***
Как только они оказались в бане, Йеннифэр почувствовала, что напряжение немного спало с ее тела. Там было пусто и приятно пахло. Тепло и влажность были желанны, хотя обычно она не обращала на это внимания, пока была одета. Знакомое место дало ей чувство безопасности, которого она уже давно не испытывала. Она бросила на скамью новые платья, которые жена трактирщика принесла в их комнату. Повернувшись к Тиссае, стоявшей у нее за спиной, Йеннифэр протянула ей руку. — Пойдем. Давай разденемся и помоемся, — голубые глаза встретились с ее, и Тиссая кивнула, начав двигать руками к пуговицам своей рубашки. Йеннифэр мягко остановила ее. — Позволь мне, — пробормотала она. Конечно, это было не так, как она хотела бы в первый раз раздеть Тиссаю, но обстоятельства были таковы, и Йеннифэр жаждала близости, которую приносил ей сам этот акт. Ее проворные пальцы начали работать, когда руки Тиссаи безмолвно опустились по бокам. Вскоре Тиссая стояла перед ней в нижнем белье, и Йеннифэр не позволяла своему взгляду слишком блуждать. — Я позволю тебе самой снять это, — сказала она мягким тоном. Пока Тиссая делала, как ей было сказано, Йеннифэр быстро справилась со своей одеждой. Когда она снимала рубашку, у нее заболела спина. В ближайшие дни придется подумать о посещении массажного салона. Обе женщины были обнажены, Йеннифэр неловко откашлялась и изо всех сил старалась не смотреть на Тиссаю. — Пойдем, — вместо этого она поманила рукой. — Вода пойдет нам на пользу. И снова Тиссая молча повиновалась. Этот бассейн был не самым большим, скорее маленьким. Но для них этого было более чем достаточно. Не было никакой необходимости заставлять владельцев гостиницы выплескивать грязную воду из больших бассейнов. Йеннифэр удовлетворенно вздохнула и быстро устроилась на краю бассейна. Тиссая заняла противоположную сторону. Не так давно, Йеннифэр принимала ванну вместе с Геральтом. Близость теперь была уже не та. В ее отношениях с ним была совершенно иная атмосфера, и она не могла поверить, насколько это блекло по сравнению с тем, что она чувствовала, когда была с Тиссаей. Когда-то, давным-давно, она думала, что обрела с ним вечную любовь. Очевидно, она была неправа. Она знала, что, в конце концов, ей придется поговорить с ним и рассказать ему все, чтобы освободить. Магия, связывавшая их вместе, не была любовью, теперь она это понимала. То, что он загадывал, никогда не было желанием любви. Геральт хотел, чтобы их судьбы были связаны, и судьба вплела Цири в их жизни. Но Йеннифэр возвращается к Тиссае, с кем не была связана при помощи желаний и магии. Это был ее выбор, снова и снова, и всегда им будет. Некоторое время они сидели молча, вытянув ноги рядом друг с другом, наслаждаясь теплом слегка пахнущей воды. Оглядывая просторную комнату, Йеннифэр заметила большую губку и бутылки на скамье у двери. — О, — сказала она, привлекая внимание Тиссаи. — Должно быть, хозяин гостиницы оставил это для нас. Она немного поколебалась, прежде чем встать и выйти из бассейна, чтобы собрать принадлежности. Воздух не был холодным, но, выйдя из горячей воды, Йеннифэр задрожала, а соски сразу затвердели. Она чувствовала себя неловко, возвращаясь к бассейну, и еще больше смутилась, когда взглянула на Тиссаю и обнаружила, что та открыто смотрит на нее с непроницаемым выражением лица. Йеннифэр вошла в бассейн с большей силой, чем намеревалась, разбрызгивая воду во все стороны. Она была бы оскорблена, если бы не легкая, удивленная улыбка, появившаяся на губах Тиссаи. Чтобы избежать дальнейшего смущения, Йеннифэр отложила мыло и губку и погрузилась в воду с головой. Она оставалась там недолго, не желая волновать Тиссаю, учитывая температуру воды и зная, что не многие люди смогли бы выдержать такую жару. Когда она вынырнула, Тиссая взяла губку и наносила на нее щедрое количество мыла. Йеннифэр проплыла разделявшие их четыре фута и осторожно схватила ее за запястье. — Позволь мне, — сказала она, и нотки в ее голосе выдавали нервозность. — Вперед, — пробормотала Тиссая и сразу протянула губку. Йеннифэр судорожно вдохнула и выдохнула, затем с благоговением наблюдала, как от горячего воздуха, который она выдохнула, по коже Тиссаи пробежали мурашки. Она прижала губку к бледному плечу и медленно начала растирать маленькими успокаивающими кругами спину женщины. Голова Тиссаи наклонилась вперед, давая Йеннифэр больше доступа к своей шее, что она восприняла, как приглашение поднести губку. При этом движении раздался низкий удовлетворенный стон. — Не сильно? — тихо спросила Йеннифэр. — М-м-м. С предельной осторожностью Йеннифэр продолжала свои манипуляции до тех пор, пока не перестала замечать никаких следов крови или грязи на спине Тиссаи. — Тебе следует распустить волосы и вымыть