— Ну вот и всё… Конец игры, — не успевая закончить, Вигго заходится кашлем.
— Вигго… — Иккинг подхватывает мужчину под руки, даруя ему возможность удержаться на ногах. Драконий наездник с ужасом понимает, что в спину Гримборна вонзились четыре стрелы, одна из которых практически по основание наконечника вошла в плоть. Гнев ещё кипит в крови, но теперь он направлен не на Вигго.
Из вне каменного зала слышатся крики приближающихся войнов Йоханна и Крогана.
— Иди, а я пока задержу их, — Вигго тут же выпремляется, на что парень смотрит с болью и восхищением.
— Нет! Я тебя не брошу…
— Иккинг, ты более жестокий чем ты думаешь, — говоря это, он сжимает его ладонь, как будто они давние товарищи, пристально смотря в глаза, — Я знаю, что ты одалеешь Крогана и Йоханна, — в руке остаётся фигурка из игры «Булавы и когти».
Почему-то эти слова врага вселяют в него надежду. Почему-то Иккинг верит ему, а глаза загораются как гель Ужасного Чудовища после поджога. Наверное именно они заставляют Вигго улыбнуться и направить меч в сторону выхода.
Беззубик несёт своего хозяина прочь из тоннелей, по которым за ними следует заряд мощнейшей силы, выпущенный Креветом.
— Быстрее, братец! — дракон ускоряется. И вот они оба уже видят ночное небо, но сетка на входе в тоннель резко облепляет и человека, и его любимца, приковывая их к земле, заставляя чувствовать себя рыбешкой, не способной выбраться.
Йоханн, солдаты, сигнал, взрывы близнецов — всё это мешается в голове, выпуская в кровь дозы адреналина и заставляя забыть остальное.
Но вот по острову разносится последний рёв от воспламенившегося газа Престиголова. Забияка и Задирака празднуют победу и свой титул «самых газовых на всем архипелаге».
— Иккинг всегда знает, как нас поддержать, — наперебой визжат они от переизбытка эмоций, полученных во время боя.
Только будущему вождю Олуха не до ликований. Седлая свою Фурию, парень мчится обратно в тоннель, думая только о своей глупости.
Как он мог оставить его там одного? Вместе они бы легко справились с кучкой солдат, но Вигго решил сыграть в героя — пожертвовать собой. Какое благородство. И Иккинг опять по своей глупости поддержал его игру. Идиот.
Держа факел в руках, они медленно пролетают вглубь, стараясь вглядываться в обломки. Среди груды камней, обвалившихся опор, державших тоннель, и прочей грязи, парень замечает тёмное пятно, распластавшееся на полу. Сердце стучит, будто по нему ударяет Землетряс. Паника вперемешку с виной накрывают Иккинга ещё до того, как он может что-либо разглядеть.
Но вот пятно превращается в дракона, который стоит, опустив голову и расправив крылья. Заметив их, Кревет складывает два огромных полотна с когтями на концах. Иккинг подходит ближе и на мгновение замирает.
Он не знает с какой целью рванул в этот несчастный тоннель. Чтобы увидеть бездыханное тело врага? Чтобы спасти Кревета и увести его подальше от этого острова? Чтобы удостовериться, что мужчина действительно пожертвовал собой и спас ему жизнь, и это не он надышался взрывчатого газа, и ему не показалось?
Вигго Гримборн лежит лицом вниз, из спины торчат всё те же четыре стрелы. Спасибо, что хоть новых не нахватал. Парень садится рядом и медленно переворачивает тело, придерживая его со спины, не давая стрелам проникнуть глубже. Затаив дыхание, Иккинг прислоняется к груди, стараясь хоть что-то услышать.
Тук… Тук… Тук…
Словно вода капает с крыши после дождя — медленно, успокаивающе, заставляя на пару секунд насладиться этим звуком. И он наслаждается… Из недр поднимается радость, которая окутывает его своими тёплыми крыльями, даруя пару мгновений спокойствия.
Рядом ободряюще мурлыкнул Беззубик, обнюхивая бывшего охотника.
Парень готов благодарить всех богов Асгарда, но только он понимает, что это не совсем их заслуга.
— Ты спас его? — обращается к Кревету драконий наездник, на что дракон выдаёт тихий рык, неотрывно смотря на тело.
Иккинг даже не хочет думать о том, насколько сокрушителен был удар этого дракона из класса «Разящие». Не желая оставаться здесь ни минуты дольше, парень садится в седло, одной рукой удерживая Вигго за поясницу.
