Фантастическая ферма

После уборки погреба Лу Цинцзю постелил на землю толстый слой промасленной бумаги, чтобы капуста не лежала на земле, когда она будет здесь храниться. Затем он достал деревянную шкатулку из подвала и тщательно почистил ее влажной тряпкой, стерев пыль и грязь с поверхности. Раньше ему не удавалось как следует рассмотреть шкатулку. Только после того, как Лу Цинцзю достал ее и почистил, он заметил, что шкатулка была черной, и на ней не было никаких рисунков. Это была просто гладкая шкатулка. Однако текстура ее деревянной поверхности была невероятно красивой, и на ощупь она была очень приятной. В самой передней части коробки висел маленький черный текстовый замок. Текстовый замок представлял собой древний тип замка, чем-то похожий на пароль, только пароль заменяли слова. Для этой блокировки текста требовалось три слова, которые, по всей логике, должны были очень легко угадать. Однако, даже после того, как Лу Цинцзю взял коробку и перепробовал все возможности, он все еще не смог ее открыть. Может быть, шкатулка была заперта слишком долго? Лу Цинцзю подумал, что ему придется найти время, чтобы разбить коробку, и небрежно отставил деревянную шкатулку в сторону. С тех пор, как Лу Цинцзю сказал, что хочет приготовить сладкие жареные каштаны, Инь Сюнь изо дня в день твердил о поисках мелкого песка. В ту ночь он действительно где-то нашел мешок с мелким песком и начал поднимать шум из-за того, что хочет сейчас съесть легендарные сладкие жареные каштаны. Лу Цинцзю улыбнулся и сказал: - Сначала вымой песок. После того, как он высохнет, мы можем приступить к обжариванию. - Хорошо. - Инь Сюнь закатал рукава и взял на себя инициативу сбегать промыть мелкий песок. Насыпав песок в воду, он промыл его в двух тазах, не обнаружив ничего грязного, мелкий белый песок казался очень чистым, без каких-либо вкраплений. Хотя Лу Цинцзю было любопытно, он не спросил Инь Сюня, откуда тот взял песок, поскольку Инь Сюнь был, по крайней мере, горным богом, найти немного песка должно быть легко. Промыв песок, он положил его поверх чистых пластиковых листов и оставил сушиться во дворе. Когда он высохнет, они смогут поджарить каштаны. Сегодня был особенно напряженный день. Проработав весь день, Лу Цинцзю тоже немного устал. Подготовив песок, он очень рано лег спать. Перед тем, как лечь спать, он увидел деревянную шкатулку, которую поставил рядом со своей кроватью, и подумал, что, если у него будет время, он откроет шкатулку завтра утром и заглянет внутрь. Однако чего Лу Цинцзю не ожидал, так это того, что после того, как он закончил готовить завтрак на следующий день и попытался взломать замок деревянной шкатулки плоскогубцами, он заметил нечто, что его потрясло - слова на замке изменились. Казалось, что слова были полностью заменены на новые, потому что вчера Лу Цинцзю долго пытался открыть замок, так что он практически запомнил все слова на замке, но теперь эти слова на самом деле изменились на совершенно другие. Лу Цинцзю мог подтвердить, что никогда раньше не видел этих слов на замке. Как это могло случиться? Лу Цинцзю долго смотрел на шкатулку, прежде чем убедиться, что у него не галлюцинации. Он на мгновение задумался, затем взял плоскогубцы и изо всех сил попытался разрезать замок. Однако с замком, который выглядел таким хрупким, ничего не случилось. Даже после того, как Лу Цинцзю приложил все свои силы, ему не удалось оставить даже неглубокого следа. Лу Цинцзю попробовал еще несколько раз, но замок был таким же крепким, как всегда, и железные плоскогубцы не оставили в замке даже небольшую вмятину. Если бы Лу Цинцзю был нормальным человеком, он, возможно, нашел бы это очень странным, но с таким количеством странных существ в его доме, не казалось странным иметь коробку, которая не открывается. Лу Цинцзю, который был в растерянности, отнес шкатулку Бай Юэху во внутренний двор и спросил его, есть ли в коробке что-то особенное. Сегодня был погожий день. Лучи солнца проникали во двор, заставляя чувствовать себя ленивым. Бай