их, — предложила она. — Я могу помочь, если хочешь. Тиссая обернулась, и внезапно расстояние между ними стало слишком маленьким. Йеннифэр несколько раз моргнула, пытаясь сохранить самообладание. Кошачьи глаза уставились на нее, когда маленькая ладонь присоединилась к руке Йеннифэр, державшей губку, и прижала ее к обнаженной ключице, приглашая Йеннифэр продолжить. Тиссая хотела, чтобы она продолжала, хотела, чтобы Йеннифэр прикасалась к ней, ко всей ней. Йеннифэр глубоко вздохнула, медленно, чтобы не выдать своей нервозности. У нее была задача, которую нужно было выполнить, и она могла справиться, она могла отложить свои чувства и потребности в сторону. Она решительно опустила опустила взгляд на грудь Тиссаи и провела губкой, чтобы очистить кремовую кожу, открытую ее глазам. Она не отреагировала ни на то, что розовые соски затвердели от ее прикосновения, ни на то, что глаза Тиссаи затрепетали и закрылись. Убедившись, что вся верхняя часть тела ее спутницы была намылена, Йеннифэр опустила губку и мягко развернула Тиссаю на пятках. Она распустила волосы, высвободив их из тугого пучка, и наблюдала, как они каскадом струятся по ее спине. Тиссая опередила просьбу Йеннифэр, опустившись в воду и погрузив голову под воду ровно настолько, чтобы полностью намочить волосы. У Йеннифэр перехватило дыхание, когда Тиссая вынырнула из воды с зачесанными назад седыми волосами и огоньком в глазах, как будто она знала, какой эффект произвел ее вид на младшую чародейку. — Я могу вымыть голову, пока ты приводишь себя в подарок, — предложила Тиссая, но Йеннифэр поспешила отказаться. Она хотела позаботиться о Тиссае, и это включало в себя мытье ее волос. Старшая чародейка кивнула в знак согласия. Йеннифэр потребовалось еще десять минут, чтобы выполнить свою задачу и привести себя в порядок, а Тиссая наблюдала за ней с непроницаемым выражением лица. Это нервировало — быть так близко, такими уязвимыми друг с другом и в то же время неспособными предугадать, что происходит в голове другого. По крайней мере, так считала Йеннифэр. Она была совершенно уверена, что Тиссая всегда точно знала, о чем она думает. Один из ее многочисленных скрытых талантов. Как только обе женщины сочли себя достаточно чистыми, они не стали задерживаться в бассейне. Но когда Йеннифэр собиралась вытереться полотенцем, она увидела, что Тиссая направилась к большому бассейну и грациозно вошла в него. — Э-э… — Ты можешь идти, если хочешь. Я останусь еще немного. — Оу. Ты хочешь, чтобы я ушла, или… Тиссая приподняла бровь, заметив нерешительность Йеннифэр, отчего та почувствовала себя невероятно неловко. Боги, почему в их отношениях было так трудно разобраться? Йеннифэр покачала головой, улыбаясь самой себе. Не говоря больше ни слова, она присоединилась к Тиссае в бассейне и решила немного поплавать. Возможно, это помогло бы ей со спиной. Старшая чародейка предпочла остаться у края, довольствуясь тем, что просто отмокала в горячей воде, наблюдая за Йеннифэр. К тому времени, когда они решили покинуть баню, время обеда давно прошло, и обе женщины обнаружили, что в их спальне ждет блюдо с сыром, хлебом и фруктами. От одного этого зрелища у Йеннифэр заурчало в животе. Они уже больше суток толком не ели. Они сели за маленький круглый столик у окна и, не теряя времени даром, принялись за еду. Жуя хлеб, Йеннифэр улучила момент, чтобы понаблюдать за Тиссаей. Синее платье, выбранное хозяином гостиницы, шло ей. Мужчина не солгал, когда сказал, что у его жены наметанный глаз. Она так же каким-то образом угадала, какие цвета им нравятся больше всего — платье Йеннифэр было черным. Или, возможно, она помнила их по предыдущим визитам. Ей придется дать им щедрые чаевые. — Утром мы отправимся обратно в Аретузу, — сказала Тиссая, нарушая уютную тишину. — Я надеюсь, что будут вести о Рите и девочках. — Да. Но давай просто… насладимся Горс Веленом сегодня. Хорошо? — Хорошо, — согласилась Тиссая после нескольких секунд внутренних дебатов. Йеннифэр посмотрела на большую кровать с красным стеганым одеялом. Оно выглядело таким уютным, что ее потянула к нему, а конечности внезапно отяжелели. — Я собираюсь вздремнуть минутку, — объявила она, отправляя в рот кусочек яблока.***