Вылетая из этого треклятого тоннеля, драконий наездник замечает, что Кревет следует за ними. На берегу Иккинга уже ждут близнецы, не понимая почему их друг решил лететь обратно. Но стоило только разглядеть с какими «трофеями» к ним приближается парень, механизм Торстоны-всегда-готовы-спорить с двойной силой было не остановить.
— Ты с ума сошёл?! — взвизгнула Забияка, — этот человек помотал нам нервов больше, чем зубов в пасти Вопля Смерти!
— А у Вопля Смерти много зубов, и их ряды уходят в самую глотку! — подхватывает сестру Задирака. — И они все острые как новые клинки из железа громмеля.
— Да! А ещё они вращаются и перемалывают камни!
Тяжёлый вздох.
— Насколько подробно вы планируете описывать мне Вопля Смерти? — спрашивает изрядно выматанный Иккинг.
— С зубов до хвоста, — с видом явного превосходства констатирует Задирака.
Ещё один тяжёлый вздох.
— Этот человек спас меня и моего дракона, рискнув своей жизнью ради этого, — сам не веря, что говорит это, выдаёт Иккинг.
— Но...
— Никаких но, вы летите на Драконий Край и сообщаете, что всё хорошо, а я лечу на Олух.
— Иккинг, у твоего отца есть желание порвать Вигго на куски как только он его увидит, — со знанием дела выдаёт Задирака.
— А ещё у отца есть сын, который спасает драконов и всех кривых и косых, особенно если они пытались убить его не один десяток раз, — с кислой миной произносит шатен.
Спустя полчаса полёта, смелую компанию из дракона, наездника и слава-Тору-живого-охотника, настигает шторм. Помимо дождя, который хлещет с явным желанием пробить кому-нибудь череп, молний, решивших запечь всё живое в округе, и просто адских раскатов грома, Иккинг понимает что Вигго начинает дышать чаще и тяжелее.
— Выноси нас отсюда, братец, — раскрывая хвост дракона на полную, просит парень.
Раскат грома. Иккинг крепче прижимает к себе охотника, будто непогода способна забрать его.
В нескольких метров от них появляется молния. Потом ещё одна. И ещё. Если они хоть как-то заденут хвост, то все трое камнем полетят в воду.
«Думай, Иккинг, думай!» — мысленно кричит наездник, пока не отсырело то, чем можно думать.
Но подумать Иккинг не успевает — совсем рядом мелькает нечто, что через секунду превращается в огромный светящийся электрический шар. Наездника помимо грома глушит рев Кревета.
— Только не это! — чертыхается он. — Беззубик, вперёд!
Но Кревет как будто не замечает их, пролетает дальше и снова поглащает молнии.
— Он расчищает нам путь.? — если бы у челюсти Иккинга было время отвиснуть, она бы с радостью воспользовалась этой возможностью.
— Ну конечно, наверное, — экстренно соображет будущий правитель Олуха, — у Кревета и Вигго особая связь, и он защищает его.
Другого ответа на вопрос «Почему, черт побери, они летят под защитой Кревета?» у него нет, да и желание его искать тоже отсутствует.
Приземляясь на деревянный настил у дома Готти, Иккинг всем своим существом надеется, что старая целительница сейчас у себя. Парень барабанит в дверь с такой силой, что кажется на дереве останутся отпечатки.
Шаги. Скрип.
— Спаси его, пожалуйста…
Надрывный голос больше похож на скулёж, но ему глубоко плевать. Главное успеть.
Старушка с выпученными, как у овцы, глазами смотрит на парня, который только что чуть не выбил дверь, потом на его дракона, на котором, упав корпусом на морду животного, лежит Гримборн.
Заведя охотника в дом, целительница приказала Иккингу посадить его на табурет и держать тело за плечи спереди, пока она будет доставать стрелы. Быстро сняв с него наплечники, будущий вождь, позволив Вигго завалиться немного вперёд, чтобы тот упирался головой ему в живот, обхватил его за плечи.
После извлечения стрел Готти потребовала снять с него тунику. Одежда с кровавыми пятнами полетела в сторону. Обработав раны, старушка направилась к своим запасам всякой ерунды по типу сушёных трав, настоик и так далее. Наблюдая за целительницей, Иккинг понял, что та собирается зашить глубокие следы от стрел. Он даже мысленно порадовался, что Вигго без сознания, потому что зашивание ран далеко не самое прекрасное что могло произойти в жизни викинга. Хотя, честно признаться, если дошло до зашивания, то это уже большая удача.