Юэху нежился во внутреннем дворике. Он лениво взял предложенную коробку и взглянул: - Где ты это нашел? - В подвале, - честно ответил Лу Цинцзю. Когда Бай Юэху уставился на деревянную шкатулку, выражение его лица стало немного серьезным. Лу Цинцзю редко видел такое серьезное выражение на его лице. Он по необъяснимой причине начал немного нервничать. Он облизал губы и спросил: - Что, эта коробка очень особенная? Бай Юэху задумчиво: - Эта шкатулка действительно немного особенная. - Он погладил замок рукой. - Этот замок можно открыть только в определенное время. Лу Цинцзю спросил: - Когда и как? Бай Юэху сказал: - Хотя для этого нужно всего три слова, на самом деле эти слова меняются каждый день. Только в определенный день появятся конкретные слова. - Он моргнул. - Кто это оставил? - Я нашел шкатулку в подвале. Это должна была оставить моя бабушка. - О, - сказал Бай Юэху, - тогда, возможно, это подарок, оставленный тебе твоей бабушкой. С этими словами он вернул шкатулку Лу Цинцзю. Лу Цинцзю прижал шкатулку к себе, немного сбитый с толку. - Но эта деревянная шкатулка не должна быть вещью из мира людей, верно? Может быть, моя бабушка знакома с какими-то сверхъестественными существами? Отношение Бай Юэху к этому было самым философским: - У каждого есть свои секреты. - Это правда. - Лу Цинцзю согласился с мнением Бай Юэху: - Но я не знаю пароля от шкатулки, и я не знаю, когда ее следует открыть. Есть ли какой-нибудь способ заставить шкатулку открыться? Неожиданно Бай Юэху покачал головой. - Материалы, из которых сделаны эта шкатулка и замок, очень особенные. Они не из мира людей. Если ты попытаешься открыть коробку силой, есть шанс, что вещи в коробке будут уничтожены. Услышав это, Лу Цинцзю оставалось только сдаться. Видя его легкое разочарование, Бай Юэху утешил его: - Ты можешь смотреть на шкатулку каждое утро после пробуждения. Поскольку это было специально оставлено тебе твоей бабушкой, то она определенно оставила бы тебе какие-нибудь подсказки. Она либо не хочет, чтобы ты открывал это, либо, возможно, просто сейчас неподходящее время. Лу Цинцзю вздохнул: - Думаю, это все, что я могу сделать. - Он улыбнулся Бай Юэху и поблагодарил его, но вернулся в свою спальню один, неся коробку. Семья Лу Цинцзю была очень маленькой, у него практически не было родственников. Кроме родителей, у него была только бабушка. Бабушка растила его, пока ему не исполнилось восемь лет, прежде чем родители забрали его обратно в город. Можно сказать, что все детские воспоминания Лу Цинцзю были связаны с его бабушкой. Его бабушка была высокой и стройной. Было видно, что в молодости она, должно быть, была красавицей. Она не очень любила разговаривать, но даже если бы она этого не говорила, Лу Цинцзю мог почувствовать ее любовь к нему по выражению ее глаз. После внезапной смерти его родителей его бабушке, которой пришлось хоронить своих детей раньше нее, сильно постарела за одну ночь. В то время Лу Цинцзю еще не закончил школу. Изначально он хотел, чтобы его бабушка жила с ним, но как бы он ни пытался ее уговорить, его бабушка не соглашалась. В конце концов, ему оставалось только отказаться от этой идеи. Вероятно, это было решение, о котором Лу Цинцзю сожалел больше всего в своей жизни. Если бы он вернулся в деревню Шуйфу, чтобы помогать своей бабушке в то время, она, возможно, не покинула бы его так рано. Лу Цинцзю поставил шкатулку. Его взгляд упал на замок. Он не знал, в чем состоял секрет его бабушки, но он знал, что бы ни сделала его бабушка, это не причинит ему вреда. Поскольку она не оставила ему пароль для открытия замка, возможно, все было так, как сказал Бай Юэху. Еще не пришло время. Лу Цинцзю взял свои эмоции под контроль. Он решил поступать так, как сказал Бай Юэху, и проверять замок каждое утро. Он чувствовал, что, в конце концов, наступит день, когда он сможет методом проб и ошибок подобрать пароль и выяснить, что именно находится в коробке. Поставив шкатулку на место, Лу Цинцзю ушел заниматься другими делами. Сначала он насыпал