— У тебя болит спина? Голова Йеннифэр наклонилась набок, и она застыла на полпути. Она снимала свое недавно купленное платье перед сном и поморщилась, когда движение вызвало боль в пояснице, и конечно же, орлиные глаза Тиссаи заметили это. — Эм… немного, — призналась она. — Это ерунда. Слишком поздно. Тиссая вскочила на ноги и быстро подошла к ней, положив обе руки ей на бедра и заставив Йеннифэр напрячься от этого прикосновения. — Шшш, расслабься. Ложись на живот. — Что? — встревоженно спросила Йеннифэр. — Ты не обязана. — Я знаю, что не обязана, — парировала Тиссая. — Я хочу этого. А теперь ложись. Что еще оставалось делать, кроме как повиноваться? Йеннифэр опустилась на колени на кровать, прежде чем устроиться поудобнее, как ее просили. Она подложила руки под голову и закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание. Чуть раньше они были более близки, чем сейчас, боги, они купались вместе всего час назад, но было что-то в том, как Тиссая положила на нее руки, что заставило Йеннифэр почувствовать себя так, словно она все еще находится под водой в горячем бассейне. Это ощущение только усилилось, когда Тиссая присоединилась к ней на кровати и нависла над ней сзади, зажав ее между своих бедер. — Честно говоря, Тиссая, мне даже не так больно… — Чепуха. Я видела, как ты поморщилась, и я знаю, что у тебя высокий болевой порог. Я знаю, тебе это нравится. Воспоминание об их разговоре в Ринде, много лет назад. Но Йеннифэр помнила, и она была уверена, что Тиссая тоже помнила, и заговорила об этом нарочно. Мягкие, теплые руки слегка надавили ей на поясницу, и Йеннифэр немедленно подавила стон, который был чем-то средним между болью и удовольствием. Удовольствие от осознания того, что это Тиссая прикасается к ее обнаженной, разгоряченной коже. Как она это переживет? Йеннифэр однажды сказала Тиссае, что она мастерица в массаже, но, конечно, ей следовало ожидать, что даже в этой области Тиссая будет лучше. За плечами этой женщины было более четырехсот лет существования, наверняка было мало такого, чего бы она еще не знала или не освоила. Если она так хорошо умела делать массаж спины, Йеннифэр задалась вопросом, какие еще таланты она скрывает. Затем в ее сознании возник очень яркий образ других навыков, которые можно было бы использовать в постели, и она издала сдавленный звук, заставивший Тиссаю рефлекторно остановиться. — Все в порядке? — спросил ее хриплый голос, более низкий, чем обычно, заставив Йеннифэр стиснуть зубы. — Прекрасно, — пробормотала она. Последовали долгие минуты молчания, пока Тиссая разбиралась со всеми узлами, которые могла заметить на спине Йеннифэр, пока снова не заговорила. — Ты собираешься потом пойти за Цири? — Я пока не знаю, — ответила Йеннифэр, поразмыслив несколько секунд. Она должна была это сделать, не так ли? Таковы были обязанности матери. Заботиться о своем ребенке и защищать его ценой своей жизни. — Ведьмаку не помешала бы твоя помощь, — сказала Тиссая тщательно нейтральным тоном. Йеннифэр слышала ее насквозь. Тиссая косвенно спрашивала, не оставит ли она ее, чтобы пойти поискать его. Идея звучала нелепо, хотя Йеннифэр не могла винить Тиссаю за то, что она думает об этом. В конце концов, она была связана судьбой. И все же, каким-то образом, именно Тиссая казалась неизбежной в ее жизни, Тиссая, к которой она всегда будет возвращаться. — Я не оставлю тебя, Тиссая, — твердо заявила Йеннифэр. Если бы она отправилась на поиски Цири, то сделала бы это вместе с Тиссаей. Она даже не была уверена, что физически сможет оставить ее здесь. Что-то в простой мысли о разлуке причиняло ей боль. Руки Тиссаи сжали ее плечи — тихое подтверждение ее клятвы. Йеннифэр вздохнула, наконец-то начав по-настоящему расслабляться. Ее мышцы уже не так болели, и какое бы волшебство Тиссая не творила с ее спиной, в конечном итоге она почувствовала сонливость. Женщина, сидевшая на ней сверху, должно быть, почувствовала это, потому что прекратила свои действия после последней, продолжительной ласки от плеч до поясницы. — Спасибо, — пробормотала Йеннифэр уже в полудреме. Тиссая тихо усмехнулась и слезла с кровати. Был момент, когда Йеннифэр услышала шум, но она была слишком уставшей, чтобы открыть глаза, иначе увидела бы, как Тиссая выскальзывает из своего собственного платья. Вместо этого она почувствовала, как матрас рядом с ней прогнулся, а затем теплое тело прижалось к ее боку, рука осторожно скользнула по ее спине и медленно вырисовывала на ней случайные узоры. Йеннифэр снова вздохнула. Ей было тепло и уютно, и это казалось таким близким к счастью, какого она уже давно не чувствовала.***