Иккинг чувствует, как вздрагивает чужое тело от прикосновения иглы. Он видит, что губы охотника болезненно искривлены, но он жив, и это — главное. Он зачем-то мягче прижимает к себе его голову, поглаживая чёрные волосы.
Но тут на настил приземлился Крушиголов, и уже действующий вождь увидел сию обворожительную картину.
— Иккинг, я видел вас с Беззубиком во время патруля острова, хотел… — стоило Стойку заметить Вигго, как спокойной тон отца, который кажется был пропитан нотками радости из-за встречи с сыном, перешёл в грозный рев, который мог бы посоперчничать с рыком громобоя, — Какого черта тут происходит?!
— Папа, подожди, пожалуйста, я всё объясню! — затараторил Иккинг, видя как отец направляется в его сторону. Вспоминая как Стоик схватил Гримборна даже не за грудки, а за шею в прошлый раз, у парня внутри все скрутило, заставляя мозг экстренно работать и придумывать речь, которая способна дойти до сознания отца через толщу опыта, упрямства и желания убить Вигго.
— В этом нет необходимости, сынок, — рычит вождь, — я всё прекрасно понимаю и помню! — Иккингу кажется или глаза отца действительно налились кровью, будто вся алая жидкость из организма решила перекочевать именно туда. Мужчина всё ближе подходит к раненному, которого буквально обнимает Иккинг. Что отец может сделать сейчас с Гримборном — пожалуй, единственный вопрос на который Иккинг категорически не хочет знать ответ. На удивление, он прекрасно осознает, что переживает за мужчину, которому и без гнева вождя Олуха досталось немало бед.
Тут парень применяет свою любимую, в ковычках, тактику — вставать между кем угодно, когда угодно и пытаться сказать что угодно, главное чтобы послушали.
— Он пожертвовал собой и спас меня и Беззубика от Йоханна и Крогана, — выдаёт драконий наездник, вскидывая одну руку перед отцом, будто она сможет остановить его, второй же рукой прижимая к себе Вигго. — Если бы не он, то меня бы здесь не было.
Теоретически был бы, потому что солдат было не настолько много, чтобы с ними не справились два человека — два опытных война (ладно, один опытный и один везучий) и два дракона, которые относятся к одним из самых сильных во всех драконих учебниках. Но сейчас Вигго — настоящий герой, чья храбрость не знает границ и так далее и тому подобное.
— Он спас.? — теряется на мгновенние Стоик, но тут же возвращает себе устрашающий вид, — Ты уверен, что это не какой-то его коварный план? Он уже строил из себя бедного-несчастного, которого все бросили.
— Нет! Йоханн и Кроган решили похоронить Вигго заживо. Он...
— Достаточно, — тяжёлый вздох с двух сторон. — Готти, как он?
Целительница по-видимому всё это время не обращала на вождя и его сына никакого внимания, сосредоточевшись на ранах охотника. Закончив со швами, старушка поковыляла к посоху.
— Жить будет, — в один голос прочитали викинги.
***
Опуская Вигго на свою кровать, Иккинг понимает, что впереди будет сложная ночь. Кладя ладонь на лоб охотника, он осознает, что тот буквально горит. Вспоминая, как с ним поступал отец, когда его лихорадило, Иккинг идёт на первый этаж. Беззубик порывется за ним, но видя что хозяин поднимается обратно, топая своей металлической ногой, снова кладёт морду на передние лапы на своём камне.
Парень приносит с собой таз с прохладной водой и тряпку. Он, смочив ткань, начинает медленно водить по лицу охотника, стараясь тем самым сбить температуру и заодно убрать пыль, пот, и, Иккинг надеется, чужую кровь.
Вигго вздрагивает от прикосновения мокрой материи.
У наездника впервые предостаточно времени чтобы рассмотреть шрам, а точнее ожог, который покрывает половину лица. Вздутая кожа красными буграми пересекала здоровую, как будто раскаленная лава стекала из кратора вулкана и ещё не успела накрыть некоторые возвышенности на склоне. Выжженные волоски все равно оставляли некий контур когда-то тёмной пушистой брови. Лишь ближе к переносице были какие-то остатки, да и те обгоревшие. Размеренно водя тканью, он позволяет себе коснуться пальцами повреждённой кожи. Она кажется более вздутой нежели обычная — здоровая. Скользя к веку, он осознает, что под его пальцами невидящий глаз. Иккинг сглатывет, а рука покрывается мурашками.
