому и умерла. – А если ты тоже заболеешь и умрешь от неё? – Ты хочешь, чтобы я побыстрее умер? Аринины глаза сразу стали на мокром месте, носиком она зашмыгала и обняла Сеченова. – Нет, я не это имела в виду!... мне сказали, что мы все умрем, а я хочу убедится, что когда ты умрешь, ты будешь со мной и никуда не денешься!... Мужчина поглаживал её спину и нежно поцеловал в лоб. Довел бедного ребенка до слез. Зато может никогда не будет поднимать этот вопрос. Они вышли из лифта, держась за руку. – Арина! – послышался женский голос. Сеченов обернулся на голос. Это стояли Филатова и Нечаева, которые сразу стали подходить к ним. – Откуда они знают мое имя? Дима! – Арина спряталась за спину Дмитрия Сергеевича, чем вызвала удивление на лицах девушек, и такое же удивление на лице Сеченова. Дмитрий Сергеевич из уст девушки он не особо любил. Дмитрий было еще терпимо. Но Дима – было что-то такое странное, до жути знакомое и нежное. Филатова и Нечаева стали подходить медленнее, так как не понимали таких возгласов со стороны Арины. Арина пропала для них почти на год. Сеченов сказал, что та была в санатории, придумывал для них истории, что с ней, как там она, что у неё веселого. Они также ждали, что Сеченов скажет им о приезде девушки, но раз умолчал, то они сами встретили её. И такое... как будто они получили звонкую пощечину. Нечаева подошла чуть ближе к Сеченову, за ним стояла Арина и дрожала, закрыв глаза. – Это будет сложно, но я попытаюсь прояснить некоторые ваши вопросы. Тишина в кабинете стояла гробовая и от неё было неудобно как Сеченову, так и Нечаевой с Филатовой. Они, втроем, смотрели на девушку, которая сидит на кушетки и мотает ножками, пока Дмитрий Сергеевич приводил анализ приборами, посмотреть её средние значения. – Так значит она уже не та Арина, которая была раньше? – задала вопрос Нечаева, ради которого Сеченов обходил стороной. – Это в одном из режимов. Сейчас она просто находится в нейтральном состоянии. Если я переключу её на другой она будет другая, как для меня, так и для вас. Воспоминания задеты, даже если она будет в стандартном для нас всех состоянии, она не вспомнит вас. – А мы же сможем познакомиться с ней вновь и общаться? – Филатова просунула руки между своими коленями и сжала их. – Само собой. Это даже будет полезно для неё. Екатерина Нечаева, которая была очень далека от технологий, совсем не могла принять это. Слишком странно и нереалистично это звучало, но то, что это странное было перед ней и мотала ногами, заставляло её чувствовать себя не в своей тарелке. Дмитрий Сергеевич подошел к приборам и стал набирать на нем какую-то комбинацию. Арина перестала на секунду двигаться. Филатова даже лицо руками закрыла, будто здесь не Арина Сеченова, а какой-то яркий, слепящий глаза свет. – И, кстати, Катенька, требовались же лишние руки в отряд "Аргентум"? Даже Нечаевой стало не по себе. У Кати внизу живота все свело, будто все её внутренности скрутили в узел. – Требовались, – неуверенно сказала она. – Так вот, Арина справится и с этим. Представлять Арину, как свою лучшую подругу, было одно, а что та, вместе с ней, на поле боя будет обезвреживать всяких неугодных людей, да может и не на поле боя, было просто невозможно. Та Арина, та нежная, хрупкая, как фарфоровая фаза, та, которая ухаживала за всеми бездомными животными комплекса, та, которая стеснялась упоминания каких-то своеобразных отношений с Сеченовым, та Арина оказалась каким-то режимом в этой кукле. Сеченов почувствовал, что девчонкам стало не по себе. Арина уже подняла голову и стала все осматривать. – Ох, девочки, – тихо сказала Арина и слезла с кушетки, рванула к ним в объятья. – Катенька! Ларисочка! Как я по вам скучала! Сеченов посмотрел на неё, расширив свои глаза. Быть такого не может, чтобы эта девушка что-то помнила. Он же знал, что тот участок её воспоминаний утрачен, что она не помнит даже его в этом режиме, а вот Нечаеву и Филатову она вспомнила сразу. Способности мозга просто удивительны, так решил думать Сеченов. Екатерина и Лариса нежно обняли Арину и прижали к себе. Они улыбались, смеялись, даже плакали. Все хорошо. Все очень даже хорошо.