Чуть позже ее разбудили легкие, как перышко, поцелуи в шею. Она пошевелилась, тихонько заскулила и заморгала от солнечного света. Солнце все еще стояло высоко в небе и проникало сквозь окно. Она посмотрела вниз, когда преступник, потревоживший ее сон, откинулся назад, и увидела Тиссаи, чьи глаза ярко и настороженно смотрели на нее. Женщины лежала на боку, положив одну руку под голову, а другую прижав к груди. Йеннифэр прочитала нежность в ее голубых глазах, что заставило ее сердце замереть. — Ты смотрела, как я сплю? — поддразнивающе спросила она, прекрасно понимая, что так и было. Но Тиссая лениво улыбнулась, и рука, прижатая к груди, пробралась к волосам Йеннифэр, убирая их за ухо. — Ты выглядишь умиротворенной, когда спишь. Ни одна из этих бровей не нахмурилась от беспокойства или гнева. Ну вот, ты снова это делаешь. — Я делаю это снова, потому что не согласна с твоим предыдущим заявлением, — возразила Йеннифэр, хотя в ее словах не было никакой горячности. Тиссая ухмыльнулась, явно наслаждаясь тем, что ее выводят из себя. Но улыбка исчезла так же быстро, как и появилась, и ее лицо снова стало серьезным. Йеннифэр придвинулась ближе, желая продлить этот момент. — Что у тебя на уме? — спросила она. По лицу Тиссаи на мгновение пробежала тень, но затем она протянула руку и провела кончиками пальцев по обнаженной коже руки Йеннифэр. Прикосновение было щекочущим, и Йеннифэр переборола инстинктивное желание отдернуть руку, решив сосредоточиться на нежных чертах лица Тиссаи и на том, как ее глаза следили за движением пальцев. — Ты была неправа. Йеннифэр нахмурилась от неожиданных слов. — В чем? — Когда ты сказала, что именно Вильгефорц заставил меня осознать мои чувства к тебе. Я всегда знала о своих чувствах. Конечно, со временем они изменились, перейдя от заботы и привязанности, которые я испытываю ко всем своим девочкам, к чему-то гораздо большему… взрослому. Еще до Соддена он понял, что я чувствую к тебе, и использовал это в своих интересах, а я была слепа к этому, потому что он напоминал мне тебя. Я с самого начала знала, что люблю его из-за вашего сходства. Она печально покачала головой, и, несмотря на желание вмешаться, Йеннифэр промолчала. — Это заставляет меня задуматься, любила ли я его когда-нибудь по-настоящему, понимаешь, или он был просто более безопасным выбором? Я имею в виду, он ухаживал за мной и хотел меня, по крайней мере, я так думала, а ты умерла, насколько нам было известно. А потом ты вернулась только для того, чтобы тебя снова заставили уйти. Я знала, что у тебя есть ведьмак, и… он был рядом со мной, настолько похожий на тебя, что я могла вложить в него часть своих чувств к тебе и продолжать прятать голову в песок. Последовала пауза, во время которой Йеннифэр переваривала слова Тиссаи, в то время как она взяла ее руку в свою и поднесла к губам, чтобы нежно поцеловать костяшки пальцев. Тиссая еще не закончила говорить. Она придвинулась ближе, пока между ними не осталось совсем немного места. — Я думала, что буду более расстроена, увидев его снова, — сказала она отстраненным голосом, вспоминая их встречу с Вильгефорцем. — Что ты почувствовала? — спросила ее Йеннифэр, поднося руку к щеке Тиссаи и нежно касаясь ее. Глаза Тиссаи встретились с ее собственными. — В основном отвращение. Небольшое замешательство. На него и на себя. Если бы я была более честна в том, чего хотела, кого я хотела… Ничего из этого не случилось бы. — Ты не можешь так говорить. Чувства… ну, они сложные и могут пугать, — она усмехнулась и большим пальцем погладила Тиссаю по скуле. — Возьмем, к примеру, меня. Я в ужасе от того, что ты заставляешь меня чувствовать. Тиссая приподняла бровь, не впечатленная и явно не верящая ей. — В самом деле? Ты кажешься такой уверенной, такой смелой. — Потому что я еще больше боюсь потерять тебя, — призналась черноволосая чародейка. — Для меня нет ничего страшнее, чем мысль о том, что тебя не будет в моей жизни. Интересно, почему мне потребовалось так много времени, чтобы понять это? Для нее действительно было непостижимо, как она прожила все эти годы, не видя, что все это время было прямо перед ней. Но Тиссая была права, их отношения начинались совсем по-другому, и они провели десятилетия порознь, прежде чем судьба снова свела их вместе. Теперь для них это казалось новым началом, и даже несмотря на нависшие угрозы, в первую очередь психическое состояние самой Тиссаи, Йеннифэр знала, что не откажется от них. Она уже собиралась сказать это, когда чужой палец коснулся ее губ, заставляя замолчать. Фиолетовые глаза встретились с голубыми, и Йеннифэр поразило, насколько они были близки. Ее мозг едва успел осознать этот факт, когда розовые губы заменили палец Тиссаи, а глаза Йеннифэр закрылись, и она немедленно отдалась поцелую. Рука Тиссаи нашла ее шею и крепко притянула Йеннифэр ближе, в то время как ее язык проник в рот Йеннифэр, ища входа, который младшая чародейка быстро предоставила. Затем ее перевернули на спину, и она открыла глаза, встретившись взглядом с Тиссаей. — Мы не обязаны, — выпалила она, учащенно дыша. — Я хочу, — прорычала Тиссая, уже наклоняясь, чтобы запечатлеть обжигающий поцелуй на пухлых губах. Йеннифэр тоже хотела этого, одни боги знают, но они только что пережили очень эмоционально насыщенный момент, и ей нужно было убедиться, что с Тиссаей все в порядке, прежде чем обострять ситуацию, поэтому она с сожалением