Иккинг ещё в первую встречу после боя против Райкера и «Канонады» хотел узнать как Вигго, черт его побери, выжил. Кажется, теперь у него появилась такая возможность.
Закончив с лицом, он промывает тряпку и оставляет кусок влажной ткани на лбу. Переходя к шее, Иккинг снова дотрагивается до шрама, а точнее до трёх — длинные тонкие полосы, прямо под пораженной частью лица. Парень уверен, что это следы когтей, которые чудом не продрали горло насквозь.
Проводя тряпкой по крепкой груди, стараясь не задевать бинтов, Иккинг чувствует, как тяжело дышит охотник. К его удивлению, грудь Гримборна не имеет ни одной отметины, так же как и руки.
Спускаясь к животу, он замечает с левой стороны белую толстою полосу с красными рваными краями. Похоже, кто-то ударил мечом или топором.
Иккинг понимает, что у Вигго для охотника на драконов довольно-таки мало шрамов, но каждый из них мог стоить ему жизни.
«Редко, но метко», — скривив губы, невесело усмехается он.
— Глаза как у Ночной Фурии…
— Что.? — Иккинг не сразу понимает, что ему это не послышалось.
***
Больно… Боль расходится по всему телу, жжёт везде.
Словно под толщей стеклянного купола Вигго слышит шум. Пребывая за чертой сознания, Вигго лишь чувствует какие-то движения, слышит чей-то размытый голос и чувствует боль. А ещё мокро и холодно.
Темнота.
Боль. Острая, режущая, проникающая внутрь под кожу словно вода, впитывающаяся в землю — медленно и необратимо. Вспышки холода на коже, которые на секунду переманивают на себя внимание, даруя мгновения покоя.
Размытые голоса, которые он не может распознать.
Что-то мягкое, тёплое, с запахом свежего дерева и свеч.
Снова холод. На лбу, на шее, на груди. Вигго силится открыть глаза, которые как будто приковали к нижним векам цепями из железа Громмеля.
Картинка складывается из цветных пятен, пляшущих перед глазами — коричневые, красные, жёлтые, зелёные. На них и фокусируется взгляд. Зелёные пятна преобретают оттенки хвойного леса, свежей весенней травы, северного сияния в самую красочную ночь. А ещё они напоминают глаза дракона…
— Глаза как у Ночной Фурии. — выдаёт Вигго первое что пришло на ум, чувствуя, как горло когтями раздирает кашель. Он старается приподняться, не понимая где он, но голову ведёт, а в глазах темнеет от этого движения, и он начинает заваливаться назад.
— Не вставай, — гулко в ушах отдаётся знакомый голос, а после что-то мягко опускает его обратно. Спина взрывается болью между лопаток, на пояснице так, будто в него пытается пробуриться Вопль Смерти. Из-за этого затуманенный разум отказывается оставаться в теле, веки смыкаются окончательно, теряя из виду драконьи глаза.
Вигго снова проваливается в бессознательный сон.
***
Ночь проходит: медленно, тягуче, тяжело. Иккинг полностью вымотанный схваткой с Йоханном и Кроганом, валиться с ног от усталости, но не может себе позволить заснуть. Беззубик, поддерживая хозяина, тоже не спит, по крайней мере старается — дракон успевает задремать, резко вскакивает и опять наблюдает за комнатой слипающимися глазами.
Закончив обтерать Вигго, Иккинг укрывает его одеялом. Усаживаясь на табурет рядом со столом, парень откидывается назад, спиной упираясь в дерево. Что ему делать? Вот Вигго придёт в себя, вот он поправиться и что с ним делать дальше? Иккинг, как будущий вождь, понимает, что лучше быть если не друзьями, то хотя бы приятелями или союзниками с такими людьми как Гримборн. И потом, просто так отпускать его — потенциальная опасность для Олуха, Драконьего Края и всего Архипелага в целом. Не то чтобы у Иккинг были проблемы с доверием, но это явно не тот случай, когда человека можно отпустить на честном слове. Хотя даже если и так, то этот «деловой человек» все равно найдёт лазейку в своём же обещании. Держать его под своим крылом, пока Иккинг не станет в нём уверен? Но он уже в нём уверен… Наверное. Он же спас его… Или Иккингу просто хочется думать, что спас. Не может же это быть часть гениального злодейского плана, в котором Вигго, брошенный всеми, якобы жертвует собой, тем самым инсценируя свою смерть. Или может? Но зачем? Он знал, что Иккинг вернётся за ним? А Кроган и Йоханн в курсе этого плана?