теперь уже сухой песок в железный вок, затем немного обжарил его, грубо помешивая. Затем, положив каштаны в горячий песок, он медленно перемешал их. Все каштаны уже раскрылись, что облегчило впитывание аромата. После того, как каштаны были почти обжарены, он добавил большое количество белого сахара и начал быстро перемешивать, чтобы растопленный сахар не прилипал к воку. После того, как они были практически готовы, он оставил их в воке на некоторое время остывать. После этого они были готовы к употреблению. Надо сказать, приготовление сладких жареных каштанов действительно было напряженной работой. Только что приготовив полный вок, Лу Цинцзю взмок от пота. Однако сильный аромат каштанов привлек внимание всех существ в доме. Два поросенка и лисенок присели на корточки у ног Лу Цинцзю, открыто пялясь на них. Инь Сюнь стоял в дверях, высунув голову и пуская слюни. - Почти готово. - Лу Цинцзю вытер пот со лба и позволил Инь Сюню войти, чтобы раздать каштаны. Инь Сюнь бросился прямо к сковороде. Прежде чем Лу Цинцзю успел предупредить его, он увидел, как тот потянулся рукой к каштану в сковороде. В тот момент, когда его рука коснулась каштана, он закричал от боли от ожога: - Ах, ах, ах, ах, как горячо! Лу Цинцзю, “...” Инь Сюнь получил ожог, но после того, как отдернул руку, не обратил внимания на свою рану, просто взял лопаточку и начал выковыривать каштаны из мелкого песка. Лу Цинцзю не мог больше смотреть. - У тебя не болит рука? - Не очень. - Говоря это, Инь Сюнь схватил каштан и начал очищать его от скорлупы. Очистив его, он отправил в рот. Его глаза тут же наполнились слезами от волнения. - Это слишком вкусно, уууууу, этот каштан слишком вкусный. Каштаны были хрустящими в сыром виде. После обжарки каштаны стали мягкими. Сахар придал каштанам сладость и запах карамели, который смешивался с ароматом каштанов. Слезы текли по лицу Инь Сюня, пока он ел. Лу Цинцзю, наблюдавший за происходящим со стороны, онемел, он не мог сказать, плакал ли Инь Сюнь из-за того, что обжег руку, или из-за того, что каштаны были слишком вкусными. - Слишком вкусно, - сказал Инь Сюнь приглушенным голосом, - я официально заявляю, что каштаны - самые вкусные фрукты в этом мире! Лу Цинцзю: - Просто ешь, если тебе нравится, я могу приготовить тебе еще завтра. Затем он раздал несколько поросятам и маленькой лисичке, также не забыв отщипнуть маленький кусочек для Наложницы Повелителя Дождя, которая смотрела из меха маленькой лисички. Конечно, не был забыт самый большой гурман в этом доме, Бай Юэху. Лу Цинцзю выудил все каштаны из песка, затем они сели во дворе и съели каштаны. Он поджарил целых семь или восемь цзинь/4кг/, но, очевидно, этого было недостаточно. Инь Сюнь ел до тех пор, пока у него не начал выпирать живот, но все еще не хотел останавливаться. Бай Юэху, это плотоядное животное, также очень интересовался каштанами. Несмотря на то, что чистить их было немного хлопотно, разница во вкусе каштанов без скорлупы и каштанов со скорлупой была большой. После того, как они съели столько много каштанов, им не пришлось много есть на ужин. Лу Цинцзю сказал Инь Сюню, что хочет, чтобы завтра утром они вместе поехали в город. Он заказал у продавца довольно много утиных яиц для приготовления соленых утиных яиц, а также планировал приготовить вяленое мясо вместе с этим. Инь Сюнь кивнул и согласился, сказав, что придет пораньше. Осенний ветер был сильным, шелестел листьями, но это был также сезон сбора урожая. Деревья хурмы на востоке деревни были покрыты блестящей желтой хурмой, похожей на красивые маленькие желтые фонарики, ветви которых покачивались на осеннем ветру. Осенью, в этот сезон, деревня являла собой образ процветания и гармонии. Выйдя на улицу, можно было увидеть жителей деревни, повсюду разносящих еду, их лица были полны радости от большого сбора урожая. В этом году погода была хорошей, без каких-либо аномалий. Оказалось, что урожай в деревне Шуйфу был очень хорошим. Лу Цинцзю прогулялся по деревне, чтобы переварить все сплетни рассказанные