прервала поцелуй и положила обе руки на плечи Тиссаи, чтобы немного отстранить ее. На лице Тиссаи промелькнуло раздражение, но оно исчезло, как только Йеннифэр заговорила снова. — Ты уверена? — спросила она. — Потому что я действительно не хочу, чтобы пожалела об этом позже, и мы можем подождать. Ожидание, конечно, было бы для нее смертью, но мысль о том, что Тиссая будет испытывать угрызения совести из-за этого, почему-то была еще хуже. Тиссая схватила ее за подбородок и, не мигая, выдержала ее взгляд. — Я хочу этого, — подтвердила она. — Я хочу тебя, Йеннифэр. А теперь перестань думать. Губы Йеннифэр снова прижались к ее губам, и вся сдержанность вылетела в окно. Она обняла Тиссаю и села, посадив другую женщину к себе на колени. Руки Тиссаи обхватили ее лицо, удерживая на месте, и Йеннифэр застонала, почувствовав, как короткие ногти царапают ее за ушами. — Тиссая, — выдохнула она, когда они отстранились друг от друга, чтобы сделать глубокий вдох. У Тиссаи были расширены зрачки, и она смотрела на Йеннифэр через полуприкрытые глаза. Ее рот был слегка приоткрыт, она пыталась выровнять дыхание, и для Йеннифэр она никогда не была так прекрасна. Очевидно, она тоже была не в настроении разговаривать, потому что наклонила голову, чтобы найти шею Йеннифэр, лизнула и прикусила маленький участок кожи. — Блять, — простонала Йеннифэр, падая обратно на матрас и увлекая Тиссаю за собой. Последние две недели настолько усилили ожидание этого момента, что Йеннифэр знала — долго она не протянет, особенно когда Тиссая казалась ненасытной, как будто пыталась поглотить ее, овладеть ею. О, эта мысль заставила ее внутренности сжаться, и внезапно их нижнее белье стало слишком большим барьером между ними. — Сними свою одежду, — прошептала она на ухо Тиссае, в то время как женщины была занята посасыванием кожи ключицы, намереваясь оставить след. Короткий стон сорвался с тонких губ, когда Тиссая отстранилась ровно настолько, чтобы сбросить оставшиеся предметы одежды. Йеннифэр быстро сделала тоже самое, не в силах дышать, пока они были порознь, и позволила себе снова вдохнуть воздух только тогда, когда Тиссая снова нашла свое место у нее на шее. — Да, — прошипела она, когда Йеннифэр прикусила мочку ее уха. Было бы время сделать это нежно, с любовью, оценить друг друга и восхититься красотой тела Тиссаи. Это было совсем не то занятие любовью, которое она представляла, медленное и чувственное. Разум Йеннифэр был совершенно пуст, за исключением ощущений, которые она пыталась обработать. Давление было сильнее, чем она могла выдержать, руки Тиссаи исследовали ее тело, в то время как ее рот боготворил каждый дюйм кожи, который он касался. В своих фантазиях она была первой, кто овладел Тиссаей, доведя ее до оргазма, но прямо сейчас все, что она могла сделать, это прильнуть к ней, надежно держа ее в своих объятиях, царапая ногтями кремовую кожу спины Тиссаи. Все действия, происходящие с верхней частью ее тела, казались божественными, но Йеннифэр требовалось нечто большее. — Пожалуйста, — почти умоляла она, уговаривая Тиссаю спуститься ниже. Она была вознаграждена тем, что рука прикоснулась к ее груди, и ощущение тугого соска заставило Тиссаю застонать, прежде чем она медленно двинулась вниз, сосредоточившись на вновь открывшейся плоти. Нетерпеливый рот последовал за ее рукой, и все, что могла чувствовать Йеннифэр — только влажное тепло и случайное, дразнящее, прикосновение зубов. Как это произошло, что Тиссая была так жестока, отказывая ей в этом десятилетиями? Руки Йеннифэр схватили распущенные волосы Тиссаи, прижимая ее ближе, как будто женщина могла взять в рот больше ее груди. Зрелище было греховным, и Йеннифэр подавила рыдание, когда ее глаза встретились с глазами Тиссаи. Исчезла ледяная синева, оставив вместо себя черные круги. Боги, но она никогда не сможет посмотреть в глаза кому-либо еще. — Поцелуй меня, — попросила она, надеясь, что это прозвучит, как приказ, но услышала это как мольбу, каковой она и была на самом деле. Тиссая подчинилась, ухмыльнувшись, прижимаясь всем телом к Йеннифэр, пока ее бедро не скользнуло между ее бедер. — Блять, — прорычала Йеннифэр, почувствовав там влагу. Ее ругательство подхватила Тиссая, чей лоб уткнулся ей в ключицу. Йеннифэр расценила это как свою возможность взять все под контроль, и ее руки обхватили бедра Тиссаи, начав медленные движения взад-вперед, пока она поправляла бедро так, чтобы чувствовать на нем лоно Тиссаи. Старшая чародейка тихо ахнула и уткнулась лицом в ее шею, начав следовать движению, начатому Йеннифэр. — Вот так, — прошептала Йеннифэр ей в волосы. — Боги, — донесся до нее приглушенный ответ, заставив ухмыльнуться. — Так чудесно, — похвалила Йеннифэр, совершенно не осознавая, что