Иккинг физически начинает ощущать груз всех этих вопросов, которые засели в мозгу, теперь уже мешая ему уснуть. Хоть какой-то плюс.
На данный момент у него есть две версии: Вигго действительно хотел спасти его (вопрос зачем), или же Вигго хотел использовать его, что более вероятно, зная характер Гримборна. Но тогда откуда он знал, что Иккинг кинется его спасать? Неужели он настолько предсказуем? Тогда для какой цели Вигго нужно было играть в героя? Чтобы заверить Иккинга в своих чистейших намерениях? А те слова, сказанные про драконов, которые буквально идут в разрез со всеми принципами охотников на драконов. Конечно спасение драконом собственной шкуры может многое изменить в человеке, но Вигго не просто человек. Иккингу иногда кажется, что Вигго — полубог, отцом которого был сам Локи, а мать была первоклассной интриганкой. А что, неплохой вышел бы союз.
А как он буквально за пару движений приручил Кревета? У Иккинга был шок, уважение, страх, удивление и ещё с десяток различных эмоций, которые он просто не знал как выразить. Признаться, это даже слегка задевало его эго, всё-таки первого дракона приручил он, помирил викингов и драконов он, убил Красную Смерть он (вместе с Беззубиком естественно). А тут какой-то охотник (по правде говоря, самый сильный охотник, которого он когда-либо встречал) за один раз приручил этого питомца Тора.
— Клан… Империя…
Иккинг, как ошпаренный, тут же подскочил с табуретки, от чего несчастная чуть не повалилась, и припал к кровати. Вигго начал бредить.
— Ч-ш-ш, — зашептал Иккинг, трогая лоб охотника — снова как раскаленная печь в кузнице.
— Империя… Райкер… Один…
Что он несёт? Это как-то связано с его планом? Парень не успевал подумать об одном вопросе, как мозг выдавал новый, ещё более сложный, чем предыдущий.
Схватив со стола выданный Готти порошок, который она делала из каких-то корней, сушёных ягод и другой всячины, и который должен был сбивать жар (на что Иккинг очень сильно надеялся), он принялся разводить его с водой и, приподнимая голову охотника, влил в приоткрытый рот, стараясь не пролить ни капли.
Тут же скидывая одеяло, Иккинг стал растирать тело тканью, пропитанной теперь уже холодной водой, по-новой.
— Я вас подвёл…
Кого подвёл? Как подвёл? Что, черт побери, он несёт?! А если он про Йоханна и Крогана? Но причём тут Райкер?
Вигго вцепляется в простынь, комкая её в руке. Иккинг чувствует, что все тело мужчины напряжено. Переводя взгляд на лицо охотника, парень замечает две блестящие в свете свечей дорожки. Та, которая проходит от здорового глаза, ровная, будто прочерченная, а дорожка от слепого глаза с рвными краями, вся изломанная. Слезы, стекая по неровной коже, образуют нечто на подобии реки с изрезанными берегами.
Он… плачет?
От осознания этой мысли, Иккинг неожиданно для самого себя неверяще потянулся к той дорожке, что была идеально ровной. Мокрая. Вигго плачет? Это было так странно и даже как-то неправильно. Это от боли или… от своих видений?
Тихий всхлип.
Пусть он будет самым великим охотником, если не уже, но всё равно он — простой человек. Но мозг Иккинга отказывается воспринимать слёзы и Вигго как нечто сочетаемое.
Ветая в своих мыслях, драконий наездник не замечает, как его рука полностью ложиться на щеку охотника, а большим пальцем он стерает слезы с его лица.
Другой рукой поправляя тряпку на лбу Гримборна, Иккингу кажется, что охотник как будто льнет к его руке.
— Ты никого не подвёл, — зачем-то медленно и даже ласково начинает говорить Иккинг, медленно поглаживая Вигго по щеке, — всё хорошо, ты не один, я рядом.
Спустя какое-то время дыхание охотника становится ровнее. Оно по-прежнему тяжёлое, рваное, но уже не такое надрывное.
Иккинг решает сесть рядом с Беззубиком, чтобы наблюдать за состоянием Вигго, но как только спиной он приваливается к теплому драконьему боку, то парень безвозвратно провпливпется в сон.