местными кумушками деревни. Как раз когда он собирался отправиться спать, в его дверь постучал дядя Ли из соседнего дома. - Дядя Ли, что случилось? - Спросил Лу Цинцзю. - Цинцзю, послезавтра в деревне будет осенний праздник урожая, - сказал дядя Ли. - Не забудь прийти, это будет на большой набережной у въезда в деревню. Только тогда Лу Цинцзю вспомнил, что в деревне Шуйфу была такая традиция. Он кивнул и сказал: - Хорошо, я обязательно приду. Дядя Ли улыбнулся: - Хорошо, я просто волновался, что ты забыл, поэтому пришел напомнить тебе. - Спасибо тебе, дядя Ли, - улыбаясь в ответ Лу Цинцзю поблагодарил его. Поскольку их средства к существованию зависели от погоды, каждый год в деревне Шуйфу осенью проводился фестиваль осеннего урожая. То есть каждая семья приносила немного овощей или других продуктов питания, и женщины в деревне готовили из этих продуктов блюда, которые все могли съесть после церемонии. Во-первых, это было сделано для того, чтобы принести подношения горному богу за хороший урожай в следующем году, а во-вторых, это также должно было позволить жителям деревни наконец пообщаться в веселой непринужденной обстановке. Лу Цинцзю совершенно забыл о празднике. Инь Сюнь также не упоминал о приглашение, вероятно, потому, что этот осенний праздник урожая использовался для принесения жертв горному богу. Ему было бы неловко, если бы он ушел. На следующий день Лу Цинцзю заговорил с Инь Сюнем об осеннем фестивале урожая в грузовике при поездке в город. Услышав об этом, Инь Сюнь некоторое время молчал, прежде чем сказать: - О, осенний фестиваль. Ты идешь? - Наверное, да. - Видя, что Инь Сюнь выглядит немного несчастным, Лу Цинцзю спросил: - Что, тебе это не нравится? Инь Сюнь замялся: - Я не фанат этого. Это возбудило любопытство Лу Цинцзю. - Почему это? Инь Сюнь возмутился: - Потому что все, что они предлагают богу горы, сырое, в то время как то, что они едят, приготовлено. - Он даже стал немного обиженным. - И каждый раз я не могу использовать свою человеческую личность для участия. Я могу только смотреть, как они едят. Лу Цинцзю громко рассмеялся над словами Инь Сюня, представив на мгновение, что этот образ был немного трагичен для Инь Сюня. По словам Инь Сюня, ему пришлось использовать свою личность бога гор на осеннем фестивале урожая, чтобы принять ритуалы жителей деревни, но тогда он не мог участвовать как человек, и так много раз, что жители деревни подумали, что он имеет что-то против деревни, и однажды к нему пришел деревенский староста, чтобы поговорить с ним, в то время как Инь Сюню пришлось использовать неловкий ответ, что он боится людных мест в качестве оправдания. В этом году он, вероятно, поступил бы так же. Пойти могли только Лу Цинцзю и Бай Юэху. Лу Цинцзю купил в городе довольно много утиных яиц и мяса, а также запасся всеми приправами, которых ему не хватало дома. Вернувшись, он начал готовить соленые утиные яйца. Первоначально он планировал приготовить ферментированный бобовый сырник и в течение этих нескольких дней, но из-за осеннего фестиваля урожая, оказалось, что эти планы придется отложить на несколько дней. Из-за осеннего фестиваля урожая обычно тихая горная деревня оживилась. Для детей это было похоже на китайский Новый год, у них, казалось, было намного больше вкусных закусок, чем обычно. Лу Цинцзю планировал принести говядину и немного овощей на осенний фестиваль урожая. В этом году он впервые вернулся в деревню Шуйфу, поэтому было необходимо наладить хорошие отношения с жителями деревни. Бай Юэху был не очень заинтересован в такого рода сборищах с большим количеством людей и заявил, что его вполне устроило бы просто есть лапшу быстрого приготовления дома. Лу Цинцзю рассмеялся: - Что значит есть лапшу быстрого приготовления, я приготовил для вас, ребята, несколько свиных ребрышек на пару с клейким рисом. Просто выключи огонь, когда придет время, и все будет в порядке. Не забудь немного покормить маленького лисенка. Бай Юэху кивнул и сказал Лу Цинцзю уйти пораньше и вернуться