произнесла это вслух. Ее слова были вознаграждены тем, что губы Тиссаи снова прижались к ее шее, где, без сомнения, остался бы засос. Йеннифэр хотела этого, она хотела носить знаки любви Тиссаи, хотела, чтобы все видели их и точно знали, как она их получила. Одна из ее рук отпустила бедро, чтобы проникнуть между ног Тиссаи, где было много влаги, и движения Тиссаи на мгновение замедлились, когда она почувствовала, как ее осторожные пальцы коснулись самой интимной части. — Да, — выдохнула она, прежде чем отстраниться ровно настолько, чтобы посмотреть Йеннифэр в глаза. — Прикоснись ко мне, пожалуйста. Большой палец Йеннифэр сразу же нашел маленький бугорок, и Тиссая издала дрожащее «о», прежде чем наклонилась, чтобы запечатлеть поцелуй на губах Йеннифэр. И тут Йеннифэр ахнула. Ловкие пальцы Тиссаи нашли ее собственное влагалище, и она легко вошла одним пальцем, наслаждаясь тем, как это заставило Йеннифэр прикусить нижнюю губу. Рука Тиссаи оказалась всем, что нужно было Йеннифэр, лаская и массируя ее клитор, между складок и внутри. Ей приходилось стараться, чтобы оставаться достаточно сосредоточенной на своих собственных действиях, и когда Тиссая ввела в нее второй палец, Йеннифэр сделала с ней то же самое. У Тиссаи вырвался стон, затем еще один, громче. Она уже сжималась вокруг пальцев Йеннифэр, жадно вбирая их в себя. Йеннифэр самодовольно думала, что заставит ее кончить первой, но это предположение быстро исправлено Тиссаей, которая наклонилась, чтобы вобрать в рот твердый сосок, одновременно потирая клитор Йеннифэр. — Ох, блять, боги, — всхлипнула Йеннифэр, не в силах сдержать прилив волны, которая пронзила ее насквозь и заставила выгнуться дугой навстречу рту Тиссаи. Ее любовница ухмыльнулась, прижавшись к ней, выпустив сосок с непристойным звуком, который заставил Йеннифэр снова выругаться, когда она медленно отошла от оргазма. — Черт, — выдохнула она, прежде чем случайно взглянуть на Тиссаю, которая все еще ласкала ее между ног. Ее глаза были прикованы к лицу Йеннифэр, изучая ее, и младшая чародейка усмехнулась. — Это было потрясающе, — легко призналась она. Тиссая хмыкнула, затем подвигала бедрами, и Йеннифэр вспомнила о своей задаче. Пальцы, выскользнувшие из Тиссаи, вернулись обратно, когда она села и обхватила Тиссаю свободной рукой, крепко прижимая ее к груди. В этом положении Тиссая была немного выше ее, и когда ее руки обхватили шею и плечи Йеннифэр, женщина с волосами цвета воронова крыла подумала, что это прекрасная возможность для возмездия. Зубы вцепились в ключицу, с такой готовностью предложенную им, и Тиссая ахнула, когда Йеннифэр прикусила ее, как раз в тот момент, когда ее пальцы резко вошли во влагалище. — Йен… ох, Йен, — приглушенно вздохнула Тиссая, прижавшись губами ко лбу Йеннифэр. Ответом ей послужил звук, нечто среднее между хмыканьем и рычанием, и руки Тиссаи зарылись в ее волосы, запрокидывая ее голову назад, чтобы глубоко поцеловать. Когда их губы слились, а два пальца вошли в нее, Тиссая кончила, дрожа прильнув к Йеннифэр. Они отодвинулись, чтобы перевести дух, и Тиссая прижалась лбом к лбу Йеннифэр, а младшая чародейка осторожно убрала руку в более безопасное место на бедре своей возлюбленной. Наслаждаясь общим теплом и интимностью, обе женщины обменялись мягкими улыбками. Затем Йеннифэр наклонила голову Тиссаи в сторону кончиком носа, чтобы получить доступ к ее подбородку и шее, и осыпала эти места поцелуями. Тиссая позволила это, слабо застонав от наслаждения и гладя руками спину Йеннифэр. — Хочешь еще раз? — спросила Йеннифэр между двумя поцелуями. Тиссая усмехнулась, было ли это вызвано ее рвением или чем-то еще, не имело значения. Йеннифэр все равно наслаждалась этим звуком. С большей грацией, чем обычно, она перевернула их и Тиссая легла на матрас, обнаружив сверху очень удивленную, но, по-видимому, радостную женщину. Их глаза встретились и время остановилось. — Я люблю тебя, — прошептала Йеннифэр. Тиссая не ответила, возможно, не смогла бы, но ее глаза наполнились слезами, и она притянула Йеннифэр к себе в поцелуе, наполненном страстью и преданностью, и та не отпускала ее. Даже когда чужая рука проложила дорожку вниз между ее грудей, по животу, чтобы, наконец, добраться до места между ее ног. Тиссая держала голову Йеннифэр на месте, губы прижаты к ее губам, и она всхлипнула, когда Йеннифэр снова вошла в нее. Брюнетка двигалась сначала медленно, благоговейно, пока ее язык ласкал язык Тиссаи, глотая тихие стоны и слова, которые она не произносила, но все равно чувствовала. Когда Йеннифэр прервала поцелуй, она чмокнула губы, преследовавшие ее, прежде чем спуститься вниз по телу Тиссаи. Протест против потери контакта замер в горле Тиссаи, когда она поняла, куда направляется ее возлюбленная. — Йенна, — захныкала она. — О боги. Первое прикосновение ее языка было наэлектризованным, и Йеннифэр почувствовала, как ее собственное возбуждение взлетело до небес от вкуса Тиссаи. Ее веки затрепетали, закрываясь, и она уткнулась носом в волоски над лоном Тиссаи, прежде чем снова погрузиться в него с голодом, которого совсем не ожидала. Пальцы, который все еще пахли ею, запутались в ее темных волосах, прижимая к себе, и когда Йеннифэр украдкой взглянула на Тиссаю, то была вознаграждена зрелищем, как ее бывшая наставница свободной рукой оттягивает свой сосок, массируя грудь. Черт, подумала Йеннифэр, она, наверное, могла бы кончить от одного этого вида. Преисполненная решимости еще глубже погрузить Тиссаю в пучину страсти, Йеннифэр пальцами открыла путь своему языку, чтобы проникнуть в Тиссаю как можно глубже. Ее любовница застонала, слегка приподняв бедра. Йеннифэр положила обе руки на талию Тиссаи, чтобы удержать ее, но руки Тиссаи сами схватили ее, и она переплела их пальцы, позволив рукам упасть по обе стороны от ее содрогающегося тела. Почувствовав, как близко уже находится ее возлюбленная, Йеннифэр смягчилась и сосредоточилась на клиторе, умоляющем о ее внимании. — Да, — прошипела Тиссая, зажмурив глаза от удовольствия и откинув голову на подушки. Еще несколько минут Йеннифэр ласкала ее клитор, захватывала его своими пухлыми губами, и Тиссая разбилась на части, открыв рот в беззвучном крике, а руки сжимали Йеннифэр так крепко, что ей стало больно. Лоно Йеннифэр сжалось, и когда она двинулась вверх по телу Тиссаи, глядя на женщину, которую любила, ей удалось быстро сунуть руку себе между ног. — Ох, Йен, — ошеломленно пробормотала Тиссая, рассеянно следя за рукой Йеннифэр, пока не увидела, куда она ведет и что делает с собой ее возлюбленная. — Ох, — выдохнула она, а затем сильно прикусила губу, широко раскрыв глаза. Она с восхищением наблюдала, как Йеннифэр довела себя до оргазма ловкими пальцами, двигающимися усердно и быстро. То, как Тиссая смотрела на руку между ее бедер, в то время как глаза Йеннифэр были прикованы к ее лицу, невероятно возбудило ее. Она чувствовала, какой скользкой и влажной была, трения было почти недостаточно. Но затем Тиссая, охваченная благоговейным восхищением, нашла в себе силы отвести взгляд, и ее потемневшие глаза встретились с глазами Йеннифэр. Ее маленькие ладони обхватили лицо младшей чародейки и притянули к себе для яростного поцелуя. — Я хочу попробовать тебя на вкус, — горячо прошептала Тиссая ей в губы, как только они разомкнулись. Одной мысли о Тиссае, стоящей на коленях у нее между ног, было достаточно, чтобы Йеннифэр сорвалась с катушек, и рухнула на Тиссаю сверху, приглушенно простонав «блять» в шею своей любовницы.***
Когда наступила глубокая ночь, обе женщины рухнули на простыни совершенно обессиленные. У Йеннифэр болела челюсть, но это не имело значения. Что на самом деле имело значение, так это женщина в ее объятиях, та самая, которая всего несколько секунд назад вытирала влагу Йеннифэр со своего рта и подбородка, та самая, которая расцарапала ее спину и оставила засосы на ее шее и груди. Между ног чувствовалась тупая пульсация, напоминая о наслаждении, которое она испытала некоторое время назад от женщины, которая всегда была рядом. От Тиссаи де Врие. Влажные волосы прилипли ко лбу, Тиссая мечтательно вздохнула, когда уткнулась в ребра Йеннифэр. Ее сердце грохотало где-то в ушах, переполненное и беспокойное. Конечно, Тиссая могла слышать, как оно стучит. Боги. она любила эту женщину. Она хотела держать ее в своих объятиях вечно. — Ты меня утомила, — сказала Тиссая со смешком. Ее пальцы лениво выводили узоры на животе Йеннифэр, заставляя ее время от времени дергаться, к удовольствию старшей женщины. Йеннифэр поцеловала ее в макушку и промурлыкала. — Я уверена, что меня никогда так основательно не трахали, — нахально ответила она, зная, что использование нецензурных слов заставило Тиссаю поежиться. Она почувствовала, как Тиссая нахмурилась, прежде чем та посмотрела в ее глаза. — Я не трахала тебя, Йеннифэр, — поправила она: — я занималась с тобой любовью. Ее сердце пропустило удар. — О? Значит ли это, что ты любишь меня? — дразняще спросила Йеннифэр. Ее тон не был серьезным, но за ним скрывалась неуверенность, хотя рациональное в ее голове и говорило о том, что Тиссая в действительности любит ее. Она, по сути, призналась в своих чувствах в их разговорах ранее. Несмотря на это, потребность услышать это была непреодолимой, и Тиссая, казалось, понимала это. Ее рука поднялась и опустилась на грудь Йеннифэр. — Я люблю тебя, Йеннифэр. Больше, чем ты можешь себе представить. Йеннифэр только кивнула, смаргивая слезы, навернувшиеся на глаза. — Тогда почему ты всегда