пораньше. Лу Цинцзю попрощался и вышел с мясом. Инь Сюня сегодня нигде не было видно, поэтому Лу Цинцзю предположил, что он ушел, чтобы стать горным богом. Много людей уже собралось в месте встречи, на набережной деревни. Лу Цинцзю подошел с мясом. Как только он добрался туда, тетушка из деревни тепло поприветствовала его. Увидев говядину в его руках, ее улыбка стала еще теплее. Лу Цинцзю быстро передал ей мясо, затем нашел место, чтобы присесть. В центре набережной была огромная деревянная платформа, на которой стояла статуя горного бога, вырезанная из камня. Конечно, как у всех горных богов, у него была козлиная бородка и доброе лицо, совершенно непохожее на глупую внешность Инь Сюня. Женщины в деревне расставили все виды продуктов, принесенных жителями деревни, перед деревянным помостом. Когда наступил полдень, глава деревни преклонил колени перед богом горы, зажег палочку благовоний в знак поклонения и помолился богу горы, чтобы он благословил деревню Шуйфу хорошей погодой в наступающем году. Возможно, из-за того, что деревня Шуйфу находилась в довольно отдаленном месте, почти изолированном от современного мира, эта древняя форма поклонения все еще сохранялась. Лу Цинцзю тоже смотрел на статую бога гор. Вот только он не знал, было ли это его неправильным представлением, но ему все время казалось, что всякий раз, когда он смотрел на статую бога гор, козлинобородый бог гор одаривал его улыбкой. Но когда он пытался присмотреться повнимательнее, то обнаруживал, что у бога гор все то же суровое выражение лица, что и всегда, его глаза смотрели вдаль. После поклонения горному богу глава деревни позволил людям снять подношения и отнести их к печам, которые уже давно были установлены для приготовления пищи. Как посторонний человек, Лу Цинцзю должен был сидеть ближе к краю стола, но, возможно, из-за того, что он обычно был довольно щедрым и был близок со своими соседями, дядя Ли пригласил его сесть ближе к середине стола. После того, как блюда были приготовлены, каждое блюдо подавалось к столу одно за другим, все еще горячими. Несмотря на то, что вкус этих блюд был средним, по количеству их было более чем достаточно. Из-за того, что зимой в деревне Шуйфу была очень плохая погода, практически никто не выходил из своих домов, поэтому на этом осеннем фестивале урожая царила легкая атмосфера весеннего праздника. Кроме еды, там было то, что больше всего нравилось мужчинам, - крепкий алкоголь. Алкоголем было домашнее белое вино. Это было похоже на обжигающий нож во рту, но пить его было достаточно приятно, и он был очень хорошо принят мужчинами. После целого года работы в поле им разрешили немного расслабиться и немного выпить. Лу Цинцзю сделал глоток вина и почувствовал, как оно скользнуло по его горлу. Все места, по которым скользил алкоголь, начали гореть от боли, от гортани до желудка, затем поднялась волна жара, превратив жгучую боль, которая была раньше, в удовольствие. - Хорошее вино, - похвалил Лу Цинцзю. - Правда, вкусно? - Дядя Ли гордо сказал: - Я сам приготовил его дома. Я принес его сегодня сюда, чтобы угостить всех. Пейте, сколько хотите, на всех хватит! Содержание алкоголя в вине было очень высоким. Даже если бы люди с высокой переносимостью алкоголя пили без ограничений, они тоже не смогли бы выпить много. Несмотря на то, что в названии было “вино”, содержание алкоголя в нем было очень высоким. После того, как Лу Цинцзю выпил одну чашку, на его лице появился красный румянец, а глаза также стали влажными и стеклянными. Вся деревня стала невероятно шумной, наполнилась шумом разговоров, звуками людей, играющих в игру в угадывание пальцами, смехом и шумом, отчего на лице Лу Цинцзю появилась яркая улыбка. Он уже очень давно не ел так весело. Казалось, что время от времени немного порезвиться было неплохо. Пока Лу Цинцзю болтал, рассказывал, ел и пил, сам того не желая, он немного опьянел. У него начало немного кружиться голова. Его сознание все еще было немного ясным, но он не мог контролировать свои действия. Как