держала меня на расстоянии вытянутой руки? Теперь, когда страсть и желание утихли, пусть это и было временно, у нее все еще оставались вопросы, которые она не могла задать до этого. Тиссая прижалась ближе к ней, утыкаясь носом в шею. — Ты помнишь, когда ты впервые поцеловала меня после своего кошмара? — Да. Вдох, а затем: — Той ночью, когда ты поцеловала меня, я… я снова почувствовала себя живой. Как будто все мои чувства были в огне. Это сбивало с толку и, честно говоря, пугало. Но я не боялась из-за того, как мы определяли наши отношения до того момента, Йеннифэр. Я похоронила свои чувства к тебе, но это не означало, что мне о них неизвестно. Нет, я… я была в ужасе от того, что внезапно я чего-то захотела от жизни. Не мысль о мести Вильгефорцу вдохнула в меня жизнь. Это была ты. Тем единственным поцелуем ты полностью уничтожила меня. И я не могла больше этого вынести. Быть живой, чувствовать себя живой, когда так много человек погибло из-за меня и моих ошибок. Чувство вины… которое я испытывала, усиливалось с каждым мгновением, которое я жила, будучи любимой тобой, чувствуя все то, чего я не заслуживаю. Вот почему я все время продолжала отталкивать тебя, когда ты подходила ближе, целовала или прикасалась ко мне. И потому что… Когда Тиссая замолчала, в комнате воцарилась тяжелая тишина, руки Йеннифэр крепче сжали Тиссаю, и она поцеловала ее волосы раз, другой, задерживая свои губы немного дольше, чем до этого. — Потому что? — мягко переспросила Йеннифэр, подталкивая ее продолжать. — Потому что я еще не приняла решение, — закончила Тиссая, стыд от этого признания был почти осязаем в ее голосе. На короткое время снова повисла тишина, пока каждый обдумывал эти слова. Йеннифэр стало трудно дышать, и она инстинктивно прижалась к Тиссае ближе. Собравшись с духом, она прочистила горло и спросила: — О нас? — и эта мысль причинила ей больше боли, чем она представляла. — О жизни, — тут же отозвалась Тиссая: — Я… я не была уверена, что найду в себе силы продолжить. Зная это, я не могла… Я не могла так с тобой поступить. Дарить тебе любовь, зная, что я могу просто забрать у тебя все это на следующий день. Признание было подобно удару под дых. Йеннифэр глубоко вздохнула, чтобы сохранить самообладание, и, надеясь, что ее голос не дрогнет, спросила: — А теперь? Что изменилось? — Я поняла, что… если я умру, я не смогу тебя защитить. Я знаю, что ты более чем способна позаботиться о себе, но если бы я могла тебя защитить от вреда и убедиться, что ты цела и невредима, тогда я… я бы, по крайней мере, сделала хоть что-то правильно. Я подвела столько людей, Йеннифэр. Я не хочу подвести и тебя тоже. При этом Йеннифэр пришлось подвинуться, чтобы она могла как следует рассмотреть Тиссаю. Она высвободилась из ее объятий и немного сползла вниз по матрасу, чтобы встретиться взглядом с голубыми глазами. — Твоя цель в жизни намного больше, чем у меня, — убежденно сказала Йеннифэр: — ты не потерпела неудачу, Тиссая. ты должна просто принять тот факт, что есть вещи, которые мы не в состоянии контролировать. Это не значит, что ты в чем-то виновата, когда все летит к чертям. Тиссая слабо улыбнулась и поднесла кончики пальцев к губам Йеннифэр. — Я знаю, какая у меня цель сейчас, — тихо призналась она: — но, возможно, она имеет нечто общее с твоей. Если ты согласишься со мной. Рука Йеннифэр поймала запястье Тиссаи, поворачивая его таким образом, чтобы были видны шрамы, а затем с нежностью поцеловала его. — Однажды я сказала тебе, что хочу всего, — напомнила она Тиссае: — это правда и по сей день. Ты часть этого «всего». Пойдем со мной. Давай найдем Цири вместе. Восстановим континент. — Это то, чего ты хочешь? Восстановить континент после всего этого? А я то думала, что политика это не твоя стезя. Йеннифэр фыркнула, что вызвало улыбку у Тиссаи. — Это так, — подтвердила Йеннифэр: — Но я должна убедиться, что мир безопасен для Цири. Ты поможешь мне? Ты обещаешь остаться в живых и сражаться на моей стороне? Некоторое время назад Йеннифэр не осмеливалась просить об этом обещании. Тогда просить Тиссаю о таком обязательстве казалось утопией. Однако теперь она казалась достаточно сильной, достаточно желающей, и Йеннифэр надеялась, что это означает, что у нее будет вечность любить и лелеять Тиссаю, обнимать ее, целовать и заставлять забыть собственное имя. — Моя дорогая, — протянула Тиссая, обхватив рукой тонкую шею Йеннифэр, чтобы притянуть ее ближе: — Я последую за тобой на край этого жалкого мира, сквозь пламя, молнии и ледяные бури. Следующий поцелуй был пылким и грубым, но, о, таким любящим, и Йеннифэр застонала в ответ, готовая немедленно продолжить. Прежде чем она смогла, Тиссая отстранилась ровно настолько, чтобы прошептать ей в губы: — Я обещаю.