только он лег на стол, думая, что ему следует отправиться домой, в его поле зрения появилось знакомое лицо. Пришел Бай Юэху. Он подошел с другой стороны деревни. Оглядев толпу, он заметил Лу Цинцзю, лежащего на столе, как будто он уже без сознания, в углу. Толпа была такой же шумной, как и всегда. Повсюду валялись пьяные мужчины, и резкий запах алкоголя наполнял воздух, что вызвало бы у некоторых легкую неприязнь. Бай Юэху подошел к Лу Цинцзю и увидел, что он пьян. Несмотря на то, что Лу Цинцзю не пил много алкоголя, качество алкоголя было хорошим. Когда он напивался, он не производил никакого шума. Он послушно лег на стол и не двигался. Только когда Бай Юэху тихо позвал его по имени, он ошеломленно поднял голову и уставился на Бай Юэху влажными глазами. Его чувства, притупленные алкоголем, слегка затормозились. Лу Цинцзю некоторое время наблюдал за ним, прежде чем, наконец, распознал личность стоящего перед ним человека. Он улыбнулся, его глаза слегка округлились. Он позвал приглушенным голосом: - Юэ… Юэху... Бай Юэху не ответил, просто посмотрел на Лу Цинцзю. Лу Цинцзю пробормотал: - Я… Я, кажется, пьян. - Он шмыгнул носом, желая встать, но его конечности не совсем слушались его желаний, поэтому в его гнусавом голосе появился намек на недовольство: - Почему ... я не могу встать? Бай Юэху протянул руку и схватил Лу Цинцзю за локоть, притягивая его в свои объятия. Лу Цинцзю послушно следовал за движениями Бай Юэху, но когда он прижался к груди Бай Юэху, то почувствовал легкий аромат. Этот аромат явно принадлежит Бай Юэху. Если бы это был обычный день, Лу Цинцзю, вероятно, притворился бы, что ничего не почувствовал, но у того, кто выпил слишком много, явно не было застенчивости. Он бесстыдно принюхался, подняв голову и обнюхивая шею и тело Бай Юэху, как собака, ищущая кость. Принюхиваясь, он даже сказал: - Йи, Юэху, откуда исходит этот аромат? Бай Юэху посмотрел на человека в своих объятиях с непроницаемым выражением лица. Лу Цинцзю некоторое время принюхивался к нему, но не смог найти источник аромата, поэтому послушно прекратил свои движения, прислонился к Бай Юэху в объятиях и задремал. После того, как Бай Юэху вывел Лу Цинцзю из толпы, он сразу же подхватил его на руки и просто так и принес домой. Инь Сюнь, который точно так же только что вернулся домой и сидел во дворе, поедая свиные ребрышки с клейким рисом, наблюдал, как Бай Юэху заносит внутрь пьяного до потери сознания Лу Цинцзю. Увидев это, он поспешно выплюнул косточки изо рта и воскликнул: - Ты вернулся, Цинцзю пьян? Бай Юэху кивнул. Инь Сюнь тут же вызвался: - Положи его на кровать, я пойду приготовлю ему немного отрезвляющего супа. Глядя на Лу Цинцзю, лежащего в объятиях Бай Юэху, Инь Сюня охватила паника. Лу Цинцзю не знал, что именно представляет собой Бай Юэху, но он знал это очень ясно. Если он разозлит этого предка, не говоря о Лу Цинцзю, даже вся деревня Шуйфу пострадает от бедствия по имени Бай Юэху. Бай Юэху спокойно: - В этом нет необходимости. Ты можешь вернуться, я уложу его. Услышав это, глаза Инь Сюня расширились. Он все еще хотел что-то сказать, но заметил холодный взгляд Бай Юэху и проглотил свои слова. Он несколько раз сухо рассмеялся, почесал в затылке, затем собрался с духом и сказал: - Цинцзю пьян, пожалуйста, не обращайте на него внимания. Бай Юэху равнодушно сказал: - Я же не могу его съесть? Инь Сюнь сухо рассмеялся: - Верно, если ты съешь его, то некому будет готовить для тебя. Он знал, что больше говорить бесполезно, и поэтому послушно покинул двор. Несмотря на то, что он все еще немного волновался, он также знал, что Бай Юэху определенно не проглотил бы Лу Цинцзю. В конце концов, если бы Бай Юэху захотел съесть его, ему не нужно было бы его прогонять. Пока он хотел, он был вполне способен съесть и его, и Лу Цинцзю. Ему даже не нужно было бы выплевывать их кости. ------------------------------ Автору есть что сказать: Лу Цинцзю: Ты же не съешь меня, правда? Бай Юэху: Это зависит от того, как я буду тебя есть. Лу Цинцзю: А??